5.4.1. Как коммунистическая идеократия выполняла функции «сдержек» и «противовесов»

Пока Сталин правил СССР подобно русскому царю, опиравшемуся на царскую охранку, цензуру, каторгу, и обожествление личности императора служителями разнообразных религиозных культов, в стране подрастало поколение новых людей. Как было отмечено выше, ни одна Реставрация не бывает полной. Сразу после революции, революционные гуманистические идеи успели проникнуть в школьные учебники, и некоторые из этих идей не удалось вытравить оттуда даже в самые темные годы сталинской реакции, поскольку идеи эти тесно были связаны с официальной коммунистической идеологией, а полностью отказаться от коммунизма Сталин не решился. Сейчас это мало кем осознается, но в те времена именно коммунистическая идеология позволяла отстаивать гуманистические идеалы. В этой связи очень показателен пример кинорежиссера Г.В.Александрова. Некоторые «демократы» склонны причислять этого режиссера к апологетам сталинского режима. Но если внимательно проанализировать, что именно он снимал, то становится ясно — этот человек ходил по краю допустимого, по краю, за которым тюрьма, и, возможно, расстрел. Но он четко знал, где проходит этот край, и не разу не оступился. Он пользовался коммунистической идеологией как щитом, напоминая властям о том, какие обязательства накладывает на них официально принятая ими коммунистическая идеология. В 1936 году он снял кинофильм «Цирк», в котором противопоставил идеологию германского фашизма и американского расизма (ку-клукс-клан в США в те времена был еще весьма силен) коммунистическому интернационализму, т. е. фактически гуманистической идее о равенстве всех людей, независимо от их расы. Как говорит один из героев фильма в финале, обращаясь к американской цирковой актрисе, родившей черного ребенка от негра: «рожайте себе хоть черненьких, хоть беленьких, хоть малиновых в крапинку — в советской стране рады всем малышам!». А уже после второй мировой войны, в условиях набирающей обороты «холодной войны» и антиамериканской истерии, он снял фильм «Встреча на Эльбе» о дружбе советского и американского офицеров, где советский офицер говорит о том, что нельзя смешивать народ и правящие круги, и о симпатиях советского народа к американскому народу. Кто знает, не привела бы, в конце концов, компания борьбы с безродными космополитами к открытому расизму и фашизму, если бы не было таких фильмов, напоминающих и властям и народу о том, что расизм и фашизм не совместимы с коммунистической идеологией.

За годы правления Сталина страна неграмотных сельских жителей превратилась в страну образованных горожан, впитавших в себя вместе с коммунистической идеологией определенные гуманистические идеи. Индустриализация изменила бытие людей, а бытие определяет сознание. Это уже был другой народ, советский. Сталинская пропаганда, хорошо действовавшая на безграмотных крестьян, начала пробуксовывать на этом новом народе. Этот народ слишком хорошо видел несовместимость реалий сталинского режима с коммунистическими идеалами. В стране назревала необходимость серьезных перемен, необходимость контр-контр-революции.

Советский народ возник благодаря тому, что коммунистическая идеология продолжала оставаться официальной идеологией советского государства даже тогда, когда Сталин и его окружение с удовольствием отказались бы от нее в пользу возрожденного царизма, поддерживаемого православной религией — если бы они могли это сделать. Поэтому очень важно ясно понимать, почему они тогда этого сделать не смогли (почему это в конце концов в 1991 году удалось сделать преемникам сталинистов в деле контрреволюции — «ельцинистам» — мы рассмотрим несколько ниже — См. раздел 5.6.).

Если отвечать на этот вопрос в двух словах, то можно сказать, что Советский Союз был коммунистической идеократией.

Идеократия — это общество, в котором абстрактные идеи имеют большую власть, чем люди. При этом, чаще всего, власть идей осуществляется через иерархическую организацию людей, действующих согласно программе или уставу этой организации. Программа или устав определяют цели и принципы, т. е. в конечном счете те идеи и идеалы, ради которых существует организация. Еще одно важное условие — членство в организации должно давать члену организации определенные преимущества и льготы, и чем выше ступенька в иерархии, тем больше льготы. В принципе, каждый из членов иерархической организации может быть сам по себе безразличен (или даже враждебен) к идеалам организации. Но он вынужден действовать в соответствии с принципами этой организации, если хочет подняться на более высокую ступеньку в иерархии или, по крайней мере, не потерять свое положение в иерархии — иначе он утратит те льготы, которые это положение дает.

История знает много примеров идеократических организаций. Большинство церквей устроено именно как идеократические иерархии. Священное писание служит для них программным документом, а возможность занять высокое положение (епископ, кардинал, папа римский) той приманкой, которая заставляет даже неверующих служить господу. Государство Ватикан является классическим примером целого государства, построенного на идеократической основе.

Особенностью Советского Союза было то, что он был не просто идеократией, а первой в истории коммунистической идеократией. Основой государства была коммунистическая партия, цели и принципы которой были записаны в ее программе и уставе. Членство в партии давало определенные преимущества, например возможность занимать достаточно высокие должности, причем чем выше должность, тем больше преимущества. Человеческий материал, вступавший в партию, был всякий — это были не обязательно убежденные коммунисты. В довоенный период это вообще были люди воспитанные до революции и усвоившие повадки российского дореволюционного чиновничества. Заставить таких людей вести себя по человечески можно было лишь умело применяя кнут и пряник.

Западные обществоведы, с гордостью пишущие о существующей на Западе системе разделения властей на ветви (законодательная, исполнительная, судебная) и сдержках и противовесах (checks and balances), которые каждая ветвь обеспечивает для всех остальных, обычно отмечают, что в Советском Союзе такого разделения властей не было, а, следовательно, не было и сдержек и противовесов, что привело к многочисленным нарушениям законности. Разделения властей в Советском Союзе действительно не было, как не было его и при царском самодержавии, но в Советском Союзе постепенно начал вырабатываться противовес произволу чиновников, который был настолько непохож на западную систему противовесов, что немудрено, что западные исследователи его проглядели. Противовесом чиновничьему произволу в Советском Союзе стала идеология, воплощенная в иерархическую структуру партии. Допустим, какой-нибудь чиновник начинал воровать не по чину, или, к примеру, не проследил за надлежащей подготовкой к зиме и допустил перебои в теплоснабжении населения. Под ним всегда существовал чиновник более низкого уровня, мечтающий занять его место. Этот чиновник более низкого уровня обращался через голову своего начальника к более высоким партийным органам, что так мол и так, товарищ такой-то не заботится о повышении благосостояния советских людей как это записано в программе партии. На «сигнал» приезжала комиссия, расследовала обстоятельства, и если обвинения подтверждались, снимала провинившегося чиновника и ставила на его место того, кто написал жалобу. Прелесть этой системы состояла в том, что все эти чиновники по своим внутренним убеждениям могли быть хоть антикоммунистами (да большинство из них и были), но тем не менее они были вынуждены заботиться о повышении благосостояния советских людей. Более того, на партийных съездах они были вынуждены голосовать за принятие новых партийных документов, призывающих к дальнейшему повышению благосостояния советских людей. Большинство советских людей не осознавало этого, но именно идеология, воплощенная в партийной иерархической структуре служила в нашем, увы, неправовом, государстве единственным барьером ограждавшим народ от бесчинств чиновников. То есть, бесчинства конечно были, но до 1991 года народ даже не представлял себе, насколько более ужасными могут быть эти бесчинства, если чиновникам удастся скинуть с себя идеологический «намордник». (О том как и почему в 1991 году чиновникам удалось наконец скинуть с себя этот намордник — немного ниже — См. раздел 5.6.).

Власть идей кладет предел даже всемогуществу тиранов — как мы видели выше, казавшийся всемогущим Сталин так и не смог объявить себя царем. Однако при Сталине идеократия была все же неполной, и часто давала ему возможность поступать вопреки требованиям коммунистической идеологии. Эта возможность возникала из-за того, что над ним не было больше начальников, он стоял как бы над этой системой и сам придумывал «правила игры», вольно интерпретируя идеологические положения. Единственным ограничением для него был народ — он не мог позволить себе до такой степени исказить идеологию, что это стало бы очевидно даже для самых неграмотных.

Когда после смерти Сталина к власти в стране пришел Хрущев, он устранил эту последнюю лазейку в идеократической системе, создав так называемое «коллективное руководство», т. е. поставив коллективный орган (Политбюро) выше первого лица в государстве. Отныне над самым большим начальником в стране тоже был идеологический начальник, но уже не в виде одного человека, а в виде группы лиц. Первое лицо в государстве не могло больше произвольно трактовать идеологию, поскольку отвечало перед Политбюро, которое в принципе могло его снять (что в конце концов на самом деле с Хрущевым и случилось — его просто сняли с работы). С другой стороны отдельные члены Политбюро также не могли проявлять идеологического своеволия — Политбюро могло запросто проголосовать и вывести их из своего состава большинством голосов.

Кстати, когда Хрущева сняли с его высокого поста, говорят, он пришел домой и сказал: «Самое главное, что мне удалось сделать в жизни, это то, что они смогли снять меня простым голосованием им не понадобилось меня расстреливать.» Это невероятно, но факт в стране с многовековой традицией политических убийств, идущей, по крайней мере, от Ивана Грозного, вдруг прекратили убивать людей из-за политики. Вначале, правда, расстреляли Берию, и в течение последующих трех лет двадцать его заместителей, но после 1956 года людей из-за политики больше не расстреливали, и так продолжалось до самой гибели СССР (после чего политических противников стали не расстреливать, а просто «мочить» в подворотне — но это уже не советская история, это снова история дикой страны под названием «Россия»).