Письмо Тома

Письмо Тома

12/12/93

Дорогая Алла Сергеевна!

Было очень приятно и как всегда мило (хочу сказать «тихо-мило», чтобы выражать мое тогдашнее чувство во время наших разговоров) разговаривать с вами вчера по телефону. Кстати, забыл вам сказать, что получил ваше Письмо из Греции и отправил ваше Письмо Анне Кисельгоф.

Вы не выбрали неподходящую судьбу (профессию). Вы знаете, что ваше дело и ваше имя знают не только в России, а в Европе, в Японии и в Америке. Когда я позвонил своему приятелю в университет Лос-Анджелеса, где вы будете играть, чтобы искать его поддержки насчет выступления, – он мне ответил: «Ах, я знаю Аллу Демидову, блестящая актриса! Я ее видел в Москве на сцене». И это помогло принятию программы и, может быть, больше, чем известность Клер в Америке. Потому что он – Michel Heim – имеет власть (power) в славянском отделе там и самоубеждения, какое я никогда не имел.

Потерял течение своих мыслей – нить нашего «разговора». Сижу здесь в кухне нашего дома. Юлия на дворе чистит снег (очень много снега выпало ночью), и я чувствую себя виноватым, п.ч. не помогаю. Кстати, я люблю чистить снег, – чем глубже, тем лучше, – но не хочу прерывать писание. Хочу послать это маленькое письмецо сегодня, в воскресенье, день рождения нашего старшего сына, у которого 39 лет в этот день. Ох, как пролетело время нашей с Юлией женитьбы – 40 лет назад! Сегодня я чувствую, как будто бы это было в прошлом году и что я могу передумать и не жениться, и не иметь этих детей (о которых я не знаю, любят ли они меня или нет, п.ч. я всегда толкал их, когда они были маленькими, чтобы учились, и т. д.)

Сегодня, через полтора часа, мы будем все собираться в ту гостиницу, где вы жили в прошлом году. Позавтракать вместе и отдать Кристоферу подарок.

После нашего с вами разговора вчера, я передал Дэвиду ваш привет и сообщил ему, что вы готовы участвовать в предстоящей программе в марте. Он, как всегда, плачет, что он действительно в этот раз потеряет деньги. И Клер сейчас в очень плохом настроении. Ее муж, известный романописец, вытолкнул ее из их совместного дома, с их квартиры в Нью-Йорке, так что она осталась без дома и живет сейчас в гостинице. Между прочим, она сейчас представила «Женщины Шекспира» и «Анну Каренину» (последнее действо продолжалось 4 часа с перерывом для обеда), так что «театральная дисциплина» и у нее есть. Вернется в январе, чтобы играть в «Вишневом саде» в «ART».

Я чувствую себя виноватым, что не ходил на ее выступления, но невозможно делать все.

Вот и все, на сегодня. Пишите, и из России, если хочешь. Я получаю письма оттуда также.

Ваш Том.

P.S. Постараюсь устроить программу поэзии для вас здесь в Кембридже, перед вашим представлением в Калифорнии. Значит, это будет – если будет – за неделю до отъезда в Сан-Франциско. Но надо тоже рассчитывать, что Дэвид может устроить что-то в Нью-Йорке в это же время.

P.P.S. Мы праздновали день рождения. Все было очень хорошо. Я не так пессимистический, как был раньше сегодня утром. Всем понравилось в «Атриум» гостиницы, где мы позавтракали.

P.P.P.S. Я пересмотрел книгу поэзии Цветаевой, которую вы мне подарили. Нашел цикл «Психея», но никакого замечания о Пушкине там нет. Может быть, я не слушал довольно внимательно, когда вы упомянули стихотворение. Вообще, как вы знаете, я люблю Цветаеву больше, чем Ахматову, и, конечно, гораздо труднее понимать первую. Надо быть русским.