Глава 8. «ЙОЛКА» НА КРОВИ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 8. «ЙОЛКА» НА КРОВИ

Однажды мы это уже видели. 3 декабря 2010 года на том же самом месте в пять часов утра «Беркут» и коммунальщики «зачистили» палаточный лагерь предпринимателей, протестовавших против принятия нового Налогового кодекса. Формальная причина — необходимость установить на Майдане новогоднюю елку.

А уже через пару часов, выступая в Администрации Президента, Янукович сказал дословно следующее: «Сегодня в Киеве, на том месте, где еще вчера стояли палатки митингующих, устанавливается… эээ… сегодня уже устанавливается… — Паузы становились все длиннее и выразительнее. Виктор Федорович явно не мог подобрать нужное слово, повисла десятисекундная тишина. — …новогодняя «йолка»! И люди начнут очень скоро праздновать Новый год», — выдал он наконец.

Виктор Янукович всегда отличался своим косноязычием. Недостаток общего образования, эрудированности постоянно о себе напоминали. То он называл Анну Ахматову Анной Ахметовой, то утверждал, что Антон Чехов — украинский поэт, то путал Болгарию с Белоруссией, а Северную Корею с Южной, то просто коверкал украинские слова. Вот как в данном случае, очевидно, он затруднился вспомнить украинское слово «ялынка» и по-своему адаптировал русское «елка».

«Было ощущение, что до рассвета Майдан опустеет»

В ночь с 29 на 30 ноября на Майдане под Стелой остались ночевать несколько сотен студентов. По разным оценкам — от двухсот до четырехсот человек. У многих из них, иногородних, на утро уже были билеты домой. Акция была абсолютно мирной. После того как разошлись люди с основного митинга, а силовики на противоположной стороне площади окончательно «отжали» у оппозиции машины «озвучки», все стихло. Только ряды «Беркут»» вокруг Майдана уплотнялись. «Беркута» было почти полторы тысячи. Посчитайте соотношение: полторы тысячи против четырехсот человек. Если быть совсем точными, в ту ночь в центр горою стянули 1318 силовиков. Из них 3ОО — 4ОО человек — «вэвэшники», остальные — «Беркут». Студенты еще не знали, что власть решила во что бы то ни стало ночью установить на Майдане елку. Ночевать ребята устроились непосредственно под Стелой независимости.

«С двадцать девятого на тридцатое мне выпало дежурить с полуночи до двух часов ночи, — говорит Андрей Шевчеко. — Всю первую неделю протестов между депутатами трех фракций была договоренность дежурить поочередно (практика сохранилась и в дальнейшем. — С. К.). Подразумевалось, что во время дежурства ты курсируешь между Европейской и Майданом. Погулял там, проверил все ли в порядке, прошелся в другую сторону и т. д. Дежурства распределяли более или менее пропорционально, но, как всегда, у кого-то получалось больше, у кого-то меньше. В ту ночь я по графику должен был дежурить с двадцати четырех до двух. После мена должны были выйти Володя Арьев и еще ребята — сейчас уже точно не помню. Однако в силу каких-то причин выйти они не смогли, а дальше следовало дежурство Лиды Котеляк. и чтобы не оставлять женщину на площади ночью одну, я тоже остался. Плюс с нами был еще Володя Бойко — он вообще дежурил с вечера. Словом, в тот раз нас, депутатов, на Майдане было трое. Во время разгона с нами был еще Зорин Шкиряк и несколько ребят Пашинского.

…Я пришел на Майдан где-то без четверти двенадцать — готовился заступить на свою смену. И вот застаю следующую картину: в нижней части Майдана, в начале Институтской, огромное скопление людей, еще больше «Беркута» и между ними стычка. Глеб Гаранич с разбитой головой. Автобусы «озвучки» оппозиции окончательно заблокированы. Я понимаю, что нужно любой ценой удержать звук и, соответственно, людей до утра. Но найти никого ответственного под Стелой не получается. Егор Соболев потерял голос. Света Залищук держится из последних сил. Все валятся с ног.

Наконец нахожу Рыбачука. Он говорит: нет проблем, вот тебе Денис, который у нас занимается звуком. Гарантируем, что все будет хорошо. Я узнал, что фамилия этого Дениса — Шевчук. Узнал намного позже, когда уже пошли публикации о том, кто и как сливал Майдан. Этот персонаж еще всплывал на «круглом столе» у Януковича, якобы от активистов.

Дальше происходит непонятное. Сперва мне говорят: вы знаете, звука не будет, поскольку у нас проблемы с электропитанием. Начинаю разбираться, выясняю, что и ток есть, и мощности достаточно. Дальше говорят: нужно работать от дизель-генератора, но нет топлива. Хорошо, мы через все кордоны и заслоны заносим под Стелу канистру дизтоплива. Тут начинают демонтировать большие колонки со словами, что сейчас подключат маленькие. Какое-то время работает маленький динамик, потом замолкает и он. И весь этот театр абсурда заканчивается где-то между двумя и тремя часами ночи, когда на Майдан через кордоны милиции спокойно заезжает большая фура для демонтажа конструкций из-под Стелы. То есть буквально милиция расступается и просто на наших глазах остатки всех этих металлических конструкций, шнуры, удлинители и т. д. грузят на фуру. Помешать этому ты не можешь, найти кого-то из старших — тоже. Ночью на месте никого не было и на мобильные телефоны тоже никто не отвечал. В общем, к трем часам — началу четвертого утра под Стелой уже не было ни плазм, ни колонок, ни металлических конструкций, на которых они крепились, — не осталось вообще ничего.

Все планово сворачивалось?

Именно так. «Крайнего», повторяю, найти было невозможно. И не осталось ни одного из членов оргкомитета Евромайдана — все разошлись отдыхать. Именно из-за этого позже появились слухи, что общественные активисты имели разрешение на контролируемый протест только до пятницы. Хотя в то, что они знали о готовящемся разгоне, я не верю.

Одно скажу точно: двадцать девятого предпринимались плановые действия с тем, чтобы помешать политикам установить свой звук. Разыграли все красиво. Какие-то там недомолвки, несостыковки и т. д. Нас водили за нос вплоть до трех часов.

А в три утра поставили перед фактом: Майдан полностью обесточен, обескровлен, очищен. У меня было ощущение, что до рассвета Майдан вообще опустеет, и в воскресенье все нужно будет начинать сначала».

«Там избивают людей, а ты не можешь ничего сделать»

По воспоминаниям очевидцев, около четырех часов утра внезапно со всех сторон площади к Стеле стал стягиваться «Беркут». Окружив ее плотным кольцом, начали довольно быстро его сужать. Что происходит и, главное, в чем причина агрессии, студенты не понимали. Кричали: «Мы мирная акция!», «Не бейте!», «Что сделать, чтобы предотвратить конфликт?», и опять: «Мы мирная акция!», «Не бейте!». Но кольцо смыкалось, и вот уже на их головы опустились резиновые дубинки «Беркута». Парни старались прикрывать собой девчонок, но их быстро растаскивали в разные стороны и, повалив на землю, били ногами. У одной из девушек поверх куртки был повязан длинный шарф. «Беркутовец» сбил ее с ног и, намотав на руку этот шарф, тащил ее через полплощади.

За время правления Виктора Януковича мне, как журналисту, часто приходилось сталкиваться с силовиками на митингах, в судах и т. д. Мы в лицо знали всех милицейских начальников, командиров «Беркута» и других спецподразделений. Мы хорошо выучили их повадки. По ряду косвенных признаков могли определить, что вот сейчас бойцы сформируют «черепаху» и пойдут в наступление, — значит, нужно поскорее эвакуироваться. Описать все эти признаки невозможно, но многим журналистам и политикам ом хорошо знакомы. Среди силовиков были, конечно, и «нормальные» — так мы их называли. Эти заранее предупреждали о штурме(шепотом и полунамеками), старались оттеснить женщин-депутатов и журналисток от места потенциальной драки, иногда за ворот вытягивали из опасной воронки.

За это время все мы четко усвоили: когда «Беркут» идет на штурм, он ВСЕГДА оставляет коридор для отступления. Всегда. Иначе и быть не может. Оказалось, может. Ребятам-студентам, которые этот самый «Беркут» впервые тут, на Майдане, увидели, путей для отступления не оставили. Сама Стела находится на возвышении. С трех сторон — гранитные ступени, позади стеклянные витрины торгового центра «Глобус». Образовался «котел», в котором только чудом никого не убили.

«Никакого сопротивления люди не оказывали. Просто садились, ложились, прикрывали головы руками, — рассказывает очевидец Федор Лалий, врач. — Но милиция добивала даже тех, кто лежал. Падающих били дубинками и просто ногами».

Тех, кому удавалось вырваться из котла, догоняли и добивали. Хотя вырваться было не так-то просто. Площадь по периметру была окружена металлическими щитами — такие обычно используют на массовых акциях. Западня. Позади «Беркут», спереди щиты. Охраняли Майдан, как и обычно, рядовые милиционеры. Побоище происходило на их глазах. И тогда милиционеры сами (!) начали помогать студентам вырваться: рассоединяли скрепленные между собой щиты, буквально выталкивая ребят с площади. Те устремлялись в соседние переулки, в подземный переход. Но там их снова подхватывал и снова бил «Беркут». Избитых запихивали в автозаки, припаркованные тут же, на площади.

«Мы с другом примчались минут через двадцать после того, как все началось. Успели отбить у «Беркута» Игоря Луценко. Еще ребят, которые на противоположной стороне площади повесили растяжку «Майдан остается». Руслана с мужем перегородили своей машиной автозаку выезд с Майдана», — рассказывает активист Алексей Гриценко, который очень скоро станет известен всей стране как один из лидеров движения «Автомайдан».

Как мы уже знаем, в ту ночь на площади дежурил Андрей Шевченко. Вот его рассказ:

«Около четырех утра на Майдан заехали фуры коммунальщиков с металлическими щитами. Это было в нижней части площади, возле памятника основателям Киева. Там стояли фаны-ультрас, и они встретили коммунальщиков довольно агрессивно. Я это заметил и сразу побежал туда — предотвратить конфликт. Фаны остановили машины, начали переговоры с коммунальщиками. Те утверждали, что у них распоряжение — разгрузить щиты, и как только они это сделают, сразу уедут. Вели себя странно: юлили, прятали глаза. Непонятно было, зачем вообще нужны эти щиты. Разговор был тяжелый, но ультрас в итоге согласились: только разгрузиться и сразу назад, никакого монтажа.

Тут зашевелился «Беркут», который стоял возле «Укркоопспилки». Еще минуту назад это была просто огромная неподвижная черная масса, и вот сейчас она задвигалась, выплеснулась на проезжую часть Институтской. Чуть поднявшись по Институтской вверх, «Беркут» начал окружать Майдан.

Вверх — это под мостик, туда, где есть небольшой проход и площадь со стороны «Глобуса»?

Верно.

Машины со щитами были отвлекающим маневром?

Да. Думаю, они рассчитывали, что народ набросится на коммунальщиков, не даст им разгрузиться, и это станет поводом применить силу. Поэтому-то я и побежал в нижнюю часть площади, чтобы предотвратить столкновение. Но это уже ничего не меняло, потому что буквально через пять-десять минут, не дожидаясь формального повода, «Беркут» выдвинулся на Майдан. Они действовали строго по намеченному плану, по времени. Еще одно доказательство: ровно в четыре часа на Майдане выключили мобильную связь. Включили где-то в четыре тридцать — четыре сорок.

Где вы находились, когда все началось?

Увидев движение «Беркута», я бросился к своим. Это все-минута, может, две. Мы с Лидой Котеляк и Володей Бойко стояли на Институтской. Так получилось, что «Беркут» просто отрезал нас от Майдана. На проезжей части стояли «скорые». Скоро они уже принимали первых пострадавших студентов. Все происходило на наших глазах. Я смотрел им верил. Просто не верил. Это такое состояние оцепенения, полного паралича. Когда ты отрезан от площади стеной «Беркута», там избивают людей, а ты не можешь ничего сделать. Максимум, что ты можешь, — упасть под ноги «Беркуту», чтобы они тебя затоптали, переступили и пошли дальше.

На самом Майдане — месиво. Пронзительные крики. Кто-то из студентов вырывается с площади, пытается скрыться в подземном переходе, но их догоняет «Беркут», валит с ног, лупит дубинками. Кто-то уже кубарем катится вниз по ступенькам подземного перехода. Это жуткая картина. Минут через десять все было кончено».

Утро на Михайловской

К пяти утра Майдан, со всех сторон окруженный «Беркутом», полностью «зачистили». Непосредственно в зачистке принимали участие около 4ОО силовиков. Из них триста — киевский «Беркут» (основные силы — спецрота) и по тридцать — полтавский, сумской и черкасский. Под Стелой, в месиве из крови и грязи, валялись разорванные плакаты, чьи-то теплые вещи, карематы — весь нехитрый студенческий скарб.

Нескольким десяткам студентов удалось укрыться на подворье Михайловского монастыря. Среди них были и несовершеннолетние. Монахи открыли им ворота и тут же, под носом у «Беркута», их захлопнули. Кто знаком с географией Киева: от Майдана к Михайловскому ведет одноименная улица. Довольно крутая, надо сказать, и бежать по ней вверх к монастырю, когда за тобой по пятам гонится «Беркут» с резиновой дубиной, занятие не из легких.

«Беркут» озверел настолько, что требовал у монахов… выдать им избитых студентов, прятавшихся у них. По правде, бойцы запросто могли бы сломать монастырские ворота и прорваться внутрь. Еще проще это было сделать с тыла, со стороны Владимирской горки: там есть известная каждому киевлянину калитка, засовы которой крепостью не отличаются. Но штурмовать монастырь… Нет, это было бы уже чересчур! И «Беркут» просто засел в автобусе напротив ворот, карауля своих жертв. Отогнали их оттуда только разъяренные киевляне, которые стали собираться на площади, едва узнав о случившемся.

Дикость произошедшего не укладывалась в голове. Нет, мы все, конечно, знали, что власть у нас коррумпирована и преступна, что милиция давно не с народом (как это было в 2004-м), но все же представить, что ночью «Беркут» избивает детей, а те вынуждены искать убежища в монастыре, и все это — в центре европейской столицы в XX веке, — подобное невозможно было вместить!

По результатам разгрома Майдана, 35 человек забрала «скорая помощь» — переломы, разбитые головы, гематомы. Еще 34 «нашлись» в Шевченковском РОВД.

«Мы с депутатами выяснили, что задержанных повезут в Шевченковский РОВД, — говорит Шевченко. — Проблема в том, что связи по-прежнему не было. Никакой вообще. Все операторы просто «лежали». И мы не могли никому сообщить. Мы нашли вай-фай в кафешке «Кофе-хауз» рядом с Майданом — оттуда я отправил тот первый твит о разгоне, который потом крутился во всех новостях. Оттуда разослал первые сообщения — через вайбер и ай-мэссэнджер.

Начали съезжаться люди. Приехала Оксана Продан, и вот мы с ней, Володей Бойко и Зоряном Шкиряком отправились в Шевченковский РОВД.

Там мы сразу собрали всех задержанных ребят в актовом зале. Это было важно: я боялся, что их будут бить или что раскидают по другим отделениям. Были поломанные ноги и ключицы — привели к ним медиков. Милиция, надо признать, шла нам навстречу. Начальник райотдела был в таком же шоке от разгона, как и мы, — его вызвали на работу ночью. Разгон явно планировался без него».

По факту разгона 90 человек написали заявления в милицию. Трое из них были несовершеннолетние. У 68 были зафиксированы травмы средней тяжести. Многие в правоохранительные органы не обращались.

Далее — снова прямая речь Андрея Шевченко:

«До полудня мы вытащили из райотдела всех тридцати четырех ребят. Я вышел оттуда вместе с последним задержанным. Дико хотелось спать, на душе было мерзко. Дома я застал маму, жену и дочь, которые сидели вместе перед телевизором, где снова и снова крутили кадры разгона. Все трое молча плакали. Этих их слез я не прощу никогда…»

Майдан был почти безлюден. Его обнесли металлическим забором. Никого, кроме солдат Внутренних войск, которых поставили в оцепление, и коммунальщиков, работавших в его периметре, там не было. Площадь довольно быстро зачистили, личные вещи студентов выбросили на свалку. Их потом нашли в одном из дворов в центре города.

В то утро Киев жил новостями из Михайловского. Не было, пожалуй, человека, оставшегося равнодушным. Женщины несли студентам чай и бутерброды, медики-волонтеры прямо там же, на территории монастыря, оказывали потерпевшим первую помощь. Ехать в государственные больницы никто не хотел — уже тогда это было слишком опасно. К обеду вся Михайловская площадь была запружена людьми. Без призывов и анонсов здесь собрались сорок тысяч человек. Весь огромный коридор между двумя площадями, Михайловской и Софиевской, был заполнен людьми. Если бы в ту минуту кто-то один вышел вперед и бросил клич: «На «Межигорье»!» — люди, вне всяких сомнений, пешком бы дошли до загородной резиденции Виктора Януковича и смели бы ее с лица земли вместе с самим Януковичем.

Украинцы терпели долго. Терпели коррупцию, бесправие, диктат силовиков, цензуру, но открытого, наглого избиения детей мы вытерпеть не смогли.

После обеда начался импровизированный митинг. Ораторы поднимались на возвышение возле памятника княгине Ольге и обращались к людям прямо оттуда. Это было в субботу. Оппозиция призывала всех не предпринимать поспешных действий и выйти на организованный митинг 1 декабря, в воскресенье.

Власть: «Подумаешь, побили студентов.

Не убили же их, в конце концов!»

Утром целая пресс-служба целой киевской милиции (!) обвинила в произошедшем студентов, которые якобы «бросали в сотрудников милиции мусор и горящие предметы». Около четырех часов дня на пресс-конференцию вышел начальник киевской милиции Валерий Коряк. Нисколько не смущаясь, он признал, что лично отдал приказ разогнать Майдан. Мол, в двенадцать часов митингующие сами заявили со сцены, что намерены расходиться, поэтому коммунальщики подготовили все для установки елки, а силовики им просто помогали. И, когда оставшиеся на площади митингующие оказали им, силовикам, «организованный отпор», закидывая их «банками с горошком» (!), — да, была применена сила, но вовсе не в той мере, в которой предписывает закон в подобных ситуациях. Дескать, еще легко отделались.

Виктор Янукович выступил с заявлением только в восемь часов вечера. До этого он находился в одной из своих загородных резиденций и коротал время на охоте. Произошедшее на Майдане не было предметом его обеспокоенности. «Я осуждаю действия, которые привели к силовому противостоянию и страданию людей», — сказал президент в заявлении, которое в сложившихся обстоятельствах никак нельзя было квалифицировать как вменяемое. Скорее, преисполненное удивления: с какой стати все так возмутились? Ну, побили студентов! Ну, подумаешь! Не убили же их. в конце концов!

Правда, утром 1 декабря Янукович демонстрировал качественно иную реакцию.

Рассказывает Владимир Рыбак:

«Утром первого декабря я позвонил Януковичу и спросил, что это вообще было с молодежью? Как это понимать? Ведь протест как таковой сошел на нет, на площади оставались только студенты. Ну, сколько их там было ночью — сотня-полторы, максимум две? Чего против них выступил «Беркут»? Янукович был очень зол, я бы даже сказал, разъярен. Кричал, что все это провокация и т. д.»

То, что Янукович говорил подобное, — неудивительно. Симулировать вменяемость он умел. И делал это мастерски. Удивительно, как у Рыбака получилось до него дозвониться. Всем остальным в то утро этого сделать не удалось. В том числе главе АЛ Сергею Девочкину, который, узнав о случившемся, написал заявление об отставке.

Соответствующая новость попала в ленты ближе к полудню, со ссылкой на источник, но официального подтверждения не было. Знавшие Девочкина не исключали, что это, возможно, был просто маневр, попытка перестраховаться, а на самом деле никакого заявления не существует. Не исключали также, что произошедшее на площади — дело рук самого Девочкина. Подозрения эти усугубило то, что уже на следующий день связанные с главой АП СМИ начали развивать тему о том, что автор разгона — Андрей Клюев. «Девочкин топил Клюева. Клюев — Девочкина. Война у них шиш постоянная», — иронично комментировал ситуацию один из ближайших соратников Виктора Януковича.

Впоследствии, правда, выяснилось: история с заявлением была тминная, а к разгону Левочкин отношения не имел. Отставку его Янукович тогда не принял. Уволиться из АП Левочкин смог только 17 января 2014 года. Тем не менее он вовремя отдалился от Януковича, с которым шагал плечом к плечу много лет. И, несомненно, он также несет ответственность за все происходившее во время правления кровавого диктатора.

Знакомство с «героями»

«Я пригласил Клюева. Он рассказал, как все было. Я его спросил: какова была ваша цель? Он ответил: стабилизировать ситуацию», — эти слова Виктор Янукович скажет почти через три недели после разгона. Сказав это, он де-факто подтвердил: операцией ив разгону студентов руководил секретарь СНБО Андрей Клюев. Результаты журналистских расследований, оперативно проведенных по «горячим следам», свидетельствовали о том же. Но в Украине Виктора Януковича итоги журналистских расследований никогда не были предметом заинтересованности официальных органов власти.

13 декабря, незадолго до заявления относительно Клюева, Виктор Янукович объявит: в разгоне студенческого Майдана виновны трое. Генпрокурор Виктор Пшонка на пресс-конференции назовет эти фамилии. «Стрелочниками» станут тогдашний градоначальник Киева Александр Попов, начальник столичной милиции Валерий Коряк и заместитель секретаря СНБО Владимир Сивкович. При этом Попов на допросе скажет прямо: указание устанавливать елку получил напрямую от Клюева. Валерий Коряк получил указание от министра Захарченко, а тот, в свою очередь, сослался на Клюева. По странному стечению обстоятельств, эти свидетельства Коряка и Попова органы проигнорируют.

Однако для лучшего понимания всех обстоятельств, а также взаимосвязи между нашими «героями» необходимо рассказать о них подробнее.

Итак, Александр Повое. Бывший мэр маленького городка Комсомольск на Полтавщине, несколько раз переизбирался на этот пост. В свое время его мэрский опыт считался «образцово-показательным». В команду Виктора Януковича пришел в 2007 году и сразу — в Кабмин, заниматься жилищно-коммунальным хозяйством. Потом работал в Верховной Раде и уже оттуда в 2010-м перешел в Киевскую городскую администрацию. Законно избранный киевский мэр Леонид Черновецкий на тот момент полностью отошел от дел, и Попов, минуя этап избирательной кампании, де-факто возглавил город. Во главе столицы встал чиновник, назначенный АП.

При этом Попов всегда выделялся из команды Виктора Януковича. Во-первых, он не был вполне «своим» — пришел со стороны. Во-вторых, он не был «донецким». В-третьих, не принадлежал ни к одной из групп влияния во власти. Какое-то время его связывали с главой президентской администрации Сергеем Девочкиным, однако эта «привязка» была более чем условной. Поэтому его в итоге и «слили»: не свой — не жалко.

«Донецкий» начальник киевской милиции Валерий Коряк. На должность был назначен в конце 2012 года, считался человеком, близким к министру Виталию Захарченко. «Прославился» тем, что именно при нем столичная милиция начала работать в «плотной связке» с «титушками». Спортсмены-гопники участвовали в провокациях во время массовых акций (как, например, 18 мая), нападали на общественных активистов, защищали от возмущенных киевлян незаконные стройки, которые те пытались снести. При этом милиция, не таясь, гопников прикрывала. Коряк упорно делал вид, что ничего не замечает. После февральских событий он сбежал из Украины и сейчас, по имеющейся информации, скрывается, как и многие другие «бывшие», на территории России.

Владимир Сивкович пришел в украинскую политику давно — еще до того, как Виктор Янукович, впервые став премьер-министром, переехал из Донецка в Киев. Когда-то он был довольно влиятельным «теневым игроком». Влиятельность обусловливалась в том числе контактами с оппозицией и — позже — дружбой с Андреем Клюевым. Но годы и политическая конъюнктура брали свое — Сивкович выпал из «главной орбиты». В октябре 2010 года его отправили замом в Совет национальной безопасности и обороны.

При Викторе Януковиче Совет национальной безопасности и обороны не был органом, занимавшимся системной мыследея-тельностью государственного масштаба, отвечавшим за безопасность страны. Нет, это был кадровый «отстойник» для тех, кого временно некуда было «пристроить», кто «проштрафился» и т. д. Так туда попал сперва Сивкович, а за ним его друг Андрей Клюев. В начале 2012 года в результате внутренних интриг во власти, атакже личной ссоры Виктора Януковича с Андреем Клюевым последнего переместили с должности первого вице-премьера на пост секретаря СНБО. «Эта должность не ниже, не ниже», — ехидно комментировал тогда сам Янукович. На самом деле для Клюева и его команды это было ссылкой. Настоящей ссылкой.

Все герои хотели вернуться в большую игру. Сивкович — восстановить былое влияние. Клюев — возглавить Кабинет Министров. Надежду на премьерский пост Андрей Петрович сохранял до последнего — консультации о его назначении велись даже в разгар бойни на Майдане.

Вообще, Клюев — один из ключевых персонажей эпохи Януковича. Без детального знакомства с ним исчерпывающее понимание особенностей той эпохи невозможно.

С самим гарантом они прошли вместе долгий путь: от Донецкой обладминистрации, где с 1998 по 2002 год Клюев был заместителем губернатора Януковича, до бегства из Украины в ночь на 24 февраля 2014-го. За это время случалось между ними разное, вплоть до серьезного охлаждения отношений (случай с СНБО — тому подтверждение), но в целом Андрей Клюев всегда был одним из самых близких к Януковичу людей. Легенда гласит, что именно Андрей Петрович в свое время ввел Виктора Федоровича в бизнес, научив его получать доли в интересных предприятиях. При том, что официально у Януковича как чиновника никакого бизнеса, разумеется, никогда не было, тогда как компании Клюева, даже в бытность его работы в Кабмине, успешно получали государственные заказы и стремительно развивались. В своих немногочисленных интервью Клюев все это, конечно, опровергал. Для прессы он вообще был довольно закрыт, зато охотно общался с соратниками по Партии регионов и коллегами по оппозиции. Клюев был универсальным коммуникатором. Все знали, что к нему всегда можно обратиться и он, как минимум, выслушает и, как правило, поможет решить практически любой вопрос. Клюева побаивались, и ему подчинялись, независимо от того, какой пост он занимал. Этому человеку для подтверждения своего статуса должности были не нужны.

Как готовился разгон

Итак, что же произошло в ночь с 29 на 30 ноября 2013 года ю Майдане? Кто, кому и какой приказ отдавал? Приметно, что для прояснения случившегося Виктор Янукович вызвал к себе не главу МВД Захарченко, а секретаря СНБО Андрея Клюева, который формально не имел права влиять ни на городскую администрацию, ни тем более на столичную милицию. Для дачи соответствующих пояснений собственным соратникам на ближайшее заседание фракции ПР отправился тот же Клюев. И его пояснения, по словам присутствующих, звучали как оправдания. Человеку со стороны это может показаться удивительным, но тому, кто знаком с «политической культурой» времен Виктора Януковича, — нет.

Как уже отмечалось, Виктор Янукович старался не делать грязную работу собственными руками. Зачастую он поручал ее подчиненным. Пример — то же 21 ноября, когда Николай Азаров объявил о приостановке евроинтеграционного курса. Более того, Янукович предпочитал не отдавать прямых распоряжений, но обставлял все так, чтобы подчиненные буквально угадывали его «хотелки». Так, вероятно, произошло и с Майданом. Непрекращающиеся массовые акции в центре Киева, безусловно, досаждали Виктору Януковичу. Как досаждает, скажем, изжога — остро, изматывающе, но несмертельно. И он хотел, чтобы акции прекратились. В его понимании «прекратились» — значит исчезли сами по себе, как и не бывало. Конечно, он обсуждал это в узком кругу. А узкий круг всегда чутко ловил настроения «Лидера» (так они называли его за глаза). Почти наверняка Виктор Янукович не давал поручений «жестко зачистить», «немедленно освободить площадь», тем более «избить детей». Просто узкий круг в лице Андрея Клюева взялся «решить проблему», и получилось то, что получилось.

Кстати, именно вследствие этой своей привычки перекладывать груз ответственности на других Виктор Янукович никогда полностью не «списывал» людей. Можно назвать буквально трех-четырех человек, которые, однажды выйдя из его орбиты, так в нее больше и не вернулись. Выражаясь языком подчиненных Януковича, «Батя никого не сливал». Максимум — отправлял «на отдых» в СНБО. Это ответ на вопрос о том, почему Янукович не только не наказал вероятного инициатора разгона студентов, но вскоре сделал Клюева главой своей Администрации (после отставки Левочкина).

«Думаю, руководство страны просто не захотело называть фамилии тех, кто действительно был причастен к разгону, а хоть какие-то фамилии назвать было нужно. Вот и назвали в том числе мою», — констатирует Александр Попов.

«Мы могли установить елку в другое время», — признается он чуть позже в интервью для этой книги.

Проводя собственное журналистское расследование событий той ночи, когда уже было понятно, что за разгоном, вероятнее всего, стоял Андрей Клюев, я искала ответ на главный вопрос: знал ли он утром и днем 29-го, когда шли приготовления к зачистке, чем все закончится? Понимал ли, что «зачистка» превратится в кровавое побоище?

Ниже представлена сумма фактов, которые удалось собрать, работая над темой. Здесь приведены только факты, а выводы читатели смогут сделать самостоятельно.

Факт первый. 15 декабря 2013 года в интернет-издании «Украинская правда» были опубликованы протоколы допроса Владимира Сивковича, Андрея Клюева и Валерия Коряка в Генеральной прокуратуре Украины. Допросы, в том числе очная ставка, датированы 13 декабря. В этот же день на пресс-конференции Виктор Пшонка назвал фамилии «стрелочников». Как выяснилось позже, в тот момент все они разговаривали со следователем. Однако, заходя на допрос, не знали, что именно их сделают «крайними».

«Я получил от руководителя СНБО Клюева команду выполнять указания Сивковича В. Л., а именно: те решения, которые он будет принимать относительно транспорта», — честно признался на допросе Попов. Правоохранители, как мы уже знаем, сделали вид, что свидетельств этих не было.

Факт второй. В самом начале протокола очной ставки есть одно интересное место, которое тоже осталось незамеченным. Процитирую его:

«Вопрос свидетелю Коряку В. В.: Кто сообщил вам 29.11.2013 о том, что к Майдану — со стороны улицы Михайловской — приближаются два агитационных автобуса? Как вы при этом получили указания от этого лица?

Коряк В. В.: Об этом мне сказал по телефону Сивкович В. Л. и дал указание принять меры, чтобы автобусы не заехали на территорию Майдана».

Далее — аргументация Сивковича:

«В связи с тем, что общественная акция на Майдане была студенческой и не имела политической окраски, я посоветовал Коряку В. В. не запускать эти автобусы на Майдан, а поставить где-то возле Дома профсоюзов, на углу Михайловской и Крещатика». И уточняет: «У меня не было полномочий регулировать движение на Майдане. У меня были полномочия по недопущению там чрезвычайных происшествий».

Кто и на каком основании предоставил Сивковичу подобные полномочия, следователь уточнять почему-то не стал. Впрочем, ответ и так понятен. Этим человеком, по определению, не мог быть Виктор Янукович — не его это уровень коммуникации. Этим человеком не мог быть Виталий Захарченко — с чего вдруг? Этим человеком мог быть только Андрей Клюев. Единственный во власти, который мог поставить Сивковичу подобную задачу, и единственный, от которого Сивкович подобную задачу мог принять.

Факт третий. Конфликт с машинами «озвучки» начался, как мы помним, около трех часов дня. Значит, уже в то время стояла зад» блокады Майдана со всех сторон, недопущения «подпитки» протеста материально-техническими средствами. И задачу такую Коряку сформулировал, как выяснилось, Сивкович.

«Около 17 или 18 часов мне позвонил по спецсвязи (так называемая «сотка». — С. К.), а может, и по мобильному, заместитель секретаря СНБО Сивкович. Он сообщил, что в сторону Майдана от Михайловского монастыря едут два микроавтобуса «Газель» со сценическим оборудованием и звукоусиливающей аппаратурой, которые принадлежат ВО «Батькивщина». Сивкович дал мне указание не пустить их на Майдан Незалежности. Я передал эту команду П. Федчуку. что и было исполнено», — рассказал на допросе Коряк.

Откуда Сивкович узнал о бусах? На основании чего дал распоряжение Коряку? Почему тот его принял? А фамилию Федчук вы запомните. Это замначальника ГУ МВД города Киева по общественной безопасности. Именно этот человек курировал по милицейской линии силовые действия против Майдана. Решений, безусловно, он не принимал, но осуществлял оперативное управление. В том числе в самые кровавые дни — 18–20 февраля. В настоящее время Федчук находится в розыске.

Факт четвертый. Как следует из показаний Сивковича и Попова, ночью в кабинете у последнего собрались также народные депутаты от ПР. Их было минимум шестеро. Достоверно удалось установить личности трех — это Эльбрус Тедеев, Дмитрий Шенцев и Нестор Шуфрич. В принципе, для понимания специфики происходившего этого достаточно. Ибо все трое принадлежали к так называемому штурмовому отряду Партии регионов. Это относительно молодые, физически подготовленные депутаты, охотно участвовавшие в силовых противостояниях и потасовках в парламенте, а также за его пределами.

«Днем позвонили из секретариата фракции. Попросили вечером подежурить в КГГА. Мол, есть угроза штурма», — честно признался Эльбрус Тедеев. Мы говорили с ним в парламенте, незадолго до моей встречи с Поповым. Поступление подобной «разнарядки» Тедеева не удивило. Без лишних вопросов он вечером приехал в КГГА «Мы все (депутаты. — С. К.) находились в кабинете Попова. Ничего особо не делали. Просто сидели, болтали», — рассказал он. Промаявшись без дела битый час, депутаты уехали из КГГА.

«У нас в администрации все было спокойно, — сказал потом Попов в ответ на мой вопрос о том, существовала ли угроза штурма здания. — Вечер и почти всю ночь я провел на работе, на улицу не выходил, и что там происходило, не знаю. Но в кабинете работал телевизор, и «картинка» была абсолютно мирная. Кроме того, все ждали, что Майдан свернется: такие тогда были настроения».

Вывод прост: депутатов-регионалов попросили поприсутствовать в КГГА вовсе не из-за возможного штурма, но из-за опасений по поводу того, что что-то может пойти не так. Например, Попов поймет, что происходит, и откажется выполнять распоряжения. Или же на место прибудут депутаты от оппозиции. Или произойдет еще что-то непредвиденное, что потребует от депутатов выступить «живым шитом». Подобный сценарий прогнозировался еще днем. Теперь вопрос: мог ли Андрей Клюев, будучи секретарем СНБО, уполномочить секретариат парламентской фракции ПР собрать таких-то депутатов и отправить их тогда-то туда-то? Мог. Его авторитета, как отмечалось выше, вполне для этого хватало. Более того, как удалось узнать, руководитель фракции ПР Александр Ефремов в тот день подобных распоряжений не давал, а кто-либо из его замов сделать это самостоятельно не мог.

Факт пятый.

«Попов сообщил следствию, что 29 ноября утром ему перезвонил секретарь СНБО Андрей Клюев и поинтересовался степенью готовности елки, которую должны были установить на Майдане Независимости. Попов сообщил ему, что все идет по плану. Клюев потребовал установить елку сегодня же, а также сообщил Попову, что все последующие указания ему даст заместитель секретаря СНБО Владимир Сивкович. В конце рабочего дня Сивкович прибыл в кабинет к Попову для оперативного реагирования на ситуацию и пробыл там почти до четырех часов утра», — писало тогда авторитетное Zn.ua.

Вспоминает Александр Попов:

«Правда заключается в том, что действительно Андрей Петрович указал на Сивковича как на человека, который определит время заезда на площадь машин с конструкциями для елки. То есть ответственным за принятие данного решения был именно он. Понимаете, тогда все ожидали, что Майдан вот-вот разойдется. Об этом и в СМИ говорилось, да и настроения такие царили повсеместно.

Сивковичдавний друг Клюева, это общеизвестно. Однако, с точки зрения его тогдашней должности замглавы СНБО Сивкович не имел полномочий «рулить» установкой елки. С таким же успехом Клюев мог сообщить вам, что ответственныйзам. зама какой-нибудь обладминистрации. Почему вы его в лоб не спросили: «Андрей Петрович, а с какой, собственно, стати я должен исполнять распоряжения Сивковича?»?

Вы знаете, Андрей Клюев пользовался серьезным авторитетом во властных кругах. Неважно, какую должность он занимал, но у него всегда был авторитет. И поручения, которые от него исходили, конечно же, исполнялись любым чиновником. Ну, кроме разве что президента или премьера.

Его распоряжения не ставились под сомнение?

Да. И если он сказал, что ответственный Сивкович, — что ж, значит Сивкович. Никаких вопросов не возникло. Кроме того, никто ведь не мог представить, что история с установкой елки закончится разгоном студентов. Подобное просто в голове не вмещалось…»

И вот еще для полноты картины цитата Валерия Коряка из протокола очной ставки:

«Я общался лично с министром внутренних дел Захарченко В. Ю., который дал мне указание связаться с Сивковичем В. Л. и выполнять его команды относительно обеспечения общественного порядка на Майдане Независимости».

Вывод: Клюев, как минимум, согласовывал свои действия с Захарченко. Но, скорее всего, он просто поставил его перед фактом: в эту ночь должна быть установлена елка, операцией руководит Сивкович, пусть Коряк ему подчиняется. И Захарченко без лишних вопросов дал «добро». Таким образом — сам стал соучастником преступления. Вольно или невольно.

Источники в МВД рассказывают, что утром 30 ноября в кабинете министра собрались многие его замы и приближенные. «Валера, что ты наделал?» — обратился он при всех к Коряку. «Я же не могу сказать, что меня подставили. Придется теперь все брать на себя», — последовал ответ. Сцена эта произвела на близкий круг Захарченко большое впечатление. Скорее всего, она была разыграна именно для этого, потому что никакого реального наказания для Коряка не последовало. В тот же день он написал заявление об отставке. Но министр ее не принял, а предпочел просто «отстранить от выполнения обязанностей до выяснения обстоятельств». Уволили Коряка уже позже — под давлением общественности.

И еще один малоизвестный факт. По «горячим следам» в министерстве затеяли нечто вроде внутреннего расследования. Обнародование его результатов не предполагалось. В отчете, представленном узкому кругу по завершении разбирательства, не оказалось фамилий Коряка, Попова и Сивковича. Там вообще ни одной (!) фамилии не было. Да и могло ли произойти иначе, если сам Захарченко был причастен к случившемуся?

След Андрея Клюева

Итак, попробуем реконструировать события 29 и 30 ноября 2013 года.

Утром 29-го Клюев связывается с Поповым, чтобы распорядиться относительно установки елки этой ночью. Попову говорят, что координировать свои действия он должен с Сивковичем. Аналогичное указание через главу МВД Захарченко получает Валерий Коряк. Днем секретариат фракции ПР отправляет депутатов-штурмовиков «подежурить» вечером в КГГА. Около десяти часов вечера в офис Сивковича на улице Липской (соседнее с бывшим офисом ПР здание) приходит его друг депутат-регионал Андрей Деркач.

«Я шел пешком через Липки, и меня насторожило резко возросшее количество «Беркута», милиции, людей в штатском. При этом они совершали какие-то странные маневры. Было очевидно, что что-то затевается; что-то очень нехорошее, это просто витало в воздухе, — рассказывал он. — Я уверен, что Сивковича подставили. Он не мог знать (чем все закончится. — С. К.), а если бы знал — никогда бы на это не пошел».

Того же мнения придерживается и Попов:

«Полагаю, Сивкович не знал. Мы с ним общались потом пару раз по телефону. Он сам недоумевал: почему все так произошло, кто дал команду для применения жесткой силы, и, главное, зачем это было нужно?»

При встрече Деркач говорит Сивковичу: «Как-то неспокойно на улице, пойдем пройдемся, посмотрим, что к чему». Они выходите Липской и, почти дойдя до Майдана, решают заглянуть к Попову — развеять беспокойство. На часах — около половины одиннадцатого вечера. Здание мэрии пустует, а в кабинете у Попова бесцельно болтаются народные депутаты от П Р. Деркач скоро уходит. Попов и Сивкович обсуждают, что вот уже Майдан стихает и все готово для завоза елочных конструкций. Звонит Клюев — удостовериться, что с елкой все идет по плану. В начале четвертого Сивкович говорит, что, вот, мол, на Майдане уже никого не осталось.

«Я сказал Попову, что в 3.30 с Майдана выезжает последняя машина, которая вывозит сценическое оборудование и громкоговорители, и уже через 15 минут туда можно завозить конструкции. Людей на Майдане мало, и никто не будет мешать транспорту. Также мы с Поповым обсудили, что на всякий случай надо, чтобы сотрудники милиции сделали коридор для заезда машин, чтобы никто на Майдане не попал под колеса или на него не наехали. После этого Попов сказал мне позвонить Коряку, что я и сделал, и сообщил Коряку, когда именно на Майдан будут заезжать грузовые машины коммунальщиков. Говорил ли я что-то насчет коридора для заезда, я не помню», — читаем в показаниях Сивковича.

А вот в показаниях Коряка указано следующее:

«Приблизительно в 22–23 часа мне на мой рабочий телефон позвонил глава КГГА Попов и сказал, что сегодня ночью нужно обеспечить прибытие и заезд на Майдан грузовых автомобилей с приспособлениями для проведения новогодних праздников. В связи с чем необходимо освободить Майдан от людей, проводивших акции протеста. На что я ему ответил, что сегодня это делать нежелательно, так как на Майдане осталось много людей, и стоит подождать до утра. На что он мне ответил, что он, то есть Попов, окончательных решений не принимает и сейчас передаст трубку человеку, который будет курировать эти вопросы. После этого со мной стал разговаривать Владимир Сивкович, которого я знал ранее.

Сивкович мне сказал, что сегодня ночью необходимо, чтобы машины с оборудованием заехали на Майдан, в связи с чем его нужно освободить от митингующих. Я объяснил Сивковичу, что делать этого нельзя, так как на Майдане остается большое количество людей. Акцентировал, что лучше с вопросом завоза оборудования подождать до шести часов, так как в это время преимущественное большинство людей, в том числе агрессивно настроенных, расходится по домам и освободить Майдан не будет никакой проблемы. С моим предложением подождать до шести часов Сивкович не согласился и отметил, что это необходимо сделать сейчас, то есть около 12 часов ночи. На что я сказал, что нужно подождать до 2.30, когда будет меньше людей. На этом телефонный разговор завершился.

Приблизительно в два часа мне снова позвонил Попов и спросил, сколько людей на Майдане. Я ему ответил, что по-прежнему много, и нельзя принимать никаких мер… На что Попов сказал, что они вместе с Сивковичем сейчас приедут ко мне в рабочий кабинет».

Сивкович и Попов срываются с места и едут в главк к Коряку. Но вот что интересно: Сивкович указывает, что приехал к Коряку в начале пятого утра.

Сам Коряк утверждает, что дело было в 3–3.20 ночи, впрочем, «я точно не помню». Попов, в свою очередь, говорит, что они с Сивковичем поехали «в гости» в полчетвертого утра, и сам он пробыл там до пол пятого.

Итак, Коряк сказал следователям, что первые машины заехали на площадь около 3.20, однако при попытке разгрузиться их встретил отпор митингующих: «Я постоянно выслушивал от Сивковича о том, что нужно дать указ об оттеснении митингующих с Майдана с целью обеспечения разгрузки автомобилей».

Теперь — внимание.

«После этого, по требованию Сивковича, я дал команду своему заместителю Федчуку, чтобы он личным составом милиции специального назначения «Беркут» оттеснил митингующих с Майдана в направлении улицы Крещатик», — продолжает Коряк.

Это ключевой момент, собственно, подтверждение слов Коряка о том, что он лично дал приказ оттеснить митингующих. И еще фрагмент его показаний:

«Все время, пока работал на Майдане «Беркут», Попови Сивкович находились у меня в кабинете и наблюдали за событиями, происходившими на Майдане» — посредством установленных здесь экранов, на которые была выведена трансляция с площади.

Приметно, что Сивкович об этом эпизоде на допросе вообше не вспоминает. Попов же признает, что видеотрансляция была, однако настаивает, что «сцен насилия на ней не было видно», а о произошедшем он узнал уже утром — из выпусков новостей. Также Коряк сообщает, что «когда «Беркут» закончил работать», Сивкович вышел из кабинета в приемную — позвонить. Вернувшись, он сообщил, что говорил с Клюевым: его задача выполнена, и на плошали начался монтаж елки.

Говорит Александр Попов:

«Беркут» подчинялся главе МВД и департаментам министерства. То есть даже Управление внутренних дел города — совсем другая структура. Конечно, может быть, начальник УВД и дает какие-то команды, но только в том случае, если такие полномочия ему были переданы сверху.

Неужели вы допускаете, что Клюев торопил вас с этой елкой просто так, на всякий случай? Что не было у него никакого плана?

Нет, ну понятно же, что какой-то сценарий был. Ведь мы же могли заехать на площадь, например, в субботу днем. Могли — в воскресенье рано утром. Могли — в понедельник. Да, объективная необходимость устанавливать елку была — приближались праздники, а мы уже порядком выбились из графика по подготовке. Однако наверстать упущенное возможность была.