Беда не приходит одна

Беда не приходит одна

Операцию Базарону сделали весной. Когда нога, вернее то, что от нее осталось, начала зарубцовываться, выписали домой, под, как он потом выразился, «домашний арест». Я все лето безвылазно провел на дачном участке, лишь изредка выбираясь в город за продуктами. Естественно, порядком отстал от жизни. И только осенью с горечью узнал, что Эльберту Гомбожаповичу ампутировали и вторую ногу. Сразу заглянул к нему домой. Дверь открыла Надежда Дугаровна. Хозяина квартиры застал сидящим в коляске возле стола, заваленного газетами, письмами, листами бумаги.

— Вот, осваиваю новую технику, — поздоровавшись, сказал он. — Ее мне Эржена Будаева, председатель республиканского общества инвалидов, помогла приобрести через собес. При случае обещала облегченную достать, импортную. Наша тяжеловата. Но я к ней начинаю уже привыкать.

Он выкатился на середину комнаты, где сделал несколько фигур «высшего пилотажа»: крутнувшись, развернулся на одном месте, затем лихо обогнув стул подъехал к окну и, взяв с подоконника книжку, вернулся назад, протянул ее мне: «Только что из Венгрии прислали. Перевели там мою „Тибетскую медицину“. В Греции тоже вышла книга, но я сам ее еще не видел, должны отправить». И, чтобы окончательно добить меня, тут же отжался раз пять на подлокотниках коляски. Добавил после: «Это только разминка. А так могу раз 30 отжаться. Руки у меня стали сильнее. Вся сила ног к ним перешла, наверное. Да я и сам тренируюсь помаленьку, есть гантели, эспандер. В теплое время на балкон сам выезжал по доскам, которые внук уложил. Вид у нас с балкона хороший: сквер, тополя, скамейки под ними, дети играют на песке… Эх, были бы ноги!..»

Потом мы долго сидели возле стола, заваленного бумагами и книгами, вели неспешный разговор. Надежда Дугаровна возилась на кухне, никто нам не мешал. Блокнот был отодвинут в сторону, я записывал только фамилии и цифры. Их было много, оставил только необходимые.