Политика компромиссов

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Политика компромиссов

После поездки Карла фон Трира в Авиньон ситуация в ордене постепенно стала меняться от конфронтации к организационному компромиссу. С одной стороны, оппозиция своей цели добилась, но и хохмейстер повел себя достаточно дальновидно. Его вояж к папскому двору для прусских орденских братьев таил в себе известный риск. Можно представить, что бы произошло, если бы Карл фон Трир повел спор с оппозицией открыто. Достаточно было объявить папе причину своей отставки, и это стало бы полным крахом для Тевтонского ордена. В этом случае его ожидала бы судьба тамплиеров. Понимая это, прусское руководство решило договориться с хохмейстером. По всей видимости, произошло это еще во время его пребывания в Авиньоне. Чтобы не привлекать внимания курии к столь щекотливому вопросу, примирение состоялось в обход папы[389].

Карл не стал перегибать палку и согласился на сохранение должности ландмейстера, которая оставалась за Фридрихом фон Вильденбергом. C этой должностью Фридрих сохранил важнейшие ключевые позиции в Пруссии. При этом на должность Великого комтура хохмейстер выдвинул своего человека в лице Вернера фон Орзельна[390].

Организационный компромисс четко отразился в вопросе о местоположении резиденции. Ландмейстер покинул Мариенбург и больше туда не возвращался. В то же время Вернер фон Орзельн, будучи наместником хохмейстера, для своей резиденции выбрал столицу ордена Мариенбург. В связи с болезнью Карла он и далее оставался представителем хохмейстера в Пруссии. Некоторых членов оппозиционной фракции Карл снял с постов, заменив их своими людьми. В том числе был лишен должности Верховного интенданта будущий хохмейстер Лютер фон Брауншвейг, его сменил бывший кумпан Карла – Эберхард фон Дуна. Это помогло уравновесить орденский Верховный совет. Генрих фон Гера, исполнявший обязанности ландкомтура Кульма, сам покинул пределы Пруссии (вернулся он туда только после смерти Карла). Его заменил Отто фон Люттерберг, который не участвовал в смещении фон Трира и был поставлен на эту важную должность как благонадежный рыцарь. Карл фон Трир имел виды и на Генриха фон Плоцке. Чтобы внести раскол в лагерь оппозиции, он назначил его наместником. Но тщательно продуманный план не сработал, так как во время неудачного похода в Жемайтию (Литва) фон Плоцке 27 июля 1320 г. погиб в бою[391].

Чтобы не всплыли истинные причины отстранения хохмейстера, все эти внутриорденские интриги как руководство оппозиции, так и Карл фон Трир попытались притушить.

Многие орденские документы этого периода были подвергнуты скрытой ревизии – исправлены или уничтожены. Примечателен тот факт, что до 1317 г. документов и грамот в орденском архиве было в три раза больше, чем за период конфликта с 1317 по 1319 г. И в тоже время наблюдается их увеличение почти в четыре раза после 1320 г. В 1315–1316 гг. – 30 документов, с начала августа 1317 г. до конца июля 1319 г. (время конфликта) – 12 документов, а в 1320–1321 гг. не менее 43 документов[392].

После смерти Карла, во времена магистерства Вернера фон Орзельна, была заказана хроника, которую он доверил написать орденскому монаху Петеру из Дусбурга. Это был официозный труд, который редактировал сам Вернер. Исследователь Хелмут Бауер, работавший с этим материалом[393], с полным основанием отмечает, что Пётр из Дусбурга в своей «Хронике земли Прусской», составленной в 1326 г., ни единым словом не обмолвился об уходе фон Трира с должности хохмейстера. Скрыв это, он между тем высоко оценил его дипломатический успех в Авиньоне. Этот односторонний метод изложения был полностью согласован хронистом с орденским руководством[394].

Вернер фон Орзельн был избран хохмейстером ордена после смерти Карла фон Трира в 1324 г. Это не было победой над оппозицией, так как в противовес ему Великим комтуром был назначен Фридрих фон Вильденберг. Период компромиссов в ордене продолжался, что, как выяснилось позже, негативно сказалось на его внутренней и внешней политике. Попытки фон Орзельна идти дорогой своего предшественника и учителя постоянно наталкивались на противодействие военной партии. Ее члены по-прежнему продолжали настаивать на использовании финансов тамплиеров для текущих нужд орденского государства. Деньги на это отпускались, но в ограниченном объеме.

Из-за острой внутриполитической борьбы орден не смог выстроить долгосрочную стратегию борьбы против языческой Литвы. Происходили постоянные изменения политического курса, и ни один из них не был доведен до конца.

Политику Карла резко трансформировал пришедший к власти Фридрих фон Вильденберг, который принялся активно наращивать военное могущество ордена, однако в результате допущенных ошибок не смог довести свою реформу до конца. Вернер фон Орзельн, в свою очередь, также не смог продолжить политику фон Трира в чистом виде. Из-за постоянного давления оппозиции ему часто приходилось идти на компромисс, но его двойственная позиция не удовлетворяла противостоящую сторону.

В начавшейся войне с Польшей за Поморье (1327–1343) оппозиция предлагала неограниченное использование финансов для быстрой победы над Польшей и присоединившейся к ней Литвой. Но фон Орзельн на это не пошел. В 1330 г. умер Фридрих фон Вильденберг, занимавший пост Великого комтура, на его место 24 августа был назначен Отто фон Бонсдорф[395]. Этот бывший комтур Шёнзее поддерживал политику Орзельна.

Чтобы достичь своей цели, военная партия подготовила против хохмейстера заговор. Не желая повторять свои предыдущие ошибки с Карлом фон Триром, они приняли решение о физическом устранении Вернера фон Орзельна. Предлогом послужил конфликт между хохмейстером и орденским братом саксонцем Иоганнecом фон Энсдорфом[396]. Еще в начале 1330 г. Вернер фон Орзельн впервые столкнулся с этим орденским рыцарем, отданным за нарушение орденской дисциплины под надзор ближайшего замкового конвента. Фон Энсдорф, желая принять участие в походе против литовцев, подал прошение на имя хохмейстера. Орзельн увидел в этом прошении попытку избежать строгого надзора конвента и под тем предлогом, что у Энсдорфа не было коня, отклонил его просьбу. Он также предложил ему строго следовать орденским статутам, отказаться от своей неупорядоченной жизни, каяться и упражняться в добродетели. В ответ на это Энсдорф обратился к своим друзьям в Бранденбурге и через них получил двух хороших коней. Прибыв в Мариенбург, он вторично направил хохмейстеру свою просьбу. Фон Орзельн, возмущенный непослушанием рыцаря, оказавшегося в Мариенбурге без разрешения своего комтура, приказал изъять у него коней. Это было вполне законно, так как еще несколько лет назад он издал распоряжение, в котором говорилось, что ни один орденский брат не имеет права покупать коня в личную собственность. В орденском уставе также было сказано, что хохмейстер имеет право забрать коня и оружие у одного рыцаря и передать другому, ибо ни один орденский рыцарь не может иметь свою собственность[397].

На этом этапе в конфликт вмешались члены окружавшей хохмейстера оппозиции. Они сплели тонкую интригу. Делая вид, что заступаются за Энсдорфа, в его присутствии они уговаривали фон Орзельна вернуть рыцарю коней, чтобы тот принял участие в походе. Фон Орзельн был непреклонен, и Энсдорфу пришлось вернуться в свой замок. Заговорщики, заранее зная, что магистр принципиально не согласится на просьбу Энсдорфа, спровоцировали его еще на одну поездку в Мариенбург, где он вновь лично обратился с прошением к Вернеру фон Орзельну. Крайне недовольный, магистр в грубой форме приказал ему удалиться. Рыцарь в ярости решил отомстить ему. Вечером 19 ноября (по другим данным, 18 ноября)[398], в день святой Элизабет, он проник в замок. В тот час, когда орденские братья обычно собирались в главной капелле верхнего замка на вечернюю службу, Энсдорф увидел свет в окне домашней капеллы хохмейстера. Значит, фон Орзельн был там. Рыцарь незаметно пробрался в вестибюль капеллы и спрятался в нише, ожидая появления своей жертвы. Когда магистр вышел, Энсдорф выскочил из своего укрытия и дважды вонзил ему в грудь кинжал. Сопровождаемый громким лаем собачки магистра, он бросился бежать. Вышедший следом за хохмейстером нотариус Иоганнес Вайс обнаружил истекающего кровью фон Орзельна перед дверью капеллы. Вайс поднял тревогу, и слуги бросились за убегавшим убийцей. Вскоре Иоганнес фон Энсдорф был схвачен. Забрызганная кровью одежда свидетельствовала о его виновности, и он был брошен в камеру. Тем временем Великий комтур Отто фон Бонсдорф, тресслер Конрад фон Кеcсельхут и все братья замка собрались вокруг смертельно раненного хохмейстера. Через час он скончался на руках своего капеллана[399].

Иоганнес фон Энсдорф умер в заключении при странных обстоятельствах. В документах, приведенных в исследовании Иоганнеса Вюхлера, об этом сказано так: «Жалкий преступник был брошен в темницу, где дьявол, чью волю он исполнил, сломал ему шею; так убийца задохнулся, не исповедавшись и не покаявшись»[400].

После трагической смерти Вернера фон Орзельна встал вопрос о выборе нового хохмейстера ордена. Борьба между двумя партиями, не имевшими явного перевеса, закончилась избранием Лютера фон Брауншвейга (1331–1335). Это была компромиссная фигура, так как ни одна из партий не смогла победить в этой борьбе. Его служебная карьера в ордене складывалась исключительно во внутреннем управлении, участие Брауншвейга в битвах или внешней политике ни в каких источниках не отражено. Сразу после избрания он пошел на уступки военной партии и разослал по всей Германии своих гонцов, «через которых обещал богатую плату тем рыцарям, кто придет в Пруссию, чтоб помочь ему в борьбе против врагов ордена»[401]. Во внешней политике Лютер фон Брауншвейг продолжал руководствоваться установками своего предшественника. В конце июня истек срок перемирия с Польшей, и он назначил на должность Верховного маршала Дитриха фон Альтенбурга, повелев ему начать поход в Куявию. В конце 1332 г. вновь было заключено перемирие, а в апреле 1333 г. умер король Польши Владислав Локеток. Его преемник Казимир продлил перемирие еще на один год. На литовском направлении тоже было затишье. Для фон Брауншвейга ситуация складывалась весьма удачно, так как его больше привлекали внутренние дела орденского государства. Он основывал новые деревни и города, расширял строительство и даже занимался поэтическим творчеством. Но в апреле 1335 г. он неожиданно умер. Его похоронили в Кёнигсберге, в строящемся кафедральном соборе[402].

Несмотря на фактически продолжавшуюся войну, в недрах ордена не затихала борьба за трансформацию политики. Только через пять месяцев избрали нового хохмейстера Дитриха фон Альтенбурга (1335–1341). Военная партия смогла выдвинуть на пост хохмейстера своего ставленника, но место Великого комтура сохранил Гюнтер фон Шварцбург, а тресслера – Лудольф Кёниг фон Вайцау, занимавший эту должность с 1331 г. На воинственного магистра преобладающее влияние оказывала военная партия, но казначей и Великий комтур, выступая в качестве противовеса, не давали ему возможность круто изменить политику ордена.

Воевать с Польшей новому магистру не довелось. Все шесть лет его магистерства с этой страной шли переговоры. Но войну против Литвы он повел очень энергично. Его походы против язычников, строительство на их территории замков произвели сильное впечатление на императора Священной Римской империи Людвига IV, который по примеру Фридриха II, передавшего в 1226 г. ордену Пруссию, также формально отписал ордену всю языческую Литву[403].

После смерти Дитриха фон Альтенбурга 6 октября 1341 г. схватка за определение политического курса ордена продолжилась. Последователи Карла фон Трира успели еще до выборов назначить наместником магистра своего представителя, Великого комтура Лудольфа Кёнига фон Вайцау. В следующем году, 6 января, на орденском избирательном капитуле его кандидатура была утверждена на должность хохмейстера. На пост Великого комтура был поставлен Генрих фон Бовентин. Противоборствующая партия смогла назначить на должность орденского маршала своего сторонника Винриха фон Книпроде, и это сыграло трагическую роль в судьбе Лудольфа Кёнига.

Новый магистр в военной сфере проявил себя мало, но как администратор и дипломат был очень талантлив. Крупным достижением хохмейстера было заключение очень выгодного для ордена мира с польским королем Казимиром в июле 1343 г.

В следующем году (Э. Гудавичюс указывает 1345 г.)[404] в Пруссию прибыли чешский король Ян Люксембургский (1310–1346), его сын Карл Моравский[405], король Венгерский Лайош I (Людовик Великий, 1342–1382), голландский граф Вильгельм, граф Гюнтер Шварцбургский и многие другие высокопоставленные лица для участия в крестовом походе на Литву. Из всех крестовых экспедиций эта была самой внушительной. Пока войска крестоносцев и ордена ожидали крепкого зимнего мороза, орденская разведка, имевшая развитую шпионскую сеть, в которую втягивали даже торговцев и их слуг, собирала сведения о планах литовского князя Ольгерда. Информация из Литвы стекалась в резиденцию Верховного маршала в Кёнигсберге и поступала вначале к Винриху фон Книпроде и только потом отправлялась в Мариенбург к магистру[406].

Дождавшись морозов и получив от Винриха фон Книпроде уведомление о положении дел в Литве, Лудольф Кёниг повел объединенные войска в южном направлении. По пути они осадили пограничную литовскую крепость. Захватив ее, решили идти на Вильно и овладеть литовской столицей[407]. Между тем великий князь Ольгерд с огромным войском неожиданно вторгся в Замланд. Всё разоряя и сжигая на своем пути, практически не встречая сопротивления, литовцы вырезали бо?льшую часть населения, оставшихся в живых угнали в плен. Лудольф, получив извещение о вторжении, тут же собрал совет, на котором, с согласия королей и графов, было решено двинуть все силы на защиту Замланда. Ольгерд, узнав об этом, тотчас перебросил свои силы в Ливонию. В это время ливонский ландмейстер, уведомленный о готовящемся походе против Литвы, занялся усмирением восставших эстонцев. В результате Курляндия и Лифляндия остались без прикрытия. Ольгерд вторгся на эти территории, разграбив и уничтожив все, что встречалось на пути. Узнав о случившемся, оба короля посоветовали хохмейстеру спешно направить свои войска в Ливонию. Но сбитый с толку и растерявшийся Лудольф не решился на такой шаг. Ему казалось более целесообразным вторгнуться в Литву и тем самым оттянуть Ольгерда на прикрытие своей земли. Все иные советы он отвергал. Войско вторглось в пограничные неприятельские области. Опустошив эту территорию, они нигде не встретили крупных сил врага.

Опасаясь нового неожиданного нападения на орденские земли, Лудольф не решился углубиться достаточно далеко. Десять дней они бесполезно продвигались по пустынной и безлюдной местности, население которой укрылось в густых лесах. Начавшаяся оттепель вынудила войска бесславно отступить, лишив их возможности совершить рыцарские военные деяния[408].

Воспользовавшись этой неудачей, оппозиция развернула кампанию по дискредитации хохмейстера. В его защиту выступили только несколько орденских братьев, обвинив в провале похода маршала Винриха фон Книпроде. Вся орденская верхушка, а также руководители крестоносцев сочли виновным Лудольфа Кёнига. Ему приписали разорение Замланда, где тысячи его подданных погибли от вражеского меча. Из-за его упрямства подверглась разгрому Ливония. Поставили ему в вину и то, что прекрасное войско крестоносцев без славы, без борьбы, без какого-либо успеха и без трофеев вынуждено было вернуться на родину[409].

Все это тяжело сказалось на магистре. Чем больше он размышлял о своей вине, тем меньше находил он себе оправданий[410]. Он хотел сразу подать в отставку, но члены его группировки понимали, что в этом случае у них не будет никаких шансов на новый приход к власти, и, как могли, они оттягивали это решение в надежде изменить ситуацию. Но политические противники не упустили такой прекрасной возможности. Вскоре они распустили слухи, что хохмейстер психически нездоров и покушался на свою жизнь. В сентябре 1345 г. они спровоцировали его на попытку убийства сопровождавшего его слуги, которого он в результате тяжело ранил. На этом его карьера в должности хохмейстера закончилась. На совещании высшие чины ордена предложили ему добровольно отказаться от своего звания, предлагая взамен менее важную должность. Лудольф Кёниг фон Вайцау, понимая, насколько дискредитировано его имя, согласился на это предложение. Он отказался от должности хохмейстера и принял место комтура в Энгельсбурге. Во многих исторических трудах говорится, что после неудачного похода у Лудольфа Кёнига было расстройство психики[411]. Тогда встает вопрос: как же больному человеку могли доверить столь значительный пост, как комтур в Кульмской земле?

На этом этап компромиссов во внутренней политике ордена закончился, к власти пришла военная партия. После отставки Лудольфа управление страной передали бывшему орденскому маршалу Генриху Дуземеру фон Арфбергу (1345–1351), заслуженному деятелю оппозиции. Пост Великого комтура занял Винрих фон Книпроде, перебравшийся из Кёнигсберга в Мариенбург. Его предшественника, как представителя оппозиционной партии, отправили комтуром в замок Грауденц.

Что касается хохмейстера Лудольфа Кёнига фон Вайцау, то после его смерти в 1348 г. ходила странная легенда. Ведя благочестивую и правильную духовную жизнь, он часто после вечерней службы в мариенбургской капелле ночью в одиночестве спускался в замковые подземелья, где проводил по много часов. Затем, бледный, с нездоровым блеском в глазах, появлялся оттуда, пугая слуг. Эти посещения подземелий тоже отрицательно повлияли на его репутацию. Косвенным образом этот факт можно связать с Ковчегом Завета, видимо хранившимся в тайных подземельях Верхнего замка. Возможно, он длительное время проводил в молитвах возле Ковчега; не исключено, что снимал с него покрывало, и это тоже каким-то образом сказалось на состоянии его психики.