«ПОРОЗНЬ НАМ НЕ СПАСТИСЬ!»

Предлагаем вниманию читателей интервью-беседу с полковником Владимиром Васильевичем Квачковым, офицером Генерального штаба Вооруженных сил Россий­ской Федерации, кавалером двух орденов Мужества, ор­дена Красной Звезды и многих других наград, видным русским разведчиком и ученым, комбригом, участником спецопераций в Афганистане, Азербайджане, Чечне, Таджикистане и в других горячих точках за рубежом Рос­сии. Напомним, что с 2005 года в течение трех лет он и два другие его товарища-спецназовца, А. Найденов и Р. Яшин, находились под следствием по подозрению в покушении на жизнь тогдашнего главы РАО ЕЭС А.Б. Чу­байса. В.В. Квачков и другие офицеры были освобожде­ны из-под стражи в начале июня 2008 года по решению коллегии присяжных заседателей, вынесшей им оправ­дательный приговор о непричастности к упомянутому покушению.

За все время нахождения под судом и следствием полковник Квачков помещался в маленькие камеры и был практически обездвижен. В «Матросской Тишине» его со­седом по камере в течение двух месяцев был Ходорков­ский, а в следственном изоляторе в Медведково - от­ставной полковник израильской армии Гал Кляйн. В поддержку арестованных русских военных шли письма, устраивались демонстрации, пикеты, служились молеб­ны и акафисты. Люди были уверены в том, что дело сфаб­риковано. Так или иначе, но после роспуска двух колле­гий присяжных, склонявшихся к оправданию военных, была сформирована еще одна, уже третья коллегия, ко­торая и оправдала их. 26 августа с.г. состоится заседа­ние Верховного Суда, где будет принято окончательное решение по данному делу.

Руководитель «Переправы» Александр Нотин и глав­ный редактор журнала «Шестое чувство» протоиерей Михаил Ходанов встретились с полковником Владими­ром Квачковым. Темой беседы стали духовные аспек­ты возрождения России с точки зрения современного русского офицера.

Квачков: Война, как известно, последнее средство для вразумления народов. Меня очень часто спрашива­ют о характере современной войны и геополитического противоборства в целом. И в недавнем моём интервью на «Эхе Москвы» ведущий также пытался обсудить со мной эту тему. Россия сегодня в результате проигрыша в третьей мировой «холодной войне» находится в духов­ной оккупации, которая порождает все другие формы на­ционального и социального угнетения: информационную, финансовую, экономическую, политическую. Пока мы в этой оккупации - будем рабами.

Ходанов: Владимир Васильевич, я прочитал в Интернете ваше интервью, которое Александр Про­ханов брал у вас для газеты «Завтра». Тогда вы на­ходились под следствием. Такой откровенности в определении того, что происходит в государстве, в миру слышать никогда не приходилось. Вы говори­те четким языком военного человека и называете вещи страшными именами, с которыми, однако, нельзя не согласиться. Это - гражданское мужество. Скажите, ваш анализ нынешней ситуации в России остается прежним или же что-то в ней изменилось по сравнению с прошедшими годами?

К.: Не изменилось. Враги, демоны, стали ещё более хитрыми, более изворотливыми. Духовная оккупация -это доминанта, которая определяет всё. Для точной оцен­ки ситуации надо сказать о том, где мы были и где нахо­димся, и тогда станет понятно, где будем. Картину мож­но увидеть только в динамике. Ситуация, когда русская нация попала в порабощение, не изменилась. Есть лишь внешняя трансформация. Просто враги Отече­ства и веры понимают, что открытое противодействие мироощущению русского народа, православию, общему русскому генотипу будет людьми отторгаться. Ведь по­чему почти никто не смог нас после монголов завоевать в открытую? Потому как видимый враг тут же вызывал протест в русском человеке. А это иго либеральное - оно намного опаснее и сложнее. Вспомним конец 90-х годов. Если бы вместо Ельцина не встал Путин, Россия при­шла бы к национальному восстанию или бунту. Омерзе­ние, вызываемое Ельциным в массе народной, было столь велико, что на него, простите, смотреть было про­тивно. И ельцинская элита поняла, что нужно срочно Ельцина убирать. Он сделал свое дело. Пришел новый президент, более умеренный и государственный. Даже телевидение перешло на патриотическую риторику, на провозглашение каких-то моральных ценностей, правда, без их реализации. Произошло осознание того, что врать, согласно известному изречению, можно бесконечно дол­го только одному человеку, очень долго - огромной массе людей, но нельзя долго обманывать всех. И сейчас рос­сийские либералы перешли к новому этапу. С приходом Медведева они попытаются сгладить авторитаризм Пути­на, который был необходим, вообще-то, для сохранения государства. В России назревают события, называемые на языке науки бифуркацией. Это когда состояние рус­ской нации приближается к точке разделения на две воз­можные судьбы: духовное спасение и дальнейшее разви­тие или продолжение духовной деградации и смерть. В России в течение пятнадцати лет обманывали огромные массы народа, но в народном сознании произошла ка­кая-то подвижка. Он, народ, начинает понимать, что за последние 15-20 лет был сильно обманут. А потому рус­ская нация приближается к акту духовного прозрения.

Х.: Если спросить рядового человека, он может и не обозначить суть этого обмана. Но он видит, что идеология нынешняя как была, так и остается без­нравственной развлекаловкой и массовым оболва­ниванием человека через насаждения разврата, же­стокости и пофигизма. Во всяком случае, эти тенден­ции преобладают. Сформировать в людях такую пси­хологию, при которой их не интересует ничего, кро­ме живота и того, что ниже. Плюс неработающая эко­номика. Правда, делают оружие, но кому это что дает? Все эти реалии от нас закрыты. Сельское хо­зяйство, если отъехать на 100 километров, представ­ляет собой плачевное зрелище. Бурьян и развали­ны бывших колхозов. Кто пользуется результатами продаж нефти и газа? Опять же узкая группа лиц. У людей возникает масса вопросов. И первый - когда же начнет работать инстинкт самосохранения? Было когда-то татаро-монгольское иго. Ключевский пишет, что мужчина русский боялся слова татарин. Он начи­нал теряться, метаться. Ощущал животный ужас. Но он нашел в себе силы - через покаяние и веру - вос­стать и идти искать врага в чистом поле, навалиться на него и похоронить его под своими костями. Вот такой сильный образ. Без покаяния народного, по­мимо гнева, дело с мертвой точки не сдвинется. А каяться-то есть в чем. К.: В чем?

Х.: А в соучастии в делах безбожия, в страхе, в молчании. В безволии, в безверии, в колоссальном греховном падении. В том, что в свое время не про­сто допустили революцию на крови, а убили достой­нейших людей в лице царской семьи, штыками ис­кололи девочек, убили из нагана юного наследни­ка... В том, что был уничтожен сонм других по-на­стоящему достойных людей, цвет нации. И эта кровь лежит отчасти и на нас, на тех людях, что равнодуш­но относятся к своему прошлому и не делают пра­вильных выводов. Оккупационный режим начался с семнадцатого года и предельно ясно проявил себя до начала сорок первого года. И лишь потом нача­лась переоценка ценностей, война, как бич Божий, заставила общество обратиться к своим прежним ут­раченным ориентирам. И прежде всего покончить с оголтелым богоборчеством, возродить националь­ное достоинство через Победу, которую Господь да­ровал людям за то, что они все-таки повернулись к своим истокам.

К.: Оценка событий, начиная с семнадцатого года, часто присутствует и в наших беседах с соратниками. У одних вызывает недоумение моё мнение о возможности создания Мавзолея Ленина, Сталина и Гагарина, у дру­гих - моё твёрдое убеждение в необходимости восста­новления в России самодержавной монархии. Но сейчас не время споров о нашей истории и будущем государ­ственном устройстве. Сейчас время сбора всего русского народа, всей русской нации на борьбу за освобождение от духовного ига.

Х.: Как вы считаете, почему вас все-таки выпусти­ли? Насколько я понял из прессы, коллегию присяж­ных дважды распускали в связи с тем, что они скло­нялись в вашу сторону. А третью распустить не уда­лось. Что это за показатель? Какие-то изменения происходят в общественном сознании, которые нельзя игнорировать тем, кто пытался задержать вас в заключении?

К.: Знаете, оправдали бы и в первый раз, и во второй. Если же четко сформулировать вопрос, то почему люди сверху позволили третьей коллегии дойти до конца и при­нять к исполнению оправдательный приговор? Думаю, что здесь несколько факторов. Первый в том, что им стало ясно: они нас не сломают. Они нарвались, про­стите за нескромность, на трех верующих православ­ных офицеров, которых они не сломят даже годами зак­лючения - чем больше они стали бы держать нас в тюрь­ме, тем больше бы возникал образ людей, которые сра­жаются за веру.

Х.: А ведь у нас здесь, на свободе, такое мнение, что там, в застенках, могут сделать с человеком все, что угодно: сотрут в порошок, растопчут и не задума­ются. Стало быть, есть факторы, действующие по­мимо их воли?

К.: Совершенно верно. В 2005 году силами Татьяны Леонидовны Мироновой и других соратников удалось зарегистрироваться в качестве кандидата в депутаты Государственной думы. Тогда в качестве доверенных лиц ко мне впервые допустили на свидание мою жену Надеж­ду Михайловну и известную певицу, мою дальневосточ­ную землячку Вику Цыганову. Вика явилась красивая, вызывающе нарядная, как на праздник! И они, тюрем­щики, были шокированы. Этого никогда не было. Чтобы известная красивая певица запросто пришла на свида­ние к зэку?! Тюрьма была ошарашена. Это был вызов власти. Конечно, Вика много потеряла. Ее не пускают на телевидение. Она понимала все это, но, тем не менее, все-таки пришла. Так вот эта поддержка, в том числе и общественная, показала, что нас не сломать. Фигуры зазвучали, и теперь сгибать нас «по беспределу», за­пускать к уголовникам, в «шерстяную хату», было уже опасно. «Шерстяная камера», наверное, от слова «шер­стить». Это место, куда загоняют уголовников, и они ло­мают заключенных по заказу администрации. Сами мен­ты ничего не делают, это же не НКВД. Уголовникам при этом обещают скостить срок или облегчить условия со­держания. Правда, когда мы находились в Мосгорсуде, то нас помещали в очень тесные каменные «стаканчи­ки» - шестьдесят на восемьдесят сантиметров, а высо­той 5 метров и лампочка сбоку, то есть в колодец. И ты сидишь там, а стены - в «шубе», в такой колючей штука­турке, чтобы нельзя было ни прислониться, ни писать на ней. Стоишь и шагу сделать не можешь. Тебя приво­зят в 8 утра и увозят через 10-12 часов. Многочасовая полная обездвиженность начинает давить на психику...

Х.: И что делать?

К.: 90-й псалом - «Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небесного водворится.»

Нотин.: Когда вы пришли к вере?

К.: Я крестился в сорок лет. Был уже командиром бри­гады спецназа. Но раньше пришла к вере моя жена На­дежда. Она всегда была ближе к вере, чем я. Не скажу, что я был воинствующим безбожником, скорее - орто­доксальным коммунистом. Я верил в справедливость советской власти, я воевал за нее. Был уверен, что сча­стье на земле - это построение коммунистического об­щества. А когда начал рушиться Советский Союз, осо­бенно после того, как в том же Узбекистане я услышал, что они, мусульмане, должны жить так, как жили их пред­ки, то задумался: а как же я тогда должен жить? То есть пошел от обратного. С ними - ясно, а я тогда кто? И в процессе самоидентификации установил: я - русский. Ну и что? А что это значит - русский? Служба в воен­ной разведке приучила заниматься анализом. Я начал читать религиозную литературу. Тут у меня родился младший сын, и мне стало ясно, что и я, и сыновья дол­жны креститься. Правда, для меня это был просто об­ряд. Тогда сущности Таинства я не понимал. Действо­вал по принципу: если вы кругом мусульмане, то я рус­ский - православный. Вот так. А вот после того, как про­изошло Таинство Крещения, со мной стало происходить то, что принято называть чудесным изменением, перевоплощением.

Х.: Необыкновенные духовные вещи?

К.: Совершенно верно. Начал читать, думать, искать правду в себе и в людях с других, религиозных позиций. Пришло понимание одного, второго, третьего.

Н.: - Что произвело наибольшее влияние на ваше духовное возрастание?

К.: - Евангелие от Иоанна. Помню, когда прочел пер­вые четыре строчки, то думал над ними целую неделю. А ещё Символ Веры. С него началось всё. До него я во­обще не понимал - что такое верить. Когда я понял, что Он, Христос, был всегда и сейчас существует. и пони­мание того, что это Богочеловек, который пришел к нам, а потом вернулся к Богу Отцу. На это стало наклады­ваться всё Евангелие. Потом была какая-то духовная пауза. Мне, честно говоря, не нравится, когда люди на­чинают искать чудеса, видения, знамения. Не в этом смысл веры! Все эти годы со мной святой равноапос­тольный Владимир, эта иконка была со мной и в Чечне. Я был тогда представителем Генштаба, а у генерала Вла­димира Шаманова фактически стал его заместителем по спецоперациям. Помню, меня будят часа в три-четыре ночи, у нас ещё не все отработано по возможной опера­ции ликвидации прорыва, а он уже начался в районе села Комсомольское, которое находится прямо в предгорье. Резервов практически нет. Ну, думаю, придется самому садиться на вертушку, брать парочку «двадцать четвер­тых». Я тогда сел в кунге, поставил перед собой иконку святого Владимира, а молитва не идет. Не идет молитва, и все. Вот просто сижу и сижу. А передо мной - Влади­мир. Я понимаю, что какие-то процессы идут, но вот мо­литвы нет. В каком-то безмыслии даже нахожусь. Все, пора. Беру иконку, кладу в камуфляж.

Так вот, поразив важные цели и сорвав организован­ный прорыв боевиков-сепаратистов в село, мы принес­ли только на несущем винте вертолёта пять пробоин, и две пробоины на хвостовом винте (!). И это при том, что даже одна пробоина на винте может нарушить цен­тровку лопастей, начинается тряска, и машина падает. Мы пришли и плюхнулись на аэродром в Урус-Мартане. Одна «двадцать четверка», которая шла за нами, при­шла, еле села и больше взлететь не смогла. А вторую потом отремонтировали, и она улетела сама. Но не было ни одного убитого, ни одного раненого! Невероятно! Обычно вертолеты работали с высоты не менее тыся­чи метров, а мы шли по афганскому варианту на пяти­десяти. И при этом вернулись. И тогда ко мне пришло духовное ощущение, что мне святой Владимир сказал тогда так: «Ты тут пока посиди, а я в это время на небе­сах кое-что поднастрою, потом уже полетишь». И вот пока я сидел пять или десять минут перед ним, он уст­раивал всю эту операцию сам. Вот такое ко мне тогда пришло духовное ощущение.

Второй случай произошел в тюрьме. Читаю чью-то ста­тью о том, что мать святого Владимира якобы была ев­рейкой, которую Святослав взял в плен в хазарском ка­ганате. Я беру эту иконку, прижимаю к груди и мысленно прошу его ответить, так ли это, и простить мне возник­шую неприязнь. И вдруг слышу, как он надо мной хохо­чет. Представляете, я молитвенно к нему обращаюсь, а в ответ явственно слышу его развилистый смех надо мной! И это в тюремной камере, понимаете? Какой смех в таком состоянии?! А он смеется надо мной! И мне ста­ло так хорошо на душе. Господи, подумал я тогда, как я мог этому поверить, когда есть проверенные житийные тексты?! И, представьте, меня вскоре переводят в дру­гую камеру. А там - книга о святом Владимире, в которой я читаю, что мать его Малуша и её брат Добрыня были исконно русскими людьми.

Однако я не хотел бы, чтобы мой приход к вере был расценен как вызванный какими-то явлениями. Они, на­верное, случались именно тогда, когда мне требовалось подкрепление. Надо было укрепить мою душу в тюрьме. Чтобы я понимал, что Он со мной, Он мне такие вещи и посылал. И я очень благодарен отцу Константину, при­ходившему ко мне в тюрьму и которому я как-то признал­ся: когда молюсь, чувствую благоухание, и очень боюсь, чтобы это не стало какой-то прелестью. Он спросил меня: «Как вы сами к этому относитесь?». Я ответил: «Не знаю». И он сказал: «Не ждите, что последует не­что необыкновенное. Как молились, так и молитесь. Более того, если Господь вам такое послал, то вас ждут очень серьезные испытания». Так и получилось. С этим ощущением я жил в тюрьме. Если Господь послал мне такие знаки, то Он, стало быть, говорит мне: «Я послал тебе это, раб Божий Владимир, Я с тобой». Поэтому путь к вере у меня был непростой. На войне-то все верую­щие, когда бой идет. очень хочется тогда верить, что Бог есть и что Он тебя не оставит. А более глубокое осоз­нание пришло, когда начал заниматься спецоперациями, когда начал вникать в их психологическую канву. Одно время даже хотел включить в свою докторскую диссер­тацию раздел о подрыве психики и веры человека. Но не взялся, отложил. Потому что понял, что я к этому не го­тов. Это целый мир.

Н.: Наше духовно-светское сообщество «Перепра­ва» активно работает с молодежью, и мы ощущаем, что русского человека хотят сделать как бы одноипостасным. Лишить духа и оставить только материю. Как верующие люди, живущие в миру, мы понимаем, что идет зачистка духовного поля России и духовно-ис­торических корней. Идет попытка превратить народ в некую биомассу. Почему это происходит? Потому что Россия остается единственным местом на Зем­ле, где менее всего повреждено святое правосла­вие. Наша история все время шла по ухабам, Господь не дает нам дремать и погружаться в потребитель­ский сон. А как вы понимаете эти вопросы? Какова ваша точка зрения? Мы расходимся в этом вопросе с Александром Прохановым, потому как он делает акцент преимущественно на танках, ракетах и кос­мосе, а мне кажется, что основное сейчас - работа в духовном поле.

К.: Главный вопрос русской православной обществен­ности - где сейчас лежит тот ключ, которым мы можем отпереть двери нашей темницы? Или наоборот - вход в дверь нашего дома? Нет никакого сомнения в том, что этот ключ лежит в области духа. Но тут есть опасный духовный лабиринт, который ведёт, на мой взгляд, в ту­пик. Мы сейчас говорим о борьбе в сфере идеологи­ческой, но она, эта борьба, является ведь сердцевиной духовной области. А разве можно выиграть информаци­онную борьбу при нынешней власти? Существует мне­ние, что спасти свою душу может каждый человек, неза­висимо от того, что делается вокруг него. Что есть лич­ное спасение - пусть даже вокруг будет океан лжи и гря­зи: вот я православный человек, живу в соответствии с духовными установками, не делаю того-то и того-то, и -все! Можно ли спасти собственную душу? Возможно. Но можно ли при этом остаться русским? Спасти душу рус­ского народа? Нельзя. Нельзя! И ещё раз нельзя! Мы, русские, как народ, все взаимозависимы. Русский пра­вославный человек не может остаться русским вне сво­его народа, вне нации, поэтому каждому порознь не спа­стись. Можем ли мы сейчас сделать нечто такое, чтобы с этого голубого, во всех смыслах этого слова, экрана перестали литься потоки лжи, грязи, направленные на де­генерацию и деградацию нации? Не можем. И если кто-то считает, что некими политическими технологиями или религиозно-православными проповедями можно русский народ оторвать от этой мерзости, то он глубоко ошибает­ся. Нет таких приемов и способов. Пока останкинская информационно-наркотическая игла находится во вла­сти либералов, не будет у нас победы в духовной облас­ти. Какой толк, что, возможно, спасутся некоторые пере­ставшие быть русскими единицы, а остальные? Мы, спа­сающие свою душу борьбой с врагами веры и Отечества, не можем быть безучастными к погибающим собратьям и радоваться только собственным успехам. Призыв к личному спасению в нынешних условиях - это призыв к духовной капитуляции, к предательству русского наро­да и к измене исторической русской нации.

Чтобы спастись каждому, необходимо русское нацио­нальное государство для всех. Идущую духовно-инфор­мационную войну и в России, и в мире выиграть невоз­можно, пока у нас в стране не будет русской православ­ной власти. Да, духовную борьбу ведет каждый и все­гда. Главная цель духовной борьбы сейчас - это уничто­жение в людях искаженного восприятия православия как какого-то слюняво-сусального примирения со всеми и со всем, это подготовка и воспитание православных вои­нов, готовых на жертву во имя освобождения Российско­го государства от ига иудейского, а Русской Православ­ной Церкви от ереси новожидовствующих. Но стоит об этом начать говорить, они сразу - вы же православный человек, откуда такая агрессия?! А Пересвет и Ослябя кто были? А кем был Александр Невский? А Федор Уша­ков? А Александр Суворов? Кто будет сокрушать врагов Веры и Отечества, как не мы? В нас целенаправленно воспитывается ложное смирение, причем не перед Гос­подом, а перед врагами России и русской нации. Поэто­му у меня слово покаяние сразу вызывает чувство бди­тельной настороженности. Вы его почувствовали в на­чале беседы, когда мы затронули тему покаяния, не так ли? У меня в тюрьме висела икона святых страстотерп­цев - царя Николая и его семьи, хотя правильнее гово­рить о них, как о святых мучениках. Так вот, в спорах и рассуждениях о покаянии о них я нашёл свою личную форму: «Господи, прости грех невозбранения цареубий­ства». Вот в чем мы виноваты.

А империя Романовых должна была погибнуть. Она не могла не погибнуть. Потому как уже после Петра герб российский остался двуглавым только номинально, а практически одногорбым, или одноглавым, без церков­ной власти. Сохранились внешние православные фор­мы, которые, впрочем, ничего особого не давали. И Рос­сийская империя, при всех положительных моментах, в прежнем виде не имела ни права, ни силы на существо­вание и в конце концов рухнула. А потому гражданская война - это не война между императорской Россией и советской властью - это война между февралем и ок­тябрем 17 года. Правды не было ни у красных, ни у бе­лых. Борьба велась между масонами и большевиками. Вот и вся разница. Возвращение страны к здравому смыс­лу началось, на мой взгляд, в 32-м году, пик этой борь­бы пришелся на 37-38-е годы, когда Сталин задушил троцкистско-свердловскую мафию. Завершение перело­ма - 43-й год. Когда Сталин ликвидирует Совет Народ­ных Комиссаров и вводит Совет Министров, традицион­ную русскую форму, царские погоны в армии, заменяет гимн «Интернационала» Гимном Советского Союза.

X.: Каждый поставлен Господом на свое место, каждый призван делать великое дело, когда подхо­дит время и пробивает час. Старец архимандрит чер­ниговский Лаврентий еще в 60-х годах говорил о том, что спасение России от китайцев. По его словам, они могут подойти к самому Воронежу. Мы уменьшимся в границах, но консолидируемся и изменимся. Но не будет ли это слишком поздно?

К.: Что-то не хочется такого спасения для русского народа. Более того, ожидание врага внешнего уводит от осознания опасности врага внутреннего, который уже рядом, уже здесь. Это касается не только России, но и Украины. Наш русский народ триедин - великороссы, малороссы и белорусы. Более широкое понятие - вели­кая русская нация, которая включает в себя русских та­тар, русских башкир, русских якут, все те сто двадцать народов, что составляют собой русскую нацию. Потому как русский - это прилагательное и к великороссу, и к малороссу, и ко всем другим коренным народам России, Украины и Белоруссии. Вот в этом смысле я говорю о триедином русском народе и о русской нации. И только эти коренные народы могут решать - принять или не при­нять в себя в качестве равных и своих прибывших к нам армян и азербайджанцев, курдов и греков, евреев и ки­тайцев. Но принять только при одном условии: правосла­вие ( для новых русских татар и претендентов в другие коренные мусульманские народы - ислам), обязатель­ный русский язык, русская культура, воспитание в себе русского человека. Не хочешь становиться русским -тогда имеешь ограниченные права и обязанности гостя. Прошеным, то есть полезным для нас, гостям России мы всегда рады, а непрошеным - вон Бог, а вон - порог!

Таким образом, все мы спастись сами поодиночке не сможем. Мы должны иметь свою русскую национальную власть. А как можно вернуть себе власть? Берем суще­ствующие политические механизмы. Мы можем выбрать достойных людей в рамках существующей избиратель­ной системы? Для любого думающего человека ответ на этот вопрос - однозначно отрицательный. Существу­ющая политическая система не позволяет русскому на­роду избрать себе достойную знать (не люблю слово «элита»), явить русский ум, русскую доблесть. Рефе­рендум? Отбрасываем. Зюганов с этим повозился-по­возился - и плюнул.

Вот и ведущий «Эха Москвы» Пархоменко (я там вы­ступил сразу же после своего освобождения, хотя неко­торые и отговаривали меня от этого, но я офицер, раз­ведчик, чего мне бояться - я привык уходить в тыл вра­га) в течение всего эфира пытался спровоцировать меня на 280-ю статью «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности». «Что вы трусите, что вы трусите, скажите!». Я отвечаю: «Вам нужно, вы и скажи­те!». Он с самого начала передачи повел свою тему: «Вы утверждаете о праве народов на национальное восста­ние?», - и бросает мне на стол текст «Декларации прав человека» от 1948 года: покажите, где это? Представля­ете, я в прямом эфире и писал об этом не менее 5-10 лет назад, а секунда задержки все решит. Вот тут меня Господь сподобил: я беру этот текст и по диагонали, как Штирлиц, сканирую. И уложился в те несколько секунд, что у меня были на ответ. И говорю: давайте почитаем. В третьем абзаце преамбулы Всеобщей декларации прав человека, принятой и провозглашенной резолюцией 217 А (III) Генеральной Ассамблеи ООН от 10 декабря 1948 года сказано: «...необходимо, чтобы права человека ох­ранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и уг­нетения». А он мне: «Здесь написано, что нельзя прибе­гать». А я: «Повторяю для журналистов "Эха Москвы". А он: «Да хоть сто раз повторяйте!». Потом читаю их гос­тевую книгу на сайте: «Как это так, полковник пришел и учил нашего журналиста тексты читать, как можно было так опозориться? Надо было Венедиктова пустить к полковнику или Бутмана.». Итак, народ имеет право на национальное восстание в качестве последнего сред­ства против угнетения. Более того, в Конституции США прямо сказано о праве народа США на восстание.

Н.: Да, в «Декларации независимости» открыто за­писано, что это даже обязанность гражданина США -бороться против тирании и против угнетения. «Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом опре­деленными неотчуждаемыми правами, к числу ко­торых относятся жизнь, свобода и стремление к сча­стью. Для обеспечения этих прав людьми уч­реждаются правительства, черпающие свои закон­ные полномочия из согласия управляемых. В слу­чае, если какая-либо форма правительства стано­вится губительной для самих этих целей, народ имеет право изменить или упразднить ее и учре­дить новое правительство, основанное на таких принципах и формах организации власти, которые, как ему представляется, наилучшим образом обес­печат людям безопасность и счастье. Разумеется, благоразумие требует, чтобы правительства, уста­новленные с давних пор, не менялись бы под вли­янием несущественных и быстротечных обстоя­тельств; соответственно, весь опыт прошлого под­тверждает, что люди склонны скорее сносить поро­ки до тех пор, пока их можно терпеть, нежели ис­пользовать свое право упразднять правительствен­ные формы, ставшие для них привычными. Но когда длинный ряд злоупотреблений и насилий, неизменно подчиненных одной и той же цели, свидетельствует о коварном замысле вынудить народ смириться с неограниченным деспотизмом, свержение такого правительства и создание новых гарантий безопасности на будущее становится правом и обязанностью народа» (Соединенные Штаты Амери­ки: Конституции и законодательство. Под ред. О.А. Жидкова. Перевод О.А. Жидкова. М.: Прогресс, Универс, 1993 - прим. ред.).

К.: Все правильно. Давайте обратим внимание на аме­риканское конституционное требование: «свержение та­кого правительства и создание новых гарантий безопас­ности на будущее становится правом и обязанностью на­рода». Поэтому применительно к России борьба против духовной иудейской деспотии и угнетения является пря­мой обязанностью и правом русского православного че­ловека. Скажу больше, что в советское время подготовка национальных восстаний и оказание помощи националь­но-освободительным движениям были одной из основных задач военной разведки и спецназа Вооруженных Сил.

Н.: Мы прекрасно понимаем, что история - это цикл революций и смена различных форм власти. Этот процесс непрерывен. Но ни одна из них ни разу не привела к реальному улучшению ситуации. Извест­но, кто есть отец всех революций. Ее задумывают идеалисты, осуществляют романтики, а плодами её пользуются негодяи. Проблема состоит в том, чтобы очередная смена власти, если она произойдет, не привела к таким последствиям. Махатма Ганди по­казал своим примером - есть путь духовного опол­чения. Не в смысле того, что духовное сопротивле­ние само может все сломить, а чтобы у этой смены была чистая основа (вспомните высоконравствен­ный национальный бойкот индийцами британских колониалистов, прерывание всякого общения с ними). Без нее опять восторжествуют страсти. Они скрестятся и дадут новые уродливые порождения. И возникнет со временем новая тирания. А эта духов­ная основа, в случае с Россией, должна достигаться оздоровлением и укреплением христианского нача­ла, которое не ограничивается, конечно, деятельно­стью одной только Православной Церкви. «Перепра­ва» и направлена на то, что называется ликвидаци­ей разрухи в головах. И особенно акцентирована на молодежь. Потому как именно она является основ­ным объектом псевдодуховного наступления, ее хо­тят полностью дебилизировать. И тем самым пере­крыть молодым  кислород в будущее.

К.: Не соглашусь с тем, что ни одна из революций не привела к реальным положительным изменениям. Да, ни одна революция не была абсолютно нравственна и по­зитивна. Да, в любой из них вздыбленный народ и взба­ламученное общество зачастую видели наверху таких типов, место которым в обычной жизни на дне. Но рево­люцию или национальное восстание нельзя придумать и изобрести. Они возможны только при наличии опреде­лённых объективных факторов и условий. Никакого «ли­мита на революции» не существует. Нынешнее положе­ние в России нетерпимо для абсолютного большинства русской нации. Будем мы избавляться от навалившего­ся на нас ига революционным или передадим беду сво­им детям и внукам для эволюционного (или опять же для революционного) пути, покажет будущее. Для того, что­бы подняться на борьбу с этой бесовской властью без­нравственности, которую я в молитвах называю властью лукавой, необходимо опереться на духовную православ­ную основу. Без нее все выродится в новый сатанизм. А потому я - христианский националист. В основе у меня лежит христианство, то есть возвращение в России вла­сти, которая будет стоять на заповедях Христовых. Рос­сия спасется только в том случае, если будет христиан­ским православным государством. Идеологией будуще­го Русского государства будет православие, с государ­ственным уважением ко всем традиционным религиям на территории России, как это и было всегда в нашей исто­рии. Так вот, если мы говорим о том, что насилие неиз­бежно, что выборами мы ничего не поменяем, - надо растить духовных борцов. В основе грядущего возвра­щения русской национальной власти, безусловно, лежит духовная, жертвенная православная составляющая.

Н.: Причем православное сознание должно быть на порядок выше того, что было до революции. Ведь революция была вызвана обмирщением, протестантизацией практически всего общества. И это склады­вается из серьезной работы с молодежью. Потому что она пытливая. От нее специально отгораживают ду­ховную сферу и скармливают ей суррогаты. Огром­ный блок экрана посвящен экстрасенсам, колдунам, магии. Для чего это вдалбливается? Чтобы выдавить оттуда все здоровое. И в результате получаем духов­но больную молодежь. Но бороться с этим надо. Потому что, если они отсекут от нас молодежь, если мы ее потеряем, нам вообще ничего не светит.

К.: На мой взгляд, абсолютизация православной об­рядовости и подмена показной воцерковлённостью ис­кренней личной веры стали одной из главных причин ги­бели империи в 1917 году. Если бы было иначе, то боль­шевистский комиссар не победил бы православного свя­щенника в гражданской войне. И дело вовсе не в жадной и неграмотной крестьянской массе. Те самые «гимнази­стки румяные», которых потом «вели в кабинет», таска­ли за пазухой революционные прокламации. Уже до ре­волюции вера в Бога была подорвана изнутри внедрени­ем веры в материальную справедливость. Но одно без другого не существует. Советский период нашей истории - это не только наказание, но и подсказка Господа о даль­нейшем устройстве Русского государства. Что же каса­ется молодёжи, то она, как ни парадоксально, более праг­матична и революционна, чем старшее поколение. Бе­зусловно, многим удалось внушить мысль о необходи­мости вписаться в эту жизнь. Смысл современной вой­ны в духовной области может быть передан так: рабы и слуги не должны понимать, что они уже рабы и слуги. Эту категорию несмышлёнышей для себя называю «SMS-маугли», смысл жизни которых описывается рекламой пива. Но думающая часть молодёжи отчётливо понима­ет, что ей не осталось места, кроме лакейского и холуй­ского, в нынешнем устройстве общества. На них и на­дежда. Надежда на пробуждение русского самосознания. Этому же учу и своих четверых детей и двух внуков. Старший сын Александр - в федеральном розыске по делу о покушении на Чубайса. Дай, Бог, ему духовных сил в стоянии за правду. Младший сын Кирилл закончил тре­тий курс философского факультета: тоже ищет смысл жизни. Сложилось так, что оба сына родились на севе­ро-востоке Германии, в земле Мекленбург. Внушаю им, что они родились на древней варяжской земле. Сам по­явился на свет на Дальнем Востоке, после окончания Суворовского училища в Уссурийске 4 года учился в Ки­евском общевойсковом училище. Офицерскую службу начал на псковской земле. Вспоминаю, как я приехал в этот славный город после окончания училища. Я тогда привык к тому, что вокруг меня - украинская речь. Я и сам-то уже немного «размовлял на украинской мови». А тут выхожу из поезда, подхожу к автобусной станции и чувствую: что-то не так. Вижу людей крестьянского вида, простых, а они говорят на чистом русском языке. Это были мои первые ощущения своей русскости на автобус­ном вокзале в Пскове (а мне было уже 22 года, я был лейтенантом, комсомольцем конечно). До этого я чув­ствовал себя только советским. Хотя всегда знал, что я русский. Отец, помню, гордился, что мы из донских ка­заков, которые были переселены по столыпинской ре­форме в Сибирь. Но до этого я обо всем просто знал -не более того. Так что осознание своей русскости, при­частности ко всей русской истории, к истории своих предков, наверное, главное в работе с молодёжью.

X.:Когда вы получили освобождение?

К.: Пятого июня, на Вознесение.

X.:Какие ваши прогнозы на будущее по реализа­ции ваших идей? Кто станет во главе борьбы за воз­рождение России?

К.: Свыше 750 писем пришло мне в тюрьму, и там час­то звучал этот вопрос. Мое личное мнение такое: кто первый скажет «За мной за Веру и Отечество!», тот и возглавит. Кто почувствует в себе духовную силу под­нять русский народ, кому Господь скажет: подымай, - тот и станет во главе. И если это будет крестьянка, как Жан­на д'Арк, или мясной торговец, как Козьма Минин, или школьная учительница русского языка Марья Ивановна, я пойду за ними.

X.: Процесс сложный. И вместе с тем он обоюд­ный. Ведь и лидер формируется по мере формиро­вания народного настроения. Но и люди должны почувствовать, что дальше в таком разврате и в та­кой лжи жить невозможно.

Н.: Сейчас в мире много потенциальных угроз: эко­логических, финансовых, продовольственных, террористических...

К.: Да, где вспыхнет, неизвестно. Она, вспышка, мо­жет быть и не вооруженной, если на улицы выйдет ог­ромная масса людей недовольных.

X.: В 93-м году недовольных людей молотили оплаченные властью и подколотые люди в уни­форме.

К.: А вот поэтому - если народ выйдет на улицы -это потребует организации. И тут лучшим организато­ром является, конечно, армейский, офицерский состав. Наши великие предки Минин и Пожарский пошли по ли­нии организации военного ополчения и последующего похода на Москву. Как оно будет выглядеть? Важная роль будет принадлежать политическим партиям, обще­ственным организациям, в том числе и Военно-Держав­ному Союзу России. Сейчас Кондопога может вспыхнуть в любом уголке России, пожалуй, кроме самой столицы. Кроме того, очевидно, что надвигается глобальный пе­редел мира. Штаты не выдержат финансовых проблем. Вся эта зеленая резаная бумага, их хваленая финансо­вая система доживают свои дни или месяцы. Будет де­фолт. Американцы сейчас потребляют 40% мирового ВВП, а производят только 20%. Если начнут жить по

карману, то будут жить в два раза хуже. Сократи сейчас США ВВП в два раза, - и будет нанесен сильнейший удар по всем их программам.

Н.: А 50 триллионов их долгов?

К.: США, по-честному, должны объявить себя банкро­том. А это глобальный кризис. Вот он-то и решит: станет ли Россия объектом или субъектом геополитики после этого дележа.

Н.: Возможна военная оккупация?

К.: Эту страшилку часто запускают для пресечения мыслей о национально-освободительном восстании. Ответственно заявляю: как только на территории Рос­сии возникнет хоть один взвод НАТО, у нас - слава Богу, - появится зримый враг. Дальше уже дело техники. Надо только попросить, чтобы натовские дивизии и бригады пришли с новым вооружением, особенно с новыми сред­ствами ведения разведки и связи, ведь у нас уже всё устарело, надо менять. Было бы неплохо, чтобы лично­му составу войск НАТО выдали денежное довольствие в евро за несколько месяцев вперёд. А если без шуток, то ни один батальон НАТО вы в Россию палкой не загоните: там знают, что такое русский солдат. Тем более, что но­вое российское военно-политическое руководство суме­ет правильно распорядиться всем имеющимся арсена­лом, в том числе ядерным, для защиты чести, свободы и независимости нашей Родины.

«ПЕРЕПРАВА» Интервью взял Василий ИРЗАБЕКОВ

О НЕОБХОДИМОСТИ ИЗМЕНЕНИИ В СИСТЕМЕ ОПЕРАЦИИ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ И СОЗДАНИЯ ВОИСК (СИЛ) СПЕЦИАЛЬНОГО НАЗНАЧЕНИЯ РОССИИ

Оценка объективного состояния военной безопасно­сти и предложения по облику Вооруженных сил РФ могут быть даны только на основе анализа характера и содер­жания войны и других форм геополитического противо­борства в условиях XXI века. В противном случае мы опять будем готовиться к прошлым войнам и готовить свою армию и саму русскую нацию к сражениям, кото­рых уже не будет.

Анализ войн и вооруженных конфликтов в период пос­ле Второй мировой войны говорит о том, что в харак­тере и в самой природе войны происходят существен­ные изменения. При этом цель войны не изменилась. Целью войны по-прежнему является другой мир, точ­нее, его другое послевоенное устройство. Однако воз­можность взаимного уничтожения увела вооружен­ное противоборство основных геополитических про­тивников от ядерной войны как «генерального сра­жения» в область последовательного, дробного до­стижения (защиты) национальных целей путем ве­дения локальных войн и вооруженных конфлик­тов. Существенные изменения произошли в про­странственном измерении войны и вооруженной борьбы, которые вышли за традиционные сфе­ры - сушу, воздух и море, распространились на космос и нашли свое самостоятельное отражение в радиоэлектронной сфере. Поэтому определение современной войны должно быть дано не с точки зре­ния специалиста по государственному праву или со­циолога, а с точки зрения государственного деятеля и полководца, стремящегося понять и сформулировать сущность борьбы в современной войне, научиться пра­вильно готовиться к ней и вести ее.

Однако прежние советские и нынешние российские определения войны в своей основе имеют именно со­циальное, государственно-правовое понимание сущно­сти войны, которая рассматривается как «социально-политическое явление, особое состояние общества, представляющее собой одну из форм разрешения со­циально-политических, экономических, идеологических, национальных, религиозных, территориальных и других противоречий между государствами, народами, нация­ми и социальными группами средствами вооруженного насилия». В итоге из-за гипертрофированного значения классовой, социально-политической составляющей вой­ны, за рамками фундаментальных исследований оста­лась внутренняя природа, а также другие сущностные, философские проблемы войны, в том числе и само оп­ределение войны как одной из форм и способов геопо­литического противоборства. Классовый, партийный подход к военному делу стал теоретико-методологи­ческой причиной того, что СССР «проспал» появление нового типа войн, в том числе третью мировую - «хо­лодную» информационно-духовную войну, в результа­те которой он был разрушен изнутри. При этом именно определение (дефиниция) войны было одной из при­чин, которая увела развитие советской военно-теоре­тической мысли в сторону псевдонаучного партийно-по­литического словоблудия.

В российской военной энциклопедии в 1994 г. война рассматривается тем же автором и с тех же (с поправкой на политические изменения) - социально-политических -позиций, но с большей путаницей. Нынешнюю российскую «военную энциклопедию» следовало бы бесплатно отдать в военную академию вероятного противника.

В Военной доктрине РФ, утвержденной Указом Пре­зидента Российской Федерации 21 апреля 2000 года, тоже не нашлось места определению войны - основно­му системообразующему понятию в области военной и национальной безопасности. Однако, не понимая внут­реннюю сущность войны, нельзя увидеть и идентифи­цировать признаки ее подготовки и ведения и принять меры, соответствующие реальному, а не юридическому состоянию войны.

Что есть война в современных условиях? Из анализа понятия войны следует, что родовым признаком, зада­ющим род (универсум) войны как формы геополи­тического противоборства, является насилие, т.е. насильственное принуждение к исполнению чужой воли. Поэтому если в действиях субъектов геополитики или в каком-либо геополитическом явлении присутству­ет насилие одного субъекта над другим, значит налицо родовой признак войны. «Война - это акт насилия, име­ющий целью заставить противника выполнить вашу волю», писал К.Клаузевиц.

В геополитике объектами насилия (объектами войны) могут быть государства, социальные, этнические, ре­лигиозные и другие группы населения. По своей сути при­менительно к ним война есть высшая форма суще­ствования насилия. Отсутствие сопротивления наси­лию не отменяет войну. Различные степени сопротив­ления насилию - это условия, а не признаки ведения войны. Наличие насилия применительно к указанным объектам означает наличие родового признака войны против них.

Однако не всякое насилие в отношении государства, нации, народа или другого субъекта геополитики сле­дует относить к войне. Видовым отличием войны выступают средства насилия: а) силы и сред­ства вооруженной борьбы; силы и средства не­боевого насилия - духовно-информационный, фи­нансовые, экономические, культурологические и иные. Бой перестал быть единственным сред­ством достижения победы.

Главной причиной отсутствия официального опреде­ления войны в такой интерпретации является нежела­ние или неспособность признать наличие ведущей­ся против русской нации войны нового типа, мед­ленной войны, направленной на деградацию и рас­членение России. В такой войне - население не столько основной субъект, сколько основной объект войны. Страна, нация, этническая или религиозная группа не должны заметить, что они погибают. Деградация науки, образования и культуры, вымирание и деморализация населения, запустение и последующее отторжение тер­риторий должны проистекать постепенно. Война должна быть медленной и незаметной до такой степени, чтобы противник не смог заметить и распознать призна­ков войны. Война против населения как основного ее объекта есть суть войн XXI века.

Какие же войны мы не распознали или неправильно определили их содержание и сущность? «Холодную» вой­ну мы как заимствование определили через понятие фи­зики, «необъявленную» войну в Афганистане - через понятие дипломатии, «наведение конституционного по­рядка в Чечне» - через понятие права. Так какие же вой­ны, операции и сражения мы проиграли, исходя из поня­тий геополитики и военного искусства?

В современных условиях геополитическое противобор­ство, на наш взгляд, ведется в следующих формах:

открытая война с применением сил и средств воору­женной борьбы;

скрытная (систематическая) война с применением небоевых сил и средств;

открытый вооруженный конфликт;

скрытный (систематический) конфликт с применени­ем небоевых сил и средств;

естественное соперничество.

Война - широкомасштабное массированное органи­зованное насильственное воздействие на государство, народ, социальную или этническую группу с применени­ем средств вооруженной борьбы и (или) небоевых средств для достижения решительных политических, военных, экономических, культурологических и других целей. В войне могут применяться различные формы борьбы: информационная, вооруженная, экономическая, финансовая, дипломатическая, культурологическая и

другие.

Конфликт - насильственное воздействие с примене­нием средств вооруженной борьбы и (или) небоевых средств с ограниченными целями, не достигающее масш­табов войны с резким изменением противоборствующими сторонами проводимой ими ранее политики.

Естественное соперничество - применение субъектами геополитики взаимоприемлемых спо­собов воздействия друг на друга; признание прав другого субъекта на права, аналогичные своим; сохранение повседневной деятельности в жизни государства, народа, социальной или этнической группы. Естественное соперничество - есте­ственное состояние человечества, способ есте­ственного отбора, основная ненасильственная форма развития субъектов геополитики. В ходе естественного соперничества духовность и знание (ин­формация) постепенно заменяют физическую и иную материальную силу в качестве критерия естественно­го отбора.

А.В.Суворов считал, что «военная наука - это наука побеждать». Таким образом, применительно к войне ме­тод есть способ или образ действий противоборствую­щих сторон по осуществлению намеченных политических целей, то есть достижению победы. Или кратко: метод ведения войны - это способ достижения победы. Два метода борьбы для достижения победы: пре­одоление внешней силы сопротивления противни­ка или лишение его внутренней способности к со­противлению.

«Война - это путь обмана», - писал великий китайский теоретик Сунь-цзы 2500 лет назад. «Приведи его (про­тивника) в расстройство и бери его; если он силен, укло­няйся от него» [146.27]. Анализируя его «Трактат о воен­ном искусстве», Н.И.Конрад называл тринадцать при­емов обмана, рекомендуемых Сунь-цзы, в том числе лож­ные действия, уклонение от превосходящего противни­ка и его обессиливание, внесение расстройства в его ряды, внесение раздоров в лагерь друзей и союзников, провоцирование внутренних волнений и беспорядков в стране противника и т.п.

Соответственно тот, кто отказывается от подрыва мощи противника изнутри различными обманными, лож­ными, хитрыми приемами и способами, тот заранее сам ставит себя в невыгодное положение. Поэтому эти ме­тоды достижения победы существуют в вооруженной борьбе и в военном искусстве с древнейших времен. Менялись средства вооруженной борьбы, формы воен­ных действий, но полководцы всегда стремились подо­рвать или ограничить внутренние возможности против­ника по ведению боя, битвы, сражения или операции. Разница заключалась только в способах. И чем сложнее становится вооруженная борьба, чем больше она зави­сит от качества управления войсками и оружием, каче­ства всестороннего обеспечения войск и сил, тем боль­шее значение приобретают специальные формы и спо­собы борьбы по подрыву его внутренней способности к ведению борьбы, а также по противодействию аналогич­ной деятельности противника против себя.

Каков же вывод напрашивается из выше сказанного? Время операций, понимаемых как совокупность взаимо­связанных, но достаточно самостоятельных действий различных воюющих систем, применяемых в различных сферах военных действий, подходит к концу. Операция становится опять битвой. Битвой единого воен­ного организма - единой операцией - то есть действи­ем единой системы в боевом пространстве, охватываю­щей одновременно все сферы военных действий - сушу (море), воздух, космос и радиоэлектронную сферу.

Однако нынешняя российская военная теория, про­декларировав весьма спорное снижение опасности гло­бальной ядерной войны, в понимании природы, сущно­сти и возможных видов современных войн и соответству­ющей системы операций, вернулась в доядерный век и стоит в позе страуса, засунувшего голову в песок фрон­товых операций первой половины прошлого века. Такая поза - задом к современной войне и современной систе­ме операций - в однополярном мире для России чрез­вычайно опасна.

Возможности в создании превосходства над против­ником из физического измерения (соотношение сил и средств) в значительной мере переместились во вре­менное измерение (как скоро в необходимом месте эти силы могут быть применены). В современных условиях вооруженные силы только тогда будут иметь шансы на победу, если они постоянно боеготовы и способны к немедленному ведению военных действий в радио­электронной сфере, в воздухе и в космосе одновремен­но всем составом мирного времени. Возможности пос­ледующего наращивания усилий посредством сухопут­ных войск и военно-морского флота в пунктах базиро­вания могут быть или вообще не востребованы или иметь постфактное значение.

Понятие временного превосходства до настоящего времени отсутствует в российском военном искусстве.

Временное превосходство стало основным фактором завоевания общего превосходства над противником.

Временное превосходство является основой превос­ходства в управлении государством, войсками и оружи­ем над противником.

Материальную основу временного превосходства со­ставляет система средств связи, разведки и навигации.

Существующие методы параллельной и последова­тельной работы командующих, командиров и штабов, доставшиеся нам в наследство от наших славных дедов, соответствовали тому состоянию управления процессом вооруженной борьбы, когда решающая роль принадлежа­ла сухопутным войскам.

Современный уровень вооруженного противоборства в воздухе, в космосе, на море и в информационной сфе­ре требует принципиально иного подхода к организации работы органов управления. Электронно-вычислитель­ная техника, средства связи, передачи и отображения графической и другой информации, электронные карты местности позволяют командующим и штабам приступить к освоению нового метода - метода единой работы на нескольких уровнях управления одновременно, начиная с уяснения задачи. Сущность метода единой работы заключается в постоянном взаимном обмене информа­цией между вышестоящими и нижестоящими штабами на всех этапах организации операции и управления боевыми действиями войск (сил) в реальном масштабе времени.

Понимание, а значит и решение названных проблем, на наш взгляд, возможно в рамках теории, которую еще предстоит разработать - общей теории войны и те­ории специальных действий вооруженных сил.

По мнению докладчика, содержание и формы специ­альных действий войск (сил) при подготовке и ведении стратегических действий Вооруженных сил Российской Федерации необходимо определить: при проведении стратегического сдерживания; в ходе стратегического развертывания ВС РФ; в стратегической воздушно-кос­мической операции (в воздушной операции); в стратеги­ческой операции на континентальном ТВД; в стратеги­ческой операции на океанском ТВД и в операциях фло­та; в стратегической операции ядерных сил.

Основное содержание и возможные формы специаль­ных действий войск (сил) необходимо также раскрыть при подготовке и ведении фронтовых (армейских, кор­пусных) операций: в оборонительной операции; в на­ступательной операции; в противодесантной операции; в десантных операциях; во внутренних вооруженных кон­фликтах. Различные формы специальных действий бу­дут иметь место при подготовке и ведении территори­альной обороны. Конкретные предложения по этим воп­росам не могут быть изложены на открытой конферен­ции. Однако следует знать, что мы начинаем не с пусто­го листа. Теория и практика специальных действий име­ют богатую историю.

В наступающем году Россию ждут великие испытания. Анализ нынешнего состояния Вооруженных сил и других войск Российской Федерации, общее состояние государ­ства и общества позволяют сделать следующий главный научный вывод: война лучше мира, удаляющего Россию и Русскую нацию от Бога!