25) Э. Я. ЛАУРМАНУ 26 декабря 1935, Москва
25) Э. Я. ЛАУРМАНУ 26 декабря 1935, Москва
Дорогой Эмилий Янович,
Получил сейчас Ваше письмо. Я на Вас не обиделся и не сержусь, но вот я лучше Вам скажу, как мне все рисуется сейчас.
Вот я тут в Москве решил восстановить свою научную работу. Произошло это не так, как бы мне хотелось, не стоит сейчас об этом много говорить. По я не могу отдать себя во власть обиде и прочего и не видеть, что то, что делается в этой стране, которая всегда оставалась моей (хотя, как Вы знаете, я мог давно порвать с ней), совсем исключительно по своему значению для мировой культуры и для будущего человечества. Может быть, это Вам кажется непонятным, но это так, и Вы увидите, что я прав. Единственно, что меня волнует, [это то], что для моей научной работы, которую я вел в Кембридже, здесь еще условия недостаточно созрели. Но я не думаю, что ошибусь, если буду утверждать, что лет через 5—10 Союзу предстоит ведущая роль в области науки. Только из сочувствия и из-за будущего я согласился тут начать свою работу. Это нелегко, и я это знаю. Нелегко было и в Кембридже нам с Вами пробиваться, но все вышло успешно. Мне кажется, за все 17 лет нашей совместной работы я никогда не давал Вам никаких обещаний, кроме одного: что буду делать все от меня зависящее, чтобы Вам и Вашей семье жилось хорошо; кажется, я выполнял их.
Теперь я в сомнении, смогу ли Вам создать такие же материальные условия здесь, какими Вы пользуетесь в Кембридже, и имею ли я право, так сказать, лишать Вас всех тех материальных благ, которыми Вы обеспечены до конца Ваших дней как штатный работник Кембриджского университета. Поэтому я только и просил Вас приехать на время, 6 месяцев — год, сколько будет Вам угодно, чтобы помочь мне наладить здесь работу, так как это мне трудно одному. Поэтому я просил университет устроить Вам отпуск, так чтобы Вы не потеряли своего места и связанные с ним блага. Мне казалось, что моя просьба проста и не ставит Вас в трудное положение. Поэтому я не стремился ставить перед Вами каких-либо материальных приманок; мне капается, они могли бы даже быть обидными. Но, конечно, мне будет трудно все наладить без Вас и обучить здесь людей, которые могли бы мне помогать. <...>
Что Вы мне сейчас очень нужны и без Вас мне будет трудно, я не скрываю, но все же это не дает мне права как бы то ни было нарушать Вашу жизнь и работу. Если бы я был убежден, что здесь работать научно Вам будет лучше и жить комфортабельнее, то, конечно, я бы писал Вам иначе. Что касается меня, то я, конечно, попал, как говорится, из попов да в дьячки. Тут товарищи-ученые скверно относятся ко мне, нет того хорошего товарищеского отношения, которое было в Кембридже, так что я их послал к черту и не имею с ними дела. Весь мой интерес в молодежи, в которой есть хорошие корни и с ними можно будет дружно и весело работать. Тут построили лабораторию, но не так хорошо, как в Кембридже, но все-таки достаточно, чтобы можно было работать. Тут очень большие затруднения с разной мелочью, поэтому, пожалуйста, проследите, чтобы все было послано мне из Англии. <...>
Тут будет нелегко, главное, чтобы прислали всего много и разных вещей, находящихся в моих личных шкапах. Ну, Вы так хорошо знаете, как я работаю и что я люблю, так что Вы это, наверное, сами знаете.
Что касается людей здесь, то подбираются ничего себе кадры. Есть уже недурной механик, стеклодув первоклассный. 2 научных сотрудника тоже ничего, кажется, разовьются. Да жена Вам обо всем, должно быть, расскажет подробно.
Но забавнее всего, что целый ряд вещей, которые были очень трудные в Кембридже, здесь гораздо легче, уже говорил Вам насчет стеклодува. Также тут легче деревом. Хорошие столяры. Потом станки здесь имеется теперь очень хорошие, и в отношении станков мастерские действительно очень хорошо оборудованы. Скажите об этом Пирсону. <...>
Но вот обслуживающего персонала тут не оберешь-. Вот сколько у нас: 3 снабженца, 2 бухгалтера, 3 машинистки, 2 секретаря, 8 пожарников, 2 дворника, 1 швейцар, 3 уборщицы, 3 истопника, кассир. Это все вместо Miss Stebbing[30]. Но, конечно, так я продолжать не могу, я понемногу приучу работать и потом 2/з прогоню. Пока я только все начинаю прибирать к рукам. ...> У меня очень неудачный помощник, который боен манией величия <...> и он завел весь этот штат бездельников. Здесь лаборатория только в l,5 раза больше Мондовской, я только теперь начинаю разбираться в условиях здешней работы.
Дело в том, что мой помощник строил институт и занимался организацией, а я только давал указания, теперь я вижу, что должен взяться за все сам. Я весь тот год не занимался физикой, только читал по биофизике разные книги и изучал мускульные проблемы.
Поэтому я и не писал Вам и никому другому, так как мне было больно думать о физике, и сейчас мне тяжело вспоминать об исследовательской работе и так тщательно созданной организации. Но все-таки я не так стар, чтобы [не] начать еще раз все заново. <...>
Ну, всего лучшего, теперь буду Вам писать.
П. Капица