Назло смерти и дьяволу. Октябрь 1941 года

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Назло смерти и дьяволу. Октябрь 1941 года

В октябре 1941 года капитан-лейтенант Раш вышел в свой первый поход как командир подводной лодки «U–106», на которой он до этого участвовал уже в трех боевых походах, но не в должности командира. И именно в этом первом походе молодой командир совершенно неожиданно потерял сразу всю смену вахтенных на мостике.

Это произошло на третий день похода при выходе лодки из Бискайского залива. Был тихий солнечный день. Но именно в этом районе такая погода заставляла особенно настораживаться ввиду возможной встречи с подводными лодками и авиацией противника, которые патрулировали здесь, у ворот атлантических баз немецкого подводного флота. Но кто мог предположить, что за какой-нибудь час-другой ветер с 4 баллов усилится до 8 баллов и спокойно плещущиеся волны вскоре превратятся в громадные крутые валы.

Вахта на мостике, видимо, также не ожидала сильного увеличения волнения и потому не спешила закрепиться на мостике с помощью лямок. Громадные волны, вероятно, появились так внезапно, что первый же набежавший вал сразу же смыл за борт всех четырех находившихся наверху вахтенных.

Рулевой продолжал тем временем удерживать лодку на заданном курсе. Последнее указание о курсе вахтенный офицер прокричал рулевому с мостика. После того рубочный люк был снова плотно задраен: волна сильно заливала мостик. Других команд не поступало, и рулевой был даже доволен: лодка шла указанным курсом, а приборы показывали все, что необходимо было знать. Примерно через три четверти часа одному из матросов потребовалось подняться из центрального поста наверх. Приоткрыв люк, матрос сразу же заметил, что на мостике никого нет. Лодка шла вслепую в надводном положении.

Командир тотчас же приказал приступить к поискам, но они не дали никаких результатов, хотя и продолжались восемь часов.

Командир по-новому распределил состав вахт и, чтобы восполнить нехватку личного состава из-за потери четырех человек, привлек к выполнению обязанностей сигнальщиков-торпедистов. Служба торпедистов на борту подводной лодки сама по себе сравнительно легкая, пока не приходится иметь дела с перезарядкой торпедных аппаратов.

Тем временем подводная лодка продолжала следовать в район боевых действий. Раш чувствовал, что сейчас, как никогда, необходимо как можно скорее добиться какого-нибудь успеха, чтобы укрепить в команде уверенность в своих силах.

Вскоре лодка настолько удачно вышла навстречу одиночно следовавшему транспорту противника, что потопление этого судна не представило большого труда. Позднее была принята радиограмма, в которой сообщалось о том, что к берегам Америки следует крупный быстроходный, сильно охраняемый конвой. Одна из немецких подводных лодок уже находилась вблизи него и старалась установить контакт с конвоем.

Раш решил идти на сближение с конвоем, хотя и находился не в очень выгодном положении по отношению к противнику. На установление с ним контакта должно было уйти не меньше двух с половиной, а может быть, и трех суток, даже при условии, что дизели будут работать на предельной мощности. При этом пришлось бы, конечно, израсходовать лишнее топливо и тем самым сократить общую продолжительность похода. Если лодке удастся подойти к конвою, то для атаки в распоряжении командира останутся в лучшем случае только две ночи. Дело в том, что, по всей вероятности, конвой этот направлялся к Ньюфаундленду и по мере приближения к берегу атаковать противника будет все труднее.

Благодаря регулярно поступавшим радиограммам, в которых содержалась информация, передававшаяся подводными лодками, уже установившими контакт с противником (в первую очередь это относилось к «U–74», которая не отставала от него на протяжении более чем 1000 миль), Раш имел возможность, не теряя времени, следовать в соответствии с каждым изменением курса конвоя, продвигавшегося со скоростью около 11 узлов. Дизели лодки безотказно выдерживали непрерывную максимальную нагрузку.

К вечеру третьего дня над горизонтом показался широкий шлейф дымов. Это наверняка тот самый конвой! Море на редкость спокойное. Однако на этот раз подводники сожалеют, что оно такое. Если атаковать конвой этой же ночью, то лодке придется врезаться в хвост колонны. Для выхода же в голову конвоя уже не остается времени.

Транспорты следуют под охраной сильного эскорта. Другие находящиеся в этом районе немецкие подводные лодки пока ничего не добились. Каждый раз в самый решающий момент лодкам приходилось уклоняться от кораблей охранения конвоя. Может быть, повезет командиру «U–106»?

Молодой месяц ярко освещает все вокруг, и подводной лодке приходится держаться на почтительном расстоянии от противника. Скоро месяц зайдет, и тогда можно будет попытаться подойти ближе.

Вскоре после того как стемнело, в южном направлении внезапно началась интенсивная стрельба осветительными снарядами. Неужели конвой успел свернуть туда? Как выяснилось потом, другие немецкие лодки, действовавшие в этом районе, направились в ту же сторону.

Пока видны только мелькания огоньков при выстрелах и ослепительные вспышки разрывающихся осветительных снарядов. Если, вопреки предположениям Раша, конвой действительно изменил курс, то лодке придется снова возобновить поиск и пытаться войти в контакт с противником до наступления следующей ночи. Конечно, этому помогут те сведения, которыми систематически обмениваются по радио немецкие лодки. Но командиру не терпится. Он хочет проверить собственное чутье и действовать на свой страх и риск.

Лодка в темноте следует полным ходом. Сейчас видимость не превышает 300 метров. А через некоторое время в этих известных своими туманами районах вблизи банки Ньюфаундленд все как бы растворяется и бесследно исчезает.

Продвигаться вслепую дальше-рискованно. Каждую секунду рядом с лодкой может появиться эсминец, и тогда едва ли удастся улизнуть от него.

Учитывая прежнюю тактику конвоя и все его маневры, Раш определяет его генеральный курс и приходит к выводу, что транспорты должны находиться где-то на северо-западе. Стрельба же, которую открыли корабли охранения, имела целью ввести немецкие лодки в заблуждение и создать впечатление, что конвой якобы изменил курс на юг.

Командир в который уже раз спускается в центральный пост и склоняется над картой. Циркулем прикидывает примерное расстояние, которое конвой мог пройти за это время. Затем на карте прокладывается курс для ведения дальнейшего поиска конвоя. После этого Раш снова поднимается на мостик и продолжает вести наблюдение. Экипаж лодки на своих боевых постах готов к атаке, которая может начаться в любую минуту.

Так, вслепую, лодка продолжала идти целых два часа. Густой туман словно нарочно скрывал все от жадных глаз ищущего добычи волка.

— И все же я готов поспорить, что они где-то здесь!-отставляя сильный ночной бинокль, обращается командир к офицеру-торпедисту, который тоже напряженно вглядывается в ночную темноту.

— Воняет, как на вокзале в Лейпциге, господин капитан-лейтенант,-вмешивается в разговор сигнальщик.

Матрос прав: в воздухе и в самом деле чувствуется запах дыма. Значит, конвой где-то совсем рядом.

Примерно через двадцать минут туманная завеса рассеивается-и лодка оказывается в центре конвоя!

Перед лодкой несколько крупных танкеров. К сожалению, они не соблюдают определенного строя.

Раш сближается с одним из танкеров, резко разворачивается к нему кормой и с дистанции 300 метров выпускает в него две торпеды. Водоизмещение танкера-около 9000 тонн. Один за другим раздаются два взрыва. Высоко в воздух поднимается облако дыма. Это был «Салайнас»-танкер американского военно-морского флота, который, несмотря на серьезные повреждения, впоследствии все же был отбуксирован противником.

Еще до попадания торпед в танкер лодка поспешно отошла в сторону. И лишь через некоторое время оказалось возможным снова ориентироваться в обстановке.

Затем лодка атакует другой ближайший к ней танкер.

Из аппаратов вырываются две торпеды, но на танкере успевают вовремя заметить атакующую подводную лодку и произвести маневр. Между тем несущие смерть торпеды продолжают свой путь в заданном направлении. С мостика отходящей лодки ясно видно, как движутся обе торпеды. Но танкер все сильнее замедляет ход и наконец останавливается.

Мимо! Обе торпеды, которые хорошо видны в спокойной воде, проходят у самого носа судна.

Командир приказывает развернуть лодку, чтобы произвести еще один выстрел из кормового торпедного аппарата. Но на танкере тем временем уже опомнились и открыли стрельбу трассирующими снарядами. В этот самый момент по носу лодки неожиданно вырастают две тени. Они приближаются все ближе и ближе. Эсминцы!

«К сожалению, мы поздно заметили их»,-думает Раш. Вахтенные один за другим быстро исчезают с мостика и скрываются в люке, даже не пользуясь ступеньками крутого трапа. Последним спрыгивает вниз командир. Он еще не успел плотно задраить рубочный люк, как из балластных цистерн со свистом начинает вырываться воздух. Старший механик, участвовавший уже в четырнадцати боевых походах, успевает открыть кингстоны до соответствующей команды, которая должна последовать после сигнала тревоги. После объявления тревоги до команды о срочном погружении инженер-механик счел необходимым на всякий случай заблаговременно приступить к заполнению балластных цистерн. По уставу поступать так не разрешалось, но в сложившейся обстановке такая предусмотрительность инженера-механика помогла лодке погрузиться исключительно быстро. С момента сигнала тревоги на погружение прошло всего 15 секунд.

Эсминец прошел над лодкой, когда она находилась уже на глубине 20 метров. Несколько секунд промедления-и противник таранил бы лодку.

Заметил ли эсминец место погружения? Вот уже доносится знакомый всплеск сбрасываемых глубинных бомб… Взрыв! Еще!..

Бомбы ложатся не точно, иначе корпус лодки был бы поврежден, через швы сварки прорвалась бы вода. Видимо, на эсминце имели лишь приблизительное представление о месте погружения подводной лодки.

Между тем она продолжает уходить все дальше в глубину. Наконец останавливается в своем падении и, повисая в воде, покачивается. Противник пытается уточнить местонахождение лодки с помощью шумопеленгаторов и гидролокаторов. Не прекращается и бомбежка. В течение девяти часов забрасывает противник лодку целыми сериями глубинных бомб.

Лодка получает повреждения. Перегорели предохранители, но это не страшно: к таким случайностям уже привыкли. Пока действует аварийное освещение, устраняются более серьезные повреждения. Стекла глубомера также повреждены. В носовом отсеке и центральном посту вода бьет струей из-под расшатанных штоков клапанов. Производится заглушка забортных клапанов. Однако трубопровод перекрывается неплотно и вода по-прежнему продолжает проникать внутрь лодки. Снова и снова с противным звуком рвутся глубинные бомбы. Сейчас бомбы рвутся совсем рядом с лодкой, и она, петляя, тихим ходом пытается оторваться от преследователей.

В кормовом отсеке вода стоит уже выше кожуха гребного вала. Приходится начинать откачку воды, иначе управление лодкой станет невозможным. Заработала помпа. По ее звуку противник сразу же уточняет пеленг на лодку, и глубинные бомбы ложатся точнее.

И все же лодка выдерживает испытание.

Через девять часов, передвигаясь понемногу под водой на переменных курсах, лодке удается выбраться из зоны действия гидроакустических средств противника. Оба эсминца прекращают преследование лодки, так и не добившись ее уничтожения. Они отказываются от преследования и возвращаются к конвою. Разрывы бомб слышались еще некоторое время, но теперь уже где-то вдали, а вскоре все стихает.

В два часа дня командир приказывает всплыть. Вокруг-пустынный океан. Лодка Раша оказывается единственной из всех преследовавших этот конвой, которой удалось нанести серьезное повреждение танкеру в 9000 тонн.