Глава 28 Рокерская кровь — не водица

Глава 28

Рокерская кровь — не водица

Средства массовой информации и пропаганды издревле стараются внушить миру что рокеры — это вода на киселе, отщепенцы без роду и племени, не знающие ни отца, ни мать. Может быть, где-то в Америке все так и есть, но в русском роке фактор крови играет первостепенную роль.

Валерий Скородед, лидер группы «Монгол Шуудан», рассказывал, что его прадедом был белогвардейский генерал Мамонтов. «Когда красные вошли в Евпаторию, Мамонтов не успел вывезти оттуда свою семью, и многие тут же стали на них указывать пальцем. Жена Мамонтова была очень красивой женщиной, красный командир Траско — в Евпатории до сих пор сохранилась мемориальная доска в его честь — влюбился в нее и, чтобы спасти ее от палачей ЧК, предложил ей выйти за него замуж. Она согласилась. Через какое-то время в Евпаторию пробрался Мамонтов и позвал ее бежать с ним: их где-то там должна была ждать то ли машина, то ли лошади. Но прабабушка отказалась, так как у нее на руках было трое малолетних детей. Вот одним из них и была моя бабушка Зоя. А моя мама — ее дочка. А я, значит, прямой потомок генерала Мамонтова».

Может быть, именно поэтому он стал основателем нового стиля, названного «анархический рок». Это — панк-рок, настоянный на анархической идее времен Гражданской войны. Многие любители рока считают, что в песнях этой группы наиболее полно проявился дух казацкой вольницы и русская идея вообще. Однако всегда стоял вопрос: почему горожанин Скородед стал писать песни на такую тему, как ему удается так точно воспроизводить поэтику русских степей? На самом деле здесь все предельно просто: это — память крови. Скородед, выбирая между красной и белой стороной, нашел третий путь, рокерский.

* * *

Наш рок вобрал в себя потомков всех сословий исконной Руси. Предкам Юрия Забелло, неустрашимого лидера отчаянно-тяжелой группы «Мафия», посвящена целая статья в словаре Брокгауза и Ефрона. Оказывается, Юрий Забелло происходит из старинного малороссийского рода, основанного еще в XVII веке.

Его родоначальник Петр Михайлович Забела был администратором королевских имений в борзежском повете (Левобережная Украина), во время восстания Богдана Хмельницкого против польских панов примкнул к казакам. В 1665 году Петр Михайлович получил чин генерального судьи, а впоследствии — высший после гетмана чин генерального обозного. Его внук Иван был генеральным хорунжим (1713–1733). Вообще род Забелло — это в основном артиллеристы, в наше время — ракетчики. Но в энциклопедии можно найти статью и о Викторе Николаевиче Забелло — малороссийском поэте, известном, во-первых, своею дружбою с Т. Г. Шевченко, а во-вторых, тем, что некоторые из его украинских песен — «Гуде витеръ вельми въ поле», «Не щебечи соловейко» и ряд других — положены М. И. Глинкой на музыку.

Также известен Пармен Петрович Забелло — скульптор. Из исполненных им работ достойны внимания статуя А. С. Пушкина в Александровском лицее в Санкт-Петербурге и статуя императора Александра II (находилась в здании петербургского окружного суда).

Юрий Забелло продолжает традицию художников в этом старом русском роде.

* * *

Валерий Шаповалов, по прозвищу Полковник, рассказывает:

«У меня отец был летчиком и погиб во время войны. Ему посмертно присвоили звание Героя Советского Союза. По линии отца мы — донские и запорожские казаки. О моем деде снят фильм «Я, Шаповалов Т. П.».

А мать служила в полку Гризодубовой, это ее подруг фрицы называли «Ночными ведьмами». За боевые вылеты она награждена орденами Красного Знамени и Красной Звезды.

По линии матери мои родственники — евреи, немцы и поляки, а легендарная графиня Потоцкая — это моя прабабка. Из нашего рода, то есть из рода Потоцких, вышло четыре польских короля. В Умани, что на Западной Украине, сохранился наш родовой замок. Когда-то там жила Марина Мнишек, а сейчас в замке музей. У меня там осталось полтора гектара земли. Надо заводить танки и ехать отвоевывать».

* * *

А лидер группы «Гражданская Оборона» и движения «Русский прорыв» Егор Летов по отцу происходит из беднейших крестьян Северного Урала, а по матери — из казачьего рода Мартемьяновых. Именно фактом крови Егор объясняет свою бескомпромиссную позицию в роке.

* * *

Лидер группы «ДК» Сергей Жариков по материнской линии донской казак. Его бабушке удалось сбежать в Москву в период раскулачивания. Здесь она вышла замуж за деда Жарикова.

* * *

Родители Бориса Гребенщикова — потомственные питерские интеллигенты. Его отец был научным сотрудником, изобретателем. Мать долгое время работала художником в Ленинградском Доме моделей, многие женщины пользовались разработанными ею выкройками. Поройтесь в старых маминых журналах мод! Сразу отыщете ее фамилию!

* * *

Отец Паука — доктор философских наук, профессор Евгений Троицкий. Его статьи публиковали многие патриотические издания — газеты «День», «Завтра», «Советская Россия», журналы «Молодая гвардия» и «Наш современник». Поначалу он очень переживал, что его сын — рокер, но когда в «Дне» было опубликовано интервью с Пауком, был несказанно рад и горд.

* * *

Андрей Шмыгов, клавишник группы «Нюанс», рассказывает свою родословную:

— Мой дед по материнской линии — академик Бочвар. Он — специалист по урану, входил в группу Курчатова, делал с ним ядерную бомбу. А вот заводы по обогащению урана — это его самостоятельное детище. Его именем названа улица в Москве, ведущая от метро «Щукинская» в Строгино, недалеко от нее я и живу. На Тверской улице на одном из домов висит мемориальная доска в его память.

— Конечно, твоя мама пошла по его стопам?

— Нет. Он ее не пустил. Он ведь прекрасно понимал, что ее станут проталкивать везде и всюду, а у нас в семье так не принято. И даже когда меня выгоняли с четвертого курса МВТУ, у матери мысли не возникло позвонить деду и сказать: «Спасай внука!» — хотя ректор МВТУ был его учеником.

Мой прадед Отто Кёстнер, из прибалтийских немцев, участвовал в комиссии, которая выясняла причины крушения поезда, в котором ехал Николай II. Эта комиссия установила, что это был просто несчастный случай, а не террористический акт. Отто Кёстнер был доктором наук и проректором Императорского технического университета (ИТУ), позже — МВТУ, который закончили и моя мать, и я сам.

Жена Отто Кёстнера, моя прабабушка, была племянницей человека, которого все знают из школьных учебников, — Николая Добролюбова.

Разумеется, вопрос о том, мог ли я, потомок непримиримого критика самодержавия Николая Добролюбова, уклониться от рок-н-ролла, звучит риторически…

* * *

Среди рок-музыкантов много детей военных.

Александр Монин, вокалист группы «Круиз», рассказывает:

— Я родился в Венгрии 19 декабря 1956 года. Интересно, что мой отец служил в эскадрилье под командованием отца Риты Пушкиной, и она тоже там жила, но знакомы мы с ней тогда не были, потому что жили в разных гарнизонах.

— То есть ты — «оккупант»?

— Да, — смеется, — ведь мой отец — военный летчик, он награжден за подавление венгерского восстания орденом Красной Звезды, которым очень гордится. Но при этом он рассказывает разные страшные истории…

* * *

Маргарита Пушкина рассказывает:

— Мой папа был командующим ВВС Западной группы войск. А отец Монина, полковник, служил в дивизии, которая базировалась в Тёкеле, городке под Будапештом. Если наш Главный штаб располагался в самом Будапеште, то штаб моего папани — в Тёкеле, так и получилось, что отец Монина служил под командованием моего отца.

— Расскажи про твоего папу. Он ведь был знаменитый летчик.

— Он — бомбардировщик. Он — человек, одержимый небом. В его молодости было очень модно поступать в летчики. И он даже, когда поступал в летное училище, навернул себе пару годков, поэтому мы даже не знаем точно, когда он родился, метрика его неправильная, короче говоря. Сам он из крестьян, причем его отец был крепкий середнячок, у которого и лошадь была, и работники. Но после революции мой дед быстро понял, куда ветер дует. Он распродал все имущество, а сам переехал в Москву и устроился работать на Казанскую железную дорогу, потом вступил в партию и сумел стать хорошим партийным работником.

— А откуда он родом? Из какой губернии?

— Это деревня Суконники Московской губернии.

А у моей мамы папа служил инженером на Казанской железной дороге и даже какое-то оружие возил большевикам. Вот такая у меня настоящая революционная семейка! А папа с мамой, как тогда часто бывало, познакомились, будучи в одном пионерском отряде. Когда прозвучал призыв «Вступайте в ряды ДОСААФ!», мой отец пошел по этой стезе и был принят в летную школу, хотя здоровье у него было не очень хорошее. А потом, когда они поженились, для них началась гарнизонная жизнь.

— Он ведь воевал?

— Он прошел и Финскую кампанию, и Китайскую кампанию 38-го года. Сначала он, конечно, в Испанию просился, но его послали в Китай, и до сих пор его китайцы приглашают в качестве почетного гостя на различные торжества по случаю их победы над Японией во Второй мировой войне.

— Это ему памятник, я слышал, в Китае поставили?

— Нет, не ему, а нашим погибшим в Китае летчикам. Кстати, Гриша Безуглый помогал его ставить — деньги нашел. Когда он принес необходимые для установки памятника деньги, отец мой даже заплакал!

А потом была Отечественная война, которую отец прошел от начала и до конца, закончив ее в Берлине. 16 апреля, когда наши начали бомбить Берлин, родилась Тамара, моя средняя сестра.

А за Сталинград мой отец получил Героя. И там тоже была очень интересная история: под Сталинградом эскадрилью моего отца, когда они бомбили немцев, прикрывал полк истребителей Героя Советского Союза Дзусова. И когда позже это выяснилось, у меня просто крыша поехала!

— То есть это был дед певицы Ольги Дзусовой, для которой ты песни пишешь?!

— Да, дед Ольги прикрывал моего отца под Сталинградом! Вот какие узлы судьба вяжет! Такие совпадения — это очень интересно. Ведь когда мы с Ольгой знакомились, мы ничего этого не знали, ведь Ольгиного деда уже не было в живых. Но я как-то раз спросила отца: «Ты знал летчика Дзусова?» — «А как же! Он же нас прикрывал в 43-м!» (Говоря это, Пушкина басом копирует манеру своего отца.) — «Как прикрывал?!» — «Да истребителем был!»

Про Монина я тоже совершенно случайно узнала. Он все время рассказывал про Тёкель, а ведь папа мой там служил. Весело, но отец Монина до сих пор по стойке смирно вытягивается, когда фамилию Пушкина слышит! Такие вот интересные повороты получаются. Вот такое у нас воинское братство.

* * *

Отец Стаса Намина был военным летчиком, сбившим немало вражеских самолетов в годы Великой Отечественной войны. А его дед — Александр Микоян — был конструктором тех самых самолетов, на которых летал его отец. А брат деда — тот самый Анастас Микоян, член правительства Советского Союза, ближайший соратник И. В. Сталина. Портрет знаменитого деда висит у Стаса Намина на видном месте в его офисе. А вообще все радикальные рок-н-ролльные действия Стаса, по моему глубокому убеждению, вызваны именно тем, что Хрущев отодвинул его семью от управления государством…

* * *

Лидер группы «Ят-Ха» Альберт Кувезин происходит из старинного тувинского княжеского рода Нойонов. Один из его предков был правой рукой великого Тэмуджина, о чем есть исторические свидетельства. Потому Альберт и поет те агрессивные народные песни, с которыми его далекие предки во главе с Чингисханом ходили в дальние походы. Когда слушаешь его, кажется, что на улице XIII век, но никак не XXI.

* * *

Отец гитариста «Арии» ее «золотого периода» Сергея Маврина работал следователем по особо важным делам при Генеральной прокуратуре СССР. Именно он послужил прототипом для Александра Турецкого — главного героя детективных романов Фридриха Незнанского.

* * *

Олег Липович, по прозвищу Черепах, в панк-сообществе известен не только как музыкант группы «Азъ», но в большей степени как философ панк-жизни. Он сформулировал некоторые новые принципы взаимоотношений панк-рокеров с внешним миром, главный из которых — невозможность анархии как отрицание ради отрицания, потому что анархия — это лишь способ выжить, возможность достичь счастливых времен.

«Бешеный ритм жизни в урбанистических центрах, в клоаке помоек, незаметно превращает нас в биологических роботов. Сопротивляйся! Не дай угаснуть сознанию! Порядок и устойчивость этого мира, — говорит Черепах, — не может быть вечным. Динамитная сила хаоса последних времен сметет и этот кажущийся островок благополучия старых и новых буржуев. Хаос миру необходим! Мое искусство, как и все наше сопротивление, — это бунт последних времен. Но бунт — не последнее слово на дороге ввысь. Пропаганда учит повиновению, подчинению авторитету, а выдвигает вперед, как правило, людей любящих править. Нет — власти авторитетов! Главное — Революция Духа, а не политическая проституция!»

«Мой дедушка был начальником охраны Ленина в Смольном в 1917 году. Куда могла пойти работать дочь такого человека, моя мать? — спрашивал Черепах, пока шли мы однажды заснеженными московскими переулками, и сам же давал ответ: — Только в НКВД! Моя мать — майор Комитета государственной безопасности! А мой отец — капитан дальнего плавания. Это он возил ракеты на Кубу, из-за которых едва не разгорелась третья мировая война. И я прекрасно помню, как мать металась по кухне, слушая радио и волнуясь за отца, над кораблем которого летали американские боевые самолеты, готовые к воздушной атаке. И поэтому я выступаю за Советский Союз, за восстановление его разрушенной целостности!»

Как бы подкрепляя свои призывы не словом, а звуком, Черепах ввел в состав своей группы духовую секцию, что для панк-рокеров в принципе до сих пор было неприемлемым, ведь панки не стремятся к профессиональному звуку, а наоборот, стараются играть подчеркнуто грязно и неумело. Наличие духовой секции свидетельствует о переоценке ценностей панк-рока.

* * *

Гера Моралес, лидер движения «рэггей по-русски», рассказывает:

— Мой дед с Ямайки. Мой отец был национальным героем Республики Куба. Он дружил с Фиделем и погиб в Боливии вместе с Эрнесто Че Гевара. Мама — из аристократического рода Захарьиных. Мой прапрадед был великим русским врачом. Он очень много сделал для медицины. Мой род и с материнской, и с отцовской стороны является просвещенческим. Все они очень хотели, чтобы просвещение воцарилось в этом черном мире.

— Ты помнишь своего отца? Ведь тебе не было и шести лет, когда он погиб?

— Я рос в доме ребенка, в интернате — это было хорошее воспитание, не правда ли? — и папу видел всего два раза. Он приехал ко мне в детский дом. Было лето, я очень хорошо это помню. Мы пошли в лес, идти надо было через мост, а я страшно боялся мостов. А тот мост к тому же был старым, и в нем зияли большие дыры. Но папа меня на руках так и не перенес, он заставил перейти страшный мост самостоятельно. Мы жгли в лесу костер, а потом папочку проводили в Боливию. Его имя — Леонардо Моралес. Он был врачом, и все его звали «Доктор Моро».

Матушка моя очень порывалась ехать с ним революцию делать. Но он ее не взял, потому что у нее была бронхиальная астма. Она говорила, что у Че тоже бронхиальная астма, но он — в отряде. Папа отвечал, что Че — врач и он способен сам себя лечить…

* * *

Толик Погодаев («Бунт Зерен», Владивосток): — Мой дед из прибалтийских немцев, откуда-то из-под Риги, был репрессирован еще до войны.

По матери бабушка из коренных русских, населяющих Забайкалье, тоже переселенцев. Ее жених погиб на Первой мировой, и она долго не выходила замуж. А потом вышла замуж за купца, а купец тот по семейным преданиям был вроде бы китаец, купивший свою фамилию у какого-то графа, кажется, Воронцова. Мама говорила, что дед был потомком тин линей, ариев, и я для себя такое настроил! С отцовский стороны — арии и с материнской — арии!

Как там у индусов? Музыка — единственная вещь, которая связывает все миры. Социум все нивелирует, но рок-н-ролл пробуждает генетическую память!

* * *

В этих небольших зарисовках мы рассказали о родословной некоторых музыкантов, двигающих русский рок. Их личная биография не только фантастична, но местами даже страшна. Трудностей, которые им пришлось преодолевать из-за своей принципиальной идейной позиции, с лихвой хватило бы на несколько жизней. Но они не отступили, не сдались на милость «попсе», а продолжали двигаться дальше и дальше, в сторону весны…

Откуда взялась такая черта характера? «Памятью крови» назвал это свойство знаменитый чилийский философ Мигель Серрано. Кровь русского рокера — не водица!

Глава без нумерации. Флэт

Вот уж книжка подходит к концу; страниц осталось мало, поэтому пора рассказать о том, где происходили все разговоры с рокерами. Конечно, к одним музыкантам я ездил в гости, другие приезжали в гости ко мне, с некоторыми я вел длинные и интенсивные разговоры по телефону, но все же большинство историй было мною услышано на…. флэтах. О том, что такое флэт, и рассказывает эта глава.

Вообще «флэт» — это квартира, а само слово пришло к нам из английского языка. Но это не просто квартира, а это — квартира, в которой по какой-либо причине отсутствуют «паренты», то есть родители, и можно без проблем собраться своей компанией.

Всегда вокруг рок-музыкантов были люди, которые не играли, но слушали музыку, пили портвейн и пытались дружить с рокерами. И у них были квартиры, где можно было общаться, ведь нельзя же сидеть все время в подъезде, да и на улице зимой холодно стоять. А общение было необходимо, мы пытались встречаться, не столько даже трахаться, сколько просто общаться и разговаривать о музыке.

Один популярный флэт был на Каширской, его называли «Болото», потому что люди, которые туда приезжали, оставались там надолго, будто их болото засасывало. Алик Грановский рассказывал, как однажды утром приехал туда человек, который работал на стройке бригадиром. «Алик! Крустер! Почему вы такие небритые? — пытался он растолкать непроснувшихся еще музыкантов. — Почему у вас здесь гора немытой посуды? Почему вы ничего не делаете?!» Он был такой жизнерадостный и правильный, поскольку у него недавно родился ребенок. И вот человек начал бегать, убирать квартиру, выносить бутылки. «Ладно-ладно, посмотрим, что дальше будет!» — скептически сказал Грановский, глядя на все эти хлопоты. И действительно, через неделю этот парень был уже с такой же щетиной, что и остальные. Заехал человек в гости, да так и остался месяца на два, не вернулся домой, а потом и с женой развелся! Вот что такое «Болото».

Другой знаменитый на всю рок-Москву флэт находился у кинотеатра «Новороссийск», недалеко от Курского вокзала. Там, в двухкомнатной квартире жила вокалистка группы «Смещение» Алеся Троянская. Это был настоящий «рассадник» хиппи: там постоянно находились 10–20 каких-то людей. Кто проезжал через Москву, кто просто тусовался — все шли к Троянской. Вся квартира была разрисована психоделическими рисунками, а на кухне жил… цыпленок Над его коробкой постоянно горела 60-ваттная лампочка без абажура, а вместо хлебных крошек в миске лежала огромная обглоданная кость.

В той же квартире жил бойфренд Алеси, которого звали Миша, а кличка у него была — Реалист. Он работал в Кукольном театре на Бауманской. Реалист занимался добычей еды. У него была лыжная палка, к которой проволокой была прикручена вилка. Зубья у вилки были разведены, и на них сделаны насечки, как у гарпуна. Вооруженный этой палкой Реалист врывался перед самым закрытием в какой-нибудь маленький магазинчик с криком «Убью!!!». Продавец прятался под прилавок, а он втыкал свой «гарпун» в кучу сосисок, наматывал их на палку и скорей убегал из магазина. Таким образом Реалист добывал пропитание на всю тусовку.

Но когда Алеся начала репетировать со «Смещением», то Реалист с друзьями тут же очистил ее квартиру от всех этих хиппи, отправив их на другие флэта. И Реалист, и его друзья из театра были огромными, здоровыми ребятами, они оберегали музыкантов от всевозможных опасностей и всячески старались помочь. «Что мне нужно сделать? Ну что?» — «Иди и встань у двери и никого не пускай!» — «Я понял!» Они беспрекословно выполняли все подобные распоряжения, а группа тем временем спокойно репетировала…

Таких квартир в Москве было немного и ценились они на вес золота. На флэтах вместе находились и музыканты, и художники, и поэты, но это была не тусовка, а скорее была община, как у хиппи. Тусовка — даже слово какое-то непонятное! И что оно означает — неизвестно. Мы же тогда просто встречались, ехали к кому-то домой, никто никого не доставал, наоборот, все пытались прислушиваться друг к другу. Если человеку бывало плохо, все ему старались как-то помочь, поддержать! А сейчас такое время, когда все как бы сами по себе…