Глава 9. МИТИНГ 1 ДЕКАБРЯ. БАНКОВАЯ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 9. МИТИНГ 1 ДЕКАБРЯ. БАНКОВАЯ

Утром 1 декабря все люди в городе двигались в одном направлении — к памятнику Шевченко. Ближайшая станция метро «Университет» не справлялась с нагрузкой: слишком плотный был пассажиропоток. Во избежание давки эскалаторы запустили только в одном направлении — наверх. Люди выходили на «Театральной», «Вокзальной», «Золотых воротах» и пешком шли в парк.

Отсюда, как и в прошлое воскресенье, начинался митинг. Но, в отличие от 24 ноября, когда на акцию выходили, как на праздник, беспечную воскресную прогулку, сейчас собравшиеся были очень злы. Очень! О политике не говорили: политика отошла на второй план. Избили студентов, фактически детей, а власть продолжала делать вид, как будто ничего не произошло. Этого украинцы власти не простили. Полмиллиона человек — даже те, кто никогда принципиально не участвовал ни в каких акциях протеста, — вышли на улицы Киева, чтобы сказать: «Не забудем, не простим!».

Никто из собравшихся в то утро в парке Шевченко не мог представить, что власть на это снова ответит силой. Мы требовали уволить министра Захарченко и наказать виновных в избиении детей. Мы не могли знать, что после обеда опять прольется кровь. Что 1 декабря войдет в историю событиями на Банковой. Что уже вечером киевские больницы примут десятки пострадавших от рук «Беркута». Что ночью в суды доставят десятки окровавленных людей — случайных прохожих, которым тут же дадут по нескольку месяцев ареста. Что с понедельника в наш лексикон плотно войдет новый термин — «узники Банковой». Тогда, утром у памятника, нам казалось, что, если вышло полмиллиона, власть это вразумит. Но у власти уже был план.

Большое видится на расстоянии. И сегодня вполне очевидно: кровавый разгон студентов, события на Банковой, «узники Банковой», последующая подготовка к объявлению ЧП — все это был единый, тщательно выверенный сценарий. Не случайная последовательность событий, как тогда нам, этими событиями захваченными, могло казаться, но однозначно сценарий.

Забегая наперед, нужно сказать, что сразу после разгона студентов некоторые люди из окружения Януковича пытались на него надавить, образумить, обуздать силовиков. Пока они этим занимались и пока Виктор Янукович, выслушивая их аргументы, согласно кивал, другие его подчиненные занимались подготовкой кровавых событий на Банковой.

«Майдан наш!»

Вспоминает Александр Турчинов:

«Я приехал на Майдан накануне, в субботу вечером, — прикинуть, где можно поставить сцену, — и обошел его весь. На площади работали коммунальщики: монтировали каркас для елки, готовили каток. Место, где избивали майдановцев, по периметру окружили силовики. Тысячи полторы их было. Плюс обнесли площадь заградительными металлическими щитами. Посмотрел я на это, и мелькнула мысль: силового столкновения не избежать. Но утром вышло море людей. Киев встал: сотни тысяч, сотни тысяч… Они шли по бульвару Шевченко, по Крещатику в направлении Майдана. Впереди мы несли огромный флаг Украины. Я шел во главе колонны, с мегафоном».

Чуть позже к колонне присоединились вице-президент Европарламента Яцек Протасевич, бывший его председатель Ехи Бузек, бывший премьер Польши Ярослав Качинский. При виде колонны милиция, охранявшая Майдан, бросилась врассыпную. «Не бейте нас, мы не «Беркут», — кричали милиционеры, отступавшие последними вверх по Городецкого. Впрочем, бить их никто и не собирался.

«Мы зашли на Майдан одними из первых, — вспоминает Алексей Гриценко. — Да, я помню, как разбегались милиционеры. На площади стояло несколько единиц коммунальной техники, задействованной в уборке и сооружении новогоднего городка».

Был среди этой техники и грейдер. Запомним это — очень скоро этот грейдер станет одним из главных «участников» событий на Банковой.

Подойдя к Майдану, люди снесли заградительные щиты и в считанные минуты заняли всю площадь. Человеческое море заполнило все огромное пространство площади, но места все равно не хватало. Люди проходили дальше по Крещатику, в направлении Европейской, поднимались на склоны у Октябрьского дворца. Со стороны Бессарабки продолжали двигаться колонны, и конца-краю им не было видно. Посреди Майдана, ближе к консерватории, торчал уродливый каркас — основа той самой «йолки». Какой-то смельчак вскарабкался по нему наверх и прикрепил на верхушке флаг Евросоюза. Его примеру последовали другие отчаянные: «йолку» начали украшать самодельными транспарантами, растяжками. При этом ревностно следили за тем, чтобы нигде не «проскочила» партийная символика.

Лидеры оппозиции наблюдали за происходящим, не скрывая удивления. Еще накануне «отвоевать» Майдан у силовиков казалось им большой удачей. Ведь судебный запрет на проведение здесь митингов никто не отменял.

«При благоприятном раскладе мы думали занять хотя бы Дом профсоюзов», — уточняет Турчинов. Но никто не ожидал, что людей выйдет так много, что силовики отступят без боя.

Последнему обстоятельству все радовались, как дети, еще не ведая, что на Банковой — полчища «Беркута» и Внутренних войск, что Кабмин полностью оцеплен ими же, а в переулках правительственного квартала прячутся автозаки.

«На монтаж большой сцены времени не хватало: техника просто не могла проехать в центр из-за плотности толпы. Начинало темнеть, как обычно зимой, довольно рано, поэтому мы просто собрали воедино все наши машины «озвучки», выстроили их квадратом, и получилась импровизированная сцена. Все выступающие вещали с крыш машин. И вот ты стоишь на крыше этого микроавтобуса, говоришь что-то в мегафон, а вокруг тебя колышется человеческое море», — говорит Турчинов.

Митинг начался около двух часов. Пока подключали «озвучку», от кружка с лидерами оппозиции отделилось несколько нардепов: Сергей Пашинский, Сергей Каплин, Сергей Дубовой, Андрей Ильенко. Не привлекая к себе особого внимания, они вошли в Дом профсоюзов, и уже через несколько минут здание полностью находилось под контролем оппозиции. Сопротивления никто не оказывал. «Здесь будет штаб», — прокомментировал Каолин.

«Во время Оранжевой революции там тоже был штаб. С точки зрения логистики, это идеальный вариант. Здание достаточно большое, отапливаемое и примыкает непосредственно к Майдану. Впоследствии мы «убедили» профсоюзы заключить с нами официальный договор об аренде», — продолжает Турчинов.

Впрочем, профсоюзы были не единственным «трофеем» того дня.

«Только наши депутаты и активисты отправились в Профсоюзы, как буквально через минуту пришла информация: одна из колонн по пути следования к Майдану захватила КГГА. Одним из инициаторов этой импровизации была Таня Чорновол, — дополняет Турчинов. — У нас, политиков, не было плана брать КГГА, но так получилось, что люди сами захватили здание, и мы просто были поставлены перед фактом. Таким образом, за один день удалось установить контроль и над КГГА, и над Домом профсоюзов. Через несколько дней мы присоединили к ним и Октябрьский дворец. В каждом из зданий была создана своя комендатура».

Аргумент при захвате КГГА был очень простой. Эго объект, принадлежащий всем киевлянам, а значит, горожане имеют право свободно находиться там столько, сколько посчитают нужным. Для понимания: ранее доступ в киевскую мэрию имели только работавшие там чиновники. Обычный киевлянин так просто зайти в мэрию не мог.

События на Банковой. Грейдер для президента

Параллельно с митингом на Майдане начали развиваться события на Банковой.

Банковая — небольшая, полукилометровая улица, практически полностью пешеходная, в самом центре Киева, в сердце правительственного квартала. В Украине термин «Банковая» часто употребляется для обозначения собирательного образа власти. Именно здесь, в доме под пятым номером, расположена Администрация Президента Украины. На момент описываемых событий Банковая представляла собой продолговатый и узкий каменный рукав, с двух сторон защищенный металлическими ограждениями. Со стороны перекрестка с Лютеранской — высокий забор. Со стороны перекрестка с Институтской, чуть повыше, — тоже металлическое ограждение. Еще одна особенность улицы — малое количество обычных дворов, подъездов, подворотен — мест, где можно спрятаться, куда можно отступить или откуда получить помощь. Обусловлено это тем, что жилых домов на Банковой всего несколько, а остальные — административные здания. Здание Администрации Президента строилось в свое время (в конце 30-х годов) для Киевского военного округа и изначально проектировалось особым образом: тут огромные внутренние дворы, несколько выездов и выходов в разные стороны. Таким образом Банковая — это идеально укрепленный, практически неприступный форт. В ходе зимних событий 2014 года этот фактор еще не раз сыграет свою роль.

К обеду 1 декабря весь правительственный квартал был полностью оцеплен и заблокирован силовиками. Саму Банковую где-то посередине обнесли металлическими заграждениями. За заграждениями стояли молоденькие бойцы Внутренних войск. Из амуниции — только каски, даже щитов у них не было. За их спинами — вышколенный и вооруженный «Беркут». Еще дальше, во дворе АП, размещались резервные части.

«Как только люди начали занимать Майдан, мы с друзьями поднялись на Банковую по Институтской. Во-первых, мы хотели проверить, что там происходит. Во-вторых, вверх по Институтской начала отступать коммунальная техника с Майдана. В какой-то момент мы поняли, что не должны ее пропускать, что техника может пригодиться для возведения баррикад и т. д. Действовали импульсивно», — рассказывает Алексей Гриценко.

В это время на Банковой закипали страсти. Активно действовали две группы. Первая — специально обученные провокаторы, нацеленные на разжигание конфликта между толпой и милицией. Вторая — обычные граждане, которые их поддерживали. Остальные просто стояли и наблюдали за происходящим.

«Много было хороших ребят, действовавших в запале и не слишком думавших перед этим. Чем настоящие провокаторы и воспользовались», — вспоминает известный украинский музыкант, лидер группы «Тартак» Александр Положинский, ставший в силу обстоятельств одним из героев того дня.

От мирных митингующих провокаторов отличали преимущественно маски и балаклавы на лицах. А также красные повязки на рукавах. Эти повязки — знак для милиции: «Не трогать — свои». Руководил ими лидер одиозно-маргинальной партии «Братство» Дмитрий Корчинский. Позже этот факт даже в милиции признали. «К правонарушениям возле АП причастны около 3ОО радикально настроенных членов организации «Братство», которые действовали под присмотром Дмитрия Корчинского», — официальное сообщение появилось на фейсбук-странице МВД в тот же вечер. Вскоре Корчинского объявили в розыск.

Очень быстро провокаторы пошли на штурм. В первые ряды Внутренних войск летели файеры, петарды, взрывпакеты, булыжники. Один «штурмовик» отличился тем, что вооружился… цепью и, размахивая ею над головой, норовил зацепить кого-то из служивых. Ясно, что штурмовать Банковую не было никакого смысла. Во-первых, в воскресенье админздание пустовало — никого, кроме силовиков, там не было. Во-вторых, идти с фаерами и цепями против стены силовиков — чистое безумие! В-третьих, «штурмовики» чувствовали себя весьма вольготно. На многочисленных видеозаписях хорошо видно, как люди, еще минуту назад бросавшие в милицию фаеры, спокойно проходят за кордон силовиков — к ним «в тыл» — и, побыв там какое-то время, возвращаются обратно. Никто их при этом не останавливает. Они свои, все согласовано. В-четвертых, в-пятых и в-шестых…

Кому и зачем это было нужно? Ответ очевиден: штурм Банковой был выгоден власти. Им нужна была «картинка» для мировых СМИ, чтобы доказать: протест в Украине не мирный, а значит, применение к нему силы оправдано. Введение чрезвычайного положения для жесткого подавления «бунта» тоже оправдано. И власть сделала все, чтобы эту картинку подготовить. Ведь для инструктажа силовиков и провокаторов, для подтягивания техники требовалось время.

«Это, разумеется, не был сценарий оппозиции. Хотя бы потому, что, как только мирная акция переходит в формат силового противостояния, Европа и весь цивилизованный мир ее уже больше не поддерживают. А их поддержка для нас была очень важна», — комментирует Турчинов.

Доказательства тому, что события на Банковой не были случайны и власть имела к этому прямое отношение, появятся уже через несколько дней. Но тогда непосредственно на месте событий еще казалось, что бойню можно предупредить. Поскольку политиков на месте не было, эту функцию взяли на себя общественники.

«Я предпринимал все, чтобы предотвратить штурм. Говорил с людьми, пытался остудить «горячие головы». Старался объяснить, что штурм в таких обстоятельствах не имеет смысла, что это западня. Когда уже казалось, что я склоняю их на свою сторону, из толпы вырывался или же появлялся кто-то из провокаторов, может, даже без маски. «Ты ничего не понимаешь! Мы сейчас возьмем власть в свои руки», — кричал он», — рассказывает Положинский.

В это самое время на Банковую приехал тот самый грейдер. Тоже испытанный прием. 18 мая, во время упомянутого митинга оппозиции, по центру города разъезжал БРДМ. К куполу боевой машины были прикручены белые флаги с черепом кролика и двумя перекрещенными морковками — легко узнаваемый почерк низкопробных «чернушников» (технологами их никак не назвать), нанятых Банковой для «троллинга» Яценюка. БРДМ прибыл к месту проведения оппозиционного митинга в сопровождении машины ГАИ. За рулем, как выяснилось впоследствии, был полковник милиции. Однако через три дня, выступая в Верховной Раде, министр Захарченко заявил: БРДМ ехал по центру в составе колонны, которую возглавлял автомобиль Александра Турчинова. И это вопреки огромному количеству видеозаписей, свидетельствующих об обратном. Вопреки тому, что сам Турчинов в это время находился в другом месте, чему тоже была масса свидетелей. Уже тогда властв не особо перебирала методами. Откровенная ложь — самый безобидный из них.

Но вернемся в 1 декабря, к Администрации Президента. Заехав на Банковую со стороны Институтской, грейдер напрямую попер на шеренгу Внутренних войск, которая к тому моменту силами провокаторов не была прикрыта даже металлическими щитами. Тут-то митингующие, до этого безучастно наблюдавшие за происходящим, поняли: происходит что-то не то. Люди разделились на тех, кто пытался остановить намечавшийся штурм, и тех, кто его подзуживал. Первых было большинство, но вторые действовали активнее. Ситуация обострялась с каждой минутой. Журналисты и общественные активисты призывали политиков срочно прибыть на место, чтобы предотвратить бойню. Эти призывы моментально заполнили ленты новостей и соцсети. Депутатам звонили и писали на мобильные телефоны, но никто не откликнулся. Точнее так: откликнулось несколько женшин-депутатов — Александра Кужель, Оксана Продан, — но их усилий было явно недостаточно. Провокаторов как мог сдерживал Положииский с друзьями.

«Когда приехал грейдер, ребята начали меня убеждать, чтобы я на него поднялся и говорил уже оттуда. Я отказался. Тогда меня просто взяли под руки и вытолкали на этот трактор. Мне ничего не оставалось, как начать говорить И «вэвэшников» и протестующих я воспринимал как одно — украинцев, которые не должны начать калечить друг друга на радость врагам и манипуляторам».

На какое-то время Положинскому удалось «притормозить» ход грейдера. Правда, пока он обращался к протестующим, стоя практически на ковше трактора, пространство перед машиной расчистили, и она опять двинулась вперед, на ряды солдат Внутренних войск.

«Я не знаю, какая сила меня подтолкнула, потому что, честно говоря, было очень страшно. Очень! — говорит Положииский. — Но я выскочил вперед и встал перед ковшом — лицом к кабине, руки вперед, ладони тоже вперед выставлены. Ко мне сразу со всех сторон бросились люди.

Кто-то — чтобы защитить, кто-то — чтобы оттащить. Началась толкотня, такое преддверие драки. Я помню, что стоял, впившись пальцами в ковш грейдера. Сколько точно это продолжалось, сказать не могу. В какой-то момент почувствовал удары. Сперва по печени, потом по голени, очень так «по-ментовски», ниже пояса.

Туг на Банковой появился Петр Порошенко:

«Я как раз закончил свое выступление на Майдане, и тут стали звонить активисты: просили прийти на Банковую. Мы пошли втроем: я, мой старший сын и его друг. Нам даже в голову не пришло, что нужно взять с собой охрану, кого-то из ребят с Майдана (Самообороны тогда еще не было. — С. К.), — ведь тут такой драйв, такой позитив, и представить невозможно, что в пятистах метрах отсюда что-то может случиться».

Случилось. А для самого Петра Алексеевича события на Банковой стали моментом, начиная с которого он из обычного оппозиционного депутата стал превращаться в рейтингового электорального политика.

«Поднимаемся вверх, по направлению к Нацбанку. На перекрестке Банковой и Институтской я замечаю небольшую группу людей, которые просто беснуются. Другого глагола нет. Причем беснование их хорошо организовано. И тут же грейдер. В кабине какой-то деятель в балаклаве, который кричит: «Мочи ментов!». Это потом балаклава станет привычным атрибутом майдановцев, а тогда это сразу настораживало, — продолжает Порошенко. — Грейдер начинает движение. Я заскакиваю на его подножку. Первая задача — вытащить водителя из кабины. Подключились еще люди, которые там были, и после короткой стычки нам это удалось. Дальше решаем оттеснить провокаторов поближе к стене здания справа, в котором Комитеты ВР, — это позволит сузить территорию конфликта. Когда провокаторы поняли, к чему все идет, начали делать две вещи. Первое: активнее провоцировать силовиков, стоявших в шеренге напротив. Второе: атаковать — бросаться петардами, взрывпакетами, распылять газ из баллончиков.

В какой-то момент слышу: кто-то коротко вскрикнул. Оборачиваюсь — друга моего сына пырнули ножом. Мы его оттуда быстро эвакуировали, а сами продолжали оттеснять провокаторов к стене здания. Нужно было «развести» их с шеренгой правоохранителей — тогда бы исчезла «картинка» (телевизионная. — С. К.) и терялся смысл провокации. До стены остается метров двадцать, не больше. В принципе, задача выполнена. И хотя провокаторы активно сопротивлялись, бросали булыжники и т. д., нам удалось их заблокировать под стеной здания.

И вот, когда опасность столкновения исчезла, силовики начинают штурм. Причем силовики бьют не провокаторов, которые их оскорбляли, забрасывали камнями, — нет, они бьют обычных людей, наших активистов, которые помогали справиться с провокаторами. Я пытался помешать, пытался добиться, чтобы задержали хоть кого-то из провокаторов — их было человек пятьдесят, не больше, все на виду, очень легко с ними справиться. Но у силовиков был свой план. В довершение всего они пустили мощную струю слезоточивого газа, очень мощную. Толпа отпрянула назад, многие попадали. Большинство людей не понимали, что вообще происходит.

В разгар этой всеобщей сумятицы я вижу, как в арке одного из зданий открываются ворота, и милиция запускает «титушек»-провокаторов внутрь, во двор, чтобы их обезопасить. Ну, это уже последняя капля! Я спрыгиваю с грейдера и пытаюсь пробраться к милиции, чтобы этому помешать. Двигаюсь в облаке слезоточивого газа — почти ничего не видно и очень тяжело дышать. В итоге «выловил» какого-то силовика, он отнекивается, отмахивается от меня. Стало окончательно ясно, что они действовали согласовано и что это была спланированная операция. Сколько все это длилось, сложно сказать. Думаю, минут сорок — час, что-то около того».

Буквально через несколько дней Петр Порошенко передал в МВД и ГПУ сумму доказательств того, что события на Банковой не были стечением обстоятельств.

«Все свидетельства я лично передавал Пшонке. Встреча была короткой. Позвонил, сказал, что у меня есть заявление и я лично хочу его передать. Он пригласил зайти. Я пришел в прокуратуру, мы встретились, я передал материалы, все. Внятного ответа, увы, мы не получили», - сообщает Порошенко.

Позже через подконтрольные СМИ власть пыталась приписать авторство случившегося оппозиции. Черное уже привычно называли белым. И хотя никто этому не верил, подконтрольные СМИ давали «правильные» материалы для мониторинга, которые потом ложились на стол первым лицам страны. С тем, чтобы создавать видимость: «В Багдаде все спокойно — на улицы вышла кучка проплаченных оппозицией маргиналов».

«На колени, мразь!»

Схваткой за грейдер события на Банковой не исчерпались.

«После я вернулся на Майдан. Политики все уже отвыступали и собрались в Доме профсоюзов, — говорит Порошенко. — Я рассказал им о происходящем. Сказал, что, первое, я срочно созываю прессу и делаю заявление о том, что видел собственными глазами. На Банковой совершено преступление, и мы не можем оставить это без наказания. Второе, беру подмогу и возвращаюсь на Банковую. Там пострадали люди, их нельзя оставлять одних. К АП вместе со мной пошел Виталий Кличко».

Самое страшное началось, как водится, с наступлением сумерек. Ряды Внутренних войск расступились, из-за их спин выступил «Беркут». Под предлогом противодействия провокаторам «Беркут» применил силу к рядовым митингующим. «Волн» атаки было несколько. Происходило это так: врезавшись в толпу, что стояла ближе всего к кордону Внутренних войск, «Беркут» погнал людей к Институтской. Тех, кто падал, избивали ногами и дубинками прямо на земле. Многие, чтобы себя обезопасить, застывали на месте, подняв вверх руки, — этих тоже валили наземь и жестоко били: по почкам, по голове, по конечностям.

Людей можно было понять: Киев не привык к насилию, никто и представить не мог, что «беркутовец» поднимет руку на безоружного человека, который просто стоит на месте. Но времена изменились. Тех, кто не оказывал сопротивления, избивали как раз с особым ожесточением. «На колени! На колени, мразь!» — самый распространенный рефрен «Беркута», после которого обычно на абсолютно беззащитного человека сыпался град сокрушительных ударов. Многочисленные видеокадры, это зафиксировавшие, долго еще сотрясали Интернет. Мы никак не могли поверить, что подобное произошло в нашей стране, в центре столицы, в ходе мирной акции протеста.

Отличной мишенью оказались журналисты. Их выдавали камеры, а некоторые имели специальные жилеты с крупной надписью Press. Сначала били по камерам, прицельно, чтобы разбить (одного удара резиновой дубиной для этого, как правило, хватало), затем — по головам обладателей жилетов. Банковая, как было сказано, не отличается обилием дворов и подворотен, где можно было бы спрятаться. С началом активной фазы противостояния многие фотографы и операторы вскарабкались на декоративное заграждение, отмечавшее фасад одного из зданий. С высоты снимать-то удобнее. Однако пробегавший мимо «Беркут» их оттуда стаскивал и избивал. Крики: «Пресса, пресса!», «Я журналист!» — не действовали. Всего в тот вечер на Банковой пострадало несколько десятков представителей СМИ, в том числе зарубежных: у оператора Euronews была разбита голова, аналогично — у журналиста польского телевидения. Кому-то в ноги впились осколки от светошумовых гранат, кто-то наглотался слезоточивого газа, плотное облако которого вилось над Банковой целый день.

Сотрясение мозга, перелом конечностей, выбитые или поврежденные глаза, перебитые пальцы — самые распространенные травмы. Медиков, которые оказывали первую помощь возле «скорых», припаркованных тут же, в самом начале улицы, тоже били. И тоже в основном по голове. До потери сознания. Поэтому единственным верным решением в той ситуации было уносить ноги. Как можно быстрее.

Но тогда на Банковой люди этого не понимали. Сухие цифры статистики говорят: в ходе столкновений пострадало 165 человек Хотя на самом деле их было гораздо больше. Одних только журналистов — 52 человека. Тех, кого все же вынуждены были забрать в больницы, наутро спешно выписывали, чтобы не «портить отчетность». Избитых, окровавленных протестующих «Беркут» тащил в автозаки. Случайных прохожих, не принимавших участия в протесте, тоже прихватывали — за компанию. В тот вечер захрясни девять человек. На них завели 11 уголовных дел. Всем вменяли одно и то же: сопротивление силовикам, нападение на них. посягательство на их жизни. Всем задержанным дали по два месяца ареста. В перспективе нм светило от пяти до восьми лет лишения свободы.

В числе задержанных на Банковой был журналист из Днепропетровска Валерий Гарагуц. Его обвиняли в том, что он избил 70 (!) беркутовлев». На самом деле избили его, когда он оказывал первую помощь другому пострадавшему. Налетели сзади и оглушили ударом дубинки по голове. Потом положили лицом вниз и так держали на стылой декабрьской земле несколько часов. Сквозь марево, периодически приходя в сознание, Валерий видел вокруг себя и других задержанных. Большинство из них, также без сознания, лежали лицом вниз. «Беркут» в это время ставил ботинки на головы своих жертв и так фотографировался. На память. Соответствующие записи позже попали в Интернет. Украинское общество уже который раз было шокировано.

Дальнобойщику Владиславу Загоровко «беркутовцы» сломали ребра и повредили глаз, да так, что требовалась операция на сетчатке. «Узником Банковой» — так назвали этих людей — стал еще один журналист-волонтер Сергей Нужненко. Его с Банковой повезли не в СИЗО, а в больницу — настолько сильно он был избит. Нужненко еще повезло: большинство жертв «Беркута» не получили вообще никакой медицинской помощи. Многие из них в суде не могли не то что стоять на ногах, даже просто сидеть — они вынуждены были лежать «в клетке» на лавке.

Когда Порошенко вернулся на Банковую, там царил полный хаос.

«Все усеяно какими-то обломками, окровавленные люди сидят или на корточках или прямо на земле, прислонившись к стене, кто-то лежит без памяти. И дымка от взрывов, от слезоточивого газа еще не вполне развеялась, — вспоминает он. — Это все начало Банковой. А на Институтской, ближе к Нацбанку, стояла машина ГАИ. Я — к ним. Говорю: я — народный депутат, здесь сейчас было совершено преступление, я требую от вас это зафиксировать. «Гаишник» пятится к машине. «Представьтесь! Я требую!» — кричу ему. Вместо этого ом прыгает в машину, и они с напарником быстро уезжают.

Буквально удирают. Звоню 102. Дежурный, едва разобрав, в чем дело, бросает трубку. И так несколько раз. Чуть позже я поехал на Владимирскую, в СБУ. Там двери вообще закрыты намертво, и дежурный отказывается говорить.

Понимаю, сейчас все это кажется наивным, но тогда мы исходили из того, что вот, совершено преступление, и для того, чтобы за него последовало наказание, правоохранители должны его для начала зафиксировать».

Задержания не прекращались и после 1 декабря. Так, активиста Андрея Дзиндзю «взяли» 5-го числа. Его «приняли» средь бела дня — на выходе из метро. Скрутили, надели на голову мешок, затолкали в бусик. По дороге сильно избивали. Суд над Дзиндзей, равно как и над другими активистами, не имел ничего общего с законностью. Более того, через несколько дней задержали и заключили под стражу его адвоката — Виктора Смалия. Якобы за «покушение на жизнь судьи».

Народные депутаты пытались выручить задержанных, взять их на поруки, но все было бесполезно: власть четко следовала ранее намеченному плану. В том, что он был, ныне сомневаться не приходится. Задачей власти было пролить побольше крови, показательно жестоко расправиться со случайными жертвами. Так, чтобы запугать общество, чтобы остальным буйным «неповадно было».

Собственно, событиями на Банковой дело не ограничилось. Вечером 1 декабря стало известно: облсоветы юго-востока страны готовятся к проведению срочных сессий. По их результатам все они, как ожидалось, примут типовой документ: обращение к президенту Украины с просьбой ввести чрезвычайное положение «для восстановления конституционного порядка». Проект этого документа даже появился на сайте Одесского облсовета. Аналогичные планировалось рассматривать на сессиях в Кировограде, Донецке, Луганске, Харькове, Днепропетровске, Крыму.

В «Межигорье» — резиденции Виктора Януковича — состоялось совещание президента с силовиками, на котором обсуждаюсь введение ЧП. Общество начали к этому «готовить». «Это возможно уже с понедельника», — заявил источник в Кабмине информагентству «РБК-Украина». Само «Межигорье», кстати сказать, еще утром в воскресенье оцепили отборные отряды «Беркута». Дорогу на имение перекрыли, а суд запретил проводить в окрестностях любые массовые акции — так, на всякий случай.

Но на Майдане всего этого тогда не знали. По завершении митинга люди начали строить здесь палаточный городок, а территорию самого Майдана ограждать металлическими щитами, которые оставили после себя милиционеры. Ночевать на площади осталось около шести тысяч человек.