Болезнь Ленина

В 1970 году, накануне столетия со дня рождения Владимира Ильича Ленина, советские руководители ожидали появления на Западе пасквильной книги о причинах смерти вождя революции. Ходили слухи, что он умер от невылеченного сифилиса. Министру здравоохранения академику Борису Васильевичу Петровскому поручили составить подлинное заключение о причинах смерти Владимира Ильича. Ему разрешили познакомиться с двумя историями болезни Ленина. Первую завели в связи с ранением в 1918 году, вторая отражает развитие его основной болезни начиная с 1921 года.

Пасквильная книга на Западе так и не появилась. Да и не было никаких оснований для сомнений в причинах смерти вождя. Вскрытие в январе 1924 года подтвердило, что сифилисом Ленин не болел. Основанием для слухов была привычка советской власти все скрывать. Владимир Ильич умер оттого, что его организм преждевременно износился. Его физическая и нервно-эмоциональная системы не выдержали нагрузки. У него была фантастическая целеустремленность и железная воля, но хрупкие нервы, отмечают историки. Вспыльчивый и раздражительный, он легко впадал в гнев и ярость. Мучился бессонницей, головной болью, быстро уставал, поздно засыпал и плохо спал. Утро у него всегда было плохим.

Первые сорок шесть лет своей жизни, то есть до возвращения в Россию из эмиграции в 1917 году, он прожил сравнительно спокойно, занимаясь литературным трудом. Он не был готов к тому, чтобы взять на себя управление страной, погрузившейся в хаос и вынужденной вести войну. В августе 1918 года в Ленина стреляли на заводе Михельсона. В него попали две пули. Они не были отравленными. И вообще Ленину относительно повезло: ранение не так сильно ему повредило. Его главной болезнью был атеросклероз — происходило сужение артерий, питающих головной мозг.

Несмотря на строжайшие запреты врачей, прикованный к постели Ленин рвался к делу, пытался участвовать в политической жизни страны и влиять на нее. Однако Ленин быстро почувствовал, что его мнение больше никого не интересует. Владимир Ильича уже списали.

Все партийное хозяйство оказалось в руках Сталина. Его ближайший помощник Амаяк Назаретян по-дружески писал Серго Орджоникидзе в июле: «Кобе приходится бдить Ильича и всю матушку Рассею».

Ленин быстро почувствовал, что рычаги власти уходят из рук и ему не на кого опереться. Он сам выдвинул Сталина, сделал членом политбюро и оргбюро. Видных большевиков было вообще немного, в основном государственная работа у них не получалась. А Сталин принимал одну должность за другой и справлялся. Сталин обладал даром администратора и скоро сделался совершенно незаменимым человеком. Именно поэтому позволял себе дерзить и возражать Ленину.

24 ноября 1921 года в ЦК обратилась Надежда Константиновна Крупская. Не как жена Ленина, а в качестве председателя Главного политического просветительного комитета (Главполитпросвет) при Народном комиссариате просвещения. Крупская считала, что отдел агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) слишком разросся, вышел за пределы своих полномочий, и ставила вопрос о разграничении полномочий Главполитпросвета и агитпропа.

Ленин, как руководитель партии, ознакомился с ее письмом. Свои замечания отправил Сталину, который курировал отдел агитации и пропаганды. Иосиф Виссарионович 26 ноября 1921 года отозвался с нескрываемым раздражением:

«Тов. Ленин!

Мы имеем дело либо с недоразумением, либо с легкомыслием.

Неверно, что «партия в лице агитотдела создает орган в 185 человек». По штатам, мною проверенным и подлежащим утверждению оргбюро, должны быть не 185, а 106 человек, из них нацмен. 58 человек… Крики о «разрушении» Главполитпросвета — сущие пустяки…

Корень недоразумения в том, что т. Крупская (и Луначарский) читали «положение» (проект), принятый в основном комиссией оргбюро, но мной еще не просмотренный и оргбюро не утвержденный, он будет утвержден в понедельник. Она опять поторопилась.

Сегодняшнюю записку вашу на мое имя (в политбюро) я понял так, что вы ставите вопрос о моем уходе из агитпропа. Вы помните, что работу в агитпропе мне навязали, я сам не стремился к ней. Из этого следует, что я не должен возражать против ухода. Но если вы ставите вопрос именно теперь, в связи с очерченными выше недоразумениями, то вы поставите в неловкое положение и себя, и меня. Троцкий и другие подумают, что вы делаете это «из-за Крупской», что вы требуете «жертву», что я согласен быть «жертвой» и пр., что нежелательно…»

В этом письме — характерные для Сталина методы полемики: во-первых, оппонент (Крупская), неправ, во-вторых, я к этому не имею отношения (не утвердил проект), работы этой (руководство отделом) я не хотел, но с нее не уйду. Он откровенно шантажирует Ленина: решат, что вы убираете меня из-за жалобы жены… И главное — мгновенно вырвавшаяся ненависть к Троцкому, который не имел к этой истории никакого отношения.

Уверенный в себе Владимир Ильич до определенного момента не обращал на это внимания. Сталин ему нравился — твердый, решительный, последовательный. Потому и поставил его на пост генерального секретаря, когда в апреле 1922 года пленум ЦК учредил эту должность. Ленин исходил из того, что секретариат ЦК — это технический орган. Собственных решений секретариат не принимал. И выбирали в секретари ЦК исполнителей — такими были Яков Свердлов, Николай Крестинский, Вячеслав Молотов.

Владимир Ильич предполагал иметь в лице Сталина помощника без личных амбиций. И ошибся. Сталин с самого начала оценил значение секретариата и оргбюро ЦК, которые ведали кадрами — а «кадры решают все». Судьба и карьера любого чиновника в стране зависела от аппарата ЦК. Избрание местных партийных секретарей прекратилось. Голосование стало формальностью — секретарей присылал из Москвы Сталин. Он завоевал сердца провинциальных партийных чиновников своей программой, против которой выступали Ленин и Троцкий, — поставить партию над государством, всю власть в стране передать партийному аппарату.

В какой-то момент Ленин спохватился. Но Зиновьев и Каменев уговаривали Ленина: Сталин еще молодой, мы все уладим… Иосиф Виссарионович имел дело с политическими детьми, как выразился один историк, с людьми, которые не понимали, что такое политика. И это они считали Сталина посредственностью!

Иосиф Виссарионович играл в собственную игру. Повсюду расставлял своих людей. «Сталин очень хитер, — подметил Амаяк Назаретян. — Тверд, как орех. Его сразу не раскусишь. Сейчас все перетряхнули. ЦК приводим в порядок. Аппарат заработал хоть куда, хотя еще сделать нужно многое. Коба меня здорово дрессирует. Но все же мне начинает надоедать это «хождение под Сталиным». Это последнее модное выражение в Москве касается лиц, находящихся в распоряжении ЦК и ожидающих назначения, висящих, так как сказать, в воздухе. Про них говорят так: «ходит под Сталиным».

Владимир Ильич с отвращением наблюдал за созданием советской бюрократии и советской аристократии. Ненавидел аппарат. Но это было творением его рук. Ленин сам был фанатиком власти. Ради власти был готов на все — отдать пол-России. Он оседлал идею строительства коммунизма, счастливого общества. Хотите быть счастливыми? Значит, надо идти на жертвы. Вот миллионы в Гражданскую и погибли.

Владимир Ильич заложил основы системы, возглавлять которую мог только человек, сам внушающий страх. Он и должен был стать полновластным сатрапом, который регулярно рубит головы своим подданным. Но не захотел принять эту роль, поэтому аппарат подчинился тому, кто захотел. Возможно, Ленин не возмущался бы Сталиным и его аппаратом, если бы они не повернулись против него, когда он тяжело заболел.

Владимир Ильич потерял власть над страной и партией раньше, чем закончился его земной путь. Он еще был главой правительства, а члены политбюро не хотели публиковать его статьи. Потом все-таки разрешили, но кое-что вычеркнули. Да еще секретно предупредили секретарей губкомов: вождь болен и статьи не отражают мнение политбюро. Словом, можете ленинские слова не принимать в расчет.