Американская интервенция

В ВЕСЬМА небольшой этой книге детали развития американской интервенции на Севере России, в Сибири и на российском Дальнем Востоке не конкретизируются в целях экономии места, однако напомню, что американская «Сибирская экспедиция» началась с посылки во Владивосток в марте 1918 года крейсера «Бруклин». 29 июня 1918 года, после захвата города бело-чехами, с «Бруклина» был высажен десант морской пехоты. К апрелю 1918 года Америка захватила четыре парохода российской судоходной компании «Доброфлот»: «Симферополь», «Нижний Новгород», «Тула» и «Кишинев», причём их России так и не отдали.

Решение о полномасштабной интервенции США было принято 6 июля 1918 года, и в августе во Владивосток начали прибывать войска с Филиппин, численность которых достигла 9 000 человек. Официальным поводом провозглашалась «защита чехословаков». «Серый кардинал» президента Вильсона – «полковник» Хауз, в эти же дни подготавливал программу политики США по «русскому вопросу», где первыми пунктами стояло: «1. Признание временных правительств, которые создавались или предполагается создать (жирный курсив мой, – С.К.) в различных районах России. 2. Предоставление помощи этим правительствам и через эти правительства». В госдепартаменте США заготавливалась карта будущей Советской России, территория которой ограничивалась Среднерусской возвышенностью.

В то же время интервенционистские силы США активных боевых действий избегали и за всё время Сибирской экспедиции потеряли 170 человек: 36 было убито, а 134 – умерло от ран и болезней. Ещё 52 человека было ранено.

Не более активно американцы «воевали» и на севере России, где первый батальон морской пехоты был высажен в Мурманске 24 мая 1918 года с крейсера «Олимпия». Всего на севере к началу января 1919 года накопилось в составе Северо-Русских экспедиционных сил почти 6 тысяч американцев (из них 700 железнодорожных инженеров – дороги янки брали под контроль сразу!). Американцы на севере России именно накопились, потому что воевать, а не присутствовать были склонны на Севере не более, чем на Востоке. Хотя на Севере им пришлось немного и повоевать (погибло в боях 144 человека, 100 человек умерло от болезней и в результате несчастных случаев, 305 было ранено).

С 14 сентября 1918 года экспедиционными войсками США в России командовал генерал-майор У. С. Гревс, формально подчинявшийся японскому главнокомандующему. Как видим, Америка и здесь предпочитала действовать из-за «союзнической» ширмы. А 9 января 1919 года в Токио было подписано японо-американское соглашение об установлении «совместного» контроля над российскими железными дорогами. Был создан технический совет при межсоюзническом железнодорожном комитете во главе со всё тем же Дж. Ф. Стивенсом – бывшим главой железнодорожной миссии США во «временной» России. Массированным японским войскам на Дальнем Востоке и в Сибири отводилась кровавая миссия военного подавления большевизма и текущего разграбления России, однако контроль над экономикой последовательно прибирали к рукам американцы, и фигура Стивенса оказывалась здесь «знаковой».

Собственно, планы экономической экспансии капитала США в России на фоне интервенции – прежде всего в Сибири и на Дальнем Востоке – разрабатывались в США уже с весны 1918 года. А в январе 1919 года администрация президента Вильсона создала в составе Военно-торгового управления (совета) особую «русскую корпорацию» (бюро) во главе с руководителем Управления В. Маккормиком, при секретаре и управляющем Джоне Ф. Даллесе. Клан Маккормиков ещё до Первой мировой войны активно внедрялся в российскую экономику (да и в политику тоже), так что состоявшееся назначение можно было считать «знаковым». В задачу «корпорации» входил вывоз сырья из Сибири и с русского Севера в обмен на сельскохозяйственные машины, одежду, обувь и т. п., а более широко – поощрение на оккупированных территориях частного предпринимательства и взятие на этих территориях под контроль США внешней торговли и денежного обращения. Победа Колчака, креатуры США, должна была распространить такой режим на всю территорию «единой и неделимой» постсоветской России, и это лишний раз противопоставляло элитарный Февраль 1917 года ленинскому народному Октябрю 1917 года. Причём Колчак – несомненный ставленник Америки – был одной из «знаковых» фигур той «временной» России, которая стала порождением Февраля.