Глава 14 Белоснежная Африка

Остров Кюрасао, некогда один из Нидерландских Антильских островов, а теперь напрямую подчиненный Нидерландам, – идеальное место для отдыха. Помимо изумрудного моря и девственно-чистых пляжей, которыми славятся Карибы, здесь большую часть года гарантированно хорошая погода, ведь циклоны в этих широтах редкость. В общем, рай земной. И закусочная Donald Duck Snackbar в пригороде Функа в южной части острова – тоже рай. Для наркоторговцев. За сэндвичем и стаканом кайпириньи они говорят о делах. В последнее время разговор вращается в основном вокруг различных способов провоза кокаина. Контроль все ужесточается, надо придумывать что-то новое. Так бывает, когда годами гоняешься за наркоторговцами, изучаешь каждый их шаг: в конце концов начинаешь смотреть на все их глазами. Глядя на карту мира, я поневоле вижу маршруты перевозок, стратегии распространения товара. Вместо того чтобы любоваться городской площадью, я спрашиваю себя, хорошая ли это точка для пушеров. Глядя на пляж с мельчайшим золотистым песком, задумываюсь, подходящее ли это место для выгрузки крупной партии. Вместо того чтобы просто лететь самолетом, я оглядываюсь по сторонам и пытаюсь прикинуть, сколько тут на борту может быть “мулов” с кокаиновыми капсулами в желудке. Так мыслят боссы от наркоторговли, и так, пытаясь понять их, стал мыслить и я.

Взять хотя бы пеленки. Что может быть невиннее детских пеленок? Но мне сразу вспоминается одна уроженка Антильских островов, задержанная в 2009 году в амстердамском аэропорту Схипхол после того, как полиция обнаружила в пеленках ее двухлетней дочери более килограмма наркотиков. Есть такие суперорганизованные банды, что возят коку на собственных детях, засовывая в пеленки шарики с жидким кокаином. Так их труднее обнаружить рентгеном, а значит, проще провезти и проще спрятать. Но здесь есть свой минус: если верно, что кокаин отлично растворяется, не менее верно и то, что процесс его кристаллизации в готовое к продаже вещество представляет собой существенные дополнительные издержки. Курьеры с инвалидностью приветствуются. Кому придет в голову обыскивать безногого в инвалидной коляске? Никому, если только служебная собака не унюхает кокаин в каркасе кресла, как это случилось с одним молодым доминиканцем в сентябре 2011 года. Подобные примеры можно приводить до бесконечности. Кокаин в гитарных чехлах. Под сутаной ряженого священника. В желудке двух лабрадоров. В партии из двухсот ящиков красных роз. Внутри безобидных на вид сигар. Печенье и леденцы с кокаиновой начинкой. Кокаин, подмешанный в пакеты с продуктами. Жидкий кокаин в завязанных узлом презервативах.

В Кюрасао есть школа. Начинающие “мулы” съезжаются туда со всего мира. Наркоторговцы учат тех, чьи желудки на время перелета станут складом, как без вреда для здоровья упаковать и заглотать шарики с кокаином. На начальной стадии обучения курьеры глотают крупные виноградины, кусочки морковки или банана, потом презервативы с сахарной пудрой. Когда до вылета остается пара недель, курьер садится на специальную диету, призванную регулировать процесс пищеварения. Меню должно быть легким. Кроме того, чтобы удержать в себе капсулы размером с контейнер с игрушкой в “киндер-сюрпризе”, надо налегать на фрукты и овощи. На то, чтобы проглотить и распределить шарики по дну желудка, у курьера уходит два часа. Это больно, очень больно. Курьер ходит, разминает живот, чтобы протолкнуть их пониже, помогает себе вазелином, в крайнем случае йогуртом. Объем желудка надо использовать оптимально, даже полстакана воды займут ценное место. Начинающий способен проглотить от тридцати до сорока шариков, опытный профессионал может потянуть и сто двадцать, но рекорд, судя по всему, принадлежит мужчине, задержанному в 2009 году в амстердамском аэропорту Схипхол с 2,2 килограмма кокаина в 218 шариках.

В одном шарике помещается от пяти до десяти граммов кокаина. Если хотя бы один шарик треснет во время полета, курьер умрет от передозировки в страшных мучениях. Но если он долетит благополучно, то этот кокаин, на Антильских островах стоивший около трех тысяч евро за кило, в Европе будет продан за сорок-шестьдесят тысяч евро за килограмм, в зависимости от страны сбыта. На улице же цена его вырастет до ста тридцати евро за грамм. Поэтому курьеры должны четко следовать правилам: прежде чем глотать шарики, они принимают лекарства вроде спазмолитиков, противорвотных и крепящих средств, да и в полете им предписана жесткая диета: рис, сок, молоко. С того момента, как “мул” проглотил шарики, у него есть тридцать шесть часов на то, чтобы освободиться от них и, как говорят колумбийцы, coronar, “выйти в дамки”, то есть успешно доставить товар. Термин заимствован из игры в шашки и обозначает тот момент, когда шашка доходит до конца доски со стороны противника.

Европе нужен кокаин, много кокаина. Его никогда не бывает в достатке. Для наркоторговцев Старый Свет стал новым фронтиром. От двадцати до тридцати процентов всего произведенного в мире чистого кокаина в итоге оказывается у нас. Кокаин мигом завоевал новую клиентуру. Если до 2000 года его употребление ограничивалось почти исключительно привилегированными слоями населения, то теперь он стал демократичнее. Подростки, прежде далекие от употребления таких веществ, стали самой лакомой долей рынка. Для этого оказалось достаточно всего лишь сделать предложение более разнообразным и наводнить европейский рынок кокаином, одновременно снизив цену. Сегодня на улицах Парижа грамм кокаина стоит около шестидесяти евро, а лет пятнадцать назад стоил сотню. По данным Европейского центра мониторинга наркотиков и наркозависимости, хотя бы раз в жизни кокаин нюхали около тринадцати миллионов европейцев. Из них семь с половиной миллионов входят в возрастную категорию между пятнадцатью и тридцатью четырьмя годами. В Великобритании число употребляющих кокаин за последние десять лет выросло в четыре раза. Во Франции, по оценке Центрального управления по борьбе с незаконным оборотом наркотических средств, число употребляющих кокаин с 2002 по 2006 год удвоилось. Рынок уже стабилизировался, обзавелся своими привычками, своим кругом потребителей. Двигатель торговли – не реклама, а привычка. Создание потребностей, которые укореняются в сознании так прочно, что уже не осознаются как потребности. Вместе с привычкой к кокаину в Европе возникла тихая армия – стройные марширующие колонны, безропотные и беспечные, возведшие зависимость в ранг обычая, чуть ли не традиции. Европа хочет кокаин, и наркодельцы хватаются за любой канал доставки.

Я сижу напротив Мамаду, молодого африканца с тонкими, но решительными чертами лица. Он рассказывает мне, что на самом деле его хотели назвать Хоуп – “Надежда”, но потом родители обнаружили, что во всем остальном мире это имя считается женским. Он родился, когда в его стране, Гвинее-Бисау, проходили первые многопартийные выборы. После ужасов гражданской войны и бесконечных путчей на горизонте наконец замаячило туманное, но полное надежд будущее. Его семья, родом из Бисорана, перебралась в столицу, город Бисау. История повторяется: ради прогресса приходится жертвовать корнями, и город становится Эдемом, всеобщей мечтой. Но надежда, именем которой родители Мамаду думали благословить судьбу сына, опять не оправдалась: гражданская война, перевороты, теракты и повальная нищета все глубже затягивают страну в смертоносную трясину. Мамаду постигает искусство выживать – от начала времен это самая распространенная в мире профессия – и начинает вырабатывать в себе качество, которое многие бюрократы из международных структур считают присущим его соотечественникам с рождения: безропотное подчинение своей участи.

Но не так давно кое-что изменилось. Его континент побелел. Он стал важной пристанью для наркоторговцев.

– Теперь твоя страна находится в самом центре мира, – говорю я ему.

Мамаду смеется, медленно и размеренно качая головой.

– Да-да, – настаиваю я. – Твоя страна торгует тем, что сейчас ужасно востребовано.

– Зачем ты надо мной смеешься, друг? – отвечает Мамаду, на сей раз серьезно. – И что же это такое? Может, орешки кешью? Или саранча?

На самом деле Гвинея-Бисау, равно как и граничащие с ней страны, именно то, что нужно наркоторговцам. Африка слаба. В Африке нет правил. Остаются огромные пустоты, куда, пользуясь шатким общественным устройством и неэффективным контролем на границах, просачиваются наркодельцы. Не так уж сложно создать параллельную экономику и превратить бедную страну в гигантский склад. Склад для Европы, которая все сильней зависит от белого порошка. Если прибавить к этому тот факт, что гражданам Гвинеи-Бисау, в силу статуса бывшей колонии, разрешен безвизовый въезд на территорию Португалии, тогда страну Мамаду и впрямь можно назвать центром мира.

Одним прекрасным днем в 2009 году, рассказывает мне Мамаду, он случайно проходил мимо резиденции президента республики Жуана Бернарду Виейры. Поначалу он принял выстрелы за петарды, которых с детства боялся, и повернулся на звук, чтобы осадить мелких безобразников. Но увидел лишь разбегавшуюся врассыпную толпу и две рванувшие с места машины, лавирующие среди перепуганных прохожих. На земле – изрешеченное тело незнакомого мужчины. Лишь на следующий день, увидев заголовки газет, Мамаду понял, что это и был президент республики. В расправе над президентом многие увидели месть со стороны военных за смерть убитого накануне начальника генштаба Батисты Тагме На Вая. Другие сочли покушение реакцией обосновавшихся в стране наркоторговцев на отставку главы ВМС, контр-адмирала Бубо На Чуты, подозреваемого в связях с наркокартелями – в чем он признает себя виновным перед судом в США в мае 2014 года. Для Мамаду это был просто очередной удар.

В 2007 году журнал Time назвал Гвинею-Бисау поворотным кругом – как в железнодорожном депо, и это определение подходит ей как нельзя лучше. Государство – не государство, которое принимает наркоторговцев и переправляет их товар дальше. Это несложно, если у твоих берегов расположен архипелаг из восьмидесяти восьми островков, на которые можно сажать мелкие самолеты с грузом наркотиков. Свободная зона, будто нарочно созданная для удобства картелей. Практически безлюдный райский уголок, покрытый пышной растительностью, окаймленный белоснежными пляжами и искромсанный импровизированными взлетно-посадочными полосами. На одну из таких полос и приземляется та “сессна”, что изменила жизнь Мамаду. “Сессны” для таких целей подходят идеально: они маневренны и летают на высоте не больше двух тысяч метров, а значит, их не засекают радары. Наркотиками на борту набиты штабеля ящиков из-под фруктов и даже пустое пространство между слоями обшивки самолета. Наркоторговцы не боятся проверок – которых почти и не бывает. Скорее, как и положено хорошим предпринимателям, они просто стараются использовать свободное место по максимуму. Товар выгружают и перевозят на материк, откуда он отправляется в Европу тремя основными путями: по суше – через атлантическое побережье Мавритании и Марокко или же тропами через Сахару, а оттуда в Турцию и дальше на Балканы; второй путь – морской, классический и хорошенько проторенный, посредством частных флотилий контейнеровозов, на которых перевозятся крупные партии кокаина; и наконец – по воздуху, через курьеров или “мулов”, заталкивающих в себя шарики с наркотиком.

– Мулом? – спросил Мамаду у Джонни.

– Мулом, Мамаду. Слетаешь в Лиссабон и вернешься. Чем ты недоволен?

Говорит с ним, как вспоминает Мамаду, накачанный нигериец, который представляется всем как Джонни и уже двадцать пять лет челночит между нигерийской Абуджей и Бисау. Он старый друг отца Мамаду и вызывается помочь парню. Родители Мамаду тем временем вернулись в деревню: раз уж все равно дохнуть с голоду, так почему бы не в родных краях, где осталась вся семья. Джонни стоит перед ним в своем контрафактном костюме от Александра Маккуина и, пока говорит, то и дело касается Мамаду: трогает плечи, руки, грудь. Он продавец и знает: чтобы толкнуть товар, недостаточно звучать убедительно – надо установить контакт. Мамаду заворожен.

– Лиссабон?

– Лиссабон, Мамаду. Слетаешь несколько часов, потом сходишь прошвырнуться по старому городу, подцепишь какую-нибудь туристочку, и – на самолете домой.

Ввезти кокаин в Европу проще, чем кажется. Нужен всего лишь регулярный рейс, пассажир и некоторое количество надежно спрятанного у него в животе наркотика в специальной оболочке. Случалось, конечно, что во время полета оболочка раскалывалась и “мул” проводил несколько часов в жестокой агонии и приземлялся в Лиссабон трупом. Но по большей части товар долетает благополучно, в том числе и потому, что современные контейнеры устойчивы к воздействию желудочного сока – вплоть до того, что после выведения из тела их приходится вскрывать ножом. Когда-то использовали презервативы, но это уже каменный век.

– Мне надо лететь самолетом?

– А как ты иначе попадешь в Европу, Мамаду? Вплавь?

Решение транспортного вопроса представляет для наркоторговцев самую насущную из задач. Чтобы довозить кокаин до западного побережья Африки, пришлось вложить немало миллионов долларов в организацию самой настоящей автострады, Аю – так прозвали этот морской маршрут за то, что он пролегает строго по десятой параллели. На Аю всегда оживленное движение, нескончаемая суета, при этом видим мы лишь верхушку айсберга, благодаря самым заметным перехватам наркотиков. Таким, как, к примеру, история с грузовым судном “Саут Си” с 7,5 тонны кокаина на борту, задержанным испанскими военными моряками. Или с “Мастер Индевор”, большим торговым кораблем, на борту которого французские силы правопорядка обнаружили 1,8 тонны кокаина: чтобы разместить драгоценный груз, перевозчики осушили цистерну на корме судна, предназначенную для запасов питьевой воды. А иногда грузовые или рыболовные суда бросают якорь поодаль от побережья Африки и ждут, пока более мелкие посудины – парусные лодки, пироги или каботажные суда – в несколько ходок не перевезут груз на берег. Эти торговые пути загружены круглосуточно, но все более жесткий надзор за морскими путями и участившиеся случаи конфискации крупных партий затруднили работу настолько, что наркоторговцам пришлось перейти на более шустрые самолеты. Самый громкий случай – это история “боинга 727–200”, который посадили на временную полосу прямо посреди малийской пустыни, а затем сожгли на месте, чтобы замести следы. Результаты расследования, проведенного после того, как был обнаружен обгорелый корпус самолета, позволяют предположить, что наркоторговцы везли кокаин и оружие, а исламские экстремисты предоставили в их распоряжение свои тайные взлетные полосы, чтобы те могли достигнуть Алжира, Марокко и Египта, а также снабдили их джипами и грузовиками. Далее кокаин должен был попасть в Грецию и на Балканы и, наконец, достичь самого сердца Европы. Выяснившиеся через несколько месяцев обстоятельства подтвердили эти предположения: “боинг 727–200” был зарегистрирован в Гвинее-Бисау, вылетел из международного аэропорта Токумен в Панаме и должен был сделать промежуточную посадку в Мали для дозаправки, разрешения на вылет у него не было, а экипаж имел поддельные документы, возможно подданных Саудовской Аравии. При виде обгоревшего остова самолета все следователи подумали одно и то же: если наркоторговцы позволили себе просто избавиться от транспортного средства, стоимость которого оценивается между пятьюстами тысячами и миллионом долларов, сколько же кокаина им удалось провезти? Достаточно прикинуть, что самолет таких размеров может поднять до десяти тонн кокаина.

Чтобы стать мулом, требуется подготовка и сила духа. Надо соблюдать правила и приучить тело к суровой дисциплине. Секреты профессии Мамаду постигает душным днем на заброшенном складе на окраине Бисау. Джонни сказал ему прийти с пустым чемоданом. “Зачем с пустым?” – спросил Мамаду, но не получил ответа. Посреди склада стоит длинный и низкий стол, на котором в ряд выложены капсулы размером чуть крупней обычной таблетки аспирина. Джонни за столом, как шеф-повар, предъявляющий на суд публики свои шедевры, машет рукой Мамаду, чтобы тот подошел, сажает на пластиковый стул перед собой и велит поставить чемодан на колени.

– Открой и скажи, что там.

Мамаду сидит в нерешительности, вылупив глаза.

– Не бойся. Открой и скажи, что там, – наседает Джонни.

– Он пустой.

Джонни качает головой.

– Нет же, он полный. Ты же турист, у тебя с собой сменная одежда, плавки. Если кто-нибудь, как я, будет любопытствовать, что у тебя в чемодане, так ему и отвечай. Это – первый урок, самый важный.

Правила. Тот, кто хочет стать мулом, прежде всего должен быть хорошим актером. Турист – идеальная роль. Но лучше без лишнего веса. От капсул с наркотиком живот раздувается, а у таможенников глаз наметанный: первым делом останавливают полных мужчин, которые путешествуют одни и с ручным багажом. Потом – что касается оплаты. Только после доставки и никак иначе. В прошлом слишком многие курьеры не устояли перед искушением пожить несколько дней в Европе на широкую ногу с полученным авансом и капсулами наркотика. И, наконец, тренировка тела.

– Ты мне нравишься, Мамаду. Для тебя – все самое качественное. Мы заботимся о здоровье сотрудников, – говорит Джонни.

Мамаду неопытен, но не дурак и вздыхает с явным облегчением, когда выясняется, что подставить надо только рот, а не какое-нибудь другое отверстие тела.

– Ты мне нравишься, Мамаду, – повторяет Джонни. – Сегодня мы заходим только с главного хода.

Тренировка очень проста: начинаешь с одной капсулы и борешься с рвотным рефлексом. Эта операция повторяется снова и снова, пока мул не научится заглатывать по несколько десятков штук и вести себя как молодой африканский турист, очарованный старой Европой. Мамаду готов.

Африка для Мексики – все равно что гигантский супермаркет для оптовика. Кокаин – очередная эпидемия, охватившая эту часть света с пугающей скоростью.

Африка побелела. Черный континент погребен под покровом чистейшего снега.

Белым-бело в Сенегале и в дакарском аэропорту Леопольда Седара Сенгора. Стратегически эта точка расположена идеально: не слишком далеко от Европы и не слишком далеко от всего остального, благодаря прямым рейсам, связывающим ее с основными мировыми столицами. Кокаин должен обращаться стремительно, и здесь, в белом Сенегале, он получает нужный импульс. Испанцы, португальцы, южноафриканцы – вот навскидку национальности курьеров, задержанных в последнее время на борту самолетов, приземлившихся или вылетавших из аэропорта Сенгора. Техника остается неизменной: спрятать кокаин в каком-нибудь укромном месте – например, в двойном дне чемодана. Если же груз намного весомее, то не обойтись без катеров – таких как “Опнор”, укрывавший в своем железном брюхе почти четыре тонны кокаина для европейских рынков и перехваченный властями в 2007 году у берегов Сенегала. Потому что Сенегал – тоже поворотный круг, способный принимать тонны кокаина, обрабатывать их, складировать и отправлять по назначению.

Белым-бело в Либерии. Запачканы белым руки Фомбы Серлифа, сына президента Либерии. Это он работает на американское УБН, трудится над развалом организации, насчитывающей в своих рядах и африканских боссов, и колумбийских наркобаронов.

Побелела и Кабо-Верде, идеальное воплощение поворотного круга. Десять составляющих архипелаг островов протягивают руку Латинской Америке, при этом другой рукой крепко держатся за побережье Сенегала. Для наркоторговцев это рай.

Белым-бело в Мали. Белого цвета бизнес Мохаммеда Уль-да Авайнатта, арестованного в 2011 году предпринимателя, чья организация превратила пустыню в шоссе, ведущее прямиком на север. Джипы и кокаин.

Белым-бело и в Гвинее. Бел товар Усмана Конте, арестованного в 2009 году за участие в международной наркоторговле, – он сын президента, который правил Гвинеей двадцать четыре года. В одном из интервью национальному телевидению Конте в завуалированной форме признался, что вовлечен в торговлю наркотиками, однако отрицал, что возглавляет гвинейскую наркоторговлю. Арестован и его брат Муса, а через два года начинается большой процесс, затронувший десятки крупных фигур. Однако почти всех обвиняемых, в том числе и Усмана Конте, оправдают. Коррупция и слабость власти. В эти дыры и просачиваются наркоторговцы.

Бела Сьерра-Леоне. Нищая, слабая, страдавшая от гражданской войны, которая продолжалась до установления демократии в 2002 году. И бел самолет “сессна”, на котором под видом медицинской помощи пытались провезти пятьсот с лишним кило кокаина.

Бело в ЮАР, белы ее берега и порты, встречающие корабли из Латинской Америки. Побелели привычки этой страны, где с ростом благосостояния пошло на взлет и внутреннее потребление наркотика.

Бела Мавритания. Белой пылью покрыты ее взлетные полосы, куда садятся мелкие самолеты, под завязку набитые кокаином. Это шарнир, соединяющий Атлантику и страны Магриба.

Белым-бела Ангола, белая цепь приковала ее к Бразилии. Трансатлантические поставки кокаина тесно сплотили бывшие португальские колонии. Здесь, как и в Южной Африке, немалой частью рынка кокаина заправляют нигерийцы, за которыми стоит одна из самых отлаженных в мире организаций с богатой криминальной историей.

Африка – белая.

Я смотрю на Мамаду и думаю о том, как в истории человека может отразиться судьба целого континента. Он говорит, что труднее всего было научиться справляться со стрессом. Придумать другого себя, максимально похожего на тех немногих туристов, что он повидал за свою недолгую жизнь. Теоретическое знание должно отлиться в привычку, на смену инстинктивной реакции тела перед лицом опасности должен прийти автоматизм жестов. Джонни назначает ему встречу перед полицейским участком в Бисау. Он не говорит ему принести чемоданчик, поскольку на сей раз сам Джонни появляется с элегантным кейсом. Он вручает его Мамаду, когда тот подходит ближе, и говорит, что внутри – пять тысяч американских долларов.

– Ты – обычный человек, такой же, как все. Молодой парень с блестящим, набитым деньгами чемоданчиком. Сейчас ты зайдешь в участок, обменяешься с полицейскими парой слов и потом выйдешь как ни в чем не бывало.

– Я был уверен, что это шутка, – говорит Мамаду. – Если полицейские поймают меня с кейсом, полным денег, как я буду с ними объясняться?

Но Джонни и не думает шутить. Он на удивление серьезен, и даже обычная его умиротворяющая улыбка исчезла с плотно сжатых губ.

– Я собрался с духом, – рассказывает Мамаду. – Взмолился про себя, чтобы это было последнее испытание перед тем, как приступить к работе, и перешагнул порог участка.

Джонни – образцовый представитель самой надежной и эффективной криминальной организации на всем африканском континенте, нигерийской мафии.

Нигерийская мафия – сила международных масштабов, проросшая, благодаря привязке к территории, во все четыре стороны света. И хотя, с одной стороны, она объединяет средне-мелкие группки, частенько образованные по семейному и этническому принципу, с другой – щупальца их интересов достигают крупнейших рынков оборота наркотиков. Эта идеальная смесь традиций и современности позволила нигерийцам закрепиться во всех африканских столицах, от севера до юга, и выйти за пределы континента – в этом им отчасти помог и накопленный в восьмидесятые опыт торговли героином. Международные рейсы просто кишели курьерами, а когда и их не хватало, нигерийские наркоторговцы вербовали непосредственно экипаж самолета. Потом появляется кокаин, и нигерийцы с головой уходят в новый бизнес. Европе нужен кокаин, и африканцы к этому готовы. Готовы настолько, что начинают завозить кокаин напрямую из стран-производителей. Теперь их присутствие в Европе стало массовым, они нарасхват как у колумбийских и мексиканских наркокартелей, так и у итальянских мафий. Один из родоначальников нигерийской организации – Питер Кристофер Онвумере. До 1997 года, когда его арестовали в Бразилии, Онвумере успел проявить себя истинным наркобароном мирового масштаба. Он договаривался, покупал, организовывал доставку и главное – делал деньги. Нигерийцы – гениальные субподрядчики и всегда знают, где найти пушечное мясо вроде Мамаду.

– Никогда не забуду свой первый взлет, – говорит Мамаду. – Желудок ухает вниз, дыхание перехватывает. А пассажир на соседнем кресле улыбается по-отечески, видя, как я сложил в молитве руки, и не знает, что я молю Бога лишь о том, чтобы не лопнул какой-нибудь из шестидесяти шариков у меня внутри. Это был рейс компании “Роял Эйр Марок”: пересадка в Касабланке, потом оттуда – в Лиссабон. Я говорю себе, что еще несколько часов – и все будет позади. И поневоле думаю, какая будет пытка испражняться шариками и как же я проживу целый день в незнакомой европейской столице. Я с тревогой разглядываю севших в Касабланке туристов. И думаю, что, будь у меня на шее табличка с надписью “Я – наркокурьер”, я бы и то меньше выделялся среди этих мужчин и женщин в шортах и вьетнамках с фотоаппаратами на шее, улыбчивых и беззаботных. И вдруг молнией мелькает внезапная мысль и прогоняет весь страх. Это они употребляют то, что у меня внутри? Это они – мои клиенты? И я уже совсем другими глазами смотрю на незнакомца в центральном ряду, толстяка, скрестившего руки на пузе. Женщина рядом с ним, тоже в теле, донимает его каким-то разговором: судя по всему, важным, но он будто не слышит, а может – спит. В голове всплывают слова Джонни о действии кокаина, и я думаю, что это, видимо, и есть две основные стадии: эйфория и отключка.

Меня поражает наблюдательность этого парня, его умение думать.

– Я девятнадцать раз летал из Бисау – в Лиссабон, Мадрид, Амстердам. Можно сказать, что я на бессрочном контракте – по крайней мере, пока меня не схватят или какой-нибудь ненадежный шарик не раскроется у меня внутри. Я уже понял, что я – расходный материал. Вот почему боссы полагаются на таких, как я, пусть даже количество перевозимого нами товара минимально. Но ведь и риск так минимален. Если меня арестуют, на следующий же день найдут кого-то другого.

Первые деньги Мамаду увидел лишь после третьей поездки. Каждый раз Джонни тянул канитель, говорил, что у него нет при себе наличности и что если Мамаду будет и дальше так хорошо работать, то эта мелочевка скоро покажется ему пустяком. Вместо этого Джонни то и дело предлагает ему дорожку, всего одну понюшку – надо же знать товар, который продаешь. Щепотка белого порошка дает тебе сил выдержать таможню и лукавые взгляды европейских женщин. Не сказать, что Мамаду так уж нужен кокаин – он довел до совершенства свою способность к мимикрии: теперь он африканец только до Касабланки, а прочую часть пути – турист. У туриста нет национальности, это образ жизни, и тут уже не имеют значения цвет кожи, покрасневшие глаза, мятая одежда. Паника первого полета растворилась в рутине. Даже известия об ужесточении контроля и растущая гора конфискованного кокаина его совершенно не трогают. Хотя вот уже много лет европейские страны играют мускулами, пытаясь перекрыть непрерывный поток кокаина. Власти решили поразить преступную торговлю в самое сердце, число задержанных и количество изъятого растут день ото дня. Но для Мамаду это лишь имена и факты, не имеющие к нему никакого отношения, как совершенно его не касается новый метод доставки, взятый на вооружение некоторыми курьерами: пропитывать жидким кокаином одежду. Теперь он глотает шарики, как печенюшки. К тому же он не может бросить прямо сейчас. Джонни сказал, что на следующем рейсе будет одна стюардесса из своих, ее задача – помогать курьерам в работе.

– Красивая девчонка, – намекает Джонни, – и говорят, только что рассталась со своим парнем. Мог бы пригласить ее куда-нибудь.

– Я посчитал, – говорит Мамаду. – После тридцатого полета я как раз отложу достаточно денег, чтобы сводить ее в шикарный ресторан в Лиссабоне.