«Под гвардейское знамя — смирно!»

«Под гвардейское знамя — смирно!»

— Эй, забайкальцы, — слышен в казарме чей-то взволнованный голос, — в штабе получена радиограмма: полку присвоено гвардейское звание. Ур-ра! Мы гвардейцы! Еще вчера полк наш 32-й стал теперь 99-м гвардейским Забайкальским — вот как! Завтра утром перед строем прочитают приказ Верховного Главнокомандующего. А через несколько дней гвардейское Знамя получим.

Разговоры о том, что подано ходатайство о присвоении гвардейского звания Забайкальскому отдельному разведывательному полку, ходили давно. Ветераны недаром считали, что полк вполне заслужил такую честь. Его «родословная» велась с 1931 года, начало было положено отдельной авиаэскадрильей, развернутой позднее в бригаду скоростных бомбардировщиков. Официально полк стал 32-м бомбардировочным в 1938 году, базировался в Забайкалье. Там и получил наименование «Забайкальский». Немало летчиков и штурманов этого полка сражались в Испании и Китае. А потом забайкальцы достойно проявили себя в боях с японскими самураями на Халхин-Голе. О ратном подвиге летчиков, сражавшихся в небе Монголии, повествуют многие страницы романа Константина Симонова «Товарищи по оружию». А в ноябре 1942 года полк стал разведывательным.

После вторжения немецких войск полк перебросили из Забайкалья на Юго-Западный фронт. За два месяца летчики уничтожили более 130 фашистских танков, 30 самолетов. Эта запись уместилась в одной строчке истории полка, но она говорит о многом, потому что год шел тогда 1941-й… Обо всем этом Надежда Журкина, ставшая единственной в своем роде «гусар-девицей» среди летного состава полка, узнала еще на одном из первых политзанятий, которое проводил будущий Герой Советского Союза штурман Иван Злыденный.

Н. А. Журкина.

Прошло две недели, и личный состав полка был построен на краю летного поля. Из соседней стрелковой дивизии прибыл духовой оркестр. Полеты в этот день были отменены. Настроение праздничное. Эскадрильи и звенья построились по порядку номеров, как бывало до войны на строевом смотре, в четыре шеренги: впереди — командир экипажа, в затылок ему штурман, далее стрелок-радист и механик.

Поглядывая на часы, бросая взгляды на небо, командир полка майор Щенников о чем-то переговаривается со своим заместителем капитаном Журавлевым. Ожидание напряженное и праздничное.

Рокот моторов. В небе появился двухмоторный Ли-2 в сопровождении истребителей. Прибыли член военного совета 15-й воздушной армии полковник Сухачев, командир 284-й бомбардировочной дивизии, в состав которой входил их разведывательный полк, полковник Тушин и начальник политотдела дивизии майор Калинин.

— По-олк, смир-рна-а! Р-равне-е-ние — на се-редину-у! — раздалась команда.

Оркестр грянул марш, и командир полка, молодцевато повернувшись, шагнул навстречу прилетевшим. Последовали рапорт, приветствие, короткая речь перед строем полковника Сухачева. Он сообщил о количестве совершенных в полку вылетов, обнаруженных разведкой вражеских эшелонов, танков и иной боевой техники, отметил, сколько восстановлено поврежденных при выполнении боевых задач самолетов, призвал помнить о погибших и мстить врагу.

А потом он взял из рук офицера расчехленное гвардейское Знамя, поцеловал его и передал командиру полка. Тот снял фуражку, преклонил колено и тоже прикоснулся губами к краю алого со знаком гвардии бархатного полотнища. Прозвучала гвардейская клятва.

Надя, стоя в притихшем строю, почувствовала: это ее боевая семья, все лучшее для нее сейчас в этом полку, на этом неказистом полевом аэродроме. Кончится война. Минуют десятилетия. И те из них, кто уцелеет, придут в Центральный музей Вооруженных Сил взглянуть на боевую реликвию. Они приведут с собой своих детей, а может быть, и внуков и скажут: «Запомните и передайте своим детям и внукам — вот под этим боевым стягом мы отстояли для вас светлую мирную жизнь!».

В тени деревьев после торжественной церемонии поставлены слаженные из досок столы. Звеньями и экипажами расположились на праздничный обед офицеры, сержанты, солдаты… А потом — концерт полковой художественной самодеятельности и даже танцы.

Во время танцев к Журкиной подошел полковник Сухачев и, улыбаясь, первым отдал честь.

— Ну, здравствуй, Надежда. Добилась-таки своего. Ушла из штабных радисток. Слышал, летаешь в разведку. Поздравляю! А теперь, я думаю, штурман твоего экипажа сибиряк Павел Хрусталев не вызовет меня на дуэль, если я приглашу тебя на вальс?