«Дети дьявола»
«Дети дьявола»
Нацисты никогда не скрывали, что считают еврейство своим основным врагом. Вряд ли можно увидеть в этом что-то неожиданное и непонятное: для самых разных националистов евреи всегда были носителями чуждого и космополитического начала. Помимо того, безмерное пристрастие евреев к земному благополучию и их финансовое могущество нередко вызывали чувства ненависти и презрения, смешанные с подсознательной завистью. Однако и в еврейском вопросе у нацистов далеко не все просто и рационально объяснимо: при более тщательном рассмотрении обнаруживаются следы старых оккультных, гностических представлений.
Гностики первых веков христианства восстали против учения церкви, которое, по их мнению, служило лишь для обмана простолюдинов. Они утверждали, что истина доступна лишь посвященным – тем, кто унаследовал «великие тайные знания прошлого», передававшиеся из уст в уста мудрецами древности. Правда заключалась в том, полагали гностики, что Бог никак не мог стать человеком, ибо существовали два совершенно отдельных и несовместимых мира: духовный и материальный. В духовном царстве, созданном Богом, все преисполнено добром и светом; в материальном же мире, порожденном Дьяволом, – зло и мрак. Человек нуждается в спасении, но вовсе не от первобытного греха, а от порабощения материей. Для достижения этой цели ему необходимо то, что называется тайным знанием. Гностицизм, не признающий истинным официальное учение церкви, стал источником определенной оккультистской традиции.
Средневековая гностическая секта катаров отвергала Ветхий Завет и отождествляла Иегову с Дьяволом – создателем материального мира. В тогдашнем гностицизме крепко засела идея, что еврейский бог на самом деле – сатана, ответственный за всё` существующее в мире зло. Он противостоял Богу Нового Завета. Катары пытались полностью удалить Ветхий Завет из христианской теологии. Они обвиняли иудаизм в служении Дьяволу, стремящемуся подавить в людях жажду всего светлого, духовного. Иегова, говорили катары, – бог мрака, влекущий в бездну. В доказательство своей правоты они ссылались на священное писание. Еврейский бог приносил лишь сплошные несчастья: устроил потоп, уничтожил Содом и Гоморру, поощрял кровавые жертвоприношения; разделил людей на мужчин и женщин, создал Адама, а затем проклял свое творение.
В противоположность ему Бог Нового Завета являлся воплощением света. Он провозгласил, что нет «ни мужчин, ни женщин», ибо все едины во Христе. Он благословлял все живое, для него все было пронизано добром и ни в чем не обнаруживалось греха.
Что общего у этих двух богов? Синагога, заявляли катары, – обитель сатаны, а евреи – «дети дьявола», общения с которыми надлежит избегать любыми средствами. Небезинтересно заметить, что католическая церковь, яростно клеймившая «ересь» катаров и упорно отказывавшаяся «выбросить Ветхий Завет в помойную яму», все же кое-что приняла от тех, чье учение столь жестоко подавляла. В средние века на евреев часто смотрели как на злых колдунов, практикующих черную магию. На магов же, по католическим представлениям, следует смотреть как на детей Дьявола. Они были живым подтверждением действия «нечистых сил».
Главная же причина отвращения, питаемого средневековым человеком к евреям, заключалась, естественно, в их упорном неприятии Христа, в их невероятной злобе к Тому, Кто озарил жизнь своим несказанным Светом и дал ей смысл. Кто, кроме «сатанинского отродья», мог не замечать этого?..
Не слишком хорошая репутация евреев усиливалась их ...искусством врачевания. Оно считалось еще одной «еврейской загадкой». А загадки, между прочим, никакой не было: евреи охотно учились у арабов и древних греков, к наследию которых церковь, мягко говоря, не рекомендовала обращаться.
Люди средних веков, может быть, и ненавидели Дьявола, но они же признавали его подлинным правителем физического мира, «князем мира сего». Поэтому неудивительно, что в крайних ситуациях, вопреки церковным запретам, они не брезговали прибегать к помощи еврейских магов и еврейских эскулапов. Средневековая церковь же хотя и преследовала «проклятых гностиков», кое в чем вполне с ними соглашалась: и для нее евреи являлись «детьми дьявола». Несмотря на внешний вид евреев, они, полагали некоторые богословы, не принадлежат к роду человеческому. От них «исходил другой запах». Поговаривали еще (и приводили довольно серьезные доказательства), что они убивают христианских детей и используют их кровь для ритуальных целей. Несколько младенцев, «нашедших погибель от рук дьявольского племени», были причислены церковью к лику святых мучеников. Стоит отметить также, что на картинах средневековых художников изображался сатана с ярко выраженными семитскими чертами. Правоверные христиане и гностики одинаково верили, что для евреев существует лишь этот материальный мир, который они и стараются изо всех сил держать под своим контролем. Отсюда и «основное свойство жидов – любовь к деньгам».
Человеческая плоть, как полагали, тоже принадлежит сатане. Она что-то вроде тюрьмы для души: «душа – узница тела». В плотском вожделении скрыто основное человеческое искушение. В этом отношении евреи выглядели образцовыми демоническими созданиями, ибо вся их жизнь, считалось, сводилась к удовлетворению чувственных потребностей. Более того, было распространено мнение, что иногда и сам дьявол непосредственно общается с людьми в процессе полового акта. С точки зрения гностиков, само размножение – всегда зло. Если материальный мир – создание сатаны, логично рассуждали они, то борьбу со злом можно считать успешной тогда, когда не происходит зарождения новой жизни. Требовать от слабых и ничтожных смертных прекращения жизни – непосильная и неподъемная для них задача, но гностики считали, что следует продвигаться именно в этом направлении.
Гностицизм под названием герметизм, перекочевавший в эпохи Возрождения и Реформации, с помощью магии и медитации продолжал стремиться к «заветной цели»: освобождению духа от оков тела, сотворенных еврейским богом. Во времена Просвещения (XVIII в.) оккультная традиция, казалось, была предана полному забвению, но уже в XIX в., с появлением теорий о неравенстве рас, у нее появились новые сторонники. Е.П. Блаватская писала в своей «Тайной доктрине», что гностики «были правы, относя еврейского бога к классу низших, материальных и не слишком святых созданий невидимого мира.
...За образование неполноценных рас – в духовном и моральном плане, высшее божество не может нести ответственности, но только ангелы низкой иерархии, к классу которых гностики и относили еврейского бога, Иегову».
Следовательно, заявляла Блаватская, еврейский бог тождествен Каину, рожденному Евой от сатаны.
Юдофобы с радостью подхватили эту идею, и в свою очередь разработали концепцию о происхождении арийцев от «сил добра и света». Сама природа, говорили они, протестует против союза арийца и семита, ибо в результате рождается чудовищный гибрид с искривленной психикой. В связи с тем, что «плохая кровь вытесняет хорошую», арийская женщина, зачавшая от еврея, наверняка произведет на свет только еврейских детей.
«Природа хранит верность своей аристократической сущности и жестоко наказывает любые посягательства на чистоту крови», – писал Людвиг Бюхнер. Евреи являются «чудовищной помесью», утверждал Хьюстон Чемберлен, и «их существование – грех, их существование – преступление против святых законов жизни, и это чувствуют в определенные моменты сами евреи, когда судьба грозно стучится в их двери. Не отдельная личность, а весь народ должен быть очищен, и не от сознательного, а от бессознательного преступления». Развивая мысль Чемберлена, логично прийти к заключению, что юдофобия – инстинктивная мудрость арийской расы и что только «лучший, наиболее развитый и способный» достоин выжить. Но как объяснить выживание евреев, их «неспособность исчезнуть»? Артур Шопенгауэр писал:
«...Изумительное дело, – будучи прогнан со своей родины более двух тысяч лет тому назад, этот маленький народец все-таки продолжает влачить свое бытие и скитаться, меж тем как столько других великих и прославленных народов, наряду с которыми столь ничтожное племя даже не заслуживает быть упомянутым, – ассирияне, мидяне, персы, парфяне, отошли в вечный покой, исчезли без возврата. Так, еще сегодня встречаем мы этот безземельный народец среди всех народов мира, – причем он нигде не у себя дома, но нигде и не иностранец, – отстаивающий свою национальность с беспримерным упорством и все пытающийся укорениться где-нибудь, чтобы, наконец, подделать себе отечество, без которого любой народ все равно, что аэростат в воздухе. Увы, по сие время живет Израиль паразитом за счет других народов и не на своей, а на их земле. Но это не мешает ему вдохновляться самым искренним патриотизмом – во имя своей собственной национальности, как это ясно показывает строжайшая гармония, с которою все они держатся за одного и один за всех...
У евреев мы видим поразительное отсутствие того, что называется душевным благородством, и это позорит их несравненно больше, нежели все прочее, но в то же время служит им в этом мире на пользу лучше, чем самая высокая добродетель...»
Другой немецкий философ и юрист Клюбе, объясняя «странную выживаемость» евреев, писал:
«Евреи представляют собой политико-религиозную ассоциацию, сурово подчиненную деспотизму раввинов. Жизнью своих общин, системою действий каждого из них, своим национальным, совершенно исключительным строем, обостренным сознанием кровного родства между всеми ними, то есть таким чувством, которое в сущности является духом касты,– они образуют от отца к сыну сообщество национальных заговорщиков. Дух еврейства познается, вообще говоря, из их религиозной гордыни. Они воображают себя народом, который, будучи избранным Богом, стоит выше всех неевреев и отличается от них как физически, так и нравственно, а затем полагают, что все прочие народы должны быть стерты с лица земного. Но разум доказывает, а опыт подтверждает, что кастовый дух, в особенности же дух религиозно-политической касты, несовместимы с благом государства и общества... Поэтому-то мы проповедуем свободное, искреннее и бесповоротное порицание, устранение и отвержение талмудизма!»
Во второй половине прошлого века немецкие философы, географы, социологи и политики страстно обсуждали различия между германцами и евреями. Иногда эти различия объясняли «контрастом между пустыней и лесом». Расовая душа, образовавшаяся под жгучим солнцем, склонна к мягкости, паразитизму и неспособна к творчеству. Отсюда же и отчуждение от природы, которое, как утверждали некоторые ученые, является «неотъемлемым свойством еврейства». Полную противоположность евреям являли немцы. Их «исконные черты»: сила, смелость, творческий дух и любовь к природе.
«Биологические философы» вроде Теодора Фриче, Йорга Ланца фон Либенфельса и Гвидо фон Листа проповедовали «расовую гигиену», предупреждая об опасностях «загрязнения крови». Через несколько десятилетий труды ученых расистов и пропагандистов чистоты расы увенчались признанием: «научный расизм» стал обязательным предметом в учебных заведениях Германии.
Величайшим препятствием в деле «святой борьбы с еврейством» были религиозные, христианские чувства народных масс. Для устранения этого препятствия понадобилось арианизировать Христа. Немецкие расисты разделяли гностическую точку зрения относительно того, что христианство должно отделить себя от Ветхого завета. Они опубликовали ряд «документов», доказывающих арийское происхождение Спасителя. В этой кампании поучаствовал и великий Вагнер. Он писал, что еврейство – «воплощение дьявола, служащее разложению человечества» – повинно в «иудейско-варварской сумятице, царящей во всем мире» и что только «очищение крови» сохранит цивилизацию от окончательной гибели.
Эзотерические сюжеты преобладали в операх Вагнера, который не скрывал, что хотел обратить внимание своих слушателей на «вечную борьбу» между еврейским и арийским миросозерцаниями. Темой одной из его опер явился поиск святого Грааля – гностическая мистерия, раскрывавшаяся в песнях трубадуров-катаров и понятная лишь «посвященным». Одним из таких «посвященных» вроде бы оказался Гитлер. О своем понимании вагнеровского «Парсифаля» он говорил Раушнингу: «За абсурдным фоном с его христианской канвой и христианской мистификацией проглядывает нечто иное, являющееся подлинным содержанием... прославление чистой, благородной крови; братство посвященных, объединившихся ради ее сохранения. Король страдает от неизлечимого заболевания загрязненной крови. Непосвященный, но чистый человек подвергается соблазнам плоти и мерзким утехам развращенного общества в магическом саду Клинзора, пытающегося сделать все возможное, чтобы он не нашел правильную дорогу и не присоединился к элите рыцарей, охраняющих тайну жизни, – чистую кровь».
Только «истинно чистый и благородный» будет участвовать в «вечной жизни, гарантированной Граалем» – гностическим символом сокровенного знания бессмертия.
Раушнинг вспоминал, что для Гитлера еврейство представляло «сам принцип зла» и что в его эзотерической доктрине оно – «мифический прототип ветхого человечества» – «непримиримый враг нового избранного народа – германцев». Новые избранные, понятно, не могут терпеть никаких других претендентов на эту роль. Грядет «подлинная война богов». Раушнинг, не разбиравшийся в эзотерических проблемах, подразумевал, что его собеседник говорит в символическом плане, но Гитлер заверил его, что все значительно проще:
«Это неоспоримо и яснее ясного! Два мира находятся в противостоянии – люди Бога и люди сатаны! Евреи – антилюди, создание другого бога. Они произошли от иного корня человеческой расы. Я утверждаю, что арийцы и евреи всегда противостоят друг другу, и если первых я называю людьми, то вторых надо называть как-то иначе. Между ними разница больше, чем между человеком и зверем. Это не значит, что я причисляю евреев к миру животных. Они отдалены от них еще больше, чем мы, арийцы. Они – за пределами природы и враждебны ей».
В этих словах Гитлера обнаруживается поразительное сходство с представлениями средневековых гностиков. Можно даже сказать, что он идентифицировал себя с ними. И вовсе не случайно, что в 1936 г. в Мюнхене были развешаны цветные плакаты, изображавшие фюрера в серебряных доспехах рыцаря Грааля. Эсэсовцев же знакомили с историей святого Грааля, рыцарскими братствами, алхимией и другими «далекими от реальной жизни вещами».
О своих планах по дальнейшему «просвещению» масс Гитлер говорил Геббельсу в присутствии Раушнинга:
«Крестьянам же будет сказано о том, что церковь разрушила в них: все тайное знание природы, всего божественного, бесформенного, демонического... Мы снесем христианскую облицовку и возродим религию, присущую нашей расе. Мы должны начать с деревни, а не с городов...
Городские массы опустошены. Их трудно поднять на великие дела. Но для нашего крестьянства все еще существуют высшие понятия и высшие ценности...»
Все вопли нацистов относительно еврейства, – «зла», с которым «невозможны никакие компромиссы», невольно наводят на мысль о старом учении катаров. Согласно ему, все сущее делится на две противоположности: добро и зло, свет и тьма, материалистический и духовный миры. Подтверждение связи со старой «христианской ересью» можно найти в публицистических и литературных опусах нацистских идеологов.
Наглядный пример – статья «Заземленный еврей не имеет души», принадлежащая перу Альфреда Розенберга. В этой работе ведущий идеолог нацизма писал, что в то время как все другие народы верят в жизнь после смерти и в бессмертие души, для евреев существует лишь этот, материальный мир. Их необычайная преданность ему сохраняет жизнь на земле. Гностики, как уже говорилось выше, полагали, что дух скован материей и для его освобождения требуется отвержение этого мира. Таким образом, из-за полного отсутствия у евреев мироотрицания не наступает царство Духа. Розенберг пишет: «Там, где имеется идея бессмертия, непременно присутствует стремление к отходу от всего временного и преходящего; следовательно, возникает отрицание мира. И в этом смысл существования всех неевреев: они охранители мироотрицания, идеи жизни после смерти, даже выраженной и самым бледным образом. Следовательно, каждый из них может спокойно уйти из этого мира, самое существенное сохранится в их потомках. Если же, однако, исчезнет еврейский народ, то не останется ни одного другого народа, который бы столь высокого пенил этот мир – и тогда неизбежен конец света. ...Лишь евреи последовательно и постоянно твердят „да“ этому миру, даже в те моменты, когда другие ощушают страстное желание преодолеть этот мир... С другой стороны, если евреи будут продолжать душить нас, мы не сможем исполнить нашей миссии, заключающейся в спасении этого мира, но должны будем задохнуться в безумии жизни мира сего, будем влачить ничем не ограниченное пустое существование, не ведущее ни к какой цели. Это приведет нас в прямом смысле к пропасти, разрушению не только иллюзорного земного мира, но и истинно сущего – духовного. Зафиксированное на самом себе, еврейство не представляет абсолютно ничего, кроме слепой воли к разрушению,– безумие всего рода человеческого. Известно, что евреи особенно предрасположены к психическим заболеваниям. „Ведомые заблуждениями“, говорил Шопенгауэр о евреях.
...Лишить мир его души, – вот действительная цель иудаизма. Это, однако, будет равнозначным разрушению мира».
В этом примечательном отрывке из статьи Розенберга четко просматривается гностическая тема с порабощением духа в «злом мире». Для освобождения прежде всего нужно отвергнуть сей мир, но этому препятствует еврейство с его безграничной и всепоглощающей любовью к материи. Так, за всеми рассуждениями нацистов о лишенном души еврействе, о еврейской финансовой кабале, о еврейских революционерах-разрушителях, являющихся причиной кризиса христианской цивилизации, выглядывает обветшалый гностицизм довольно отдаленной от нас эпохи.
Средневековый взгляд на евреев как на черных магов отражен и в заявлении Гесса, сделанном им после его ареста англичанами. По словам заместителя фюрера, евреи владеют тайными силами, гипнотизирующими людей и вынуждающими «х действовать против собственной воли.
Нацисты, по крайней мере партийная элита, знали, что ведут «священную войну» против еврейства, борются с «детьми дьявола» и «врагами рода человеческого». Поэтому-то они вполне искренне не могли понять, когда их обвиняли в «невиданных жестокостях», отсутствии гуманизма и т.п. вещах. Они ощущали себя посланцами «высшего мира», осуществлявшими свою миссию и творившими «высшую справедливость», недоступную пониманию тех, кто попал под «влияние евреев и сам оевреился».
В одном из своих выступлений по радио в годы войны Геббельс заявил:
«Евреев постигла та судьба, которую они вполне заслужили. Не может быть и речи о каком-либо сострадании к ним».