Ситуация до XX века
Ситуация до XX века
Хозяевам Пауля Скалиха так и не удалось проникнуть в тайну последнего хохмейстера Немецкого ордена и первого герцога Пруссии. Было ясно только одно: реликвии вместе с Ковчегом находятся на территории герцогства Пруссия, возможно в районе Кёнигсберга. Все ранее обнаруженные ими в архивах намеки они смогли соотнести географически очень приблизительно.
Во втором завещании герцога Альбрехта, написанном под нажимом Скалиха, значится четыре замка: Мариенвердер, Мемель, Гребин и Георгенбург. Все замки, за исключением Гребина, достаточно известны. Мариенвердер – бывший епископский замок Помезанского епископства, очень мощное оборонительное сооружение; ныне находится на территории Польши. Мемельский замок не сохранился. Он много раз перестраивался и в конце концов был снесен. Сейчас бывшая территория замка относится к городу Клайпеда в Литве. Активные раскопки литовских археологов выявили полную картину истории замка, но каких-либо сведений о подземелье не дали. Георгенбург, сегодняшняя Маёвка, с 1999 г. входит в состав Черняховска (бывший Инстербург). Это хорошо известный замок Замландского епископства, до Реформации принадлежал курии. На его территории в 1992–1996 гг. московский археолог М. Г. Гусаков проводил раскопки. К сожалению, из-за финансовых трудностей они были приостановлены.
Наибольший интерес вызывает замок Гребин, который находился на территории Озёрского района, у поселка Малая Климовка (бывший Гросс-Гробинен). В начале 1990-х гг. Малая Климовка прекратила свое существование. Информация о замке практически отсутствует. В подробном справочнике об орденских замках доктора Франца Коха из Тильзита указана только дата основания – 1363 г.[554] Адольф Бёттихер, исследователь восточно-прусских памятников искусства[555], посвящает этому замку только одну строчку: «Он был основан комтуром Бальги в 1360 г.» Отто Барковски пишет: «В XV в. этот замок был уже заброшен»[556]. Все эти сообщения вызывают большие сомнения. Уже много позже, в 1935 г., сотрудник «Аненэрбе», археолог Ханс фон Кроме, упоминает в этом районе только Каликсберг. Он пишет: «Насыпной холм 100 метров высотой западней поместья на сегодня почти сглажен». В примечании он добавляет: «Сомнительно, что это является остатками оборонительного сооружения»[557]. На сегодняшний день от замка, прикрывавшего брод на реке Ангерапп, ничего не осталось. Можно только приблизительно определить место, где он находился. Для более точной привязки нужны археологические раскопки. Есть еще один замок – Гребин, в Курляндии (Латвия), который в 1560 г. был передан Ливонским орденом в залог герцогу Альбрехту. Но сомнительно, что тот мог переправить туда реликвии ордена. Сумел ли Сионский орден осмотреть эти замки, неизвестно. Можно только предположить, что обследовали они их достаточно тщательно, время у них было. Возможно даже, смогли что-то найти там, но…
Ковчег и орденские реликвии исчезли из поля зрения вместе со смертью герцога Альбрехта Прусского.
Казалось бы, на поисках орденских реликвий можно поставить точку.
Но вот тут выясняется некоторая закономерность, присущая этому региону. Как только на его территории начинают что-то активно разыскивать, тотчас откуда-то с Запада появляется информация, что данный объект находится далеко за пределами этой области.
Похоже, опасаясь, что их деятельность в Пруссии не осталась незамеченной, сионцы старались отвлечь внимание от этого региона. Все последующее время центром внимания был Лангедок – провинция на юге Франции. Первая утечка информации произошла около 1663 г. Появились сведения, что во времена шестого магистра ордена Храма Бертрана де Бланшфора (1156–1159) что-то было сокрыто в окрестностях Ренн-ле-Бен. Уже в 1664 г. из Германии прибыла группа шахтеров, которая начала там поиски. Были приняты самые тщательные меры предосторожности в надежде раскрыть какую-то весьма важную тайну. Как предполагалось, тайну, значимую для истории человечества[558].
Следующую утечку информации о Лангедоке организовали в конце XIX в. С чем же это было связано?
В XIX в. орденские замки наконец-то привлекли внимание властей Пруссии. Генеральный штаб Прусской армии в 1826 г. направил в Восточную Пруссию лейтенанта Иоганна Михаэля Гизе с заданием осмотреть орденские замки и другие древние оборонительные постройки и выявить их фортификационную ценность на случай боевых действий в этом районе. Около трех лет Гизе осматривал замки и составлял их планы, часто приблизительные. Раскопок он, как правило, не производил. К этому времени многие замки были уже разрушены или сильно перестроены. Бальга и Бранденбург по приказу короля были практически полностью разобраны на кирпич для строительства крепости в Пиллау. Лохштедт по этой же причине лишился полностью двух флигелей из четырех.
Следующим исследователем был известный специалист по орденским замкам Конрад Штайнбрехт. Он написал о своих изысканиях четыре объемные книги (вышли в 1882, 1896, 1910 и 1920 гг.). Но и Штайнбрехт был подвергнут критике его же учеником Робертом Зельвигом за очень поверхностный подход[559]. Раскопки проводились весьма незначительные, за некоторым исключением. Так, замок Бранденбург раскапывался до фундамента, но и то не полностью. С Зельвигом можно согласиться, если обратиться к более поздним исследованиям, проведенным в нацистское время.
Все эти обследования не имели никакого отношения к поискам орденских реликвий, за единственным исключением. В 1881 г. житель города Кройцбурга, владелец мельницы Райхерман, организовал раскопки на месте бывшего замка[560]. Что подтолкнуло его на эти действия? Прежде всего, он не устоял перед соблазном разбогатеть. К тому времени вокруг замка сложилось огромное количество легенд, связанных с какими-то сказочными сокровищами, якобы хранящимися в его засыпанных подвалах. По количеству легенд этот замок превзошел даже Бальгу[561]. Со временем легенды стали походить на быль с исторической основой. Припомнили, что этот замок когда-то принадлежал Скалиху – фавориту герцога Альбрехта. И когда количество переросло в качество, в конце XIX в. на сцене появился Райхерман. Он решил на свои деньги отыскать легендарные подвалы и осмотреть их – конечно, не без надежды найти сокровища. Замок к тому времени представлял собой скромные остатки руин. Он еще в конце XVI – начале XVII в. был разобран местными жителями на стройматериалы, необходимые в хозяйстве.
Рабочие, производившие работы под наблюдением самого Райхермана, обнаружили остатки фундаментов, по которым в южной части замка было найдено помещение, с западной стороны которого имелся вход, обеспечивавший доступ в подвалы. Надо полагать, они были тщательно обследованы, но, конечно, никаких ценностей обнаружить не удалось. Разочарованный мельник прекратил поиски. Попытки найти патерну (подземный ход), ведущую в недра замкового холма, не предпринимались. Этот человек явно не обладал характером авантюриста, который так часто встречается у кладоискателей, готовых ради захватившей их идеи спустить все свои сбережения. Он потратил на эти поиски ровно столько, сколько мог себе позволить без ущерба для своего небольшого бизнеса. Правда, среди местных жителей ходили слухи, что вовсе не отсутствие средств заставило его свернуть поисковые работы. Говорили, что на самом деле рабочим и самому Райхерману по ночам были какие-то видения. По другой версии, причиной была странная болезнь, поразившая его и рабочих. Что это была за болезнь, сказать трудно. Во время встреч с бывшими жителями Кройцбурга, когда я высказал предположение, что это было психическое расстройство, со мной охотно согласились. Но если сами раскопки зафиксированы документально, то каким-либо видениям и заболеваниям документального подтверждения найти не удалось. Скорее всего, упоминание о болезнях – это просто попытка сохранить миф и сберечь ореол тайны вокруг сокровищ в подвалах крепости.
После множества перипетий дошла очередь и до Мариенбургского замка. В 1457 г. он попал в руки поляков. По окончании Тринадцатилетней войны в нем располагалась королевская администрация. Во время посещения польскими монархами Королевской Пруссии[562] Мариенбург являлся резиденцией короля. В 1600 г. верхний замок стали использоваться как продуктовый склад, а затем началась его перестройка. Во время польско-шведских войн в XVII в. замок был сильно разрушен. В результате первого раздела Польши Королевская Пруссия, а с ней и Мариенбург перешли во владения Прусского королевства. Негативное отношение к традициям ордена, которое существовало в Пруссии, привело к тому, что великолепный образец средневековой военной архитектуры превратился в руины. Но уже в начале XIX в. зазвучали призывы к спасению замка. Решение о восстановлении было принято только в 1877 г. Реализацию проекта доверили Конраду Штайнбрехту, и в 1882 г. работы начались. Штайнбрехт посвятил Мариенбургскому замку всю свою жизнь. Он умер в Мариенбурге в 1923 г. и там похоронен. После смерти Штайнбрехта работы продолжил его друг – реставратор из провинции Западная Пруссия Бернхард Шмид. Реставрация продолжалась как минимум до 1944 г.
В отличие от других замков работы на этом объекте производились очень скрупулезно. Все началось с раскопок, во время которых тщательно исследовали каждый метр. Естественно, изучались и подвалы замка. Как позже выяснилось, они имели два этажа.
Похоже, что незначительные по объему раскопки в Кройцбурге и начавшиеся серьезные исследования других орденских крепостей, а также восстановительные работы в Мариенбургском замке насторожили Сионский орден.
В 1890 г. была организована странная, на первый взгляд, акция. В деревне Ренн-ле-Шато на юге Франции (Лангедок) деревенский священник Беранже Соньер под каменной кладкой своей приходской церкви VIII–IX вв. обнаружил исписанные пергаменты и попытался их расшифровать. Вскоре информация об этой находке распространилась в Европе, обрастая слухами. Сам Соньер «вступает в бешеную переписку со всей Европой и совершенно неизвестными адресатами»[563]. В этих письмах речь шла о тамплиерах, катарах, о каких-то сокровищах, об иудейских легендах, связанных со строительством храма Соломона, и так далее. Европа стала полниться всевозможными слухами.
Во второй половине XIX в. вновь проявился интерес к библейским реликвиям. В 1866 г. в Англии под покровительством королевы Виктории был создан Центр изучения Палестины. Сферой его интересов являлись археология, география, картография и библеистика. Не в последнюю очередь центр занимался оказанием помощи христианским паломникам в Святой земле.
По поручению этого центра английские военные инженеры произвели тщательные обмеры Храмовой горы и на основании полученных данных составили ее точные планы. Инженер Чарлз Уоррен, участвовавший в этой работе, пришел к убеждению, что мечеть Омара, построенная арабами в 691 г. на Храмовой горе, вплотную примыкает к месту, где стоял храм Соломона. В этом месте он обнаружил систему подземных камер. Во время пребывания в самой мечети внимание Уоррена привлекли две каменные плиты в центре здания. Турки, в то время владевшие Палестиной, запрещали проведение археологических работ внутри святыни. Чарлз Уоррен решил негласно обследовать заинтересовавшее его место. Пока сопровождавшие его помощники отвлекали охрану, он сумел приподнять плиты и обнаружил под ними вход в шахту. Спустившись в нее, Уоррен наткнулся на туннель. С помощью компаса он определил направление в каменных катакомбах, а затем незаметно выбрался оттуда. Обнаруженный туннель Уоррен включил в систему отводов сточных вод, которые использовались во время массовых жертвоприношений. Через этот туннель, как он полагал, кровь животных стекала в подземную камеру, откуда она по каменным трубам попадала в речку Кедрон[564].
Основные документы до сих пор скрыты от общественности в лондонских архивных хранилищах. Все планы и зарисовки Уоррена пестрят пометками: «тайный ход», «потайная комната», «скрытый канал», «подземная камера» и так далее. В конце своих исследований Чарлз Уоррен пришел к выводу, что им была обследована только небольшая часть недр Храмовой горы[565].
После Уоррена ни один исследователь не бывал в подземельях под храмом Соломона. Это связано прежде всего с политической обстановкой, сложившейся в этом регионе.
Крупный исследователь Библии Вальтер Ювелиус (конец XIX – начало XX в.) полагал, что в древних еврейских письменах он нашел указание на то, что Ковчег укрыт в недрах Храмовой горы. При знакомстве с молодым английским дворянином Монтегю Браунлоу Паркером Ювелиус смог уверить его в правильности своих выводов. Авантюрный склад характера подтолкнул графа к поискам этой реликвии. Закончив недолгую военную службу, Паркер увлекся поисками Ковчега Завета. В 1909 г. он снарядил экспедицию в Иерусалим, находившийся тогда под властью Османской империи. Он получил от властей разрешение на раскопки с условием, что работы будут проводиться под их неусыпным контролем. Это, естественно, противоречило желанию графа, который хотел проникнуть в Храмовую гору тайно. Ювелиус убедил его, что святая святых храма Соломона находилась на том месте, где стоит мечеть Омара. Из этой мечети, как утверждал исследователь Библии, должен быть туннель, который ведет в тайное помещение, куда священники перед вступлением в город вавилонского войска спрятали Ковчег. Но турецкие власти закрыли доступ в мечеть и запретили проведение там каких-либо работ. Тогда Паркер начал раскапывать туннель под градом Давида, над которым за 40 лет до него работал Уоррен. Он был уверен, что этот ход ведет непосредственно под Храмовую гору. Но впоследствии это предположение не подтвердилось.
В это время по Европе и миру распространились слухи о том, что Паркер нашел сокровища царя Соломона. Эта молва привлекла в Иерусалим много народу и сильно осложнила Паркеру взаимоотношения с турецкими властями. У мусульман уже тогда не было ни малейшего интереса к еврейскому наследию, и турецкие чиновники начали чинить графу всяческие препятствия.
Кроме того, действия Паркера оказались неугодны самому богатому в Европе человеку – барону Эдмонду Ротшильду. Этот французский еврей, будучи страстным сторонником сионизма, выступал за создание израильского государства в Палестине. Ему очень не нравилось, что англичане пытаются подобраться к еврейской святыне. Он купил участок земли, через который должны были проходить раскопки Паркера, и запретил вести под ним работы.
После долгих препирательств граф решил проникнуть в Храмовую гору другим путем. За приличную мзду он договорился с одним из служителей, что тот пустит его на ночь в мечеть. В одну из ночей Паркер с помощниками проникли внутрь и подняли плиты. Они уже стали спускаться, но в это время проходивший мимо человек, услышав шум, заглянул в мечеть. Увидев людей, он с испугу бросился бежать, возможно приняв их за привидения. Но Паркер тоже перепугался, решив, что прохожий может предупредить служителей, и со своими людьми спешно покинул мечеть. Когда поднялась тревога, Паркер и его спутники уже бежали по ночным улицам Иерусалима далеко от мечети[566].
С того времени больше никто не проводил исследований Храмовой горы. По крайней мере, никаких официальных сведений об этом на сегодняшний день не имеется.