Восточная Пруссия, Кёнигсберг
Восточная Пруссия, Кёнигсберг
Центральный офис, занимавшийся проблемами поиска Ковчега, было решено переместить в Кёнигсберг.
К тому времени между Гиммлером и Кохом сложились очень напряженные отношения. Взращенный Кохом бюрократический централизм в партийной работе создал благоприятные условия для выдвижения на руководящие посты функционеров, обязанных лично Коху и потому поддерживавших его власть вплоть до 1945 г. К их числу относились вице-президент сельскохозяйственной палаты доктор Герман Бетке, заместитель гауляйтера Эвальд Опперман, советник по экономике Вальдемар Магуниа, активные сторонники Коха – редакторы «Preu?ische Zeitung» Альфред Лау и Ханс Бернхард фон Грюнберг, а также руководитель отдела пропаганды Иоахим Пальтцо. Все они в 1933 г. получили ведущие должности в государственном управлении, экономике и культуре[593].
Уже весной 1934 г. противоречия между СА и крестьянством с одной стороны и партийной организацией Коха с другой вылились в открытое противостояние. Эрих Кох приказал арестовать нескольких крестьянских функционеров. В ответ на это гестапо (тайная государственная полиция) посадило в тюрьму некоторых приближенных Коха. Руководитель кёнигсбергского гестапо (с февраля 1934 г.) группенфюрер СС Эрих фон дем Бах-Целевски обвинил Коха в приверженности к социализму и заявил о коррумпированности его служб.
Как же так случилось, что местное гестапо, которое подчинялось лично руководителю Восточной Пруссии, выступило против него?
Гестапо в Пруссии было создано декретом министр-президента Генриха Геринга в 1933 г., сразу после прихода нацистов к власти. В 1934 г. рейхсфюрер СС Гиммлер был назначен главой гестапо Германии, в Пруссии же он смог занять только пост заместителя начальника гестапо, которое подчинялось Коху. Но Гиммлер, как руководитель СС, смог оказать давление на Эриха фон дем Бах-Целевски, руководившего одновременно отделом СС «Nordost»[594], и тот выступил против своего шефа.
Эта акция против гауляйтера закончилась практически ничем. Тогда Гиммлер, объединившись с Розенбергом, попытался путем внутрипартийных интриг убрать Коха. Противостояние затянулось, и Гиммлер отдал распоряжение шефу службы безопасности (СД) Гейдриху собрать на Коха компромат. Гейдрих подключил к этой операции Бах-Целевски. Тот окружил Коха своими агентами, отслеживавшими каждый его шаг. Чтобы подозрение не пало на СС, Бах-Целевски передал собранный материал своему тайному сотруднику – кёнигсбергскому советнику Паулю Вольфу. Вольф в октябре 1935 г. отослал Гитлеру обстоятельную докладную записку о злоупотреблении властью и преступном поведении партийных функционеров.
Гитлер, ознакомившись с компрометирующими Коха документами, поручил Гиммлеру провести служебное расследование. Гиммлер доверил следствие шефу кёнигсбергского гестапо Эриху фон дем Бах-Целевски. Круг замкнулся, и результат расследования, естественно, полностью подтвердил все факты, представленные в докладной записке Пауля Вольфа, о чем незамедлительно было доложено Гитлеру.
По распоряжению Гитлера Геринг телеграммой освободил Коха от должности оберпрезидента. Затем Кох был арестован и доставлен в Берлин. В мемуарах, написанных Эрихом Кохом позже, в польской тюрьме, он скрыл свой арест и утверждал, что сам прибыл в Берлин и по рекомендации Рудольфа Гесса выехал из гостиницы, поселившись у протестантского епископа.
Суд приговорил Коха к смертной казни. После суда его доставили в казармы СС в Лихтерфельде, где должны были расстрелять. Однако 22 декабря 1935 г. последовало неожиданное решение Гитлера о реабилитации Коха[595]. После возвращения гауляйтера в Кёнигсберг Пауль Вольф был спешно уволен, а фон дем Бах-Целевски переведен из Восточной Пруссии в Силезию, в Бреслау. Какие сведения, повлекшие полную реабилитацию Коха, тот сообщил Гитлеру, неизвестно.
Благополучно вывернувшийся из опасной ситуации Кох вернулся в Кёнигсберг. Геринг, прибывший вслед за ним в Восточную Пруссию, дважды выступал на собраниях с сообщением о реабилитации Эриха Коха. На первом – перед высшими чиновниками администрации и генералитетом, на втором – перед всеми партийными руководителями, где он говорил о незаконности ареста гауляйтера Восточной Пруссии. Все, кто присутствовал на этих собраниях, обязаны были донести решение фюрера до своих подчиненных и рядовых членов партии.
После такого поражения Гиммлера СС и полиция стали более осторожными по отношению к Коху. Невзирая на неудачу, влияние Гиммлера в Пруссии усиливалось, укреплялась связь СС и полиции. Большинство руководителей гестапо заменили членами СС. Нового временного руководителя регионального отделения СС Редисса вскоре сменил правительственный советник, штурмбаннфюрер доктор Генрих Фицдамм, который до этого был полицайпрезидентом в Штеттине и руководителем гестапо в Магдебурге[596]. Его резиденция находилась в Кёнигсберге на Гинденбург-штрассе, 11 (ул. Леонова, дом не сохранился).
Наконец под давлением Гиммлера Гитлер издал декрет от 17 июля 1936 г. об учреждении должности начальника германской полиции. Тем же декретом на этот пост был назначен рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер.
В 1934 г. внимания Гиммлера удостоился замок XVII в. Вевельсбург в Бюрене, под Падерборном, в Вестфалии. Этот полуразрушенный замок на вершине холма Гиммлер выбрал в качестве мистического оплота СС. Он был перестроен под главную резиденцию, там располагались библиотека, содержавшая 12 тыс. томов, посвященных арийству, а также зал с круглым столом для Гиммлера и его двенадцати ближайших помощников. Гиммлер был настолько уверен, что реликвии Тевтонского ордена будут найдены, что под этим залом велел построить помещение для хранения Ковчега и чаши Грааля.
Из-за сложных отношений, сложившихся между Гиммлером и Кохом, отделу поиска Ковчега в Пруссии был придан секретный статус. Для этого ему решили найти официальное прикрытие. Создание новой структуры могло вызвать подозрение у местной администрации, и руководство отдела пыталось этого избежать. После некоторых размышлений остановились на ведомстве по охране памятников в Восточной Пруссии, существовавшем с XIX в. Оно вполне соответствовало деятельности отдела, одной из задач которого было обследование отдельных исторических объектов.
Общество охраны памятников культуры в Германии заботилось о развитии инфраструктуры, о реставрации, консервации и об уходе за различными историческими строениями, чему СС и лично Гиммлер по идеологическим причинам придавали большое значение. Таким образом, и ведомство по охране памятников в Восточной Пруссии находилось под опекой СС. Это учреждение с 1936 г. располагалось в северо-западной части Кёнигсбергского замка, в подъезде № 8[597]. Ранее там находился государственный архив, переехавший в 1930 г. в новое здание на Ганза-ринг (пр. Мира, сегодня здание областной библиотеки). Этим ведомством c 1936 г. руководил сотрудничавший с СС доктор Бертольд Конрадес. Вполне вероятно, что к сотрудничеству он был привлечен в связи с созданием нового отдела в «Аненэрбе». На этой должности он сменил 72-летнего Рихарда Детлефсена, старого либерала, которого быстро выпроводили на пенсию.
Вскоре в Кёнигсберг начали прибывать и новые сотрудники. Помещения ведомства в замке не могли вместить их всех, да это вызвало бы и ненужные подозрения. Поэтому временно часть сотрудников расположилась в Рейхсшуле СС на Лабиауэр-штрассе, 65–67. Позже улица была переименована в Герман-Геринг-штрассе. После войны она была названа улицей 10 Апреля, а затем переименована в улицу Гагарина.
На начальном этапе из-за отсутствия координации действий работы в отделе велись без плана. Каждая группа была озабочена решением только своих проблем, что хорошо видно по результатам работы за 1937 г. Для общего руководства было решено отправить в Пруссию профессора Отто Мауссера. С помощью СС ему был организован перевод из Мюнхена в Кёнигсбергский университет. Формально он числился в университете, на самом же деле возглавил отдел поиска реликвий. Кёнигсбергский замок, находящийся в центре города, не мог остаться без внимания администрации Коха, особенно когда начали прибывать новые сотрудники. В связи с этим было решено подыскать для отдела помещение под офис. Помог в этом руководитель регионального отделения СС штурмбаннфюрер Генрих Фицдамм. Объяснение для администрации Коха было простым: ведомству по охране памятников тесно в замке. За пределами города было найдено имение с двухэтажным господским домом с башенкой и небольшим двухэтажным флигелем. С точки зрения архитектуры это была типичная восточнопрусская усадьба (сохранилась фотография дома со стороны сада)[598]. В этих помещениях и расположился центр отдела поиска. Там же устроился и Отто Мауссер (ни в одной из адресных книг Кёнигсберга того времени нет фамилии Мауссер). Благодаря опеке Гиммлера вся эта деятельность не вызвала особых подозрений у администрации Коха.
В то же время к работе в отделе был привлечен и крупный специалист по истории Пруссии Склоде фон Пербанд – один из потомков вождей древних пруссов Замланда, которых орден в свое время признал дворянским родом. Его родоначальником был Склоде из района Кведнау, рядом с Кёнигсбергом (ныне Северная гора, в черте Калининграда). Склоде жил в первой половине XIII в. Его родовым поместьем был Виндекам, ныне не существующее местечко рядом с Кведнау. По названию поместья род поначалу назывался Виндекам. Родовой ряд Пербандов начинался с Матиса фон Виндекама по прозванию Пербанд (1400–1450). Он владел Виндекамом, Кремиттеном, Шивенау и Подевиттеном, являлся знаменосцем округа Кёнигсберг. Амброзиус фон Пербанд (умер в 1502 г.) был советником хохмейстера Тевтонского ордена. Следующим в роду был Альбрехт (1485–1525), он тоже имел доступ к последнему магистру ордена, как и следующий Альбрехт Пербанд (родился ок. 1510 г., умер в Кремиттене 16 февраля 1575 г.)[599] к герцогу Альбрехту. Не исключено, что в этом роду сохранилась какая-то легенда, связанная с орденскими реликвиями.
Последним владельцем родовых имений являлся Альбрехт фон Пербанд, занимавший до прихода Красной армии должность земельного советника района Велау. Два его сына, Склоде и Альбрехт, тоже имели детей. И вот один из прямых потомок древних пруссов стал сотрудником «Аненэрбе» (в 1999 г. он был еще жив). Похоже, в связи с поисками реликвий замок Кремиттен почему-то вызывал у него особый интерес. Это был ближайший к Тапиау орденский замок (в 9 км), где, как известно, доживал свои последние годы больной герцог Альбрехт. Но подтверждений тому, что «Аненэрбе» вело в Кремиттене какие-либо поиски, нет.
С момента создания отдела поиска была сформирована исследовательская группа, обеспечивавшая розыск материалов, имеющих отношение к Ковчегу. Изучались всевозможные версии, легенды, предположения. Эта группа также занималась изучением орденских архивов, пытаясь обнаружить в них какую-либо зацепку. Но из этих архивов, многократно проверенных другими исследователями, уже давно были изъяты все документы, которые могли пролить хоть какой-то свет или хотя бы предложить слабый намек на возможные действия, связанные с Ковчегом. В этом плане орденский архив был чист и прозрачен, как пустой аквариум. Но в мире существовало большое количество других вариантов, с которыми отдел столкнулся в процессе изучения вопроса о местонахождении Ковчега. Специалисты этой группы чаще других дезорганизовывали поиски Ковчега в Пруссии. В процессе изучения источников они утверждали, что некоторые варианты требуют специальной проверки. Эти версии постоянно отвлекали отдел от целенаправленных поисков в Пруссии. Еще на начальном этапе создания отдела поиска исследовательская группа предложила проверить эфиопскую версию. Вскоре подвернулся случай. Кассельский баурат (советник по строительству) Эдмунд Кисс, который занимался исследованиями истории германцев как частное лицо, также неоднократно высказывал мысль о предполагаемой связи между германцами и столь близким сердцу Гиммлера учением Ханса Хёрбигера о всемирном оледенении. В августе 1936 г. Кисс снарядил экспедицию на Абиссинское нагорье. Гиммлер предложил ему неофициальную помощь «Аненэрбе». Тем самым он хотел убить двух зайцев: помочь Эдмунду Киссу, а под видом помощи отправить с ним сотрудников «Аненэрбе» для проверки версии о нахождении Ковчега на территории Эфиопии.
Конечно же, высказывалось много веских предположений о том, что Ковчег может находиться в Палестине. Отто Мауссер решительно отверг эту версию, настаивая на активизации поисков в Восточной Пруссии. Но все-таки в 1938 г. параллельно с разысканиями в Пруссии для сбора дополнительной информации и проверки версий была организована экспедиция на Ближний Восток. В состав этой экспедиции вошли члены отдела профессор Франц Альтхайм и Эрика Траутманс. Официально целью этой экспедиции были поиски свидетельств о разделении германцев, иллирийцев и иранских кочевых народов с семитским Востоком. Экспедиция почти полностью была профинансирована из средств личного штаба рейхсфюрера СС[600]. Однако на данном этапе основные усилия по поиску Ковчега и других реликвий (Гиммлер очень надеялся, что вместе с Ковчегом будет найдена и чаша Грааля) были направлены на Восточную Пруссию.
Исследовательская группа прежде всего внимательнейшим образом изучала орденские архивы, а также архивы герцога Альбрехта. Члены этой группы зимой 1939/40 г. работали в составе Немецкой архивной комиссии в Эстонии и Латвии[601]. Они надеялись обнаружить какие-либо следы в ливонских архивах Тевтонского ордена, так как во время Ливонской войны (1558–1583), а именно в 1560 г., магистр Ливонского ордена Готтхард Кеттлер (1559–1562), для того чтобы нанять ландскнехтов, был вынужден обратиться за деньгами к герцогу Альбрехту. Герцог выдал 50 000 гульденов под залог территории с замком Гробин в Курляндии. Так что у герцогства были владения и в Ливонии, выкупленные курляндским герцогом только в 1609 г.[602]
Не прошли и мимо второго завещания герцога Альбрехта. По рекомендации членов исследовательской группы особое внимание было уделено замкам Лохштедт, Мариенвердер, Мемель, Гребин, Георгенбург и, конечно же, Кёнигсбергскому замку.
После Конрада Штайнбрехта активнейшим образом исследовался замок Мариенбург, особенно его подвалы. Тщательнейшим образом был осмотрен второй ярус подземелий под зданием дворца хохмейстера в Нижнем замке, а также подвалы Верхнего замка. Также скрупулезно проводились обмеры стен. Было выявлено большое количество внутристенных переходов и небольших закрытых объемов. В подземельях и в стенных переходах пытались обнаружить хоть малейший намек на присутствие там орденских реликвий. Это могло бы подтвердить версию о том, что Ковчег находился в руках Немецкого ордена. Судя по дальнейшим действиям, отдел не исключал такой возможности.
Очень внимательно изучали Кёнигсбергский замок, принадлежавший Прусскому государственному казначейству. Управляющим замка был шлоссинспектор (замковый инспектор) Фридрих Хенкензифкен. Предыдущие обследования, проведенные в конце 1920-х гг. профессором Фридрихом Ларсом[603], выявили в этом замке значительное количество подземелий. Результаты работы профессора Ларса не вызывали сомнений ввиду его компетентности. Во дворе замка была проведена шурфовка, а затем – тщательное обследование всех подземных сооружений. Сделали также и поэтажные обмеры на предмет обнаружения внутристенных полостей.
Во время этого обследования в западном флигеле были зафиксированы два больших подвала общей протяженностью около 65 м. Эти подвалы были известны всегда и не привлекали к себе особого внимания, так же как и подвалы в северной части, где находился известный ресторан «Кровавый суд» (Bl?tgericht). Основные помещения этого ресторана располагались в наземной части. Но были и знаменитые подвалы, занимавшие пять помещений: два небольших зала приблизительно 10?4 м и три подсобные камеры общей площадью около 40 кв. м. Этот ресторан был открыт еще в 1738 г. Балтазаром Шиндельмайссером. Ресторан был престижный, с хорошими марками вин и романтическим интерьером. С 1921 г. до 1945 г. им владел Карл Мацдорф[604].
Восточнее подвалов ресторана в старой орденской башне был еще один большой подвал, называемый Брауткаммер. В южном флигеле также имелся подвал размером приблизительно 7?4 м. Но наибольший интерес у сотрудников «Аненэрбе» вызвала юго-восточная часть замка, именуемая флигель Унфрида. Этот знаменитый архитектор спроектировал перестройку всего восточного флигеля. Но в 1705–1712 гг. удалось переделать только его южную часть. На месте старой орденской башни, фундамент которой использовали строители в XVIII в., Ларс обнаружил большое количество подвальных помещений, соединенных между собой подземными ходами. Один из них шел строго на юг и вел за пределы замка. Эти подвалы были соединены с целым комплексом подвалов и зигзагообразных ходов под новым флигелем Унфрида[605]. Они тоже требовали тщательного обследования.
В восточной части замка был маленький подвал размером 4?2,5 м, который вызвал особый интерес. По имеющимся данным, здание было построено еще в орденское время, а перестраивалось около 1548–1549 гг., как раз во времена герцога Альбрехта. Возможно, тогда же и была сооружена эта подземная камера. При обследовании подвала было обнаружено, что лестница ведет еще к одному небольшому коридору, упиравшемуся в стену[606]. Эта стена и то, что, возможно, находилось за ней, особенно заинтересовало сотрудников «Аненэрбе».
Чтобы не допустить утечки информации через служащих замка, проживавших на его территории (а вместе с замковым инспектором Фридрихом Хенкензифкеном их было семь человек: начальник замковой охраны Барстис, смотрительница замка Ида Крюгер, сотрудницы Хелена Альбинус, Христель Пройшоф, Магдалене Рау и фрейлейн Даугш), их вызвали в Полицайпрезидиум на Генерал-Лицман-штрассе, где располагалось гестапо[607]. С ними провели соответствующую беседу, после чего они стали следить друг за другом и обо всем подозрительном докладывать господину Барстису. Начальник охраны передавал донесения по инстанции. Директор упомянутого выше ресторана «Кровавый суд», располагавшегося в замке, тоже работал на СС, что вовсе не удивительно. Он зачастую допоздна засиживался в своем кабинете и мог заметить много интересного.
Приходилось также часто сталкиваться и с доктором Альфредом Роде, директором художественных собраний Кёнигсберга, главным хранителем музейных ценностей Восточной Пруссии. Он был родом из Гамбурга, но в конце 1920-х гг. переехал в Восточную Пруссию. Роде являлся автором ряда научных работ. Его первая книга была посвящена кёнигсбергским историческим, художественным и архитектурным памятникам; она вышла в Лейпциге в 1929 г.[608] Роде жил на Беек-штрассе, 1 (сейчас ул. Алябьева). Как хороший специалист, он также был задействован в структуре «Аненэрбе» и прекрасно выполнял свои функции. Во время войны Роде был хранителем Янтарной комнаты, вывезенной в Кёнигсберг в 1941 г. из Царскосельского дворца под Ленинградом.
Отто Мауссер активно сотрудничал и с Кёнигсбергским археологическим институтом, располагавшимся на улице СА[609], 65/67, в здании бывшей королевской библиотеки. В этом же здании находился и Археологический музей [610].
Еще в феврале 1938 г. при личном штабе рейхсфюрера СС был создан отдел раскопок во главе с Рольфом Хёне. С этого времени все археологические раскопки велись только с разрешения «Аненэрбе». В Восточной Пруссии наиболее известные раскопки проводились в 1937 г. на холме Альт-Кристенбург (сейчас в Польше). Затем в 1937–1938 гг. перебрались в Тильзит, на Штолльбеккер-штрассе, 99 (г. Советск, ул. Александра Невского), а в 1938–1939 гг. – на холм Шлоссберг, восточнее Тильзита, где на обрывистом берегу над Мемелем (Неман) находился орденский замок[611]. Чтобы подчеркнуть присутствие СС, над Шлоссбергом на воздушном шаре подняли черный флаг с эсэсовскими рунами.
Был обследован весь маршрут орденского канцлера Андреаса Зантберга (осень, зима и весна 1456–1457 гг.) в надежде обнаружить хоть какие-то следы, а также замки, указанные во втором завещании герцога Альбрехта. С помощью археологов еще в 1937 г. был обследован замок Лохштедт, от которого к XX в. сохранилось только два флигеля – южный и восточный. Официально эти работы проводились под эгидой ведомства по охране памятников. Были проведены профессиональные археологические раскопки на месте двух разобранных в XVIII в. флигелей, а также на месте форбурга. 24 февраля 1938 г. работы были закончены и составлен отчет[612]. Дальнейшие работы по замку Лохштедт были переданы в руки ведомства по охране памятников. Проверили и кирху в Гермау (пос. Русское, Зеленоградский р-н), которая до перестройки являлась южным флигелем орденского замка[613]. Имелись сведения, что в нем был длинный подземный ход, проходивший под болотом на юго-запад.[614] Предположительно, были осмотрены и остатки замка Побеттен, в котором, по некоторым сведениям, тоже имелся подземный ход под озером[615].
Были обследованы и другие вызывающие интерес замки, в том числе Георгенбург (в 1938 г., под руководством дипломированного инженера Шреккенбаха). Заодно проверили и близлежащие замки. Осенью 1938 г. были проведены исследования и обмеры в замке Заалау (пос. Каменское, Черняховский р-н), находящемся в 20 км западнее Георгенбурга. В том же году были начаты работы в замке Инстербург (Черняховск), в 3 км южнее Георгенбурга[616].
В те же годы, чтобы не привлекать внимания, нашли формальные причины для обследования и других замков, в том числе:
Бальга. К тому времени из всех орденских построек сохранилась только часть форбурга. Предполагалось, что на месте самого замка есть глубокие подвалы. Чтобы их найти и осмотреть, было решено: «…в связи с увеличением количества туристов необходимо расширить сферу обслуживания. К старому трактиру надо пристроить дополнительное сооружение, параллельно стене форбурга»[617].
Рагнит. С 1829 г. использовался как исправительный дом (тюрьма). В нем предполагалось провести некоторую перестройку, якобы с целью улучшить его функционирование. Но ввиду высокой ценности этого здания как памятника архитектуры решили ограничиться минимальным вмешательством[618].
Пройсиш-Эйлау. Проведены незначительные работы, «во время которых принимались во внимание характер и значение этих строений»[619].
Домнау, а также еще 9 замков: Ортельсбург, Гильгенбург, Бишофсбург, Рёссель, Хайльсберг, Растенбург, Мариенвердер, Ризенбург (подвалы)[620]. После Второго Торнского мира все эти замки принадлежали ордену, а впоследствии вошли в состав герцогства Прусского. Все они были внимательно изучены.
В замках, отошедших к Польше в 1466 г., обследование не проводилось, за исключением Мариенбурга.
После необходимого обследования, а часто и раскопок, таких как в Лохштедте, дальнейшие работы – реставрация, консервация и другие – проводились ведомством по охране памятников. Конечно, у этого ведомства были и другие объекты, в том числе старые кирхи, имения, ратуши и так далее. Поэтому, как казалось членам «Аненэрбе», их деятельность не привлекала к себе особого внимания.