ПЕРВАЯ ДАМА

ПЕРВАЯ ДАМА

— Итак, вы неожиданно стали первой дамой города Вардё? — спросила я.

— Абсолют! — подтвердила Герда, жена мэра. Весело фыркнула. Или, может быть, это была громкая усмешка? — И провозгласила на весь музыкальный салон теплохода: — Какой была, такой и осталась. Аккурат! Хотя и жена мэра.

На этом наша беседа оборвалась. Интервью не получилось. От других норвежцев, жителей города Вардё, я узнала кое-что о супруге мэра.

Герда родилась и выросла на норвежском рыбачьем острове Вардё, как бы придавленном тяжелыми вьюгами и ветрами. Отец Герды был владельцем крохотного рыбачьего суденышка, хорошо ловил семгу и зубатку, палтус и сельдь. Мать помогала ему как могла продавать улов местным и приезжим торговцам.

— Одиннадцать детей в семье. Аккурат. До образования ли нам было?! — лаконично сообщила мне Герда, когда мы продолжали беседу.

Любимые словечки Герды — «аккурат» и «абсолют». Они органически входят в ее неторопливую, протяжную речь. А в первые дни нашего знакомства жена мэра вообще обходилась почти только этими двумя словами.

— На острове Вардё только город Вардё? Больше никаких поселений нет? — спросила я.

— Аккурат!

— Ваш муж недавно избран мэром?

— Аккурат! Весь город решил, что он должен быть мэром. У нас хорошая лавка. Абсолют!

И удивительно не вязалась с этими энергичными, категорическими «аккурат» и «абсолют» тень неуверенности, которая изредка появлялась на круглом румяном лице Герды в первые дни нашего знакомства. Появлялась, сменяя выражение гордости и торжества, с которым она следила за беседами мужа с общественными деятелями, находящимися на теплоходе. Словно Герда опасалась, что какой-нибудь неожиданный «порыв ветра» пошатнет нынешнее высокое положение ее мужа, владельца небольшой лавки, сына мастера по ремонту парусников.

Вопрос о том, есть ли сейчас какие-либо проблемы у жителей города Вардё и у нее лично, Герда, кажется, сочла обидным для своего мужа:

— С моим-то Ялмаром какие могут быть проблемы?! И тут же фыркнула: — Разве кому-нибудь нужны чужие заботы?!

По категорическому заявлению Герды, их торговля шла отлично благодаря удобному расположению лавки — в центре города — и благодаря тому, что она, жена мэра, считает разумным и дальновидным совмещать свое нынешнее высокое положение с обязанностями продавщицы. Товары приходят в Вардё из Осло морем. Заказывает и выбирает товары для лавки: конфеты, фрукты, безалкогольные напитки — сам Ялмар, ибо никогда не передоверяет никому своих забот.

— Лавка наша. Никому до нее дела нет. И никто переизбрать ее не может... А чем больше работаешь, тем дольше живешь. Абсолют! — сказала Герда.

Кто-то из мурманчан, уже не раз бывавших на острове Вардё, объяснил мне, что норвежские рыбаки — народ гордый, что лишь в очень редких случаях рыбацкая семья сочтет возможным поделиться с кем-либо из чужаков своими горестями или радостями. А в самом рыбацком коллективе — семье или даже в целом городке — крепки давние традиции взаимопомощи, выручки в беде, совместного празднования чьей-либо личной удачи.

Как многие жители острова Вардё, как и ее муж Ялмар, Герда — коренастая, крепкая, невысокого роста. Добротный серый свитер с ярко-красной каймой как бы придавал ей еще большую плотность.

Обычно она втискивалась в угловое кресло музыкального салона теплохода и сидела там часами, наблюдая острыми глазами рыбачки за всем происходящим.

А жизнь на теплоходе «Вацлав Воровский» шла, что называется, своим чередом.

Участники самодеятельности репетировали в том же музыкальном салоне, готовясь к выступлениям на «Днях мира» в Тромсё, а на обратном пути обсуждали, что надо подготовить для будущих выступлений. Руководители делегации Советского комитета защиты мира советовались с членами делегации по разным вопросам обширной программы праздника в Тромсё, а потом совместно оценивали его результаты. Туристы вспоминали, как Советская Армия освобождала Северную Норвегию, пели песни, танцевали.

Обычная жизнь шла на теплоходе, на этой частице Советского Союза, так, как, наверно, идет она повсюду в нашей стране. Герде, судя по всему, нравились будни теплохода и его обитатели. Ее удивляло и трогало внимание к ней — в столовой, на палубе или в музыкальном салоне.

Все чаще и чаще она улыбалась и даже лукаво подмигивала окружающим, а иной раз задумчиво бормотала что-то.

— Герда, вам было интересно в Тромсё на конференции по укреплению мира и безопасности на севере Европы?

— Да, там был настоящий рыбацкий разговор.

Это определение олицетворяет для потомственной морячки все самые лучшие качества — мужество и отвагу, честность и трудолюбие, сообразительность и способность помочь в беде; эпитет «рыбацкий» Герда, возможно, даже бессознательно применяет как синоним слова «хороший».

Однажды, приветливо глядя на руководителей делегации Советского комитета защиты мира и представителей посольства СССР в Норвегии, она спросила одного нашего товарища, немного говорившего по-норвежски:

— Как зовут этого большого умного рыбака?.. А того большого сильного рыбака?..

Едва «Вацлав Воровский» отошел от причала Тромсё, Герда разыскала меня на палубе, решительно села рядом, усадила переводчицу и заявила, что хочет рассказать мне о... проблемах города Вардё.

Путешествие наше уже было, так сказать, почти в прошлом — что-то вроде еще одной перевернутой страницы в истории движения борьбы за мир. Интервью уже закончены! Все. Аккурат и абсолют!.. И советский корреспондент — будь он писатель, или журналист, или поэт, или кто угодно — может, как я считала, просто сидеть и любоваться этими сверкающими пластами снега на зеленых склонах гор. И лиловым отражением гор в зеркальном фиорде. И гигантским мостом, перекинутым через фиорд: легкий зигзаг моста лежит на серой колоннаде, стройно поднимающейся со дна фиорда. И церковью, которая похожа на огромную остроугольную льдину и называется «Ледовитый океан»...

Но Герда глядела на меня с непоколебимой верой в то, что проблемы города Вардё не могут не волновать меня, гостью из Москвы, представительницу советской прессы. Рыбачка и жена мэра смотрела на меня так, словно она принесла мне в дар трудности и заботы своего заполярного городка. Доверила, так сказать. Решилась наконец, все аккуратно рассчитав и продумав, на важный, необычайно серьезный шаг...

Я вынула из сумочки блокнот:

— Какие же проблемы?.. Очень интересно!

И оказалось, что очень много проблем, а главная — нет порта на острове Вардё, нет причалов, у которых могли бы швартоваться корабли, в том числе из «рыбачьего города Мурманска». Надо также улучшить сообщение между Вардё и городом Сватнес, который как будто совсем близко от Вардё, но на материке, через горы. Надо построить мост, который связал бы остров с полоской материка, но, конечно, это будет стоить очень дорого.

— Такой мост, как этот? — спросила я. Но никакого моста уже не было за бортом: увлекшись разговором, я и не заметила, как мы вышли в открытое море.

А на другой день, за час до прибытия «Вацлава Воровского» в город Вардё на рейд, где мэр и его супруга должны были распрощаться с нами, Герда еще раз подошла ко мне и к двум моим товарищам из пресс-группы. Она сказала, что ее муж только что сделал заявление по радиосети теплохода о важности борьбы за мир и безопасность Северной Европы. Она, как жена мэра, тоже имеет право сделать заявление журналистам.

— У меня в жизни было аккурат несколько самых счастливых дней, — сказала Герда, — один день, когда мой Ялмар решился предложить мне стать его женой. Еще один день — не так давно, — когда у нас родился внук. И еще три дня, абсолют, которые я провела на теплоходе, где все ваши руководители очень похожи друг на друга. Аккурат.

— Чем же они похожи? — удивилась я и посмотрела на «рыбаков».

— Когда они говорят что-нибудь, слова попадают в душу! Аккурат рыбачий разговор! — объяснила Герда.