«Семейное» дело

«Семейное» дело

Весной 1987 года, когда сошел снег, в Петродворцовом районе у Ропшинского шоссе был обнаружен труп мужчины со следами насильственной смерти. По заключению судебных медиков, потерпевшему было около 30 лет, смерть наступила в результате черепно-мозговой травмы. На трупе, который пролежал до обнаружения длительное время, отсутствовала верхняя одежда — пальто, шапка, а голова была обернута в полиэтиленовый пакет. Какие-либо документы у убитого отсутствовали, поэтому его личность не была установлена.

Результаты осмотра места происшествия позволили предположить, что труп потерпевшего преступник (или преступники) доставил на машине и бросил неподалеку от шоссе. Во все подразделения милиции Ленинграда и области поступила ориентировка с приметами потерпевшего и требованием проверить по приметам всех без вести пропавших лиц. Однако проделанная работа районных подразделений и опергруппы несколько месяцев не приносила положительных результатов.

Опознать убитого удалось только в августе. Тело принадлежало Александру Соловьеву, 1956 года рождения, уроженцу Поволжья. Семь лет назад он приехал в Лениград, женился здесь, стал отцом двоих детей, работал сварщиком в «Ремгазспецстрое» в Красносельском районе Ленинграда. Ни в каких криминальных наклонностях замечен не был.

Однако во всей этой истории настораживало, что заявление о розыске Соловьева подали не родственники, а организация, где он работал. Свою «лепту» в установление личности внес участковый инспектор, который затянул проверку на нескольких месяцев, нарушая все установленные сроки. Такая затяжка давала преступнику (или преступникам) возможность тщательно замести следы, подготовить алиби, уничтожить улики.

Соловьев проживал в отдельной квартире в Красном Селе вместе с женой и детьми. Там же проживали его тесть и теща, работавшая заместителем по административно-хозяйственной части в одном из профтехучилищ. Поэтому было принято решение отправной точкой дальнейшей работы сделать Красное Село. Опергруппа была усилена. Начальник 2 отдела УУР Анатолий Костин наставлял оперов «убойного» отдела Михаила Самойленко и Андрея Антонова:

— Особое внимание — родственникам. Прежде всего — теще-хозработнику. Тщательно изучить связи Соловьева, взаимоотношения с родней. Почему не подавали заявление о розыске?..

Оперативная группа, куда входили, кроме Антонова и Самойленко, сотрудники Петродворцового и Красносельского РУВД, начала работу. Предстояло ответить на вопросы, кто был заинтересован в убийстве Соловьева и как добыть изобличающие преступника доказательства. Это было крайне важно, поскольку на месте преступления не были обнаружены орудие убийства, посторонние, не принадлежащие потерпевшему вещи, отсутствовали следы протектора колес автомашины.

Первые беседы со знакомыми Соловьева по работе и его родственниками не дали ничего существенного. Теща, Людмила Вьюгина, держалась спокойно. Говорила, что зять имел какую-то женщину в Ленинграде, в конце 1986 года развелся с ее дочкой и, как они предполагали, переехал к своей новой пассии. Где он живет, Вьюгины не знают. На алименты дочь не подавала. Зачем? Сама детей воспитает. Квартира есть, родители помогут… В розыск не подавали, потому что не считали нужным. Зять неоднократно говорил, что будет жить в городе. Уехал, и, как говорится, черт с ним… Своего зятя Вьюгина не жаловала:

— Вспыльчивый он был. Чуть что, заводится, глаза горят… Да и дружки у него какие-то темные. Он еще до приезда в Ленинград преступное прошлое имел. Кто знает, может, эти дружки и приложили руку к его исчезновению.

Проживали Вьюгины в отдельной квартире. Младший сын, курсант военного училища, жил в казарме. Квартира не отличалась излишествами. Достаток был, но не более того.

Но шаг за шагом картина начинала проясняться. Не зря в народе говорится: шила в мешке не утаишь. Оперативники стали проверять не только круг знакомых Соловьева, но и «работали» по теще. Постепенно вырисовывался ее портрет. Именно она была лидером семьи Вьюгиных. Напористая, постоянно влезающая в дела своих близких, стремящаяся «чтоб все было по-моему».

Ранее она работала в подразделениях газодобывающей отрасли. Осев с семьей в Красном Селе, сменила несколько ПТУ, работая в них, как правило, замом по хозчасти. Не без ее хлопот семья дочки получила отдельную и весьма просторную квартиру. В последние годы отношения с зятем не складывались. Тот был недоволен постоянным вмешательством в его семейные дела. Между зятем и тещей возникали конфликты.

Коллега Соловьева, разговорившись, рассказал оперативникам, что в конце 1986 года, незадолго до своего исчезновения, Александр признался, что сильно поскандалил с тещей, которая надоела ему своими наставлениями и претензиями. Сгоряча Соловьев пригрозил, что, если та будет его «доставать», он сообщит в милицию о ее хозяйственных злоупотреблениях и хищениях. И тогда ей придется долго сидеть.

— Видимо, что-то знал о ее делишках, — подытожил свидетель. — Вот и решил припугнуть…

Возможные мотивы убийства становились все более отчетливыми. Но даже если к убийству Соловьева причастна его теща, Вьюгина, то вряд ли она была непосредственным исполнителем. Кто стал убийцей?.. На этот вопрос оперативники пока не могли ответить.

Основные силы были брошены на поиск дополнительных свидетелей и изучение связей тещи, получение конкретных фактов ее возможной преступной деятельности. Должность зама по административно-хозяйственной части ПТУ действительно давала возможности для злоупотреблений. Для любителей поживиться за счет государства место являлось доходным.

Были опрошены жильцы многоквартирных домов, где проживали Соловьевы и Вьюгины. Эта кропотливая работа дала свои весомые плоды. Дополнительные и весьма важные свидетели были найдены. По их показаниям, в одно из декабрьских воскресений 1986 года, утром они видели, как Соловьев вместе с тещей садился в темно-синие «Жигули», стоявшие невдалеке от дома. Но кто сидел за рулем, они не видели.

Самойленко и Антонов проанализировали полученные результаты.

— Вьюгина ранее ни словом не обмолвилась о совместной поездке с зятем в декабре, — вслух размышлял Михаил. — Но кто еще был в машине? Случайно ли они поймали автомобиль, или их кто-то ждал? По мнению свидетелей, владелец «Жигулей» ждал эту парочку. Если их кто-то ждал, то, скорее всего, знакомый Вьюгиной. Но почему потерпевший, который так недолюбливал свою тещу, вдруг вместе с ней куда-то поехал?..

— Ни номера автомашины, ни количество сидевших в ней людей, их примет, кроме тещи и убитого, свидетели не запомнили, — констатировал Андрей. — Но на следующий день, в понедельник, по сведениям отдела кадров «Ремгазспецстроя», Соловьев на работу не вышел. Убийство, думаю, и произошло в это воскресенье. Главное на сегодня — отработка связей тещи.

Дело приближалось к кульминации. Для усиления в опергруппу был направлен еще один оперативник «убойного» отдела, Александр Жуланов. Дало положительные результаты и изучение многочисленных знакомых Людмилы Вьюгиной. Темно-синие «Жигули» имел бывший директор красносельского ПТУ и ее непосредственный начальник — Башмаков, человек, правда, со всех сторон положительный, сын заслуженного ветерана Отечественной войны. Казалось, круг замкнулся. Но прямых доказательств причастности Башмакова и Вьюгиной к убийству Соловьева все же не было.

Тогда было принято решение привлечь к работе по делу сотрудников УБХСС ГУВД. Несколько дней оперативники УБХСС (их называли «бэхи») во главе с Эдуардом Добрыниным проверяли финансово-хозяйственную деятельность тех ПТУ, где работала Вьюгина, в том числе под руководством Башмакова. Результаты превзошли все ожидания.

— «Бэхи» насчитали хищений, к которым была непосредственно причастна теща, более чем на 90 тысяч рублей, — информировал членов оперативной группы Жуланов, постоянно поддерживавший связь с сотрудниками УБХСС. — Есть отчего струхнуть после угроз зятя.

По тем временам 90 тысяч рублей были весьма значительной суммой. Двухкомнатная кооперативная квартира в Питере тогда стоила не более 6–7 тысяч рублей. Естественно, воровать в таких объемах без ведома директора ПТУ было невозможно.

По фактам хищений городская прокуратура возбудила уголовное дело. Вьюгину арестовали. Хищения были задокументированы, отпираться не имело смысла. Но свою причастность к убийству теща категорически отрицала. Сначала она выдвинула версию: да, в воскресенье она села в машину вместе с зятем. Ехали в Ленинград смотреть комнату, где тот собирался жить после развода. Машину поймали случайно. По пути поругались, на проспекте Народного Ополчения она из машины вышла. Что было с Соловьевым дальше, не знает, его судьбой не интересовалась. Почему раньше ничего не сказала о поездке — запамятовала, не придала значения. Считала, что бывший зять либо живет у своей новой знакомой, либо с ним посчитались дружки.

Но как веревочке не виться… Вьюгина все же была вынуждена сознаться в содеянном. Угрозы Соловьева ее всерьез испугали, и она обратилась к Башмакову. Они сообща продумали план устранения, как им казалось, опасного свидетеля. Под предлогом осмотра комнаты, где Соловьев сможет жить после развода, Вьюгина предложила ему проехать в Ленинград. За рулем был Башмаков. По пути они поругались, и теща вышла из машины. Скандал, впрочем, был включен в сценарий. А дальше уже действовал ее бывший начальник…

Арестованный Башмаков тоже отрицал поначалу свою причастность к убийству. За несколько месяцев у него с Вьюгиной было достаточно времени, чтобы продумать алиби, создать видимость своей непричастности. Но оперативники оказались не лыком шиты. Были установлены места, куда Башмаков мог заехать в то злополучное воскресенье вместе с Соловьевым. Одним из таких мест могло быть ПТУ на проспекте Энгельса, где Башмаков работал директором после ухода из красносельского училища. Один из опрошенных работников ПТУ заявил, что видел, как декабрьским воскресеньем директор с кем-то заходил в училище. По приметам неизвестный очень напоминал Соловьева.

В конце концов, Башмаков также вынужден был сознаться в убийстве. Когда Вьюгина вышла из машины, он заговорил Соловьева, привез в ПТУ на проспекте Энгельса, завел в свой кабинет. Предложил выпить за «удачу в новой жизни». Выпив, Соловьев захмелел, и во время его монолога Башмаков нанес ему несколько ударов молотком по голове. Затем обернул голову полиэтиленовым мешком, вынес тело через черный ход, положил в багажник автомобиля, отвез в пригород и выкинул труп неподалеку от шоссе.

В кабинете Башмакова под паркетом были найдены следы крови потерпевшего. Оперативникам и следствию оставалось выяснить ряд незначительных деталей. К примеру, почему Соловьев, ранее так болезненно воспринимавший вмешательство тещи в его семейные дела, вдруг подает на развод и ищет себе комнату. Да еще едет смотреть комнату вместе с Вьюгиной.

— Он не мог иметь детей. Долгое время моя дочь не могла родить, — рассказывала Вьюгина, — и я дважды приглашала для зачатия своего знакомого. Все происходило у меня в квартире. Естественно, когда дочь была в положении и рождались дети, все делали вид, что это от Александра. Во время одного из последних конфликтов ему все рассказали. Думаю, он это осознал и решил развестись. Дочь его не отговаривала.

Такие «откровения» удивили многое повидавших оперативников. Эта женщина строила свой мирок, основанный на хитрости и обмане, затягивая в него своих близких. Думала, что подобный иллюзорный мир будет держаться. Но природа не терпит, когда нарушаются установленные ею правила, за содеянное приходится расплачиваться.

За Башмаковым и четой Вьюгиных, как выяснилось в ходе следствия, числился еще один криминальный грешок. Вьюгины имели автомашину «Жигули», срок эксплуатации которой исчислялся несколькими годами, и машина, как говорят автолюбители, вот-вот должна была начать сыпаться. Автомобиль был застрахован. И криминальное трио решило провернуть аферу, поживиться за счет государства.

Однажды муж Вьюгиной подъехал на своих «Жигулях» к универмагу «Гостиный Двор», припарковал их, а сам ушел прогуляться. В это время Башмаков сел за руль машины и отогнал ее в укромное место. А Вьюгин отправился подавать заявление об «угоне» в 27 отделение милиции тогда еще Куйбышевского РУВД. Чуть позже Башмаков разобрал машину на запчасти и распродал. А супруги Вьюгины получили страховку.

Остатки автомобиля оперативники изъяли во дворе одного из зданий системы профтехобразования на Кировском (ныне Каменноост-ровском) проспекте. К уголовной ответственности был привлечен и муж Вьюгиной, полностью находившийся под влиянием жены.