По мотивам Цаньян Джамцо

По мотивам Цаньян Джамцо

I

Нежная кукушка прилетела

из страны далекой Мон.

Персиковое дерево запело.

Бирюзою светит небосклон.

II

У моей любимой в тихой песне

есть простые нежные слова.

Слух они ласкают, мое сердце,

и от них кружится голова.

III

Я храню как тайну с милой встречи.

Никому открыться не могу.

Знают путь мой только зимний вечер

и следы на белом, на снегу.

IV

Никому я не открою тайны.

Лики будд глядят сквозь времена.

Как уйти мне снова из Поталы в час,

когда восходит первая луна.

V

Никому я тайны не открою.

Нежно милой светится лицо.

И любовь моя всегда со мною —

это я, Ригдзин Цаньян Джамцо.

Пообедав в зале диссертаций, пошел в Ленинку, где часа два провозился в каталогах, выписывал зарубежные издания о Миларайбе и тибетской поэзии. Издание Боссона «Монгольская версия намтара Миларайбы» оказалось недоступным. Taipei, если это Тайвань, не подлежит международному книгообмену. По международному каталогу выяснилось, что это издание есть в библиотеке Конгресса и Беркли (США).

В пять часов — у м. «Площадь революции» — встреча с Н. М. Поехали на речном трамвае, сошли на Университетской. Поднимались вдоль трамплина. Высоко, по песчаной дорожке. Со смотровой площадки на Ленинских горах обозревали Москву. Линия закатного света, ближняя часть в тени, дальняя — на свету. Сталинские высотки, шпага Останкинской башни… Долго сидели у фонтанов. Игра воды успокаивает. Закрыв глаза, слушаешь шелест падающей воды. Эта аллея — одна из самых ухоженных в Москве. Растут южане — кипарисы с мягкой можжевеловой хвоей, северяне — сумрачные строгие ели. Газоны еще не зацвели. Здесь любимое место Н. Можно условно составить список семи чудес Москвы. Это, помимо Университетской аллеи, Большой театр, Собор Василия Блаженного, Ленинка, Останкинская башня, переулки старой Москвы, Малая Бронная с Патриаршими прудами…