Глава 13 Морские пути

Я тоскую по морю. По грязным и многолюдным пляжам, где я проводил каждое лето под вопли бродячих торговцев, предлагавших кокосы, крекеры, шарики моцареллы, фруктовый лед и газировку По громким крикам матерей, созывавших ребятишек, по радиоприемникам с ручкой, передававшим трансляции матчей и неаполитанский шансон, по мячам, что приземлялись на полотенце, пачкая его песком, или же нечаянно отскакивали в голову тем, кто меньше всего того ждал. По горячей, как в ванне, и мутной воде, где хочется отмокать и качаться на волнах целую вечность. Даже по обгоревшей коже, когда ложишься на прохладную простыню, перебарывая озноб, но долго не можешь сомкнуть глаз. Ностальгия умеет шутить такие шутки, заставляя скучать по тому, что совершенно не хотелось бы пережить вновь во всех подробностях.

Еще сильней я тоскую по тому морю, где позднее ходил на рыбачьих лодках. Мне нравилась такая подработка, я начинал дышать по-другому всякий раз, когда берег таял вдали и не было больше ничего, кроме голубой шири с горько-соленым запахом, к которому примешивалась вонь сетей и солярки. Когда море волновалось, мне становилось плохо и меня рвало. Теперь и это – драгоценнейшее воспоминание, лишнее подтверждение, что я и впрямь был в море, – доказательство, въевшееся в потроха.

Я вырос на морских романах. Меня завораживал список кораблей в “Илиаде”, а “Одиссею” я с детства инстинктивно воспринимал как исследование границ человеческого познания. Некий хитроумный и смелый человек, один за всех, описал их с самого начала. Я открыл и навсегда полюбил тайфуны и штили, закалившие капитанов Джозефа Конрада, с головой ушел в неотступную погоню за Моби Диком, демоном человеческого духа, воплотившимся в кашалоте. Я то болел за огромное китообразное, то чувствовал себя Измаилом, единственным, кто выжил после крушения “Пекода”, и теперь он обязан поведать миру эту историю. Теперь я знаю, что я одержим, как капитан Ахав. Мой Белый кит – это кокаин. Он точно так же неуловим и точно так же бороздит просторы всех океанов.

Шестьдесят процентов кокаина, изъятого за последние десять лет, было перехвачено в море или в портах. Так утверждает доклад ООН под сухим, но внушительным заголовком: “Трансатлантический рынок кокаина”. Шестьдесят процентов – это много, страшно много. Ведь и по всем прочим путям тоже идет непрерывное движение. Граница между Мексикой и Соединенными Штатами, крупнейшим в мире потребителем белого порошка, давно напоминает решето. Не проходит секунды, чтобы кто-нибудь не пересек ее с кокаином, спрятанным в пеленках младенца или в тортике, который бабушка испекла внучатам. Каждый год ее переходят двадцать миллионов человек – в этом с ней не сравнится никакая другая граница в мире. Из трех с лишним тысяч километров американцам удается контролировать не более трети – и это учитывая пятисоткилометровый барьер, вертолеты, охранные системы на инфракрасных лучах. Все это не в силах остановить даже потока нелегальных иммигрантов, с риском для жизни пересекающих пустыню, обогащая койотов – контрабандистов, провозящих живой товар и работающих на мексиканские картели. Более того, это дает им двойной источник дохода: если у тебя нет полутора-двух тысяч долларов, чтобы заплатить койоту, ты можешь рассчитаться, спрятав в своем багаже кокаин.

Невозможно проверить все машины, все мотоциклы, все грузовики и туристические автобусы, выстроившиеся в очередь перед сорока пятью официальными пропускными пунктами. Наркотик может быть в автомобилях, оборудованных самыми замысловатыми тайниками, или в обычных банках кофе или пачках жгучего перца, сбивающего с толку собак своим сильным запахом. Наркоторговцы крепят кокаин магнитами под днищем машин, получивших право пересекать границу по зеленому коридору, ведь они уверены: лучший курьер – тот, кто об этом не подозревает. После того как груз пересек границу, его тайком снимают. Кокаин перебрасывают через проходящий по пустыне барьер из мексиканского штата Сонора в Аризону при помощи усовершенствованных Леонардовых катапульт. Он летает по ночам на черных дельтапланах, смахивающих на кошмарную летучую мышь или на бэтмобиль: на долю пилота выпадают две тысячи долларов и смертельный риск, если груз, который надо сбросить по ту сторону границы, неудачно отцепится и нарушит равновесие аппарата. Одного такого пилота, разбившегося вдребезги, нашли на салатном поле рядом с городом Юма в Аризоне. Несброшенная половина кокаина, так и оставшаяся висеть в металлической клетке под одним из крыльев, ясно давала понять, что погибший – вовсе не спортсмен-экстремал.

То же самое касается и самолетов. Каждую секунду где-нибудь в мире на борт рейсового лайнера поднимается наркокурьер. И в то же самое время десятки и десятки контейнеров, маркированных совершенно другим товаром, грузят в трюм транспортного самолета.

И все-таки этот бесконечный круговорот, это лихорадочное, проникающее повсюду броуновское движение по своему объему и близко не может сравниться с морскими перевозками кокаина. Для Европы процентное соотношение еще выше: 77 процентов за период с 2008 по 2010 годы. А ведь европейский рынок кокаина уже почти догнал американский. Море есть море. Океаны занимают больше половины поверхности Земли, это другой мир. Если хочешь работать в море, подчинись его законам, законам настоящих морских волков. “В море трактиров нету”, как говорят в моих родных краях. Нет ни полицейских участков, ни станций скорой помощи, и мобильные тоже не берут. Нет ревнивых жен, переживающих за тебя родителей и девушки, которую ты ни за что не хотел бы разочаровать. Нет никого. И если не желаешь становиться сообщником – научись вовремя отворачиваться.

Это прекрасно знают те, кто организует перевозку наркотиков по морю. Знают они и то, что среди моряков есть как высокооплачиваемые профессионалы, которые хотят получать еще больше, но все больше и больше тех, кто работает без контракта, и притом за гроши. И все же это не основная причина того, что кокаин продолжает перемещаться по морю, главным образом через Атлантику. Чтобы перевозить кокаин в гигантских количествах, по десять и более тонн в партии, нужен большой корабль. Как и при любых импортно-экспортных операциях, это позволяет снизить закупочные цены и уменьшает транспортные издержки, но одновременно и повышает рискованность предприятия. Доставить груз за океан самым надежным способом – вот единственное правило морского наркотрафика. Столь простая в теории аксиома на практике заставляет непрерывно искать новые средства, новые маршруты, новые методы разгрузки товара, новые виды грузов, используемых для маскировки.

Все меняется, все должно быстро приспосабливаться. Мир – как единое тело, непрерывно омываемое потоком кокаина. Если ужесточение контроля перекрывает какую-то артерию, надо немедленно найти другую. Так, если когда-то кокаин вывозили преимущественно из Колумбии, в последние годы более половины кораблей, идущих в Европу, отчаливают от берегов Венесуэлы. За ней следуют Карибы, Западная Африка, Бразилия, а страна, некогда удерживавшая монополию на наркоторговлю, теперь опустилась на пятое место в рейтинге.

Основным пунктом назначения остается Испания: почти половина кокаина, конфискованного в 2009 году, направлялась именно туда. Голландию ненамного опередила Франция. Но статистические данные начинают выглядеть забавно, если сопоставить их с географической картой. В их основе – сведения о конфискациях, проведенных по большей части в море, у побережья Французских Антильских островов или во время захода в промежуточный порт у берегов Африки. В любом случае с тех пор, как подходы к традиционному североевропейскому оплоту наркоторговли стали отслеживать более тщательно, реакция наркодельцов не заставила себя ждать. Вместо роттердамского порта поставки направились на Антверпен, и объем кокаина, конфискованного в Бельгии, тут же возрос вдвое. В Италии из порта Джойя-Тауро, где ужесточили контроль, трафик переметнулся в Вадо-Лигуре, Геную и Ливорно, а из Неаполя – перебрался в Салерно. Трафик кокаина чем-то похож на домино. Если переставить одну костяшку, то придется поменять и местами все остальные. Все поддается изменению, но в основе лежит железная логика, замечательно рациональный план.

Историю путешествий кокаина надо писать с конца. Пункт назначения диктует и общую схему, и детали. Многое зависит от того, будет ли товар при выгрузке на континент перегружаться с корабля-матки на более мелкие и юркие суденышки, способные пришвартоваться где угодно, или же кораблю предстоит избавиться от потайной начинки в порту после прохождения таможенного контроля. Во втором случае необходимо как можно лучше спрятать кокаин внутри другого товара, в первом же – товар для маскировки можно выбирать менее тщательно, а то и вовсе обойтись без него. “Корабль-матка” – наркотрафик возвращает к жизни метафорическую мощь морского жаргона. То же самое касается “tripulantes” – слова, обозначающего “экипаж”, но образованного от глагола “tripular”, основное значение которого – “вести” или “направлять”. Tripulantes – это те, кто должен доставить кокаин в целости и сохранности. Иногда это подкупленные моряки или другие члены экипажа, иногда – люди картеля, которые поднимаются на борт невинного на вид судна для охраны сокрытого груза.

Корабль-матка может принадлежать наркоторговцам, как в случае с “Миражом II”, а может быть зафрахтован – в этом случае покупается лишь содействие tripulantes. Он даже может оказаться грузовым судном, выполняющим регулярный рейс, как корабли компании Maersk Sealand, которые использовал Фудули, или же круизным лайнером, при этом ни морская компания, ни легальные импортеры (обычно транснациональные корпорации) и не подозревают, что в загруженных в трюм контейнерах притаился ценный паразит. В таком случае говорят о “слепом грузе”.

Перевалка груза в открытом море дает ряд преимуществ: этот вариант доставки гибче, организовать его можно проще и дешевле, а значит – быстрее. Чем скорее кокаин поступит в продажу, тем скорее инвестиции обернутся прибылью. Складывается впечатление, что этот способ доставки кокаина в Европу по-прежнему самый распространенный, судя по данным о конфискации партий кокаина, направлявшихся в Испанию или перехваченных у побережья Западной Африки. Следует, однако, учитывать, что речь в общем-то идет о транзитных грузах, которые упрятаны менее тщательно, а стало быть, их легче обнаружить.

Мексиканские картели изобрели способ погрузки, полностью отвечающий их извращенной страсти к пусканию денег на ветер, но представляющий при этом хитроумную и действенную тактику. Начнем с того, что “наркоприводнение” – это способ быстро погрузить кокаин, не заходя при этом в контролируемые полицией порты. Берут автомобиль, набивают его кокой, отправляют в последний путь на вершину какого-нибудь утеса и там, опустив в дверцах стекла, сталкивают в море. Это может быть пикап или джип какой-нибудь популярной среди наркоторговцев модели, вроде “гранд маркиз” или “чероки”. Оба способны оставаться на плаву достаточно долго, чтобы можно было вытащить из салона груз. Основную часть запаянных в целлофан пачек можно выловить с полным комфортом после того, как они всплывут на поверхность. А дальше кокаин подбирают люди на резиновых или моторных лодках и доставляют его прямиком по назначению или же перегружают на корабль покрупнее. Но все должно пройти без сучка без задоринки. Поэтому, чтобы перекрыть доступ к тому месту, где происходит “нар-коприводнение”, прибегают к одной из техник блокировки дорог. “Наркоблокада” – зрелищный акт насилия, обычно совпадающий со вспышкой военных действий, ответным ударом, засадой для соперников. Несколько вооруженных отрядов действуют на различных участках одной дороги или даже целой дорожной сети, захватывая большегрузные фуры или высаживая пассажиров из автобусов. Ставят захваченный транспорт поперек проезжей части, прокалывают шины, обливают из канистры бензином и поджигают. Этим преследуются сразу две цели: исполнить задуманное, не боясь помех со стороны сил правопорядка или соперничающей группировки, и посеять панику.

Для того чтобы подобрать сброшенный в море груз, таких масштабных усилий зачастую не требуется. Достаточно устроить автомобильный затор – рвануть на машинах по встречной полосе, создавая аварийные ситуации и всячески затрудняя движение на ближайших к месту выгрузки дорогах. Точно такую же тактику применяют, чтобы дать боссу возможность скрыться. В обоих случаях “наркоблокада” представляет собой отвлекающий маневр, поскольку полиция поспешит на место происшествия, а тем временем даже последние пакеты с кокаином успеют благополучно всплыть и будут подняты на борт.

Мексиканские и колумбийские картели щеголяют своими безграничными возможностями, применяя такие корабли-матки, которые никто, кроме них, систематически сейчас не использует: подводные. В этих плавучих средствах, столь же фантасмагорических, сколь и эффективных, нашла свое символическое отражение и воплощение каждая грань их могущества: мощь экономическая, военная и даже мощь геополитического влияния. Трудно и вообразить, сколько подводных и полуподводных лодок, начиненных тоннами кокаина, бороздит ныне воды Тихого океана между Колумбией и Мексикой – а в последнее время еще и самые исхоженные пути Карибского моря, до самого побережья Флориды. Полуподводные суда выступают из воды примерно на семьдесят сантиметров, так что видна лишь малая их часть, не больше квадратного метра, где размещен воздухозаборник дизельного двигателя. Дальность их плавания составляет до пяти тысяч километров. Полноценные же подводные лодки проходят весь маршрут на глубине до тридцати метров, всплывая только ночью, чтобы подзарядить аккумуляторы. Для того чтобы править подводной или полуподводной лодкой, достаточно совсем небольшого экипажа, от двух до, самое большее, двенадцати человек, но навыки управления – это далеко не все, что от них требуется. Не зря эти лодки прозвали гробами. Внутри они такие низенькие и тесные, что управлять лодкой можно только лежа, мучась от страшной жары, за которую эти суда прозвали “неотключаемыми лежачими соляриями”. Но самое главное – не исключено, что лодка и впрямь станет экипажу гробом. Никто никогда не узнает, сколько таких суденышек кануло в пучину вместе с грузом и горсткой людей, не оплаканных никем, кроме разве что каких-нибудь морячек-латиноамериканок, чья значимость меньше нуля. Зато вот кокаина туда можно набить до десяти тонн. Именно это вызывает растущее беспокойство американских властей. Подводные лодки не оставляют следов, если не считать черточки на экранах радаров, в которой практически невозможно однозначно опознать идущее под водой судно. Вдобавок традиционные транспортные средства наркоторговцев – моторные и рыбацкие лодки, быстроходные катера – обладают грузоподъемностью в десять раз меньшей, чем подводные лодки.

Службы по борьбе с наркотиками и разведка опасаются, что происходит нечто подобное массовому переходу на “аэробусы” – самолеты, одно время считавшиеся суперсовременными, но слишком дорогими, чтобы использовать их на регулярных рейсах, однако со временем все авиакомпании перешли на них, списав старые “боинги”. Картели теперь уже могут себе позволить не только отдельные субмарины, но и целые флотилии. Между 2005 и 2007 годами колумбийские военно-морские силы задержали в водах Тихого океана восемнадцать подлодок, обнаружили почти тридцать, общее же количество, по их подсчетам, составило около сотни. Но столь широкое их распространение нельзя свести к простому вопросу экономической выгоды. Более любопытный аспект дела состоит в том, что в случае с наркосубмаринами вновь повторяется извечный сценарий технического прогресса. Пальма первенства принадлежит, разумеется, не кому иному, как Пабло Эскобару. Он сам гордо заявлял, что в состав его огромной флотилии входят две подводные лодки. Внедрение инновации подстегивается иррациональным желанием подражать легендарным образцам, доказать свою состоятельность, сравнявшись с ними, а то и превзойдя их в богатстве и могуществе. Но более конкретные возможности к этому представились лишь тогда, когда русские мафиози начинают оседать в Майами и предлагать колумбийцам хиты советского вооружения.

Почти десять лет субмарины наркодельцов оставались для всех американских подразделений, задействованных в “войне против наркотиков”, чем-то вроде “Летучего голландца” – призраками, за которыми гонишься по тающему на глазах следу, но так и не можешь ухватить. Ходили даже подозрения, что это всего лишь легенды, новые суеверия моряков, морской миф. Но в 2004 году был нанесен решающий удар по картелю “Норте-дель-Валье”, организации, занявшей главенствующее положение в Колумбии после того, как пришли в упадок Медельинский картель и картель Кали. Сотни его членов были арестованы, а главари, начиная с крестного отца клана Диего Монтойи по кличке Велосипедист, – экстрадированы в Соединенные Штаты. Конфискованы миллионы наличными, золотые слитки, предметы роскоши и прочая собственность на сумму в сто миллионов долларов. И наконец в руки правоохранительных органов попала субмарина: подводная лодка из стекловолокна, построенная самими членами картеля, – из тех, что способны доплыть до Калифорнии. Остается неясным, удалось ли людям из картеля расшифровать морские коды США, или, что более вероятно, они избегали перехвата в открытом море благодаря наводкам какого-нибудь работающего на них колумбийского адмирала.

Наркосубмарины до сих пор строятся на засекреченных верфях, укрытых в дебрях латиноамериканских джунглей. Никто не знает ни сколько подлодок удалось изготовить наркокартелям, ни состав и количество людей, занятых на их сборке и обкатке, ни какими притоками либо же притоками притоков Амазонки лодки выводят в море, ни сколько их затонуло в океане вместе с экипажем. Никому не известно, сколько лодок затопили, чтобы избежать перехвата, а скольким удалось успешно выполнить задание. Но вот еще один невероятный факт. То, ради чего гробятся все эти колоссальные силы, деньги и средства, зачастую выполняет функцию управляемой одноразовой упаковки. Говоря иными словами, самые простые наркосубмарины сродни тем животным, чья жизнь длится лишь пару-тройку репродуктивных циклов. Стоит им несколько раз разрешиться от бремени, как их пускают ко дну. Экипаж возвращается на родину самолетом. Миллионы и миллионы долларов в буквальном смысле слова выброшены в море.

Около двух миллионов стоила полуподводная лодка, обнаруженная летом 2008 года мексиканскими ВМС в Тихом океане на широте города Салина-Крус в штате Оахака. Замеченное издали странное зеленое пятнышко оказалось веретенообразным судном длиной десять метров, загруженным до отказа почти шестью тоннами кокаина. Товар был колумбийский – как и четыре матроса, которые сдались и сошли на берег, не оказав никакого сопротивления. Но предназначался товар для мексиканца. Альберто Санчеса Инохосу по прозвищу Тони, ставшего одной из ключевых фигур картеля “Гольфо” после ареста Осиеля Карденаса Гильена, схватили два месяца спустя на юге Мексики, в штате Табаско.

Более современные и продвинутые модели представляют собой полноценные субмарины несколько больших размеров и способны без труда проделать путь из Центральной Америки до Калифорнии. До сих пор перехватить удалось только три из них, но сам факт задержания этих трех лодок за короткий срок заставляет предположить, что на самом деле курсирует их гораздо больше.

Единственная известная на сегодняшний день попытка применить тот же метод в Средиземном море имела трагикомический финал. Два испанских афериста вкладывают деньги, некий “инженер” ставит сарай, где и собирает полуподводную лодку без особых претензий, длиной девять метров и управляемую всего одним человеком. Все это происходит в 2006 году в Галисии, самом популярном перевалочном пункте для ввоза кокаина в Европу. Нашей троице удается связаться с нужными людьми, внушающими им благоговейный ужас: колумбийцами. Свое самодельное устройство они уступают за скромную сумму в сто тысяч евро. Колумбийцы хотят использовать лодку для разгрузки корабля-матки, и “инженер” в процессе ходовых испытаний должен доставить свое сокровище по назначению. Но лодку начинает глючить, и наш колдун-недоучка впадает в панику. Смерти от удушья в водах Атлантики он боится не меньше, чем покупателей, которым продал корыто. Тогда он решает, что единственный способ выкрутиться – это спасти свою шкуру и тут же сдать суденышко противнику, чтобы потом рассказывать наркоторговцам, что лодку перехватила полиция. Но и полиция не ведется на эту приманку. Следователи выжидают, пока “инженер” с пособниками не организуют доставку партии гашиша, чтобы покрыть долг перед колумбийцами, и берут их на месте. Подражать большим дядям оказалось не так-то просто, и трое испанцев на собственном опыте убедились, что не в силах тягаться с жителями бывших своих колонии.

Так оно и есть: мир и расклад сил в нем изменились – в том числе и благодаря трафику кокаина. Велико искушение счесть этот случай лишь забавным эпизодом уголовной хроники, но не меньшей ошибкой будет и усмотреть здесь полушутливое подтверждение того, что жестокое господство латиноамериканских картелей в Старом Свете – штука немыслимая. Это не так. Уже сегодня Европа породила моряков нового типа, ничуть не похожих на шкиперов набитых сигаретами моторок из восьмидесятых или девяностых годов, дешевой рабсилы каморры или “Сакра Корона Унита”[95]. Самый распространенный тип судна среди тех, где за последние годы находили партии кокаина, – не старый добрый торговый корабль, не контейнеровоз, не рыбацкое судно и не катер. Это парусник. Большие катамараны, деревянные яхты, парусники, на которых можно смело потягаться с Джованни Сольдини[96]. Не яхты – мечта; пришвартованные на Карибах, они с готовностью будут катать тебя от острова к острову, с одного белоснежного пляжа к другому, но еще лучше они подходят по-настоящему влюбленным в море, тем, кто готов испытать свои силы и пересечь океан. Однако люди, платящие шкиперам большие деньги за то, что те, следуя истинному своему призванию, доказывают свое знакомство с древней наукой течений и попутных ветров, даже и не думают подниматься на борт. Это брокеры наркоторговли, эмиссары криминальных организаций. Но не только: это еще и веселая тусовка, мажоры из влиятельных семей, желающие попытать счастья и переметнуться от легкого потребления к легким заработкам, выжимая из одного головокружительного предприятия одновременно кокаин, адреналин и деньги.

Сейчас “Блаус VII” – учебное судно военно-морского флота Португалии. Это великолепный, полностью деревянный двухмачтовый парусник длиной в двадцать три метра, выкрашенный снаружи в благородный темно-синий цвет. Он был задержан в феврале 2007 года в ста милях к северо-западу от архипелага Мадейра, принадлежащего Португалии, хотя и расположенного ближе к североафриканскому побережью. В ходе совместной операции португальских ВМС и полиции на борту было обнаружено две тонны кокаина, полученного из Венесуэлы и уже перегруженного на парусник для дальнейшей доставки в Европу. Арестованные tripulantes составляли весь экипаж целиком: все греки, за исключением шкипера Маттиа Вольтана из Падуи. Ему нет еще и двадцати восьми, однако “Блаус VIE” стоимостью в восемьсот пятьдесят тысяч евро зарегистрирован на его имя. Его ровесник Андреа отвез Вольтана на машине в аэропорт Венеции и посадил на рейс до Барселоны, откуда тот должен был добраться до корабля, вместе с экипажем поджидавшего его в Португалии. Перед отъездом отец этого второго парня засыпал их наставлениями. “Прежде чем трогаться, оглядитесь хорошенько”, – поучает он по телефону из Дубровника, где проживает с младшим сыном Алессандро, руководя работой двух открытых в Хорватии фирм. Таких итальянских бизнесменов, перебравшихся в Восточную Европу, сейчас немало. Вдобавок его интересует, насколько представительно выглядит Маттиа, и Андреа с типичным раздражением по поводу излишней родительской заботы огрызается: “Он побрился, и я его постриг. Я лично сходил домой за рашпилем”.

Беспокойство отца Андреа, Антонио Мелато, по поводу нанятого им слишком молодого шкипера вполне понятно, но в том, что “Блаус VII” перехватят, нет вины Вольтана. После освобождения парень вновь оказывается в Падуе, пытаясь вернуться к прежней беззаботной жизни. Андреа говорит отцу, что видел в городе этого придурка Маттиа, их приятеля. “Ты шутишь! – взрывается отец. И отрубает: – Этот человек нам не нужен”. Но зря он так злится, ведь прослушивают как раз его телефон.

Мелато – всего лишь один из фигурантов расследования, проведенного Особым оперативным подразделением карабинеров под руководством миланского Окружного управления по борьбе с мафией и охватившего пол-Европы, Карибское море и Джорджию. В июне 2012 года его арестовывают вместе с детьми и прочими подельниками – ячейками сети, раскинувшейся между Испанией, Голландией, Болгарией, Словенией, Румынией, Хорватией, Финляндией, а в Италии – между Венето, Пьемонтом и Ломбардией. Три десятка задержанных, шесть тонн конфискованного кокаина, семь лет работы. В названии операции, “Великая хартия вольностей”, присутствует немалая доля иронии. Старинный титул документа, подписанного королем Иоанном Безземельным, отсылает к флотилии чартерных судов, зафрахтованных для перевозки наркотиков.

Но началось все очень далеко от моря, с гораздо более будничной работы служб по борьбе с мафией. В 2005 году туринские карабинеры обнаружили, что ндрина Беллокко и прочие семейства города Розарио поставляют товар в Пьемонт необычным образом – через болгарских агентов. Болгары, возглавляемые Эвелином Баневым (для друзей – Брендо), амбициозным сорокалетним миллионером, разбогатевшим на игре с ценными бумагами, взяли на себя роль посредников. Однако работу по поиску шкиперов и кораблей с двойным дном для доставки кокаина с Карибов или переброски из Африки в Испанию они доверили итальянцам: Антонио Мелато с сыновьями и еще двум более важным фигурам – Фабио и Лучо Каттеланам, тоже уроженцам Падуи, но проживающим между Миланом и Турином. Именно они набирали экипаж “Окт Челленджера” – перехваченного испанской таможней в один день с “Блаусом VII” грузового судна, на борту которого находилось еще три тонны кокаина. И те же братья Каттелан нашли двух опытных шкиперов, Гвидо Массолино и Антонио д'Эрколе, и отправили их из Турина в один из хорватских портов, где тех ждала парусная лодка – ее следовало пригнать назад с грузом кокаина. По пути, повторявшем маршрут Маттиа, они сделали две остановки: первую на Балеарских островах, вторую на Мадейре. Оттуда они должны были направиться к кораблю-матке. Но напрасно тот ждал посреди океана. Они исчезли. Возможно, их накрыла буря и волны разнесли в щепки их хрупкую посудину. Может быть, они не стали посылать сигнал СОС, чтобы не светить свое малообъяснимое присутствие в этой точке Атлантики, а может, до последнего надеялись выкрутиться и тянули, пока не стало слишком поздно.

Обоим бесследно пропавшим туринцам было за шестьдесят. Среди шкиперов наркоторговцев обычно не бывает молодняка. Опыт служит лишней гарантией, к тому же люди, посвятившие жизнь морю, с возрастом, судя по всему, становятся покладистей. Надо откладывать деньги, чтобы можно было в любой момент достойно уйти на покой, мучит желание жить не хуже других, или же просто тянет на подвиги и хочется стать импортером товара, к которому уже пристрастился сам. В конце концов, что в этом такого?

Шкиперы парусных и моторных яхт – это крепнущая сила на службе у наркоторговцев, и их наниматели знают счет деньгам. Горстка людей за штурвалами безобидных на вид суденышек, способных зайти в самый мизерный туристический порт, – это выгодный ресурс, даже несмотря на то, что платить им надо много, а главное – шкиперы могут оказаться менее стойкими, чем простые tripulantes с их более скромными запросами и привычками.

Более тонны кокаина общим числом везли “Марипоса”, “Линнет” и “Кололо II” – последние две яхты перехватили у берегов Сардинии и отконвоировали в порт Альгеро. Под весом найденных на борту трехсот килограммов кокаина колется шкипер и владелец “Кололо II”, сорокалетний румын, пустившийся в плавание от Французских Антильских островов и направлявшийся в один из портов поближе к Риму. Чтобы скостить себе срок наказания, он соглашается на сотрудничество со следствием. На основании его признательных показаний в июле 2012 года римское Окружное управление по борьбе с мафией просит разрешения на арест еще пяти его сообщников, проживающих неподалеку от столицы. Кто-то уже имеет судимость-другую, но ни одного мафиозо среди них нет.

Они возникают в любой точке континента, но особенно там, где пока нет местных криминальных организаций: каждый, как показало расследование, – ценное прикрытие, а если понадобится, и невольный козел отпущения. Итальянцы – как те два болонца и ливорнец, перевозившие на борту “Сириуса”, “Мае ке нада” и парусной яхте под ироническим названием “Овердоз” из Бразилии через Гваделупу и Канарские острова кокаин для золотой молодежи Болоньи и арестованные в 1995 году; или как уроженец Апулии, штурман “Шелдана”, роскошной двадцатитрехметровой яхты модели Falcon, перехваченной в сентябре 2012 года в порту Империи с тремя с половиной тоннами гашиша; хорваты – вроде шкипера, проживавшего в Чивитанова-Марке и задержанного в мае 2012 года на другой парусной яхте с двумястами килограммами кокаина на борту у берегов Мартиники в ходе совместной операции УБН, французской, хорватской и итальянской полиции; наконец – бретонский шкипер Стефан Коля, который вышел в 2011 году на свободу, проведя два года в испанской тюрьме за то, что заправил для перехода из Венесуэлы баки с питьевой водой четырьмястами литрами жидкого кокаина. Национальность не имеет значения, важно лишь, чтобы в пользу этих энтузиастов парусного спорта свидетельствовали их послужной список, классовая принадлежность и место рождения, внушая судьям мысль, что в наркокурьеры те угодили по чистой случайности. В отсутствие специфического законодательства доказательная база частенько оказывается недостаточной, и общественное мнение родной страны, как в случае с бретонским шкипером, горячо отстаивает невиновность подсудимого. Тайное братство tripulantes раздувается шире, чем их паруса под ветрами Атлантики.

И все же, когда я думаю о кокаине, перед глазами встают не хрупкие суденышки, бороздящие океанский простор. А что-то более мелкое, простое, вездесущее. Это товар, товар высочайшей пробы, притягивающий все остальные, словно магнитом. Плод, созревающий из других плодов, единственный паразит, тысячекратно увеличивающий стоимость зараженной им плоти, многоликое воплощение выгоды, которую приносит всякая торговля. Я снова мысленно вижу ряды контейнеров в порту Неаполя: желтые MSC, серые Cosco, голубой логотип Maersk, зеленые Evergreen, красные К Line и все прочие огромные кирпичики лего, разобранные и вновь составленные в недолговечные постройки крюками подъемных кранов. Чистая геометрия, элементарный хроматизм, таящий в себе все, что может быть продано, куплено и потреблено. И все или почти все может волей или неволей дать приют белому порошку.

Парадоксально, но даже самый подпольный товар не может обойтись без логотипа. Брендинг берет начало от клейм, которые хозяева ставили на скот, чтобы отличить свой от чужого. Так же маркируют и брикеты кокаина – как в качестве свидетельства о происхождении, так и для того, чтобы проще было распределить партии по получателям, когда крупные брокеры организуют мегапоставки, отправляя одним грузом товар для разных клиентов. Логотип для кокаина – прежде всего знак качества. Это не просто пустой рекламный слоган, он выполняет важнейшую функцию: маркировка удостоверяет целостность каждой отдельной упаковки и служит гарантией того, что перед нами чистый, беспримесный продукт. Доброе имя картеля важнее всего. Куда важней, чем опасность быть выслеженными и обнаруженными, если товар попадет не в те руки, – что, в общем, составляет обычный деловой риск. И неслучайно наркоторговцы зачастую заимствуют символику самых культовых и популярных марок. Их анонимный товар, по сути, предмет роскоши, возведенный в абсолютную степень, и стоит столько же, сколько все прочие бренды мира, покупаемые и вожделенные, вместе взятые.

Скорпион или дама были вытиснены на пачках, извлеченных в августе 2011 года финансовой полицией Специи из десяти автомобилей с двойным дном в одной из деревушек коммуны Аулла в провинции Масса-Каррара. Это самая крупная партия из всех когда-либо конфискованных в Италии и четвертая по величине в Европе. Подозрения возникли уже в порту Специи, в ходе таможенной проверки некоторых контейнеров, прибывших из Санто-Доминго. В одном из них обнаружили фалынстенку, за которой были спрятаны семьсот пятьдесят упаковок наркотика, однако решено было поставить ее на место и пропустить контейнер-наживку. Сама символика наводила на мысль, что это лишь малая часть гораздо большего груза: скорпионом помечают долю, предназначенную для Северной Европы, а дамой – тот товар, что пойдет в Вентральную Европу. Скорпион служит не столько подписью отправителя, сколько фактически почтовым индексом получателя – возможно, потому это один из символов, которые в наши дни чаще всего можно обнаружить на пачках кокаина. Сама же сделка не только грандиозна по масштабу, но и заключена между участниками одного из самых давних и испытанных временем союзов: колумбийским картелем “Норте-дель-Валье” и семействами Джойя-Тауро. Калабрийцы не могут смириться с потерей такой ценной партии и вычисляют, где именно хранится задержанный груз. Благодаря утечке информации это становится известно финансовой полиции. Кокаин не может больше оставаться на прежнем месте. Под охраной пятнадцати патрулей “желтых петлиц” и “зеленых беретов”[97] его переправляют из Специи в Оспедалетто под Пизой, где находится ближайший мусоросжигательный завод. Объект остается под неусыпным контролем день и ночь, пока последний скорпион и последняя дама не исчезают в пламени.

Логотипы входят в употребление в семидесятые годы по инициативе одного крупного перуанского наркодельца, а в следующем десятилетии благодаря колумбийским и мексиканским картелям получают широкое распространение. Потом их число растет как на дрожжах, они безудержно множатся пропорционально росту потребления кокаина. Согласно последним подсчетам, проведенным по заказу Евросоюза в 2005 году, их выявлено порядка двух тысяч двухсот. Кто довольствуется бесхитростной аббревиатурой фирмы, кто воздает почести любимой футбольной команде, кто предпочитает цветы или животных, кто любит эзотерические или геометрические символы, кто подписывается маркой роскошного автомобиля, а кто-то развлекается мультяшными персонажами. Всего не перечислить. Но можно привести небольшую подборку, сгруппированную по темам и разновидностям.

Татуировки: скорпион, дама, дельфин, якорь, единорог, змея, конь, роза, всадник и прочие мотивы, восходящие к самым популярным классическим татуировкам, оттиснуты на пачках при помощи металлических штампов и наряду с простейшими геометрическими формами составляют самый распространенный тип маркировки. Могут обозначать как отправителя товара, так и получателя.

Флаги: французский триколор, британский “Юнион Джек” и даже нацистская свастика. Уже не вытиснены на пачках, а распечатаны в цвете на кусочках бумаги и подложены под пленку, которой обтянута каждая упаковка. В первых двух случаях можно предположить, что флаг указывает на место назначения; в последнем, попавшемся на партии пасты коки, отправленной на очистку в один из районов Боливии на бразильской границе, речь, видимо, идет об идеологических симпатиях исполнителей.

Супергерои (и их символика): буква S Супермена, изображение Капитана Америка, знаменитые наручные часы Джеймса Бонда, оттиснутые или распечатанные на бумажках. Назло или смеха ради наркоторговцы присваивают себе культовые символы голливудских грез.

Мультфильмы: что смотрят по телевизору наркоторговцы? Тщательно завернутая фигурка Гомера Симпсона или кого-нибудь из классических героев Уолта Диснея поверх каждой пачки кокаина смотрится довольно неожиданно. Но совсем уж дико видеть там телепузиков или японскую кошечку Hello Kitty, любимый персонаж девочек всего мира.

Иероглифы: 6 июля 2012 года в Гонконге перехватывают контейнер с шестьюстами с лишним килограммами кокаина, прибывший из Эквадора и предназначавшийся для нарождающегося рынка Юго-Восточной Азии или континентального Китая. На каждой пачке красовался китайский иероглиф “пинь” [?-], который в сочетании с другим иероглифом образует слово “мир”, но может также означать “ровный”, “плоский”, “гладкий”. Доброе пожелание клиентам.

Бренды: кролик Playboy, росчерк Nike, застывшая в прыжке кошка Рита, крокодильчик Lacoste, надпись Porsche, символика “Формулы-1” или Ducati. Наряду с традиционными мотивами татуировок это самые распространенные метки. Но если задуматься, почти все излюбленные наркоторговцами символы, от восточных иероглифов до мультяшных персонажей, в наши дни можно встретить в виде наколок. Продавцы наркотиков общаются с миром на универсальном языке современной поп-культуры, к которому их товар принадлежит в неменьшей степени, чем марки, чьей символикой они пользуются. При этом они избегают употреблять самые узнаваемые свои символы: например, кресты, черепа или образ Санта-Муэрте[98], которые часто накалывают себе члены мексиканских картелей и еще чаще – мар Центральной Америки. Культ – это внутреннее дело, бренд – совсем другое. Те же картели ввели систему внутреннего употребления знаменитых логотипов, помечая ими машины членов группировки, майки, бейсболки, брелоки. “Сетас” взяли своим обозначением конька Ferrari, картель “Гольфо” – оленя John Deere, самого крупного в мире производителя тракторов. Это наклейки или легкодоступные безделушки, не привлекающие внимания. Так культовые марки преобразуются в тайные военные знаки различия.

Непролазная чаща символов, в которую превратилась торговля кокаином, отсылает нас к изменчивому хитросплетению путей, их узлов и развилок – всему тому, с чем надо определиться прежде, чем отправить любой груз. В основе этого хитросплетения – постоянный поиск больших и малых судов и экипажей; контейнеры, которые надо как-то распознать среди сотен их близнецов, погруженных на тот же корабль-матку; тьма людей, которых необходимо подкупить – в мореходных и транспортных компаниях, на таможне и в портах, среди военных вообще и в силах правопорядка в частности, политиков местного и национального значения. Все плантации, разбросанные по Колумбии, Перу и Боливии, все сотни тысяч крестьян, собирающих коку в лесах на склонах Анд, все рабочие и химики, задействованные в процессе переработки листьев в пачки порошка или жидкий кокаин, – это лишь маргинальная часть бизнеса. А все остальное – транспортировка.

Транспортировка позволила мексиканским картелям стать сильнее колумбийских. Доступ к порту Джойя-Тауро стал тем фундаментом, на котором утвердились власть и международный престиж ндрангеты, особенно семьи Пиромалли с примкнувшими к ней кланами, ставшей, по мнению Следственного отдела по борьбе с мафией, крупнейшим мафиозным семейством всей Западной Европы. И поскольку большая часть инвестиций и прибылей наркоторговцев вращается вокруг морских перевозок, этот вопрос превратился в столь сложную проблему, что породил новый вид специалиста, ценящегося на вес золота: менеджера по логистике. Кто-то зовет его системщиком, кто-то – трэвел-доктором. Он может быть важнее брокера и зарабатывать больше – особенно если брокер не обладает экономическими или организационными возможностями Паннунци или Локателли, если это лишь один из множества мелких посредников, которые главным образом договариваются о поставке, а затем отслеживают лишь ключевые моменты движения товара: погрузку, основные перевалочные пункты и прибытие в пункт назначения.

Обо всем прочем позаботится менеджер по логистике, системщик. О каждом этапе пути и второстепенных перевалочных пунктах, о мельчайших параметрах транспорта, о растаможке, о грузе, используемом в качестве прикрытия. Еще ему приходится разработать стратегии решения проблем или хотя бы затыкания основных дыр, пути минимизации ущерба, если что-то пойдет не так. Он должен предусмотреть каждую деталь, держать в голове каждый шаг, мысленно пройти через все ветвящиеся каналы, по которым в процессе разойдется общий поток кокаина. Он должен превратить доставку в нечто большее, нежели бесперебойное движение товара, в проект столь же дифференцированный, сколь и стабильный – в систему.

На разработку системы транспортировки большой партии кокаина уходит несколько месяцев. И после того как она разработана, протестирована и пару раз использована, пора уже вносить изменения или выдумывать новую систему. Поле действия системщиков – вся поверхность земного шара, но время работает против них. Им приходится постоянно соревноваться со способностью следователей вычислить перемещения коки. Вот почему услуги системщиков стоят так дорого, что по карману лишь крупнейшим организаторам наркотрафика или самым успешным посредникам. Самые богатые и влиятельные картели могут даже позволить себе тестировать новые маршруты, отправляя сначала “чистый груз”, без наркотика, как и полагается при отладке любой системы.

Так сделал и картель Синалоа, не зная, что за ним уже следят бостонское отделение ФБР и испанская полиция, объединившиеся для совместной операции “Темные воды” – расследования, сыгравшего большую роль в истории наркотрафика, поскольку оно выявило заинтересованность мексиканских картелей в прямых поставках кокаина на европейский рынок, где прежде доминировали колумбийцы, 10 августа 2012 года в центре Мадрида агенты испанской полиции арестовывают четверых членов мексиканской организации, в том числе и двоюродного брата Хоакина Гусмана Лоэры, самого на тот момент влиятельного и разыскиваемого наркобарона в мире, легендарного Чапо. Маноло Гутьеррес Гусман перебрался туда вместе с юрисконсультом и еще парой доверенных лиц, чтобы подготовить базу для новых проектов, предусматривающих регулярный ввоз товара через испанские порты.

Все началось несколькими годами ранее, когда ФБР посчастливилось найти нечто куда более ценное, чем субмарина, под завязку набитая кокаином: источник, имеющий доступ к самой верхушке картеля Синалоа. Тогда в ФБР решают копнуть поглубже и организуют грандиозную операцию под прикрытием. В начале 2010 года внедренные агенты вступают в контакт с двоюродным братом Чапо и другими влиятельными лицами, выдавая себя за членов итальянской организации, уже занимающей видное положение как в Соединенных Штатах, так и в Европе. Они ищут новых поставщиков, а сами же могут похвастаться отличными связями в андалусийском порту Альхесирас. Мексиканцы с радостью хватаются за предложение и вступают в переговоры: речь идет о том, чтобы поставлять тонну кокаина в месяц, отправляя товар из Южной Америки контейнеровозом. За сопровождение кокаина через порт Альхесирас “итальянским партнерам” будет причитаться двадцать процентов от каждой партии, остальное мексиканцы намерены сбывать на всей территории Европы самостоятельно через новую сеть мелкооптовой торговли. К августу 2011 года все уже готово. Однако прежде чем рисковать столь значительным количеством кокаина, картель Синалоа решает протестировать маршрут на безопасность: четыре раза подряд подконтрольные картелю эквадорские фирмы отправляют контейнеры, груженные одними только фруктами. Хорошенько проверив систему, наркоторговцы дают знать, что готовы к отправке первой партии: тридцать три килограмма кокаина, предназначенного для различных точек европейского рынка, спрятаны в одном из контейнеров, подготовленных к отправке из бразильского порта Сантус. Это партия довольно мизерная, ведь цель поставки – разбить лед со всей осторожностью и благоразумием, полезным даже для самого крупного холдинга. Но на сей раз его недостаточно. 28 июля 2012 года власти задерживают груз в порту Альхесираса и практически одновременно арестовывают мексиканцев, когда те являются на встречу со своими липовыми партнерами, чтобы обсудить новые отгрузки. Основной ущерб для картеля Синалоа состоит в самом факте, что были раскрыты и на какое-то время заблокированы их экспансионистские устремления в сторону Европы. Все прочее: и конфискация груза, и даже арест нескольких человек из верхушки, включая двоюродного брата самого босса, – представляет собой неизбежные потери, которые столь сильная и разветвленная организация попросту спишет со счета.

А вот чей труд пропадает впустую даже в обстоятельствах менее драматичных для наркоторговцев, так это специалистов, которым поручено было спланировать предприятие. Работа трэвел-докторов, системщиков, оплачивается по той же схеме, что и у многих фрилансеров. Задаток на покрытие расходов по разработке и реализации системы и гонорар после того, как груз прибудет по назначению. Платой может служить некоторая доля доставленного товара, варьирующаяся от 20 до 50 процентов, за вычетом транспортных расходов. Все зависит от конечного пункта доставки – даже затраты на транспорт и вознаграждение самого системщика. Чем больше риска связано с отгрузкой в пункте назначения, тем более совершенной должна быть система. Доставка на Пиренейский полуостров дешевле, чем в Италию, которая в этом плане является одной из самых труднодоступных, а значит, и дорогостоящих стран Европы.

Существует некая инстанция, определяющая все расценки, действующие на рынке кокаина, включая транспортные тарифы. Подобно алмазной бирже, которая сначала располагалась в Антверпене, а впоследствии переехала в Нью-Йорк, мировая биржа кокаина действует на территории крупнейшего рынка импорта: прежде это был Амстердам, а теперь – Мадрид. Когда-то средние значения цен и тарифов устанавливались в Голландии, но с тех пор как Пиренейский полуостров стал предпочтительным пунктом назначения и местом, куда стекаются основные покупатели – прежде всего итальянские мафиози, – торги переехали в Испанию.

Роль системщика и ту солидную часть выручки, которую готовы уступить ему наркоторговцы, невозможно объяснить в полной мере, если не рассмотреть поближе два центральных вопроса, которыми занимается этот человек: порты и груз-прикрытие. Крупные порты – как и крупные аэропорты, – где риск провоза контрабанды выше, оборудуются рентгеновскими сканерами или тепловизорами, способными обнаружить внутри контейнера такие нежелательные вещества, как наркотики или взрывчатку. Таким образом контейнер проходит через своего рода огромный металлоискатель, фактически полностью сканируется. Различные вещества внутри контейнера окрашиваются на мониторе в разные цвета. Кокаин – желтым. Но как в амстердамском аэропорту процедуре “стопроцентного таможенного контроля” подвергаются лишь самолеты, прибывшие из определенных стран – например, Нидерландских Антильских островов, Суринама и Венесуэлы, – точно так же и в крупных европейских портах невозможно полностью проверить все входящие грузы. Например, порт Роттердама – не только крупнейший в Европе, но и один из лучше всего оснащенных системами контроля. Тем не менее, учитывая общую вместимость складов в одиннадцать миллионов контейнеров, остается лишь максимально широко применять процедуры скрининга определенных категорий товара или выборочной проверки. Кроме того, проверки отнимают время. Это знает любой, кому случалось в дни массового отлета в отпуск стоять в нескончаемой очереди на досмотр пассажиров, порой рискуя опоздать на рейс. Невезучему пассажиру никто расходы не компенсирует, однако для товара время – деньги, и эти деньги фирма может взыскать с таможенных органов. Если будет надолго задержан скоропортящийся товар, а проверка покажет, что там нет ничего, кроме цветов, или фруктов, или мороженой рыбы, то компания-получатель товара – например, крупная сеть супермаркетов – может потребовать возмещения понесенного ущерба. Это означает, что подобные товары либо проверяют немедленно, либо, что более вероятно, растаможивают, не подвергая скринингу.

Именно этим и занимается трэвел-доктор: он изучает системы контроля и ищет в них бреши. Детекторы последнего поколения? Запасемся копировальной бумагой. Закрытый ею груз исчезает с монитора.

Работа системщика требует умения анализировать невероятное количество сложнейших переменных. Примем как установленный факт, что кокаин проще провезти в скоропортящемся товаре. Добавим сюда очевидное соображение, что груз-прикрытие должен представлять собой типичную статью импорта из данной страны: почему бы тогда не прятать каждый раз упаковки из Южной Америки в ящики с бананами? И действительно, бананы нередко используют в качестве груза-прикрытия – как по вышеизложенным причинам, так и потому, что это огромный рынок, не зависящий от сезонных колебаний. Однако именно поэтому контейнеры с бананами могут проверять более тщательно. Или еще более сложный фактор: выбранный порт назначения может переживать сокращение притока товаров, причем не только бананов, а вообще любых видов продукции – такое обычно случается в период кризиса. Если из-за этого таможня окажется менее загружена, просчитать вероятность того, что бананы пройдут ее быстро, станет гораздо труднее. Следовательно, необходимо изменить план, сделав упор не на скорость прохождения таможни, а на оригинальность и исключительную тщательность маскировки. Фактически системщик должен непрерывно отслеживать ситуацию во всех портах и положение дел на рынках каждого из товаров, используемых в качестве прикрытия. Задача у него головокружительная – все равно что работать одновременно на все импортно-экспортные компании целого континента и даже двух, если учесть, что к поставкам из Южной Америки прибавились поставки из Западной Африки. Список маскировочных грузов поражает разнообразием не меньше, чем перечень символов на пачках. Просто невозможно перечислить все товары, в которых может быть спрятан кокаин. И тем паче сказать что-то определенное о тех, где кокаин не был обнаружен ни разу.

Мальчик-с-пальчик – герой размером не больше пальца, которому приходится выкручиваться самостоятельно, без чьей-либо помощи, без магических способностей, полагаясь на один лишь острый ум. Этот персонаж – самый удачный символ неравенства сил наркоторговцев и тех, кто с ними борется. Вот уже много лет я и сам чувствую себя точно так же, следую упорно его примеру. Стараюсь подбирать каждую крошку хлеба в лесной чаще, каждую крупицу знания, которая поможет выбраться из этого леса. И все же чем пристальней я вглядываюсь в глубины наркоторговли, как одержимый, до изнеможения, тем очевиднее, что что-то от меня ускользает, или, точнее, чего-то мое воображение не в силах охватить. Знать – недостаточно. Надо пойти глубже, уйти туда с головой, переварить весь массив знаний, так чтобы они стали для тебя чем-то естественным, неотъемлемым. Как иначе понять, почему в одном-единственном контейнере с бананами отправляют восемь тонн кокаина и в то же время изготавливают чемоданы из стекловолокна, смолы и кокаина, которые по окончании процесса рекуперации дадут всего пятнадцать кило? Отвечая навскидку, можно предположить, что тот, кто лишился столь грандиозного груза, в предыдущие разы, вероятно, провел ту же операцию успешно. И не факт, что это не по заказу тех же самых людей были разработаны новые модели в стиле Samsonite для быстрой доставки самолетом и в качестве инвестиции в будущее. Потому что за всем этим стоит все та же, единственная логика: продай, продай, продай. Продай как угодно, любым образом и лучше больше, чем меньше. Но даже если меньше, и намного меньше, отказываться все равно не стоит. Бизнес есть бизнес, и сделку нельзя упускать. Нет другого дела столь динамичного, столь безудержно инновационного, столь верного чистому духу свободного рынка, как мировая торговля кокаином.

Вот почему кокаин стал таким идеальным товаром именно сейчас, в эпоху, когда рынком правят ценные бумаги, за которыми не стоит ничего, кроме раздутых цифр, или нематериальные ценности – основа new economy, продающей коммуникации и фантазии. Кокаин – это все-таки нечто материальное. Он использует мир фантазий, вторгается в него, подминает, замещает собой. Рушит любые границы, считавшиеся нерушимыми. Новая мутация уже появилась и называется жидкий кокаин. Жидкий кокаин можно залить в любой полый предмет, им можно пропитать любой впитывающий материал, он смешивается с любым напитком и любым веществом жидкой или кремообразной консистенции и при этом практически не дает разницы в весе, которая позволила бы его обнаружить. В литре воды можно растворить полкило кокаина. Его находили в шампуне и лосьонах для тела, в баллончиках пены для бритья, в спреях для глажки и для мытья стекол, флаконах с пестицидами, в растворе для контактных линз и в сиропе от кашля. Он ехал в банках с ананасами, в жестянках с кокосовым молоком, в пятитонных бочках с нефтью и в двух тоннах замороженной фруктовой мякоти, им пропитывали одежду, обивочные ткани, партии джинсов, холсты картин, дипломы школы дайвинга. Его слали по почте под видом средств для душа и детских сосок. Он пересекал границы в бутылках с вином, пивом и самыми разными напитками – мексиканской текилой для коктейля “Маргарита”, бразильской кашасой для кайпириньи, но чаще всего – в непочатых бутылках рома, вроде того колумбийского рома, что в один и тот же месяц был обнаружен и в Болонье, и в Милане: трехлетней выдержки, марка “Медельин”. И если кому-нибудь захочется рома с колой, где кокаина будет больше, чем алкоголя, то кокаин однажды нашли даже в бутылках кока-колы. Потому что кокаин может стать чем угодно. Но остается при этом все тем же.