Вступление. «МИР, КОТОРОГО БОЛЬШЕ НЕТ»
Вступление. «МИР, КОТОРОГО БОЛЬШЕ НЕТ»
Доводилось ли вам бывать в музее Яд-Вашем в Иерусалиме? Музее, посвященном памяти шести миллионов евреев, чьи жизни унес Холокост. Само здание — треугольная призма, произрастающая из толщи горы Памяти. Сразу у входа, по левую руку, — видеоинсталляция «Мир, которого больше нет» художницы Михаль Ровнер. На огромном экране — кадры фото- и видеохроники. Снимались они в еврейских местечках Восточной Европы в конце 20 — начале 30-х годов XX века.
«Набирала обороты индустриализация; люди уезжали работать в большие города, местечки пустели, отмирали вековые традиции, рушился привычный уклад жизни евреев», — рассказывает наш экскурсовод Полина. И вот американские документалисты решили попробовать зафиксировать исчезающую жизнь. Они ездили по Польше, Беларуси, Литве, Украине — снимали быт местечек, все подряд. Старались сохранить их дух. Часто даже неизвестно, где конкретно снимались эти кадры.
Одна задругой мелькают картинки: сельский двор, окна синагоги, мальчики за Торой, сутулый ребе. А вот детский хор исполняет «Атикву» — песню, которая позже станет гимном независимого Государства Израиль. Это было мирное время, еше ничего не предвещало беды, но предчувствие катастрофы уже витало в воздухе. «Как будто предугадывалось, что эта размеренная, веками упорядоченная жизнь скоро оборвется», — продолжает Полина.
Художница пыталась передать это предвестие беды — очевидное, но никак пока не проявленное внешними признаками.
И вы знаете, у нее получилось.
* * *
В начале ноября 2013 года Киев был тих и недвижим. Как всегда в это время года, на город наползали густые туманы; улицы — особенно по вечерам — кутал саван влажной мглы. Угасала осень. Опадая, последние листья застилали ковром старую брусчатку в центре. Но посреди всего этого пасторального, почти мещанского благополучия уже чувствовалась надвигающаяся беда, в воздухе витало предчувствие катастрофы. Предчувствие смертей героев Небесной сотни, положивших жизнь за то, чтобы страна уже никогда не возвращалась в тот ноябрьский мрак.
Из пор города явственно проступал запах гари. Совсем скоро выяснится: так пахнут подожженные автомобильные шины — главное оружие мирных демонстрантов против полчищ до зубов вооруженных правительственных войск.
Главным, но не единственным; была еще та самая брусчатка. В разгар боев ее выкорчевывали из земли голыми руками. Зимой 2013/14 цена человеческой жизни в моем городе часто напрямую зависела от веса обычного булыжника.
Я помню цвет неба в те последние мирные дни — фиолетовое с багрово-сизым поддоном. Мы еще не знали, чем обернется для Украины девятая годовщина Оранжевой революции. Наверняка было ясно одно: так, как сейчас, дальше продолжаться не может. Ни в конце 2013 года, ни даже в начале 2014-го никто, конечно, не верил, что нам удастся одолеть режим, что власть Виктора Януковича падет, а сам он позорно сбежит из страны. Тогда, в самом начале, мы добивались элементарного: соблюдения гражданских свобод, уважения человеческого достоинства, права выбирать и контролировать власть, права говорить и делать, что думаешь, не боясь за свою жизнь и свободу.
И вы знаете, у нас получилось.