12

12

Эльфрида не обманула Андрейку. Она пришла к нему на свидание, как обещала. А потом они стали встречаться почти каждый вечер.

— Я люблю тебя, — повторяла Эльфрида, и Андрейка бросал на нее восторженные взгляды.

Однажды она сказала:

— Мы поженимся, да? Ведь ты хочешь, чтобы я стала твоей женой? Хочешь?

— Ну, конечно, хочу, — отвечал он, смущенный и растроганный, радуясь ее словам.

На другой день они, как всегда, встретились поздно вечером неподалеку от деревни.

На Эльфриде было новое шуршащее платье. От нее пахло сухими цветами.

Лето в том году было удивительное. И хотя стояли уже последние августовские дни, в воздухе еще веяло теплом.

Они шли по дороге. Светила луна. Поля, залитые голубым светом, раскинулись по обе стороны дороги. В скошенной траве оглушительно трещали кузнечики.

Никогда еще Андрейке не было так хорошо, как в этот вечер. Он несмело обнял Эльфриду. Она прижалась к нему, и он почувствовал у себя под рукой ее круглое и горячее плечо.

— Ты любишь меня? — спросила Эльфрида.

— Очень! А ты?

— Тоже. Поцелуй меня.

Она запрокинула к нему свое лицо, бледное при свете луны. Потом сказала:

— У тебя ведь нет никого — ни матери, ни отца? Ты тоже один, как и я? Несчастные мы с тобой, Андрейка.

Андрейка промолчал. Он не был согласен с Эльфридой. Почему он несчастный? Неверно. Он счастливый. С тех пор как появились колхозы, ему стало совсем хорошо. В МТС он не на последнем счету. И самая красивая в районе девушка любит его. Что, спрашивается, нужно еще для счастья?

— Послушай, — зашептала Эльфрида, — вот ты говоришь, что любишь меня. А мог бы ты ради меня совершить какой-нибудь смелый поступок?

— Какой поступок?

— Ну, скажем, в доме возник пожар, и пламя отрезало мне путь к выходу. Бросился бы ты за мной в огонь?

— Спрашиваешь!

— А если я буду тонуть?

— Вытащу!

— А если...

Она отодвинулась от Андрейки, зачем-то оглянулась и тихо спросила:

— А если я захочу бежать?.. Вот туда... — И показала рукой в сторону границы.

Андрейка слушал Эльфриду, недоумевая.

— Зачем бежать?

— Так! Чтобы хорошо жить и не работать.

— Глупости ты говоришь, Эльфрида.

— Нет, скажи, пошел бы ты со мной?

Андрейка взглянул на Эльфриду с тревогой. Ему непонятно было, шутит она или говорит серьезно? На всякий случай он строго спросил:

— Чего ты хочешь, Эльфрида? Что ты задумала?

— Что задумала?

Она помолчала.

— Ничего я не задумала. Я шучу, Андрей. Просто шучу. Но разве бы ты не пошел со мной?

— Нет! — сказал он. — Как можно даже думать про это? Нет! — повторил он твердо.

— Ты трус! Трус! — воскликнула она. — Можешь убираться. Мне не нужно такого мужа.

Он стоял около нее в растерянности, не зная, всерьез она говорит это или не всерьез.

— Я тебе, кажется, сказала: убирайся!

— Эльфрида...

— Ступай прочь!

— Ну, что ж, — сказал он наконец, — если так, я могу и уйти.

Он стал медленно спускаться с пригорка, а она упала в траву и заплакала злыми и горькими слезами.

Андрейка пошел по дороге, покусывая травинку. Он ничего не понимал. Что случилось? Почему Эльфрида внезапно стала совсем другой? Значит, она не любит его? Что же тогда происходит? Непонятно.

Андрейке было обидно. Какой-то горький комок подступал к горлу. Он шел, ничего не видя перед собой. Сердце его билось, а в глазах словно туман стоял.

Так он прошел с километр, а может быть, и больше. Только тут он оглянулся. Он заметил, что кто-то идет рядом с ним.

Он повернул голову и увидел Гусева.

Откуда он появился? Когда?

Гусев шел, сдвинув на затылок фуражку, заложив руки за спину. Светлый завиток волос падал на его лоб. Вид у Гусева был, на первый взгляд, самый беспечный. Он, кажется, даже что-то насвистывал.

— Здорово, Андрейка! — сказал Гусев и снова принялся свистеть.

Так они прошли еще немного.

— Хорошая ночь! — опять сказал Гусев.

— Да, хорошая, — ответил Андрейка, думая об Эльфриде.

Ему вдруг захотелось вернуться назад, к Эльфриде, обнять ее за теплые плечи, склониться к ней, к ее глазам.

— Ты чем-то расстроен, Андрей? — спросил Гусев. — Почему вы с Эльфридой не вместе? Я видел ее — она тоже шла одна, и тоже была чем-то расстроена. Что случилось?

Андрейка молчал.

— Вы поссорились?

— Да, — кивнул головой Андрейка.

— Можно узнать: почему?

— Нет, сейчас я не могу вам это сказать, товарищ лейтенант. Мне очень тяжело.

Гусев остановился. Андрейка тоже остановился. Начальник заставы внимательно и серьезно глядел на него.

— Вот что, Андрей, — Гусев помолчал. — Все-таки приходи к нам на заставу. Посидим, поговорим. Поможем, может быть, чем-нибудь. Ну, пока...

Он дотронулся до плеча Андрейки и, круто повернувшись, зашагал назад по залитой лунным светом дороге.

Навстречу ему шли люди с заставы. Командир отделения Мотыльков и еще двое.

— Ну, как? — коротко спросил Гусев.

— Пошла к хутору, товарищ лейтенант, — ответил Мотыльков.

Гусев сдвинул брови.

— Продолжать наблюдение! — приказал он.