И снова Сионский орден
И снова Сионский орден
Как выясняется при тщательном анализе, это могли быть агенты давно забытого Сионского ордена, с которым тамплиеры окончательно расстались еще в 1188 г. Полагаю, одной из причин разрыва между этими орденами, у которых до 1187 г. был единый Великий магистр, явился отказ тамплиеров передать сионцам Ковчег Завета. Но и после раскола Сионский орден не выпускал тамплиеров из поля зрения. Когда же храмовникам пришел конец, сионцы наверняка смогли просчитать, в чьи руки попал Ковчег. Тем более, что Тевтонский орден был на подозрении и у французского короля, и у папы римского. Ситуацию в Тевтонском ордене они взяли под контроль. Они наверняка знали, что Ковчег хранился в Мариенбургском замке, но в период Тринадцатилетней войны, при общем хаосе, царящем на территории Пруссии, контроль был ослаблен, и след Ковчега затерялся. Они еще надеялись, что информация о нем просочится в ближайшее окружение хохмейстеров. Однако при всей дезорганизации, царившей в тот период внутри Тевтонского ордена, ни малейшей утечки данных о Ковчеге сионцы не обнаружили. Несмотря ни на что, орденское сообщество было настороже: ведь у них были многочисленные враги. Но даже в такой сложной ситуации Тевтонский орден сумел сохранить свои тайны.
После секуляризации ордена и церковной реформации в Пруссии Сионский орден (Сионская община) вновь активизировал поиск следов реликвий. По имеющимся сведениям, которые появились уже в XX в. и стали достоянием европейской общественности, Великим магистром тайной Сионской общины в тот период являлся Шарль де Монпасте (1490–1527), коннетабль Франции. Как и большинство членов общины, он увлекался мистицизмом. Видимо, это дошло до французского короля Франциска I, и по его приказу де Монпасте был вынужден инкогнито покинуть страну. В 1521 г. он поступил на службу к императору Карлу V и стал командующим императорской армией. Он определенно знал, что герцог Альбрехт, как бывший хохмейстер Тевтонского ордена, посвящен в тайну Ковчега, и готовил операцию по внедрению к нему своих людей. Но в 1527 г. во время осады Рима он неожиданно умер в возрасте 37 лет. Вскоре его пост занял герцог Фердинанд де Гонзаг, известный под именем Феранте (1507–1575). Как все Гонзаги из Мантуи, он был ревностным сторонником эзотерической мысли[492]. Через несколько лет новый магистр вернулся к плану Шарля де Монпасте.
Разработанная руководством сионцев операция началась с Иоганна Функа, которому было поручено внедриться в ближайшее окружение герцога и добиться его полного расположения, после чего попытаться в частных разговорах с ним выяснить судьбу Ковчега. Но это не сработало, Альбрехт был слишком хитер и осторожен. Шли годы, и доклады Функа становились все более пессимистичными.
На капитуле Сионского ордена было решено проверить орденские архивы, а также архивы герцога. Шансов найти прямые свидетельства о местонахождении реликвий, как все понимали, не было. Но если знать, что? искать, то можно было по каким-то намекам или косвенным подтверждениям найти ту нить, потянув за которую распутали бы весь клубок. С этим заданием ко двору Альбрехта и был направлен Генрих Целль, получивший доступ к архивам. Но чтобы обнаружить в огромной массе документов какие-либо косвенные факты, требовалось много времени. Количество всевозможных посланий, получаемых и отправляемых из канцелярии хохмейстера, только в XV в. насчитывало более 10 тыс.[493] К тому же архивы находились в двух местах: бо?льшая часть в замке Тапиау, остальные в Кёнигсбергском замке[494]. Тогда руководство Сионского ордена направило в Кёнигсберг в помощь Функу еще двух человек – Иоганна Шнелля и Хорста Матиаса. Им дали задание проверить все ближайшее окружение герцога в надежде, что кто-либо все-таки посвящен в орденскую тайну. Трудно было предположить, что в сложившейся ситуации Альбрехт ни с кем не поделился этой тайной. Однако все попытки агентов закончились неудачей. Не было никаких, даже косвенных, свидетельств того, что кто-то еще располагает хоть какой-то информацией.
Тщательно проанализировав ситуацию, руководители Сионской общины пришли к следующим выводам:
1. Если интересующей их информацией владеет только герцог (а чтобы убедиться в этом, было проведено тщательное расследование в рядах Тевтонского ордена в Германском рейхе), он должен передать ее своему наследнику.
2. Но у герцога проблемы с наследником. А так как герцог уже немолод и здоровье его сильно подорвано, свою тайну он может передать только очень близкому родственнику.
3. Следовательно, необходимо срочно найти подходящую кандидатуру и снабдить этого человека документами, которые могли бы подтвердить его родство с Альбрехтом.
4. Параллельно необходимо продолжать секретную проверку орденских и герцогских архивов.
Поиски нужной кандидатуры, проходившие по всей Европе, вскоре увенчались успехом. Де Невер, племянник Великого магистра Сионской общины Фердинанда де Гонзага, благодаря своей женитьбе вошел в семейство Габсбургов[495]. В Вене, при дворе императора Священной Римской империи Фердинанда I, он познакомился с придворным капелланом Паулем Скалихом. Это был молодой человек приятной наружности и с большими способностями. Его биография достаточно занимательная.
Пауль Скалих родился в 1534 г. в городе Загреб, в Хорватии. Его отца звали Елленхих, мать – Скалика. Отец, школьный учитель, умер рано, и после его смерти Пауль перебрался в Любляну, где его принял епископ Урбанус. Епископу очень понравился молодой человек с живым умом и блестящими ораторскими способностями. После недолгих размышлений Урбанус направил Скалиха стипендиатом в Венский университет. Уже в 15 лет Пауль сдает на бакалавра, в 17 лет становится магистром, а в 18 – доктором теологии в Болонье (1552). Из Болоньи он перебирается в Рим, где в 1554 г. у него состоялся ученый спор с иезуитами, на котором присутствовал основатель этого ордена Игнатиус Лойола[496]. Затем Пауль возвращается в Любляну к епископу Урбанусу и благодаря его рекомендации в 1555 г. становится придворным капелланом австрийского императора Фердинанда I[497].
Но, как позже выяснилось, во время пребывания в Италии Пауль познакомился с трудами по каббале и оккультизму, а также увлекся алхимией[498]. Прибыв ко двору императора Фердинанда, он не изменил своих интересов и в результате в 1556 г. издал труд с таинственным названием «Occulta occultorum occulta». Вскоре он опубликовал еще два теологических труда. При дворе он пользовался большим уважением и в отсутствие епископа Люблянского исполнял обязанности духовника Фердинанда I[499]. Именно в тот момент он попал в поле зрения де Невера, который и предложил его кандидатуру руководству Сионского ордена.
Со Скалихом провели предварительные беседы, после чего ему предложили сотрудничать с орденом. Пауль Скалих, авантюрист по натуре, вскоре дал на это свое согласие. Для создания нужной легенды Сионский орден подготовил Скалиху подложные документы, которые свидетельствовали, что еще в 1263 г. король Венгрии Бела за храбрость, проявленную в войне с татарами, отметил особым гербом Филиппуса и Бартоломеуса Скалиха де Лику, владельца большого графства Хун[500].
Сделать такие документы не составляло труда для тайного ордена, основной задачей которого, напомним, было собирание древних манускриптов. Сфабрикованные документы были изготовлены на старинных пергаментах, имевших все положенные по тем временам знаки. Эти документы были предъявлены на подпись Фердинанду I и не вызвали у него ни малейшего сомнения. Он заверил их, как утверждает его сын Максимилиан, не глядя[501]. С этого момента Скалих действует от имени князя делла Скала и графа фон Хуна, пользуясь гербом этих фамилий и получая все положенные им почести. Следующим этапом его деятельности, направляемой сионцами, был постепенный дрейф в сторону лютеранства. При дворе Альбрехта достичь успехов ортодоксальному католику было невозможно. В то же время все знали, что Альбрехт привечает у себя всех гонимых за новую веру. В связи с этим решили постепенно создать Скалиху нужный образ.
Его первые связи с протестантизмом пришлись на время Аугсбургского рейхстага, куда он сопровождал Фердинанда. Во время этого рейхстага у него были встречи с одним из руководителей евангелического духовенства в Регенсбурге Николаусом Галлусом. После возвращения Пауля в Вену эта связь продолжилась путем тайной переписки[502]. Все это в дальнейшем должно было пригодиться для проникновения в ближайший круг друзей Альбрехта. В этих же целях он подружился с придворным проповедником Пфаузером, который все более склонялся к лютеранству. Позднее Скалих, чтобы подтвердить свои заслуги перед протестантами, причислил Пфаузера к одному из значительных эпигонов Лютера. В то же время он пытался любым способом завязать контакт с представителями нового учения. Он переписывался с основателем протестантской цюрихской церкви Генрихом Буллингером, в письме к которому свое пребывание в Вене назвал ссылкой. Делал попытки завязать переписку с Филиппом Меланхтоном (1497–1560), ученым-гуманистом и педагогом, другом и сподвижником Мартина Лютера[503].
В сентябре 1557 г. Скалих добился проведения на теологическом факультете Венского университета диспута, на котором выступил против католичества. Он имел огромный успех у студентов, которые осмеяли его идеологического противника – венского соборного декана Гибертуса де Ногуэраса. Этот диспут получил большой резонанс, о Скалихе заговорили не только в Вене, но и в Германии[504].
К 1558 г. сионцы пришли к заключению, что предварительная подготовка проведена успешно и пора переходить к следующему этапу. Для этого надо было покинуть венский двор, и Скалих попросил у короля Фердинанда освободить его от должности. Свою просьбу он объяснил желанием продолжить обучение в другом университете. После некоторых колебаний Фердинанд согласился и пообещал ему финансовую поддержку. Некоторое время Скалих пребывал при дворе сына Фердинанда, Максимилиана, а затем, получив от него рекомендательное письмо, отбыл к герцогу Вюртембергскому Кристофу[505].
Согласно плану, молодой хорват должен был сначала задержаться для учебы в Тюбингене. В этом маленьком городе находился старинный университет, в котором обучались сыновья австрийского правящего дома. Круг незаурядных профессоров притягивал сюда множество учеников. Но в матрикуле (поименном списке) университета имени Скалиха нет. Как он позже уверял Альбрехта, при зачислении в университет надо было дать клятву (по тем временам дело обычное), которая могла повлечь за собой потерю свободы и достоинства, что ему, как венгерскому князю, претило. На самом-то деле пребывание в Тюбингене было необходимо для перехода ко второму этапу задуманной операции.
В этот период с подачи Сионского ордена по Европе стала распространяться информация (точнее, дезинформация) о Пауле Скалихе, из которой явствовало, что он высокого происхождения. При этом намекалось, что он приходится родственником герцогу Альбрехту. Все это подтверждалось прекрасно изготовленными документами, в которых говорилось, что Пауль Скалих, или Скалигер, является князем делла Скала, хёрграфом[506] Венгерского королевства и маркграфом Веронским. То есть, согласно своему происхождению, состоит в родстве с большинством княжеских родов Европы. В соответствии с поддельной генеалогией он был сыном князя Михаэля делла Скала и Катарины, дочери герцога Сигизмунда фон Беневента. Он также являлся наследником князя Веронского Бартоломео делла Скала, а кроме того, был связан родственными узами с королем Неаполя, Арагона и Сицилии и с баварским княжеским родом. Сам Скалих был настолько убежден в качестве этих документов, что в разговорах со своими новыми знакомыми высказывал притязания на многие владения в Италии, Венгрии, Германии и Хорватии, которые якобы были утеряны его предками, в том числе отцом. Он также стал утверждать, что воспитывался королем Фердинандом и тот помогал ему получить духовное звание[507].
Девятого апреля 1559 г. Скалих встретился с герцогом Вюртембергским. Через несколько дней он отправился в Цюрих, где лично познакомился с Генрихом Буллингером. Там же он посетил и других известных протестантов, на которых произвел сильное впечатление. Затем он вернулся в Тюбинген и написал им письма. Получив ответы, Скалих опубликовал их, рассчитывая в будущем представить Альбрехту эти многочисленные контакты с ведущими протестантами Европы как доказательство его активной борьбы за новую веру. С этой же целью он вскоре отправляется в Пфальц.