Потопление линейного корабля. 25 ноября 1941 года
Потопление линейного корабля. 25 ноября 1941 года
Произошло это в районе Тобрука (Северная Африка) в самый разгар осенних боев 1941 года.
Подводная лодка «U–331» под командованием обер-лейтенанта Тизенгаузена вот уже несколько суток находится у самого побережья. Безрезультатно поджидает она английский транспорт, крупный буксир или один из тех военных кораблей, которые время от времени участвуют в боевых действиях, происходящих на побережье. Все дни приходилось оставаться под водой и лишь ночью всплывать, чтобы провентилировать внутренние помещения и зарядить аккумуляторы. Но и в это время в воздухе то и дело появляются четыре-пять осветительных ракет, заливающих все вокруг призрачным оранжево-желтоватым светом.
В направлении Тобрука непрерывно вспыхивают яркие отблески пламени, вырывающегося при выстреле из артиллерийских орудий. От этих вспышек горизонт над сушей словно вздрагивает. Следить за отголосками дальнего боя больше нельзя: слишком велика опасность без особой нужды находиться в надводном положении. Но проходят недели, а результатов по-прежнему никаких. Днем часто появляются самолеты, и тогда каждый раз приходится срочно уходить под воду. А каково находиться летом под водой в этом районе! Лодка весь день висит над ровным песчаным грунтом или же лежит на дне, а палящие лучи солнца нагревают воду до такой степени, что она становится горячей. Внутри лодки невыносимо жарко. Высокая температура при движении лодки повышается еще больше за счет тепла, выделяемого электромоторами.
В первую мировую войну в Средиземном море подводникам было куда легче. Тогда авиация не была такой грозной силой. Теперь же легко просматриваемое с воздуха спокойное и прозрачное море перестало быть надежным убежищем для подводных лодок.
Однообразие будничной жизни на «U–331» нарушается получением особого задания: у мыса Расэль-Кенаис к востоку от Мерса-Матрух подводная лодка должна высадить группу солдат для выполнения диверсионных актов в тылу противника.
Две ночи подряд «U–331» напрасно ждала возвращения этой группы, но солдаты так и не вернулись: они были захвачены в плен англичанами. Как выяснилось впоследствии, произошло это в ту самую ночь, когда две английские подводные лодки вышли из Александрии, чтобы внезапным налетом группы «командос» захватить в плен и вывезти фельдмаршала Роммеля[15]. Но этот план не удался.
Одной лодке пришлось вернуться раньше времени из-за неисправности двигателей. Другая произвела высадку. Однако диверсанты не смогли выполнить поставленной им задачи и понесли тяжелые потери. В эту же ночь, 19 ноября, началось и английское наступление на запад вдоль побережья.
Тизенгаузен, всю ночь стоявший на мостике, на рассвете заметил на прибрежной дороге движение транспортных колонн противника. В Африке дела Германии и ее союзников к тому времени обстояли неважно. Если бы в небе не кружило так много самолетов! Стоило только подводной лодке всплыть, чтобы тщательно осмотреть горизонт, как тотчас же приходилось снова погружаться. Здесь всегда так.
Наконец происходит нечто необычное. В 9 часов утра 25 ноября акустик услышал в северном направлении слабый шум. По всей вероятности, целое соединение кораблей.
Тизенгаузен приказывает всплыть на перископную глубину, но в окуляры перископа не видно ничего, кроме пустынного моря. Легкая облачность.
Лодка всплывает, чтобы осмотреться. Но опять ничего не видно.
Цистерны еще не продуты. Тизенгаузен успел лишь отдраить люк рубки и бросить первый взгляд, как вдруг… Тревога! В небе патрулирует самолет, и довольно близко. Снова на глубину. Но командир успевает установить, что в северном направлении, откуда недавно слышались шумы, на горизонте ничего не видно.
Бомб не сбрасывают. Может быть, противник не заметил лодку, которая показалась в волнах и сразу же снова скрылась.
Всю первую половину дня лодка идет под водой по пеленгу на обнаруженные шумы. Конвой это или соединение военных кораблей? Может быть, и то и другое, ибо «пучок» шума широкий и передвигается на северо-восток. Главное, что шум слышен все время.
После полудня лодка снова всплывает. Ясно различается шум винтов, но в перископ по-прежнему ничего не видно.
В воздухе снова самолет. Он кружит невдалеке на высоте около 400 метров. Тизенгаузен решает остаться на поверхности. И правильно: самолет не замечает немецкой подводной лодки.
Через четверть часа приходится погрузиться, поскольку появляется другой самолет.
Вечно эти проклятые задержки, когда надо быстрее следовать в направлении обнаруженных шумов!
На этот раз подводная лодка всплывает через 20 минут досадного выжидания. Ветер северо-восточный, в 2 балла. На поверхности воды легкая зыбь, по которой ползут тени облаков. Это благоприятствует лодке. Самым полным ходом она продолжает следовать прежним курсом. Вперед! Быстрее на северо-восток!
В 14 часов 30 минут впереди по правому борту обнаружен не то дым, не то сгущение облаков.
Тизенгаузен приказывает идти прежним курсом. Через десять минут вахтенный офицер докладывает с мостика, что правее скопления облаков на расстоянии около 12 миль видны мачты эсминца.
В бинокль их можно различить. Одновременно на горизонте появляются контуры, принадлежащие, видимо, группе судов. Но каким? Во всяком случае, это крупное соединение, как и можно было предположить. Оно движется на юг. Через некоторое время видимость снова ухудшается. Соединение военных кораблей! Они, кажется, опять изменили курс и теперь следуют на восток. Это создает опасность того, что они совсем пропадут из виду, и тогда лодка лишится возможности выйти в атаку.
Командир вместе с вахтенными на мостике. На юге, за кормой подводной лодки, примерно в 10 милях снова появляется самолет, летящий в восточном направлении. Но летчик не видит лодку, и потому она остается на поверхности. Желтая дымка на горизонте сгущается и тут же рассеивается. Значит, соединение снова изменило курс и теперь идет прямо на подводную лодку.
Последующие события развертываются очень быстро.
Подводная лодка должна сделать все возможное, чтобы сблизиться с противником и постараться сделать так, чтобы он не прошел мимо. Корабли уклоняются к западу. Тизенгаузен дает соответствующую команду рулевым. Два военных корабля видны теперь полностью до верхушек мачт. Лодка, кажется, находится точно на курсе противника. Пора уходить под воду.
Сейчас можно уже точно определить: это крупное соединение военных кораблей. Почему же командир перед отдачей соответствующей команды приказывает описать полную циркуляцию? Этого он сейчас и сам не может объяснить. Вероятно, по интуиции. На первый взгляд кажется, что в этом маневре не было никакой необходимости. А между тем он сыграл решающую роль в спасении лодки и в достижении успеха в ходе дальнейших событий. Лишь много позднее Тизенгаузен понял, что этот маневр имел важнейшее значение.
— Срочное погружение! По боевым постам!
В боевой рубке, расположенной под мостиком как раз над центральным постом, страшно тесно: здесь находятся командир, старший штурман, рулевой и матрос для связи с торпедистами по переговорной трубе. Все они с трудом умещаются в невысокой и тесной рубке, где установлены приборы и со всех сторон выступают трубопроводы.
Время около 16 часов. Погода идеальная и благоприятствует атаке. Солнце на юго-западе по корме лодки. Легкие, пенящиеся гребни волн тянутся по поверхности моря. Противник, конечно, не видит перископа, который подымается очень осторожно и на короткое время. При таком волнении едва ли заметен и след небольшого буруна от перископа.
Корабли противника быстро приближаются. В перископ ясно видно целое соединение линейных кораблей. Три линкора в кильватерной колонне в охранении четырех эсминцев. «Они построили охранение линкоров таким образом, очевидно, для защиты от самолетов-торпедоносцев, которые теперь часто используют итальянцы»,-предполагает Тизенгаузен. Даже не верится, что такое крупное соединение, ничего не подозревая, продолжает следовать по направлению к подводной лодке. Командир ее при таком положении мало что мог бы предпринять, чтобы еще больше улучшить позицию. Остается только одно-принять все меры к тому, чтобы лодка не была обнаружена противником до выпуска торпед.
Видно, как поднимают сигнальные флаги. Они ползут вверх к реям и пестреют там, развеваясь по ветру. Вероятно, они означают приказание изменить ордер. И действительно, два эсминца, находящиеся ближе к головному линкору, выходят вперед. И вот как раз между ними должна будет пройти подводная лодка. Эту задачу и решает сейчас командир «U–331». Расстояние между эсминцами около 500 метров.
Тизенгаузен попеременно ведет наблюдение за обоими кораблями. Наконец, когда они оказываются достаточно близко, подается команда:
— Опустить перископ!
Акустик начинает теперь особенно тщательно следить за шумом винтов этих двух эсминцев и непрерывно докладывает пеленг.
Оба корабля продолжают следовать прежним курсом, и Тизенгаузен с удовлетворением отмечает это. Эсминцы проходят мимо, так и не заметив лодки. Они больше не мешают. Перископ снова поднимается. Итак, теперь очередь за линейными кораблями.
Подводная лодка находится неподалеку от них, как раз на встречном курсе. Обстановка меняется невероятно быстро. Надо как можно быстрее определить данные: дистанцию, курс, скорость, осадку. Но осторожнее с перископом! Лишь на очень короткий момент можно решиться поднять его над водой. Нельзя забывать, что противник насторожен и немало людей ведет тщательное наблюдение за всем происходящим на море. Торпедные аппараты уже давно заряжены. Полученные данные уточняются. Приборы торпед сразу же устанавливаются в соответствии с этими данными. В лодке-тишина.
Линейный корабль рядом. До чего же он велик! Подводная лодка находится так близко от него, что он полностью закрывает собой все поле зрения перископа. Тизенгаузен пытается подойти еще ближе, но это не удается.
«Только бы не потерять ориентацию!-думает командир.-Неужели все три линкора уже прошли? Или прошел только первый? Где же тогда следующий?» Тизенгаузен смотрит в окуляры перископа, вращает его и сам повертывается вместе с ним.
Пока прошел только первый линкор, а второй как раз сейчас приближается. Корабль довольно старой постройки, но какого именно года-установить так быстро, конечно, нельзя. Да это и не столь существенно. Важно суметь нанести решающий удар. Подводная лодка находится теперь слишком близко и ко второму линкору. Приходится немного отойти. Все три линейных корабля в этот момент начинают перестроение. Лодке следует уйти еще дальше в сторону от курса второго линкора. Но затонет ли такой великан, если будет достигнуто попадание?
У линейных кораблей внутри корпуса множество водонепроницаемых переборок, отделяющих одно помещение от другого. Они способны локализовать прорыв воды. Уничтожение линейного корабля противника является высшим успехом в борьбе на море, поскольку этот класс кораблей является основой любого флота[16]. И такой победы может добиться небольшая подводная лодка. Каких-нибудь 500 тонн против 30000! Для возмещения потери одного линкора требуются годы. Ведь удалось же капитан-лейтенанту Герзингу потопить линкор в Средиземном море у входа в Дарданеллы. Вскоре после этого он потопил еще один. Герзинг был одним из самых удачливых немецких командиров подводных лодок в период мировой войны 1914–1918 годов. Первым же такого успеха добился Веддиген, а в эту войну такое удалось Гюнтеру в Скапа-Флоу. Посчастливится ли теперь Тизенгаузену, молодому и мало кому известному командиру? На этот раз происходит встреча с целым соединением, состоящим из трех линейных кораблей и сопровождающих их эсминцев. Подводная лодка начинает заходить. Три линкора следуют один за другим с небольшим уступом. Для разворота командир лодки использует все средства: правый электромотор работает на полную мощность, а другой застопорен; руль положен лево на борт: иначе невозможно успеть занять позицию для атаки. Время летит со сказочной быстротой. Линейный корабль вот-вот придет на перекрестие нитей.
— Изготовиться к выстрелу залпом!
Курсовой угол все еще слишком велик-больше 90 градусов. Из носового отсека по переговорной трубе поступает донесение о готовности торпедных аппаратов.
Все готово, но открыть огонь еще нельзя. Подводная лодка находится сейчас почти точно на траверзе линкора, и средняя часть его полностью заполняет все поле зрения перископа. Все подготовлено. Только сама лодка еще недостаточно далеко отошла от противника. Успеет ли она занять нужную позицию до того, как линейный корабль уйдет?
Из носового отсека еще раз докладывают о готовности к залпу. Наконец-то!
— Залп!-приказывает Тизенгаузен и тотчас командует:-Огонь!
Из аппаратов в установленном порядке выстреливаются четыре торпеды. Командир быстро поворачивает перископ в другую сторону и обращает внимание на то, что третий линкор всей своей серой громадой надвигается прямо на лодку. Гигантская стальная гора! Немедленно нырять!
Выполнить это с необходимой быстротой-очень трудная в данных условиях задача. Лодка имеет сейчас ограниченную скорость хода, поскольку только что выпущенные четыре тяжелые торпеды сильно нарушили плавучесть и дифферент лодки. До принятия соответствующего количества воды в торпедозаместительные цистерны нос лодки стремится вырваться кверху. Руль положен на борт, проходящие вблизи стальные громады вызывают глубокое волнение моря, и все это сильно затрудняет быстрый уход лодки на глубину. Правда, сначала лодка погрузилась, но потом стала всплывать.
Офицер центрального поста сразу же, как и положено, начал принимать воду в носовые цистерны для погашения плавучести. Старший механик командой «Все в носовой!» сосредоточивает в этом отсеке возможно большее число людей. Все, кто может отойти от боевых постов, бегут туда. Такая команда всегда означает, что нависла серьезная опасность.
— Господин обер-лейтенант!-доносится в боевую рубку из центрального поста. Там наблюдают за показаниями дифферентометра и глубомера, за положением горизонтальных рулей, установленных на погружение.-Господин обер-лейтенант, лодка всплывает, верхняя кромка рубки над водой.
Чем это грозит, ясно представляет себе только командир. Последует таранный удар. Линкор все ближе приближается к лодке. Никто из команды и не подозревает о нависшей опасности.
— Всем прочь из рубки!-раздается приказание Тизенгаузена.
Старший штурман в одно мгновение сбрасывает вниз все, что можно, и когда в рубке никого не остается, плотно задраивает люк между центральным постом и боевой рубкой. «Может быть, окажется поврежденной только рубка»,-надеется командир лодки. Столкновение может произойти каждую минуту: ведь третий линкор шел точно на лодку и был так близко от нее. Неужели лодка все еще не погрузилась?
Раздаются один за другим три взрыва, затем еще один, и все не очень сильные. В данный момент никто не обращает внимания на эти взрывы: все находящиеся в центральном посту чувствуют, что нависла серьезная опасность. Недаром же «старик» приказал покинуть рубку и не сводить глаз с глубомера. Но все же то были, по-видимому, попадания торпед. Четыре попадания! Однако ясно слышны простым ухом шумы гребных винтов, и к ним прислушиваются более внимательно, чем к взрывам, поскольку сейчас гораздо важнее уйти на глубину. Сделать это необходимо всеми, даже самыми крайними, средствами.
Командир по-прежнему ждет удара. Что же еще предпринять? Старший механик уже принял все возможные меры.
Лодка с выступавшим из-под воды краем рубки была видна на поверхности целых 45 секунд. Как выяснилось позднее, третий линейный корабль (это был «Вэлиант») действительно сделал все зависящее от него, чтобы таранить немецкую подводную лодку.
В центральном посту продолжают напряженно следить за стрелками приборов, но… по-прежнему все остается без изменения-ни погружения, ни ожидаемого удара.
Наконец «U–331» начинает погружаться, но с сильным дифферентом на нос. Неважно, лишь бы успеть уйти!
«Значит, все-таки не удалось таранить»,-с облегчением констатирует командир лодки. Слышится сильный треск. Уж не ломаются ли внутренние переборки под сильным давлением воды? Такой треск бывает, когда тонет транспорт, но сейчас этот звук гораздо сильнее и резче. Может быть, уходит на дно атакованный линкор?
Стрелки глубомеров продолжают показывать увеличение глубины. У показания «70 метров» движение их почему-то замедляется, а на 80 метрах стрелки задерживаются, потом совсем останавливаются. Лодка продолжает погружаться. Она по-прежнему сохраняет дифферент на нос, винты работают, носовые и кормовые горизонтальные рули положены на погружение. Теперь в любое мгновение можно ждать, что линкор начнет сбрасывать над лодкой глубинные бомбы. Но что же все-таки происходит с «U–331»?-Все в недоумении. Молчат и пытаются найти объяснение необычному поведению лодки. Старший механик принимает новые меры, чтобы лодка ушла еще глубже. Но, судя по приборам, все остается без изменений.
Вдруг командир вспоминает случай, происшедший в Атлантике.
— Доложить показания глубомера в носовом отсеке!-прерывает напряженную тишину Тизенгаузен. Матрос молниеносно производит необходимое переключение. У всех, кто видит глубомер, дух захватывает: на такой глубине еще не приходилось бывать.
— Стрелка глубомера на предельной черте!-докладывают из носового отсека, Такая глубина технически даже не предусмотрена для подводной лодки.
— Вероятно, никогда еще две простые стрелочки, сделавшие неожиданный рывок, не производили такого сильного впечатления,-вспоминал впоследствии Тизенгаузен, рассказывая об этом эпизоде.
Что же происходит сейчас? Глубомер центрального поста, а также манометры в отсеках и цистернах по ошибке оказались выключенными. Из четырех рукояток, расположенных слишком близко друг от друга, матрос в спешке взялся не за ту, что требовалась, и перекрыл клапаны. Такая ошибка легко могла привести к катастрофе. Теперь, когда клапан открыли, стрелка глубомера в центральном посту также прошла всю шкалу и уперлась в ограничитель.
На какой же глубине находится лодка? Ее корпус уже давно неприятно потрескивает. Раньше на это не обращали особого внимания, так как каждую секунду ждали, что лодку таранит надвигающийся на нее колосс. Основная забота состояла в том, чтобы возможно быстрее уйти на глубину. Под громадным давлением воды прочный корпус лодки начинает деформироваться, усиливается треск внутренней деревянной обшивки. Что же будет дальше?
Внешне все спокойны, но про себя думают: выдержит ли «U–331» такую нагрузку? Ведь это первая подводная лодка, построенная в Эмдене на судоверфи «Нордзееверке». И вот она на глубине 260 метров! Лодка выдерживает испытание, нет ни разрывов, ни течи. Старший механик заставил всплыть лодку на технически допустимую глубину. Вдруг через какое-то время стрелка глубомера дрогнула, стала двигаться по шкале назад. И опять лодка проскочила допустимую глубину. Этот тип лодки рассчитан на обычную глубину погружения (100 метров) и имеет тройной запас прочности, поэтому иногда такая лодка погружается на 120, 130 и даже 140 метров, если приходится уходить от глубинных бомб. Но 260 метров! Однако сейчас лучше продолжать оставаться на этой глубине. Никому и в голову не придет, что лодка может находиться на такой глубине.
В цистерны главного балласта подается сжатый воздух. В цистернах образуются «воздушные подушки», и лодка как бы висит на них. Наконец поступает разрешение оставить боевые посты. Опасность миновала.
— Разрешите спросить, попали мы в эсминец?-ничего не подозревая, спрашивает кто-то из матросов, проходя через центральный пост. Он только здесь узнает, что стреляли по линейному кораблю. Дело в том, что раньше просто не было времени сообщить команде, что происходит наверху. Дистанция до линкора была 375 метров, и что стало с атакованным кораблем-до сих пор никто не знает. Противник сбросил несколько глубинных бомб, но в условиях общей напряженности они почти не дали о себе знать.
Между тем подводная лодка на большой глубине уходит все дальше от места боевых действий в северном направлении в назначенный «U–331» район. Хотя лодку заметили, ни один из кораблей противника не сумел точно засечь ее место, и потому никому не удалось в дальнейшем преследовать ее.
Командир «U–331» никак не рассчитывал на то, что удастся так легко оторваться от противника.
В 21.00 Тизенгаузен приказывает всплыть, докладывает командованию по радио об атаке линейного корабля и продолжает следовать в свой район. Лишь много позднее командир и его команда узнали, что им удалось уничтожить британский линейный корабль «Бархэм».
Как же развертывались события на поверхности моря в те минуты?
Замеченные в перископ флажные сигналы действительно означали приказание изменить походный ордер, и два эсминца тотчас же вышли вперед. Если бы в этот момент, когда все внимание кораблей было сосредоточено на перестроении, «U–331» не успела проскользнуть в образовавшуюся между кораблями брешь, противник раньше времени обнаружил бы немецкую лодку. «Стальная громада наверняка проутюжила бы нас»,-говорил потом Тизенгаузен. Случайно отданный им приказ о развороте на 360 градусов перед погружением оказался единственным средством, спасшим лодку от угрожавшего ей тарана. Следовавшие до того в кильватере линейные корабли «Куин Элизабет», «Бархэм» и «Вэлиант» должны были отвернуть влево, чтобы перестроиться. В момент поворота на «Вэлианте» услышали сильный взрыв, происшедший на «Бархэме», который следовал в середине. «Вэлиант» находился от него примерно в 120 метрах на курсовом угле 7 градусов правого борта, когда прямо перед ним на поверхности показалась рубка подводной лодки.
Командир «Вэлианта», заметив подводную лодку, тотчас же скомандовал:
— Право на борт! Самый полный вперед!
Он решил таранить ее. Но поскольку громадный корабль по инерции все еще поворачивал в обратную сторону, он не смог быстро лечь на противоположный курс и лодке удалось скрыться под водой. Если бы атака подводной лодки и последовавшее после выпуска четырех торпед всплытие ее с сильным дифферентом на корму произошли немного раньше, «U–331», несомненно, была бы протаранена «Вэлиантом». Задержка же подводной лодки почти под самым бортом линкора объяснялась тем, что перед своим погружением «U–331» совершила циркуляцию на 360 градусов.
Пока рубка подводной лодки виднелась на поверхности (а это продожалось целых 45 секунд!), с «Вэлианта» даже пытались уничтожить ее огнем автоматических артиллерийских установок. Однако лодка находилась слишком близко к правому борту линкора: стволы орудий нельзя было опустить ниже и снаряды перелетали через продолжавшиеся виднеться рубку и верхушку перископа «U–331».
Наконец немецкая подводная лодка, находившаяся в каких-нибудь 30 метрах от стального великана, скрылась под водой. Между тем «Вэлианту» пришлось срочно отвернуть влево, чтобы не столкнуться с «Бархэмом», который уже начал крениться на бок.
Из четырех выпущенных торпед в цель попали три, причем одна из них-в артиллерийский погреб (она-то и вызвала четвертый взрыв, который донесся до подводной лодки). В результате этого взрыва линейный корабль водоизмещением 31100 тонн затонул через 4 минуты и 45 секунд после первого попадания. Факт потери линкора «Бархэм» противник признал лишь через два месяца после его гибели.