Выбор пути

Выбор пути

Еще в детстве Эльберт решил, что будет врачом. Он поступил в Иркутский мединститут, откуда его призвали в армию и направили для прохождения дальнейшей службы на военный факультет Саратовского мединститута, диплом об окончании которого он получил в 1955 году. Потом служил военным врачом в одной из частей ЗабВО. В связи с массовым сокращением вооруженных сил демобилизовался из армии. Вернувшись в Агинское, стал работать главным врачом окружной больницы, много оперировал. Среди его пациентов были и люди с онкологическими заболеваниями. Он не отказывался даже от самых безнадежных, старался помочь им, что не всегда удавалось — не хватало знаний.

Именно в это время из Улан-Удэ, куда он ездил по приглашению Минздрава, сообщили, что он направляется на учебу в Москву, в онкологический институт. Здесь Базарон заканчивает ординатуру и аспирантуру, успешно защищает кандидатскую диссертацию. После возвращения в Бурятию назначается главным врачом Республиканского онкодиспансера. Нагрузки, как в армии: через день — на ремень, то бишь за скальпель. Оперировал больных с опухолями легких, пищевода, желудка, получил высшую категорию. Дело, которым занимался, нравилось, работал с увлечением, с полной отдачей сил. И вдруг, неожиданно для многих, его пригласили в Бурятский научный центр, где предложили возглавить работу по изучению индо-тибетской медицины. Отказываться не стал.

— Чем же был вызван столь крутой поворот в вашей карьере, так удачно начавшейся, резкая смена выбранного курса? — спросил его во время одной из бесед.

— Решение это не было неожиданным, по крайней мере, для меня, — ответил Эльберт Гомбожапович. — Результаты лечения в диспансере меня не удовлетворяли. Я убедился, что скальпелем и лучами рак не одолеть. В те годы я познакомился с методами лечения восточной медицины, заинтересовался ими и решил вплотную заняться ее изучением. Кроме профессионального, был и глубоко личный интерес к этой древней традиционной медицине Востока, желание самому разгадать ее многочисленные секреты и головоломки. Да и, наконец, просто желание расширить кругозор. Тибетская медицина дает такую возможность. Ведь она находится на стыке многих наук — востоковедения, истории, филологии, химии, биологии, фармакологии. У меня и защита докторской проходила в Ленинграде сразу на двух Советах — Института экспериментальной медицины и Ленинградского университета и по двум специальностям: фармакологии и истории науки и техники. Тут волей-неволей исследователь должен быть энциклопедистом.

Работа на новом месте началась с собирательства. Того, что еще сохранилось. Ведь в 1937–38 годах тибетскую медицину считали если не шарлатанством, то знахарством, по меньшей мере. И относились к ней соответственно. Многие письменные источники были уничтожены. Тогда по всей Бурятии и Читинской области пылали костры, в огне которых сжигались предметы религиозного культа и буддийская литература, в том числе и медицинская. То, что не горело, топили в реках и озерах, сдавали в утильсырье.

Сами же бурятские ученые-ламы, переводившие эти литературные источники с тибетского на старомонгольский, были репрессированы. Остается лишь удивляться тому, как в таких условиях часть книг, рукописей, древних манускриптов все-таки уцелела. Ведь хранить их в то время было небезопасно. Но люди, зная ценность подобных документов, прятали их в пещерах, гротах и в других укромных местах. Такое же положение было в Монголии, Туве, Калмыкии. Вот энтузиасты и отыскивали и собирали по деревням и районам сохранившиеся письменные источники.

На этом этапе большую моральную и материальную помощь им оказал хамбо-лама Жамбал-Доржи Гомбоев. И не только в поисках давно утерянных рукописей и ксилографов, он направил в центр бывших лекарей-лам, знатоков тибетской медицины Донира Дашиева, Даши Цыбегмитова, Дашиниму Бадмаева, которые передавали свои знания ученым-медикам.