4. ПАРТИЙНЫЙ СОСТАВ

4. ПАРТИЙНЫЙ СОСТАВ

Официальное лицо организации – беспартийность. Но это лишь спекуляция на беспартийности, чтобы привлечь разношерстное, а подчас неопределившееся офицерство и трудовую интеллигенцию. На деле же организация представляла из себя блок целого ряда партий и групп, была вдохновляема генералом Алексеевым и составляла нелегальную организацию Добровольческой армии. Это непреложно явствует из приказа начальника штаба «Союза защиты родины и свободы» полковника Перхурова, изданного им по взятии Ярославля. Приказ гласит:

«§ 1. На основании полномочий, данных мне главнокомандующим Северной Добровольческой армии, находящейся под верховным командованием генерала Алексеева, я, полковник Перхуров, вступил в командование вооруженными силами и во временное управление гражданской частью в Ярославском районе, занятом частями Северной Добровольческой армии.

§ 2. Впредь, до восстановления нормального течения жизни в городе Ярославле и его губернии, вводится военное положение, и на это время воспрещаются всякие сборища и митинги на улицах, в публичных местах.

6 июля н. ст. 1918 года Полковник Перхуров».

Здесь все сказано прямо и ясно. Но в процессе организации этого говорить нельзя, ибо для достижения поставленных целей… все силы напрягались для объединения всех социалистических партий и даже монархистов, как показывает один из главных действующих лиц московской организации – Пинка. Поэтому необходимо было маскироваться и выдавать организацию в лучшем демократическом одеянии. Это им удавалось.

«Из политических партий к нашей организации принадлежат: народные социалисты, социалисты-революционеры и левые кадеты, а сочувствовали и меньшевики, но последние оказывали помощь только агитацией, избегая активного участия в вооруженной борьбе», – говорит тот же Пинка.

А. А. Виленкин

К этому Дикгоф-Деренталь прибавляет: «Единственным элементом, искренне и безоглядно пошедшим на зов борьбы за родину, было все то же истерзанное, измученное и оскорбляемое русское офицерство».

Эти показания Пинки и Деренталя подтверждаются данными следствия.

Следствие подтвердило, во-первых, данные Деренталя о том, что главною силою «Союза защиты родины и свободы» было офицерство. А офицерство в своем большинстве в то время было эсерствующее, за исключением явно монархически настроенного прежнего кадрового офицерства, которое или придерживалось немецкой ориентации, или тяготело прямо к Дону, к Деникину.

Во главе организации стоял эсер Савинков и, благодаря предоставленным ему диктаторским полномочиям, давал тон всей организации, включавшей в себя и монархистов-алексеевцев, и поповцев, и народных социалистов, и даже меньшевиков-кадетов (группу «Единство»)[59] и анархистов.

Другое ответственное лицо – Виленкин, – заведовавшее кавалерийскими частями, состояло в партии народных социалистов Он сам лично показывает: «Я принимал участие в Трудовой народной социалистической партии, был председателем армейской группы N-ской армии названной партии».

Об участии партии (группы) «Единство» совершенно определенно говорится в декларации Всероссийского национального союза (см. «Отечественные ведомости», тот же номер). В состав комитета вошли следующие лица: Н. С. Григорьев, врач, член партии «Единство» и «Союза защиты родины и свободы» и пр.

Что касается участия меньшевиков, то следует сказать, что участие партии целиком в этой организации не замечается. По словам Пинки, она проявляется в агитации против Советов в пользу «Союза защиты родины и свободы».

Зато несомненно участие отдельных лиц. Так, жена бывшего министра[60] коалиционного правительства Никитина Валентина Владимировна держала у себя явочную квартиру и работала в организации как ответственная курьерша. Это видно хотя бы из нижеследующего письма.

«3 июня 1918 года.

Дорогой Николай Сергеевич![61]

В субботу приехала в Казань и в тот же день была на Посадской. Дома никого не оказалось. Утром я нашла хозяина и на вопрос, где находится Виктор Иванович, получила злую, удивленную физиономию. Из дальнейшего разговора выяснилось, что он совершенно посторонний обыватель немецко-монархического пошиба. Он возмущен, что к нему уже несколько дней являются люди, требуют какого-то Виктора Ивановича, квартиру, адресов и т. д.

Мало этого, он получил какую-то дурацкую коммерческую телеграмму о подмоченной торе.[62] Одним словом, человек раздражен до крайности. Самого Виктора Ивановича нигде нет и не было уже больше 3-х недель.

Ввиду всего происшедшего я позволила себе превысить мои полномочия и объявила, что являюсь представителем нашего штаба. Это хорошо подействовало на настроение наших людей, которые были в полном отчаянии. Завтра свяжусь со штабомгенерала Алексеева. Их здесь 600 человек. Присылайте кого-нибудь. Здесь путаница большая. Боюсь, что не справлюсь одна. С.-р. провоцируют, я же установила разведку и буду парализовать их действия, насколько сумею. Наши молодцы подбодрились и начнут работать.

Решили мы с.-р. ничего не давать, но открыто не показывать своего отношения. Необходимо здесь Бредиса или еще кого-нибудь из его сотрудников. Пословам Лели, у вас очень плохо, но это ничего. Бог не выдаст. Все старые явки недействительны, завтра сделаю публикацию с адресом. Всего лучшего, привет всем.

Валентина Владимировна Никитина».

Н. Я. Лукашов

Но в окончательном счете организация стремилась затушевывать и партийность, и программу. Игра шла втемную. Даже цели организации, по показанию Пинки, говорились не всем. Существовала программа для себя, для вожаков и программа для наружного употребления; чтобы привлечь разношерстное офицерство, приходилось с каждым говорить на его языке. Благодаря строго конспиративному принципу, по которому один человек должен был знать только четырех из организации, эта игра втемную удавалась. Не мудрено, что организация включала в себя людей, начиная с алексеевцев и кончая меньшевиками.

Но столь же естественно, что это разношерстное тело должно было начать разлагаться. Тайна мало-помалу стала пробиваться наружу. Начались подозрения и недоверие друг к другу. Отсюда разлад, дробление сил, и в конечном счете намеченный контакт с немецкой ориентацией рушится, а искусственное объединение рассыпается.

Несомненно и участие левых кадетов.

К началу 1918 года в кадетской партии замечались два направления: «немецкая ориентация» и «союзническая ориентация». «Союзническая ориентация» как раз принадлежала к левому крылу кадетов. Следствием установлено участие левого кадета Лукашова Николая Яковлевича, бывшего прапорщика и начальника связи 16-й Сибирской стрелковой дивизии. Обнаруженный при нем материал свидетельствует о том, что он был докладчиком на апрельской кадетской конференции[63] по некоторым вопросам.

Знаменательно, что общая линия «Союза защиты родины и свободы» как раз совпадает с той линией, которую отстаивает Лукашов. Поэтому мы приводим здесь целиком его доклад о «немецкой ориентации».