СЦЕНА II

СЦЕНА II

Тот же и Кузнеев (входит робко и бочком пробирается к чиновнику).

Чиновник (в сторону). Вот уж и принесла кого-то нелегкая ни свет ни заря!

Кузнеев. Осмелюсь беспокоить вас, милостивый государь, вопросом: скоро ли будут принимать их превосходительство?

Чиновник. Я над ихними мыслями распоряжения не имею. (Мечтает.)… «Сходите-ка в сад, говорит, доложите Анне Ивановне, что завтрак подан». Иду я это по аллее и вижу: сидит она в беседке, в белом неглиже…

Кузнеев. Я, признаться, еще в восемь часов заходил, однако их превосходительство почивали.

Чиновник. Если бы вы в шесть зашли, так и жандарма, пожалуй, нашли бы спящим! (Мечтает.)… Сидит она в беседке и книжку читает, ножки под себя сложила и неглиже на грудке приподнялось.

Кузнеев. Вот я и в девять не поленился зайти, однако опять почивают… ну, я и опять в садике погулял-с: солнышко-то нынче уж очень хорошо греет, сударь! веселое солнышко!

Чиновник. Дело вешнее-с. (Мечтает.) «Читали ли вы, говорит, Александра Дюма?»

Кузнеев. Только, слышу, на соборной колокольне десять бьет; я, знаете, бежать, ан бежать-то уж ноги не бегут… Приплелся кой-как трусочком, докладываю швейцару: встали? — «Сейчас, говорит, встали…» Ну, и слава те господи!

Чиновник (мечтает). На другой день призывает он меня опять: «Подите, говорит, доложите Анне Ивановне, что пора ей к Матрене Ивановне ехать…»

Кузнеев. Осмелюсь обеспокоить вас, милостивый государь, вопросцем?

Чиновник. Законами не воспрещается. (Мечтает.) «Антропов! говорит, у меня, кажется, подвязка на правой ножке развязалась!»

Кузнеев. Всеконечно, вам не безызвестно, сколько по здешнему уезду этих новых мест роздано?

Чиновник. Всеконечно, не безызвестно, но сие есть государственная тайна. (Мечтает.) Вот я бросаюсь это на пол…

Кузнеев. Однако?

Чиновник. Ну, и «однако» все же тайна. (Мечтает.) Только в это самое время входит лакей и докладывает, что лошади готовы.

Кузнеев. Просителей-то, просителей-то, я чай, по утрам… и не пересчитаешь!

Чиновник. Да таки вроде того: пятые сутки с утра до вечера словно стадо в приемной — не продохнешь! (Мечтает.) «Благодарю, говорит, господин чиновник, что бумажку подняли!»

Кузнеев. Осмелюсь, сударь, доложить вам про свое обстоятельство. Неподалеку у меня тут именьице: так, сударь, домишечко убогенький, однако и заведеньице есть, и землицы малая толика… уж как бы для меня-то способно было!

Чиновник (рассеянно). Вы говорите — неподалеку?

Кузнеев. Всего, сударь, верст с пяток, а прямиком и того не будет.

Чиновник. Гм… да… прямиком… оно конечно… (Мечтает.) На третий день приходит в приемную горничная Маша: «Вы, говорит, чиновник Антропов?» — а сама смотрит на меня и смеется…

Кузнеев. Опека у меня, сударь, на руках. После дочки шестеро внучат осталось… уж как бы для них-то эти полторы тысячки пригодились!

Чиновник (зевая). Полторы тысячи? да… это не вредно… (Мечтает.) «Вам, говорит, приказано сказать, что вы очень из себя интересны…»

Кузнеев. Ну, и я тоже: хоть стар, а могу… и побранить могу… и взыскать могу.

Чиновник. Однако вы мне мешаете.

Кузнеев (съежившись). Помилуйте-с; я полагал-с, что вы не заняты-с…

Чиновник. А почем вы знаете, что у меня в голове происходит? может быть, я обдумываю…