Особая миссия Рута и Первый Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов в Петрограде

ПОСЛЕ российского Февраля и американского Апреля 1917 года «верхи» США стали готовиться уже к основательному и всестороннему освоению России, и одним из крупных шагов в этом направлении стала посылка в Россию особой миссии американского сенатора Элиху (Элиу) Рута. Эту миссию почему-то часто называют «военной», хотя в её состав входили представители не только военного и военно-морского ведомств, но и бизнесмены и даже «рабочие» и профсоюзные деятели – социалист-ренегат Эдвард Рассел и вице-президент Американской федерации труда Дж. Данкен.

Рут был опытнейшим государственным деятелем США из «когорты» как Рузвельта, так и Вильсона. Он, что называется, зубы на внешней политике проел, и сам говорил о себе: «закалённый старый служака». В 1908 году в качестве государственного секретаря США Рут заключил с Японией «Соглашение Рута – Такахиры», развязывавшее Японии руки в Китае, но и позднее Рут играл в политике США важные роли. Любовью к России Рут не отличался, что, собственно, для элиты США всегда было нормой. В 1917 году ему было 72 года (прожил он девяносто два), и именно ему было доверено провести инспекцию постцарской России на предмет не только её готовности продолжать войну, но и в целях планирования конкретных действий США в России. Главной же задачей миссии Рута было, пожалуй, обследование России как будущей полуколонии США.

Значение миссии Рута было подчёркнуто тем, что её глава имел ранг чрезвычайного посла, а восемь членов миссии – ранги чрезвычайных посланников.

Миссия прибыла во Владивосток 21 мая (3 июня) 1917 года, а в Петрограде появилась через 10 дней – 31 мая (13 июня). Обратно она отбыла 9 (22) июля, и 21 июля (3 августа) отплыла из того же Владивостока в Штаты, прибыв в Вашингтон 26 июля (8 августа) 1917 года.

Сотрудники Рута изучили положение дел досконально – от Владивостока до Вятки и от Украины до Петрограда. Увы, о миссии Рута (как и о миссии Самуэля Хора, о миссии лорда Мильнера в ещё царскую Россию) у нас знают мало. И до удивления мало внимания этим миссиям уделили историки. Трудно поверить, но в «Советской исторической энциклопедии», изданной в 1960-е годы, об этих миссиях не сказано ни слова! А ведь эти миссии – один из «ключей» к пониманию как истории Первой мировой войны, так и вообще новейшей мировой истории. Тем более, что миссия Рута была не просто дотошной инспекцией, а знаменовала собой новый этап мировой войны.

Америка уже прямо брала верховное руководство войной на себя – как залог своего будущего верховного руководства миром после войны. И Элиху Рут приехал для того, чтобы оценить российскую ситуацию, а также сообщить в Петрограде «временным» руководителям России, что роль главного кредитора России переходит от Англии и Франции к США.

Пожалуй, не последней задачей Рута была также подготовка таких запасных вариантов российской власти, которые были бы удобны для США. Надо было найти и обсудить пути её установления, найти и обсудить кандидатуры доверенных лиц Антанты и США в этой власти. В частности, с учётом того, что будущий прямой ставленник США адмирал Колчак играл важную роль в военном заговоре генерала Корнилова, можно уверенно предполагать, что в этом заговоре имелся и «американский след».

Американская журналистка Бесси Битти, приехав в Россию в 1917 году, многое увидела в русской революции во время русской революции, и написала об увиденном книгу «Красное сердце России». Битти сообщила там много любопытного и о миссии Рута. Битти наблюдала миссию с первых же минут её прибытия в Петроград, поскольку была среди встречающих бывший царский поезд, на котором приехал Элиху Рут и который американка видела в последний раз тогда, когда на этом поезде царскую семью увозили в ссылку.

Миссию и принимали по-царски, и поселили по-царски – в Зимнем дворце, где каждое утро Битти и другие иностранные корреспонденты виделись с Рутом на пресс-конференциях. Удивительные это были встречи, потому что на них Рут и репортеры поменялись местами: Рут молчал, а журналисты рассказывали ему о том, что удалось узнать. Но основную информацию Рут получал, конечно же, не от них.

«Время от времени, – сообщает Битти, – из Петрограда выезжали специальные миссии, чтобы на месте выяснить некоторые детали сложной ситуации. Армейские специалисты отправились на фронт, морские изучали причины неповиновения Черноморского флота, банкиры взялись за изучение степени истощенности русской казны, а верующие поехали в Москву, чтобы ознакомиться с будущим положением русской церкви».

В особых комментариях эта картина нуждается вряд ли…

Планы, подготавливаемые миссией Рута, Ленин в Октябре 1917 года и сорвал, чего ему не простили тогда и не прощают до сих пор, хотя сегодня эти планы в путинской «России» во многом реализованы.

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ миссии Рута накладывалась на бурные и хорошо известные (но далеко не хорошо изученные) российские события конца весны и лета 1917 года. Возможное прямое влияние миссии Рута на эти события тоже абсолютно не исследовано по сей день, хотя вся логика тогдашних дней заставляет, по крайней мере, предполагать прямое вмешательство политического эмиссара Вашингтона в ход общественных дел в России.

Так, возможно, совпадением, а возможно, и не совпадением стала отставка – за полторы недели до приезда Рута в Петроград – генерала М.В. Алексеева с поста Верховного главнокомандующего и замена его генералом А.А. Брусиловым. Алексеев был, судя по всему, связан через А.И. Гучкова с англичанами, а политически достаточно нейтральный Брусилов был удобной переходной фигурой к генералу Корнилову. На Корнилова же тогда делали ставку не только российские «правые», но, похоже, и Вашингтон.

Ещё одним «совпадением» (?) стало провозглашение – во время пребывания в России миссии Рута – «независимости» Украины. Этот «исторический акт» 10 (23) июня совершила в Киеве Центральная Рада, образованная в марте 1917 года… В свете сегодняшних событий на Украине здесь тоже есть над чем задуматься.

Во время пребывания Рута в Петрограде проходил Первый Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, где был избран Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет во главе с меньшевиком Н.С. Чхеидзе…

На последнем моменте, временно отойдя от темы миссии Рута, стоит остановиться подробнее…

3 (16) июня в Петрограде открылся Первый Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, подготовленный Петроградским Советом. На съезд приехало 1090 делегатов, представлявших 305 рабочих, солдатских и крестьянских объединённых организаций, 53 районных, областных и губернских Советов, 21 организацию действующей армии, 8 тыловых воинских организаций и 5 организаций флота.

Большинство принадлежало эсерам (285 делегатов) и меньшевикам (248 депутатов). У большевиков было всего 105 мандатов.

В результате Первый Съезд Советов избрал Центральный Исполнительный Комитет (ЦИК), который был по составу и настрою эсеро-меньшевистским, то есть соглашательским. В состав ЦИК вошли 107 меньшевиков, 101 эсер, 35 большевиков, 8 объединённых социал-демократов, 4 трудовика и «народных социалиста», 1 бундовец. Председателем ЦИК стал, как уже сказано, меньшевик Чхеидзе.

Вместе с лидерами большевиков Лениным, Зиновьевым и Каменевым членами ЦИК были избраны Троцкий и Луначарский, тогда ещё не состоявшие в РСДРП(б). Вошли в ЦИК и два «правых» меньшевика – члены Исполкома Петросовета Михаил Либер (Гольдман) и Фёдор Дан (Гурвич), что сразу породило в среде большевиков презрительное собирательное прозвище «Либерданы», нередко употребляемое и Лениным. Восседал в президиуме съезда Плеханов, но он в вихре событий уже терялся.

В небольшевистском «раскладе» Первого съезда Советов сказалось многое… И особо ретивое преследование большевиков царизмом, откуда вытекало снижение влияния большевиков, лишённых возможности вести работу в массах… И легализация царизмом меньшевиков, вошедших в военно-промышленные комитеты… И ещё слабое к лету политическое самосознание масс… И влияние на селе кулачества – оно было сильно на селе даже к концу 1920-х годов… Не исключено, что свою роль сыграли внешние субсидии как меньшевикам, так и эсерам, ведь только меньшевики и эсеры могли быть «социалистической» альтернативой большевикам, играя роль баранов-провокаторов.

Но что особенно существенно: на Первом Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов не Председатель ЦИК Советов Чхеидзе, а всего лишь член ЦИК Ленин выдвигал лозунг «Вся власть Советам!». Основополагающее значение этого факта для верного взгляда на политику Ленина в 1917 году абсолютно не осознано по сей день… Ленина облыжно обвиняют в стремлении «захватить власть любой ценой». А Ленин в начале лета 1917 года предлагал мирно взять власть своим «социалистическим» оппонентам Чхеидзе и Чернову. Если бы эсеры и меньшевики на это пошли, то это означало бы, что Российская Советская Республика родилась бы как государство не под руководством Ленина, а под руководством Чхеидзе. И Ленин был готов на это пойти, не отказываясь, конечно, от борьбы против оппонентов за власть, но в рамках Советского государства.

В апреле 1917 года газета группы Плеханова «Единство» писала, что Лениным «водружено знамя гражданской войны в среде революционной демократии», но разве линия Ленина на Первом съезде Советов не свидетельствует о прямо обратном?

Напомню, что уже 4 (17) апреля 1917 года Ленин публично заявил соратникам по партии большевиков: «Мы должны базироваться только на сознательности масс. Если даже придётся остаться в меньшинстве– пусть. Стоит отказаться на время от руководящего положения, не надо бояться остаться в меньшинстве»… Вот Ленин и не побоялся попытаться форсировать ситуацию так, чтобы, на время отказавшись от руководящего положения большевиков в предлагаемом им Советском государстве, дать это государство народам России немедленно.

Для Ленина Советы были единственно возможным в новой России органом государственной власти, поэтому он требовал как можно скорее отдать им всю полноту единоличной власти, позволяющей начать проводить политику народовластия в государственном масштабе… И, как видим, был готов пойти на это даже в форме эсеро-меньшевистского государства. Министры же «Временного» кабинета в начале лета 1917 года не смогли бы противостоять Советам, объявившим себя полновластным демократическим правительством, тем более при полной поддержке этого акта партией Ленина и лично Лениным.

Увы, для Чхеидзе и его подельников возглавляемые ими Советы были не более чем разменной монетой в их стремлении заранее выторговать себе местечко в той буржуазной власти (республиканской или конституционно-монархической), которую, по их прогнозам, должно было учредить в некоем туманном будущем Учредительное собрание. Они власть брать не собирались и не взяли.

Однако вполне правомерен вопрос: только ли политической трусостью и соглашательством эсеров и меньшевиков объясняется их отказ от предложения Ленина? Не надавили ли на Чхеидзе и К? эмиссары Вашингтона из миссии Рута? Документально доказать такое давление мы не сможем никогда, но и исключать эту версию объективный исследователь не имеет права. Во всяком случае с делегатами Первого Съезда Советов Рут встречался.

Продолжая тему миссии Рута, напомню, что именно при Руте началось неудачное наступление русских войск в Галиции, предпринятое под давлением Вашингтона, Лондона и Парижа…

Миссия Рута имела возможность наблюдать массовые мирные демонстрации против войны, организованные большевиками, включая полумиллионную Июльскую демонстрацию солдат, матросов и рабочих под лозунгом «Вся власть Советам!». Эта демонстрация была расстреляна Временным правительством, и ещё при Руте было отдано распоряжение об аресте Ленина, в случае которого Ленин был бы, вне сомнений, расстрелян «при попытке к бегству».

Причём ареста Ленина и его казни (!!) требовал от Временного правительства именно посол Фрэнсис. В книге историка из США У. А. Уильямса «Американо-русские отношения. 1781–1947» сообщается даже об ультиматуме, предъявленном Фрэнсисом Милюкову и Гучкову, с требованием не допускать демонстраций с призывами к миру. И, возможно, пулемётный расстрел мирных демонстрантов был предпринят при негласной поддержке этого зверского акта Элиху Рутом и Дэвидом Фрэнсисом.

Накануне отъезда Рута состоялась отставка князя Г.Е. Львова и назначение проамериканской креатуры – лидера «трудовиков» и эсеров Керенского – министром-председателем Временного правительства. Считается, что миссия Рута и Фрэнсис ориентировались на октябристов и кадетов, а Керенского поддерживала миссия американского Красного Креста. Но, во-первых, последняя миссия была благотворительной и неправительственной лишь по вывеске, а фактически являлась разведывательной и в качестве таковой конфликтовать с Рутом не могла. Во-вторых, факт «инаугурации» Керенского при Руте говорит сам за себя.

Сопоставление событий позволяет уверенно предполагать, что миссия Рута как минимум была в курсе всех действий и планов российских «временных» «верхов», а как максимум – управляла этими действиями в той мере, в какой это было для Рута возможно. А возможности у «закалённого старого служаки» Элиху Рута и членов его миссии были немалые.

Между прочим, в своих эмигрантских воспоминаниях, охватывающих период с 1859 по 1917 годы, Павел Милюков о миссии Рута не обмолвился ни словом, как и о миссии Мильнера, о Самуэле Хоре…

Умалчивает Милюков также о периодических поездках в Россию его близких друзей из США Харпера и Крейна. И эти умолчания оказываются более разоблачительными, чем прямые откровения.

В отношении последнего моего заявления надо, пожалуй, объясниться отдельно. Говоря о ком-то как о «креатуре США», о «клиентах» или «агентах влияния», я отнюдь не хочу сказать, что все, кто обслуживал в России 1917 года и ранее интересы США, были вульгарными ренегатами и предателями, тем более что речь ведь идёт о представителях одной и той же социальной среды. Как правило, всё было тоньше – дружеские связи, доброжелательная помощь, как это было ещё до войны, с устройством лекций в Америке Милюкова при посредничестве Крейна и Харпера, «общность взглядов и целей» и т. д. Влиятельные в России клиенты США вряд ли оплачивались впрямую наличными, хотя жёстко отрицать и такой вариант лично я не стал бы.

Возвращаясь же к миссии Рута, следует сказать, что Рут и его сотрудники вполне поняли, что ситуация в России складывается объективно не в пользу «верхов» и наиболее приемлемым выходом как для российской буржуазии, так и для США было бы установление военной диктатуры подходящего генерала.

Таким виделся Лавр Корнилов.