ЗА ГОРОЙ

ЗА ГОРОЙ

Решение полевой жандармерии передать Мишеля французским властям было логичным с точки зрения политики Гитлера в тот период. Немцы стремились править без внешней жестокости, используя французские власти для осуществления своей политики. Чтобы показать себя достойным этого доверия, правительство Виши ревностно проводило в жизнь новые законы. В то же время оно пользовалось некоторой свободой действий, а поэтому судья в Понтарлье, когда перед ним предстал Мишель, хотел лишь убедиться, что он не отпускает опасного преступника, злодеяния которого позднее могут вызвать неприятности для него самого.

Мишель, естественно, не признавал себя виновным: он и понятия не имел, что поиски древесного угля заведут его так близко к границе. Конечно, он должен был изучить карту, но ему и в голову не приходило, что он нарушает закон, и так далее и тому подобное.

Никто не мог бы выглядеть честнее, чем Мишель, и его объяснение выглядело достаточно правдоподобным. Однако в нем было одно слабое место — незаконное проникновение в «красную зону». Казалось неизбежным, что рано или поздно его спросят об этом, и тогда истина откроется.

Однако Мишелю так и не задали опасного для него вопроса. Вероятно, это было настолько элементарным, что судья полагал: полевая жандармерия задала этот вопрос и получила удовлетворительное объяснение. Таким образом, Мишеля не в чем было обвинить, и после получасового допроса его отпустили на свободу, но при одном условии: он должен выехать с первым же поездом в Париж.

После того как Мишель с таким трудом избежал опасности, можно было бы предположить, что он откажется от попытки перейти границу и вернется в Париж. Но случившееся вызвало у него еще большую решимость довести дело до конца. Полицейские, которым было поручено проводить Мишеля до вокзала и посадить в поезд, ушли сразу же, как только он устроился в купе.

Мишель выждал несколько минут, открыл дверь с противоположной стороны и спрыгнул на пути. Затем он пересек железнодорожную линию и вернулся на станцию, неподалеку от которой, как он заметил еще раньше, стоял автобус.

Автобус направлялся в Морто, небольшое местечко в двадцати пяти километрах от Понтарлье, неподалеку от границы. Мишель побродил поблизости, пока не отошел парижский экспресс, а затем сел в автобус и углубился в чтение газеты. Вскоре автобус тронулся.

Так закончилось первое столкновение Мишеля с врагом. Он померился силами с немцами и их французскими приспешниками и вышел победителем. Это было обнадеживающим началом и придало ему новую уверенность в успехе.

Морто, куда он прибыл в полдень, было тихим местечком в предгорьях Юры на реке Ду. Мишелю оно понравилось. Тут не было ни немцев, ни полиции.

Он купил карту и за обедом в кафе тщательно изучил ее. Морто находилось всего в шести километрах по шоссе от швейцарской границы, но по шоссе идти было опасно. Рассматривая карту в поисках подходящего маршрута, Мишель обратил внимание на два названия: О-Дессю-де-ля-Фэн («Над концом») и Дерьер-ле-Мон («За горой»).

Ему почему-то понравились эти названия: в воображении возникали уединенные хутора вдали от больших дорог. К тому же в Дерьер-ле-Мон вела проселочная дорога, проходившая через лес.

Примерно через час пути впереди показались первые постройки крошечной деревушки. Когда Мишель подошел ближе, он увидел, что это лесопилка. Мишель вошел во двор, спросил хозяина, и его провели в контору. Вскоре появился пожилой мужчина. Он представился владельцем лесопилки. Звали его Сезар Гэфф. Мишель назвал свою фамилию и объяснил, что хотел бы приобрести древесный уголь.

Гэфф выразил готовность помочь Мишелю.

— Да, — сказал он, — здесь есть подходящий лес, который можно купить, однако нужно подняться в горы.

Гэфф рекомендовал Мишелю обратиться к местному возчику с просьбой быть проводником и показать дорогу.

Возчик, некто Поль Кюано, оказался типичным юрским крестьянином. Возраст этого худощавого и жилистого человека с редеющими волосами и сморщенным, обветренным лицом определить было невозможно. Ему можно было дать и тридцать, и шестьдесят лет. Увидев Мишеля, он очень внимательно осмотрел его, но ничего не сказал. Мишелю показалось, что возчик отнесся к нему сочувственно.

После короткого разговора они договорились, что Кюано проведет Мишеля в Мон Шателе — район, находившийся на одной из самых больших возвышенностей в этой местности. На ночь Кюано предложил Мишелю устроиться у Жако, владельца постоялого двора, в котором летом изредка останавливались туристы.

«Итак, все идет хорошо, — думал Мишель, лежа в постели. — Нужно только решить, как действовать дальше. Судя по карте, Мон Шателе находится на самой границе, и там будет нетрудно что-нибудь придумать, чтобы добиться поставленной цели».

В семь утра Кюано был около дома. Он вел небольшую лошадку с самодельной тележкой на резиновых шинах. На ней перевозились бревна. Это был единственный вид транспорта на узких лесных тропинках.

Мишель уже позавтракал и был готов отправиться в путь. Погода была чудесная. В воздухе стоял запах сосен. Мишель, привыкший к городским запахам Парижа, вдыхал его с удовольствием. Узкая тропинка вилась среди деревьев. Тишину лишь изредка нарушало журчание горного ручейка.

Пока путники взбирались на гору, Мишель обдумывал, как ему поступить: довериться ли возчику или лучше подождать, пока они приблизятся к границе, и тогда улизнуть от него? Мишель был уверен, что Кюано не предаст, однако доверяться посторонним всегда опасно.

За этими размышлениями Мишель не заметил, как они подошли к развилке тропинок. Кюано остановился и повернулся к Мишелю.

— Вот здесь быстрее всего, — сказал он, показывая влево. — Однако, мне кажется, лучше пойти по другой тропинке. Меньше шансов нарваться на бошей.

Мишель тут же принял решение.

— Вы совершенно правы, — ответил он, — особенно если учесть, что я собираюсь пересечь границу.

Кюано понимающе кивнул.

— Я так и подумал, когда увидел вас. Лучше бы вы мне сразу сказали правду. А что это вы говорили насчет древесного угля?

— Это только для отвода глаз.

— Я так и знал. Хорошо. Теперь я в курсе дел и могу провести вас в подходящее место.

Еще через час деревья начали редеть, и они вышли на другую тропинку, которая начала плавно спускаться в долину, к опушке леса. Внизу протекал ручей. За ним возвышался заросший травой склон. Потом снова начинался лес. Тропинка вела в гору. Кюано показал на вершину.

— Там, наверху, вы увидите каменный забор, — сказал он. — Это и есть граница.

«Вот она, земля обетованная», — подумал Мишель. После всех переживаний за минувшие четыре дня ему почти не верилось, что он у цели. Мишель только этим и жил в течение последних шести месяцев, и ему все время казалось, что он потерпит неудачу. Теперь же успех был почти обеспечен.

Внизу и немного правее в складке долины стоял деревянный дом. Кюано объяснил, что это заброшенная ферма, которую он теперь использует для хранения дров и сена.

— Идти нужно сейчас, — прошептал он. — Немцы непрерывно патрулируют долину. Смотрите! — Он показал на другую ферму, стоящую несколько повыше на противоположной стороне ручья. — Это один из их наблюдательных постов. Сейчас никого нет, и вы сумеете проскочить. Когда вы рассчитываете вернуться?

— Завтра, если все будет хорошо. Примерно в это же время.

— Прекрасно. Если все будет спокойно, я оставлю дверь сарая открытой. Если же она будет закрыта, значит, переходить границу опасно.

— Договорились. И спасибо вам за все.

— Не бегите. Идите спокойно, как будто знаете дорогу. Желаю удачи.

Не торопясь, Мишель дошел до ручья, перебрался через него и начал карабкаться в гору. Наконец показалась невысокая стена, сложенная из плоских камней. Это и была граница. Мишель перескочил через стену и оказался на свободной земле Швейцарии.

Это была незабываемая минута, но Мишель решил не задерживаться и поспешил вперед. Только отойдя на безопасное расстояние от границы, он оглянулся и посмотрел в сторону своей любимой Франции. Это было 21 мая 1941 года.

По узкой тропинке Мишель вышел к дороге. Вдали показался дом. Судя по внешнему виду, это была таможенная застава, и, как только Мишель поравнялся с домом, на веранду вышел таможенник. Мишель подошел к нему и показал свое удостоверение личности.

— Я только что перешел границу. У меня срочные дела в Швейцарии, но я не успел получить паспорт, — проговорил Мишель.

Таможенник взял его удостоверение и стал читать.

— Какие дела? — спросил он.

— Семейные, — спокойно ответил Мишель.

У Мишеля и в самом деле в Швейцарии жила сестра, которая была замужем за племянником видного швейцарского генерала, но он не хотел впутывать ее в свои дела.

— Сколько вы здесь пробудете?

— Сутки.

— Вернетесь этим же маршрутом?

Мишель утвердительно кивнул.

— Хорошо. Можете идти. Но удостоверение останется у меня. Получите его на обратном пути, — сказал таможенник.

— А если меня задержат?

— Скажите, что удостоверение у меня и что я пропустил вас.

— Спасибо. Буду здесь завтра.

— Буду вас ждать.

Путь для Мишеля был открыт.

До Ле-Локля было три часа ходу, а там Мишель надеялся сесть в поезд, идущий до Берна. Стоял яркий солнечный день. Мишель бодро шагал вперед, упиваясь свободой.

В деревнях, через которые он проходил, жители были одеты в лучшую воскресную одежду. Их веселые лица наполняли сердце Мишеля радостью. Мысль о том, что его действия могут приблизить счастливый-для родины день, придавала ему силы.

В Коль-де-Роше Мишеля неожиданно остановил жандарм и предложил предъявить документы. Объяснения Мишеля показались швейцарцу неубедительными, и тот отвел Мишеля в ближайший полицейский участок. К счастью, дежурный сержант полиции сразу же связался по телефону с таможенной заставой, и все уладилось.

Сержант был в восторге от подвига Мишеля. Он высказал уверенность в том, что начальник отделения, который всегда интересовался людьми, прибывающими из Франции, захочет встретиться с Мишелем, и попросил Мишеля зайти к нему.

Мишелю не очень хотелось задерживаться, но он сознавал, что со швейцарцами нужно установить хорошие отношения, и поэтому согласился.

Сержант не преувеличивал интереса, который мог проявить к Мишелю начальник отделения. Тому было поручено собирать сведения, поступающие из-за границы, и Мишель был для него настоящей находкой.

Мишель же чувствовал себя неловко. Он шел предложить свои услуги англичанам, а не швейцарцам. Во всяком случае, у него не было сведений о дислокации немецких войск или другой подобной информации. Он просто рассказал о своих приключениях в пути.

К счастью, это вызвало у начальника отделения полиции большой интерес, и тот со счастливым видом записывал абсолютно все, что рассказывал Мишель. Начальник отделения, естественно, знал гораздо больше Мишеля о положении на границе. Однако он был крайне доволен, когда Мишель смог подтвердить, что вторая рота 3-го полка полевой жандармерии теперь находится в Морто.

Встав из-за стола, начальник отделения полиции подошел к подробной карте, которая занимала целую стену, отыскал один из бесчисленных флажков, которыми она была усеяна, и передвинул его в сторону на несколько сантиметров. Те, кто работали в разведке, поймут, какую радость испытал начальник и как он был благодарен Мишелю.

Сознавая, что он вряд ли заслужил благодарность, Мишель вытащил из кармана единственный имевшийся у него документ. Это был тот самый отчет о производстве военных автомашин во Франции, который он уже показывал немцам, чтобы доказать свою добропорядочность. Начальник отделения полиции нашел его очень ценным.

Наконец беседа была закончена. Мишель потерял два часа, но у него появился друг, который мог оказаться полезным в будущем. Что же касается начальника отделения полиции, то он был настолько доволен, что лично проводил Мишеля до станции и даже купил ему билет до Берна.

Вторая половина дня в воскресенье — не очень удачное время для визита в английское посольство, особенно для незнакомого человека. Внешний вид Мишеля также не способствовал успеху.

Мишель, безусловно, показался швейцару посольства бродягой, и на просьбу провести его к послу ответил только укоризненным и полным подозрения взглядом. После настойчивых просьб Мишеля швейцар все же отвел его в приемную к какому-то чиновнику посольства.

Мишель на всю жизнь запомнил эту комнату, точнее, плакат, висевший на одной из стен.

В ВОЙНЕ: РЕШИТЕЛЬНОСТЬ

В ПОРАЖЕНИИ: НЕПРИМИРИМОСТЬ

В ПОБЕДЕ: ВЕЛИКОДУШИЕ

В МИРНОЕ ВРЕМЯ: ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬНОСТЬ

Мишель почти не знал английского, но за два часа ожидания он успел перевести (с помощью словаря, который был предусмотрительно оставлен в приемной) эти типично черчиллевские выражения, запомнить их. Посей день они остаются почти единственными английскими фразами, которые Мишель может произнести без подсказки.

Наконец дверь открылась, и появился высокий светловолосый англичанин в сером костюме. Он оглядел Мишеля, а затем, даже не представившись (позднее Мишель узнал, что это был помощник военного атташе майор Б.), холодно спросил, что ему нужно.

С показным безразличием чиновник выслушал Мишеля, и к его предложению служить союзникам отнесся с полным невниманием. Майор сказал тогда, что, к сожалению, не может воспользоваться предложением Мишеля по той причине, что для английского посольства в Швейцарии было бы непристойно заниматься шпионажем против той страны, с которой Швейцария находится в дружеских отношениях.

То, что его не встретили с распростертыми объятиями, не удивило Мишеля. Его внешний вид, как уже говорилось, не вызывал доверия, и к тому же у него не было документов, удостоверяющих личность. С точки зрения посольского чиновника, Мишель мог быть провокатором, подосланным швейцарцами или немцами, и Б. имел право действовать осторожно, хотя, возможно, ему следовало быть более тактичным.

Так или иначе, Мишель был взбешен. С трудом поборов гнев, он попросил листок бумаги и написал на нем несколько строчек.

— Вот адреса двух англичан: мужа моей сестры, Роберта Беста, видного бизнесмена в Бирмингеме, и Стерджа Мура, поэта и критика, вероятно известного вам. Если вы потрудитесь запросить их, они ответят на любой вопрос, касающийся меня, — сказал Мишель, передавая записку англичанину. Тот мельком взглянул на бумагу, а потом положил ее на стол с таким видом, будто она могла скомпрометировать его.

— Я вернусь через месяц, — продолжал Мишель. — Сейчас же я оставляю вам вот это, чтобы моя поездка не оказалась совсем напрасной. Вы можете положиться на точность этих сведений.

Видя, что продолжать разговор нет смысла, Мишель холодно поклонился, процедил: «До свидания, месье», — и, хлопнув дверью, вышел.

Без каких-либо происшествий Мишель вернулся к тому месту, где день назад перешел границу.

Укрывшись за деревьями, он внимательно осмотрел местность по другую сторону долины и увидел, что дверь сарая, принадлежавшего Кюано, открыта. Видимо, возчик выполнил свое обещание. Однако осторожность была не лишней. Ведь могло случиться так, что немцы скрытно вели наблюдение.

На этот раз, вместо того чтобы пересечь долину по прямой, Мишель решил пойти наискосок, не приближаясь к сараю.

Мишель быстро спустился по заросшему травой склону и перешел ручей. Через несколько минут он скрылся в лесу на французской стороне границы.

Опасность, естественно, еще не миновала: попадись он немецкому патрулю, ему было бы трудно объяснить, почему он находится так близко от границы, в запретной зоне.

Мишелю предстояло добраться до Ле-Сернуа, а это километров пятьдесят или шестьдесят пути. Он надеялся попасть туда в тот же день. Вспомним, что это была та самая деревушка, в которой он оставил свой велосипед незадолго до того, как его задержал немецкий патруль. И хотя существовала опасность снова повстречаться с немцами, Мишель твердо решил не возвращаться в Париж без велосипеда. Во-первых, он был нужен для проезда через «красную зону», а во-вторых, велосипеды ценились на вес золота.

Время было обеденное, и на пыльной дороге не оказалось ни души. Но когда Мишель подошел к таможне, показался немецкий солдат. Мишель предполагал такую возможность, но он никак не ожидал, что они оба одновременно узнают друг друга. Это был тот самый солдат, который задержал его несколько дней назад. Мишель остановился и вежливо сказал:

— Добрый день. Как видите, французы отпустили меня. Я пришел попросить разрешения забрать мой велосипед.

Немец скептически и не очень дружелюбно оглядел его, а потом кивнул в сторону таможни.

— Он там, — буркнул немец и пошел дальше.

В таможне никого не оказалось. Во дворе, где Мишель оставил свой велосипед, машины уже не было, однако, заглянув в несколько сарайчиков, он нашел ее. Мишелю не хотелось забирать велосипед тайком: это могло вызвать ненужные подозрения. Поэтому он вернулся в таможню, отыскал на столе листок бумаги и написал записку, в которой благодарил за хранение велосипеда.

Остальная часть пути прошла спокойно. Выехав из Ле-Сернуа, Мишель к вечеру прибыл в Доле. Ровно через трое суток после перехода границы из Швейцарии он очутился в Париже.

Мишель не добился своей цели, и англичане еще не признали его своим союзником. Но, пожалуй, он добился большего. Он доказал самому себе, что давно задуманный план практически осуществим. Мишель нашел путь для перехода границы и установил контакт с друзьями Франции в Швейцарии.