Кто такие киллеры?

В глазах добропорядочных граждан ликвидатор-киллер зачастую выглядит широкоплечим стриженым молодцом, который разъезжает в малиновом пиджаке на иномарке. Не стоит путать просто бандитов с ликвидаторами. Современный бандит – человек практически легальный. Он может не скрывать своего образа жизни, адреса, окружения. На вопрос: «Чем вы, молодой человек, занимаетесь?» – он легко ответит: «Бандитствую потихоньку…» Ведь за абстрактный бандитизм не сажают, нужны конкретные эпизоды.

С ликвидаторами дело обстоит иначе. Киллер обязан быть надежно залегендирован. Никто и никогда не должен заподозрить в нем ликвидатора по манерам, выражению лица и образу жизни. Ликвидатор обязан быть неярким, незаметным, растворяющимся в толпе. Никто и никогда не должен ассоциировать исполнителя с заказчиком. По сути дела, наемный убийца – это только придаток пистолета или автомата. Один из признаков профессиональной работы – оставленное на месте ликвидации оружие («брось оружие ментам – без него уходить легче»). Серьезные заказчики избавляются, в свою очередь, и от самих киллеров, как те от оружия. Например, по слухам, человек, расстрелявший 1 июня 1994 г. «мерседес», в котором ехал лидер тамбовцев Владимир Кумарин (чудом оставшийся в живых после множества операций и остановок сердца), некоторое время спустя уже покоился на дне одного из озер Ленинградской области.{ С другой стороны, в ряде случаев убирали не самого киллера, а посредника между ним и заказчиком. Таким образом, цепочка заказчик – посредник – киллер прерывалась, и шансов выйти на заказчика у милиции не оставалось. Посредников, кстати говоря, может быть несколько, и цепочка в таких случаях становится более сложной.}

Еще одно расхожее мнение: в ликвидаторы вербуют тех, у кого есть опыт интернациональных и межнациональных войн. Это далеко не всегда так. Убийство на войне и ликвидация в мирном городе – это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Стреляя на войне в противника, солдат выполняет легальные действия, он знает, что не совершает преступления. Кроме того, у людей, прошедших войну и выживших, возникает некий стереотип поведения в экстремальных ситуациях, который входит в кровь и проявляется на уровне инстинкта. Этот стереотип очень трудно изменить, а он далеко не всегда подходит для работы профессиональных ликвидаторов. К тому же фронтовики, к сожалению, очень часто злоупотребляют алкоголем и наркотиками, что для профессионального наемного убийцы просто недопустимо. Да и война почти всегда так влияет на психику человека, что еще в течение долгого времени он способен на неадекватные, неожиданные выходки. А непрогнозируемый киллер серьезным людям не нужен. В киллеры идут чаще всего бывшие сотрудники спецподразделений правоохранительных органов и Министерства обороны. Самые же дорогие киллеры – это бывшие мастера-биатлонисты, способные вести прицельный огонь в движении.

По свидетельству информированных наблюдателей, в последнее время в индустрии заказных убийств наметились крайне любопытные тенденции: к ликвидациям стали привлекать женщин и детей. По хладнокровию они нисколько не уступают взрослым мужчинам. К тому же от них никто не ждет пули или ножа. Добавим, что женщин или детей легче убирать, когда заканчивается их «срок годности».

Сомнительными представляются появившиеся в средствах массовой информации слухи о неких фирмах или синдикатах наемных убийц. Такие организации достаточно просто вычислить и ликвидировать.{ Тем не менее в апреле 1995 года один весьма информированный человек рассказывал мне, что в Петербурге появился некий Диспетчер, к которому можно обратиться с заказом на убийство.} Киллер – это, как правило, одиночка. Срок его жизни находится в обратной зависимости от его известности. Например, как только Владимир Кривулин (Людоед) получил, пусть и ограниченную, известность в Москве как ликвидатор, он сам был уничтожен.{ Кривулину приписывали убийства не менее пяти крупных московских бизнесменов.} Это произошло 27 марта 1993 года в его же собственной квартире. Любопытно, что на месте убийства исполнитель оставил автомат. Случай этот характерен, он показывает, что от профессионала не защищен даже профессионал.