1. Военный шпионаж против Советского Союза и западное «разведывательное сообщество»
1. Военный шпионаж против Советского Союза и западное «разведывательное сообщество»
Непосредственно после окончания Второй мировой войны в Европе все недоверие и подозрительность западных союзников были обращены исключительно против Германии. Скорый распад антигитлеровской коалиции и последующий раскол международной системы на два больших противостоящих друг другу блока могли предсказать весной и осенью 1945 года лишь очень немногие западные политики, дипломаты и военные. С капитуляцией германского Вермахта военная опасность на континенте казалась полностью исчезнувшей. Одновременно с этим исчезла и необходимость продолжать сбор разведывательных сведений о гитлеровском Рейхе. Именно из-за этого новый американский президент Гарри С. Трумэн распустил Управление стратегических служб (УСС, Office of Strategic Services, OSS), главную американскую разведывательную службу военного времени, в сентябре 1945 года. В глазах американцев, особенно сторонников либеральной администрации недавно умершего президента Франклина Д. Рузвельта, Советский Союз продолжал оставаться пусть сложным союзником, но, тем не менее, именно союзником. Потому с американской стороны лишь очень немногие думали о контрразведывательных действиях против Советов и еще меньше — об активной разведке против русских. Под впечатлением успешного союза военных лет многие полагали тогда, что «единственная угроза нашим национальным интересам со стороны иностранных разведок полностью устранена после поражения Германии и Японии» — так пишет в своих мемуарах американец Джеймс Критчфилд, который в 1948 году стал советником ЦРУ и контролером Гелена в Пуллахе.
Тем не менее, американские и британские разведки в рамках так называемого проекта «Венона» уже с начала 40-х годов прилагали усилия по вскрытию советских секретных кодов и шифров, чтобы разоблачить разведывательные действия СССР против Запада. С 1943 года Федеральное бюро расследований (ФБР) приступило к активной слежке за советскими агентами в США. Уже в конце осени 1945 года, когда были разоблачены многие высокопоставленные сотрудники НКВД и военной разведки, работавшие в США и Канаде, западным секретным службам стал ясен масштаб советского шпионажа в Западном полушарии. Только между июнем 1941 года и ноябрем 1944 года Москва заслала в западные страны более пятисот разведчиков-нелегалов, задачей которых было «курирование» 1200 агентов. Им удалось заполучить и переправить в Советский Союз свыше 41700 секретных документов. Из этих донесений три тысячи были признаны настолько важными, что руководство НКГБ докладывало их содержание непосредственно ЦК ВКП(б) или Государственному комитету обороны. Военная разведка ГРУ во время войны располагало примерно тысячей сотрудников, половина из которых была «нелегалами». После 1945 года основной целью советских разведывательных служб были Соединенные Штаты Америки. Здесь около ста офицеров советской разведки и 590 источников из числа американцев усиленно собирали сведения о будущих стратегических планах и военно-технических достижениях США, а также об американской внутренней и внешней политике. Особое значение для советского руководства имели документы из высших штабов американских вооруженных сил. Именно так летом 1950 года Сталин получил копию долговременного стратегического плана Объединенного комитета начальников штабов под кодовым названием «Дропшот». На стол советского диктатора попадали и другие результаты исследований американских военных, на основе которых Сталин старался еще больше ускорить свою программу перевооружения. Из тех же документов Сталин узнал и о военной слабости тогдашних США, демобилизовавших с окончанием войны большую часть своих вооруженных сил. Потому в глазах советского руководства было маловероятно, что США смогут использовать военную силу для решения возможных внешнеполитических проблем. Возможно, именно эта оценка послужила поводом для Кремля начать Берлинскую блокаду в 1948 году и поддержать Северную Корею в ее нападении на Южную Корею летом 1950 года.
Когда лишь через несколько недель после окончания войны генерал Вермахта Райнхард Гелен предложил американцам использовать знания и документы, собранные его бывшим отделом «Иностранные армии Востока», то натолкнулся на неприятие среди сотрудников УСС, предчувствовавших, впрочем, скорый роспуск своей организации. Кроме того, американская разведка не хотела компрометировать себя сотрудничеством со шпионским аппаратом недавнего противника, тем более, использовать его для шпионажа против союзной нации. Но в отличие от УСС армия США не захотела отказаться от услуг разведчиков-экспертов бывшего врага. Однако еще в 1947 году чиновник, отосланный в Германию Центральной разведывательной группой (ЦРГ) — предшественницей ЦРУ, полагал, что Организация Гелена — деятельность которой проходила в армии США под кодовым обозначением «Operation Rusty» — является потенциальной группой сопротивления, которая хотя и ведет партизанскую борьбу на оккупированных Советами территориях, но сможет обратить свое оружие и против западных союзников, потому что, мол, контроль над нею со стороны американцев недостаточен. Недоверие к команде Гелена сохранялось даже тогда, когда в 1949 году контроль над нею перешел (после долгих проволочек) в руки ЦРУ. С конца 1952 по 1955 годы американская военная контрразведка сухопутных войск — Контрразведывательный корпус (CIC) действовал в Пуллахе против Организации Гелена, не уведомляя об этом ЦРУ. Эта деятельность носила кодовое наименование „Operation Campus“. Сотрудники Контрразведывательного корпуса по праву опасались, что слишком шумно действующая Организация Гелена может стать легкой целью для проникновения в нее советских агентов. Несмотря на подозрения по поводу махинаций настоящих и предполагаемых бывших нацистов в Западной Германии и связанных с этим действий, с 1947 года задача Контрразведывательного корпуса изменилась. На смену охоте за немецкими военными преступниками на первое место поднялась защита от советского шпионажа.
4 марта 1949 года ФБР арестовало Джудит Коплон — первого советского агента, раскрытого благодаря расшифрованному в рамках операции «Венона» материалу. До начала 50-х годов было раскрыто 205 советских источников и их «кураторов» в Соединенных Штатах. Если советских офицеров просто высылали из страны, то американцам угрожало тюремное заключение. Часть разоблаченных агентов была осуждена, некоторых перевербовали и сделали двойными агентами. Эти потери еще долго сказывались на шпионской активности Советов в Америке. Лишь в середине 50-х годов разоблаченных агентов постепенно сменили новые. Успехи американской контрразведки, а также создание в 1949 году блока НАТО во многом привели к тому, что Западная Европа и, прежде всего Западная Германия во все большей степени попали в прицел советских разведывательных служб. В ноябре 1952 года эту смену курса подчеркнул лично Иосиф Виссарионович Сталин, заявивший в кругу руководителей советских спецслужб: «Главный наш враг — Америка. Но основной упор надо делать не собственно на Америку. Нелегальные резидентуры надо создавать, прежде всего, в приграничных государствах. Первая база, где нужно иметь своих людей, — Западная Германия».
По словам Джеймса Критчфилда, война в Корее ускорила «приемлемость» Организации Гелена в глазах ЦРУ, так же как ранее поступавшая от нее информация помогла Америке во время Берлинского воздушного моста. Чем больше разгоралась Корейская война, тем яснее Вашингтон осознавал необходимость получения с помощью Организации Гелена сведений о венном потенциале противника по другую сторону Железного занавеса. Разведывательные операции против нового врага — СССР и его сателлитов в Восточной Европе — привели постепенно к появлению нового поля деятельности, где при постепенной интеграции немецкой стороны сотрудничали между собой западные спецслужбы, хотя и не произошло такого их сплетения, которое было с их вооруженными силами в рамках военной структуры НАТО. В 1950 году руководители штабов видов вооруженных сил Соединенного Королевства пришли к выводу, что сейчас больше не может быть ни английской, ни какой-либо другой изолированной западноевропейской стратегии в независимой форме. Возможно лишь полное сотрудничество с США «в политике и в методах», что касалось и разведывательных аспектов. Но не только британская разведка СИС, ЦРУ и БНД сотрудничали при ведении разведки против ГДР и пусть в частичной степени, но делились с партнерами полученной информацией. Картотека наблюдений за местами дислокации советских войск в ГДР показывает, что происходил очень активный обмен разведданными и с французами, и с военной разведкой вооруженных сил США в Европе, а, кроме того, к примеру — и с датской разведкой.
Радикальное изменение целей французской разведки в Германии произошло в течение всего нескольких лет. В 1945 году основной целью французов была экономическая и научно-техническая «эксплуатация» Германии, буквально — «выгребание трофеев» и тщательный контроль над немецким разоружением. Но уже к концу того же года к этой задаче добавилась разведка за демаркационной линией. За последующие годы эта задача стала пользоваться приоритетом, хотя первоначальная миссия и не была забыта. Для этого французы в Берлине, Нюрнберге, Мюнхене, Баден-Бадене, Кобленце и Гамбурге — то есть за пределами своей зоны оккупации на юго-западе Германии и в бывшей столице Рейха — создали свои разведывательные отделы. Их основной задачей был сбор информации о военном потенциале советских вооруженных сил и их союзников в новых странах «народной демократии».
Помимо специальной добычи информации, где разведывательные сведения рассматривались в качестве коммерческого товара, этому сотрудничеству была свойственна еще одна функция — укрепление взаимного доверия западных разведок, распределение финансовых расходов и расширение оперативных возможностей благодаря продвинутым вперед передовым пунктам наблюдения. Взаимная польза от этой кооперации привела к тому, что такое сотрудничество продолжалось все последующие десятилетия. По сведениям Министерства госбезопасности с конца 1960-х годов НАТО, таким образом, достигло создания фундамента для разведывательной кооперации:
«Между отдельными секретными службами империалистических государств наблюдается тенденция к достижению прямой координации их действий, особенно между разведками стран НАТО. Этим намерениям служит созданный уже в 1968 году «Разведывательный оперативный центр» (Intelligence Operations Center, IOC) — центральный орган по проведению разведывательных операций при Верховном командовании объединенных вооруженных сил НАТО в Европе в Брюсселе — SHAPE».
Практика широкого взаимного обмена информацией между странами НАТО в Холодной войне, очевидно, оказалась удачной, позволив «закрыть» «белые пятна» на информационном ландшафте отдельных разведок. Получение и анализ информации осуществлялись отдельно в каждой службе, которые после этого сводили вместе результаты своей работы, и в оперативном центре НАТО получался актуальный отчет о ситуации с вооруженными силами стран восточного блока.
«Основные разведывательные операции как в качественном, так и в количественном аспектах по-прежнему проводят США, Великобритания и ФРГ. Франция тоже проводит подобные мероприятия очень активно и участвует в общем информационном обмене разведданными в рамках НАТО. Другие страны НАТО дополняют общую картину своими отчетами согласно договоренному разделению труда (например, Нидерланды проводят разведку против Польши) и в соответствии с их специфическими возможностями».
Значение разведывательного раннего предупреждения о возможном нападении Варшавского пакта оставалось главной задачей и в восьмидесятых годах — наряду с очевидным ухудшением политического климата и рядом предупреждений об экономическом кризисе — с точки зрения восточногерманской госбезопасности. Лишь за несколько дней до падения Берлинской стены в аналитическом отчете МГБ снова было подчеркнуто значение разведки боевого порядка и боевого расписания (order-of-battle intelligence, Orbat), то есть получения сведений о вооруженных силах, их дислокации, структуре и передвижениях, для предсказания возможного первого удара Варшавского договора.
«Задачей разведывательных служб является получение сведений о времени, месте и силе наступления. Начало конфликта в зоне ответственности НАТО без предшествующих ему заметных изменений в политическом положении представляется маловероятным. Однако сами по себе политические признаки не могут с уверенностью являться признаками принятия решения о нападении на НАТО. Но они могут встревожить разведслужбы, которые путем проверки военных признаков получат конкретные указания о готовности Варшавского договора к проведению подобного нападения. Разведывательные службы не в состоянии точно определить продолжительность угрожающего периода, то есть время от первого предупреждения о будущей войне до ее реального начала. Они также не смогут точно определить, какой компромисс изберет советское руководство между вариантом нападения только теми силами, которые уже присутствуют в Восточной Европе, и нападением с использованием всех наличных сил и средств. Однако НАТО исходит из того, что Варшавский договор, зная о высоком уровне боеготовности войск НАТО, проведет такие изменения в боевой готовности своих объединенных вооруженных сил, которые будут заметны в короткое время. Даже в самых неблагоприятных условиях НАТО рассчитывает на угрожающий период продолжительностью не менее 48 часов».
О конкретных формах сотрудничества в рамках западного «разведывательного сообщества» известно очень мало, за исключением «специальных взаимоотношений» между англичанами и американцами. С немцами англичане вначале вообще не хотели сотрудничать. Также как и контрразведка американской армии, они долго держали Гелена и его организацию («Орг») на расстоянии. В начале существования «Орг» американская армия и ЦРГ (позднее ЦРУ) вообще не информировали британцев о существовании такой немецкой спецслужбы. Как вспоминал Гелен, «наш аппарат должен был действовать даже по эту сторону демаркационной линии конспиративно», потому что нередко наши люди, если они вели себя неосторожно, подвергались аресту сотрудниками Контрразведывательного корпуса США или англичанами. Сотрудничество Организации Гелена с ЦРУ до передачи полного контроля на ней в руки ЦРУ летом 1949 года и даже после этого было омрачено взаимным недоверием и не всегда оказывалось простым. При некоторых операциях, например, при шпионаже за закрытым сектором в Карлсхорсте в Восточном Берлине нередко возникали проблемы с координацией и разделением обязанностей. Однако открытые на сегодняшний день документы не позволяют с уверенностью оценить уровень последующей кооперации между Лэнгли и Пуллахом. Потеряла ли новосозданная БНД свое значение в глазах американцев, потому что ее результаты не могли сравниться с результатами, достигнутыми прежней Организацией Гелена, ибо она столкнулась с намного усилившейся восточногерманской контрразведкой? Был ли баланс американской точки зрения отрицательным для американцев, если ни армия США, ни ЦРУ никогда в полной мере не контролировали деятельность немецкого аппарата, а Райнхард Гелен отнюдь не всегда играл с союзниками открытыми картами, хотя Вашингтон закрыл глаза на проникновение в «Орг» бывших нацистов (и среди них — советских агентов)? Или немцы по ту сторону Эльбы были для получения разведданных для Запада тем самым «утраченным звеном между «Ультра» и U-2», а годы между 1945 и 1961 оказались с точки зрения разведки действительно «годами немцев»?
Судя по известным сегодня данным для американской разведки против Восточного блока БНД начала терять свое значение в стратегическом смысле со времени появления систематической разведки со спутников. Но на оперативном уровне слежение за обычными советскими военными объектами и войсками в Восточной Европе, осуществлявшееся Пуллахом, продолжало играть большую роль. По словам аналитиков из ЦРУ в 1995году во время Холодной войны самой сильной стороной БНД в сравнении с американскими разведслужбами была агентурная разведка — HUMINT, поскольку немцы, шпионя против немцев, пользовались таким явным преимуществом перед американцами, как наличие общего языка и культуры. Это преимущество в плане языка также играло большую роль при прослушивании радиопереговоров по восточную сторону Железного занавеса.