Непонятки бандитских понятий

К концу 1993 года в Петербурге сложилась обстановка, когда деятельность большинства коммерческих структур шла под патронатом той или иной бандитской группировки. Питерские бизнесмены, в общем-то, могли бы даже смириться и приспособиться к такой ситуации (перекладывая издержки на плечи потребителей), но лишь при условии стабильности этой ситуации. А это невозможно в принципе, так как преступность, по определению, все время порождает новую преступность, как деньги делают новые деньги…

Поэтому, какими бы мирными ни выглядели отношения бандитов и их подшефных бизнесменов, между ними обязательно будут возникать (рано или поздно) сильнейшие противоречия. И слабым утешением в данном случае может служить только одно – согласно законам диалектики без противоречий нет и развития, и напротив, выявление и разрешение противоречий выводит систему отношений на качественно новый уровень.

Подтвердить неизбежность возникновения таких противоречий может знакомство (пусть даже весьма краткое) с бандитскими понятиями – своеобразным сводом законов, или, если хотите, кодексом поведения, принятом в Петербурге в начале 1990-х годов. В принципе, «понятия» – это чисто уголовный воровской термин, содержание которого в свое время было раскрыто еще Шаламовым в «Колымских рассказах». Вот только новые бандиты наполнили этот термин несколько обновленным содержанием. Естественно, это отнюдь не исключительно питерское ноу-хау. Положения данного поведенческого кодекса, в принципе, распространялись на всех братков нашей необъятной страны. Однако в разных регионах имели место некоторые вариации этих правил (иные по форме интерпретации, например, с учетом местного менталитета, языковых особенностей и проч.). По большому счету, данный свод бандитских норм и законов сродни профессиональным инженерным СНИПам (сборник норм и правил) – стандартам и правилам, которых следует строго придерживаться в той или иной производственной деятельности. Вот только в нашем случае следование СНИПу не является категорически обязательным: «Дом вторичен – первична крыша».

Оговорюсь, что практически все нижесказанное было актуально до второй половины 1990-х годов. Время, естественно, внесло свои корректировки: некоторые бандитские понятия сегодня устарели морально либо просто потеряли свою актуальность; отдельные термины получили другое языковое наполнение; пересмотрен ряд поведенческих норм и т. д. Между тем все эти слова, типа «разборки», «стрелки», «отморозки», «беспредел», «авторитет» (равно как и сам предлог «типа», кстати), настолько прочно вошли в нашу жизнь, что сегодня их употребляет едва ли не каждый второй – начиная от воспитанников детских садов и кончая публичными политиками. Сложилась парадоксальная ситуация: братва по сути навязала нам свое представление о действительности, заставив мыслить и объясняться своими же категориями…

…Жить по понятиям – это значит соблюдать в своей бандитской практике неписаные правила, принятые подавляющим большинством бандитской среды. Необходимость выработки понятий возникла уже в конце 1980-х годов, когда стремительный рост числа питерских команд привел к тому, что они все чаще и чаще начинали пересекаться на одних и тех же объектах. Возникали кровавые конфликты, резко повысился риск… Выбор был небогат – либо жить постоянно в состоянии войны со всеми (на войне, заметим, долго не живут), либо стремиться все-таки к мирному сосуществованию. Любое мирное сосуществование должно строиться хоть на каких-то принципах.

Например, при возникшем между двумя группировками конфликте из-за какого-нибудь бизнесмена бандит обязан верить бандиту, что бы ни говорил бизнесмен. (Или, по крайней мере, делать вид, что верит.) Фирма должна платить тем бандитам, которые нашли ее первыми. Если доившие фирму сели в тюрьму, не по понятиям другим занять освободившееся место. Зато кинуть, то есть обмануть, обокрасть бизнесмена – своего или чужого – абсолютно по понятиям. Понятия запрещают обращение в милицию в любых, даже самых пиковых, ситуациях. Бандит не вправе предъявить (предъявление, или предъява – это формальное обвинение, которое либо должно быть снято, либо доказано; в последнем случае предъява может быть поводом для компенсации в случае мирного разрешения проблемы или для объявления войны) бандиту криминал (то есть обычную уголовную практику – кражу, мошенничество и т. д.), пусть даже и совершенный в отношении бандита же.

Предъявляться может только беспредел. Скажем, если чужие бандиты украли машину у какого-нибудь бизнесмена, то бандиты, курирующие его фирму, не должны требовать у чужих вернуть ее назад.

Но если по поводу этой машины все-таки была назначена встреча представителей двух банд и одни бандиты вдруг ни с того ни с сего взяли и перестреляли других, то это уже бесспорный беспредел, который предъявляется. Предъявы делаются обязательно гласно. Зачастую они формулируются на больших сходняках, или столах – то есть больших встречах между руководителями группировок.

На самом же деле переоценивать значение понятий не стоит, хотя знать их тем, кто занимается бизнесом, не мешает. Понятия – это вовсе не жесткие законы. Да и вообще в России существует давняя практика – вырабатывать законы лишь для того, чтобы их нарушать. Существуют в Питере группировки, которые вовсе отрицают любые понятия и живут просто по здравому смыслу. Те же, которые формально блюдут понятия, всегда могут их забыть или перешагнуть через них, если это будет выгодно. Покойный ныне вышеупоминавшийся бандит Швондер в свое время любил говорить, что понятия придуманы исключительно для молодых – чтобы держать их в узде. Кое-кто, наоборот, считает, что все понятия нужны для разводок бизнесменов… В общем, понятия – это законы, которые бандиты выполняют тогда, когда им это нужно…

Современный бандитизм – это и образ жизни, и профессия. В каждой профессии есть свой профессиональный жаргон, своя терминология. В свое время очень важно было четко понимать, что обозначают хотя бы основные термины, чтобы не попасть в непонятки, как говорят бандиты. Однажды между неким коммерсантом и бандитом-куратором произошел любопытный разговор.

Коммерсант (нервно):

– Слушай, на меня вчера наехали какие-то… Спросили, кому я плачу. Я сказал, что вам…

Бандит (непонимающе):

– Так это наезд был или пробивка?

Коммерсант (успокаивающе):

– Ну, до пробивки дело-то не дошло, просто наехали – культурно, вежливо…

Бандит падает от хохота. Занавес.

Итак, что же такое наезд и пробивка? Бандитские структуры, естественно, заинтересованы в постоянном увеличении своих доходов. Для этого есть, как в сельском хозяйстве, интенсивный и экстенсивный способы. Интенсивный способ – это, грубо говоря, повышение надоя с одной и той же фирмы. Экстенсивный – увеличение площадей или числа патронируемых фирм. Для того чтобы заполучить новую фирму, есть несколько способов, одним из которых является так называемая пробивка. Упрощенно пробивка выглядит так: экипаж бандитской машины просто заходит в недавно открывшееся кафе или магазин и вежливо интересуется у хозяина, кому он платит, кто его охраняет. Если хозяин неосторожно отвечает «никому, никто», значит, платить он будет тем ребятам, которые его об этом спросили. Если хозяин говорит, что платит таким-то и таким-то, посетители могут поверить на слово, а могут попросить назначить стрелку (то есть встречу) с коллегами, дабы убедиться – хозяин не врет. Пробивка – это нормальный рабочий момент бандитской профессии, как правило, она проходит мирно. Пробитую точку (кафе, фирму, магазин) заносят в реестр личного учета банды – либо как свою, либо как чужую (информация о коллегах лишней не бывает).

Пробивки могут быть с наездами и без. Наезд – это способ психологического, а иногда и физического давления на бизнесмена – в основном для стимуляции его искренности и деморализации. Кроме того, испуганный наездом предприниматель может совершить какую-нибудь ошибку, за которую, по понятиям, можно снять с него денег. Последнее время вместо «снять» бандиты часто используют термин «загрузить» – загрузить на три лимона. Иногда встречается и такая конструкция: «я его загрузил на три лимона, а потом снял их». Итак, пробивка – это мирный и вежливый визит бандитов, интересующихся, кому платит бизнесмен. Пробивка с наездом – это все то же самое, но с более глубокими эмоциями: «Ну ты, падла, крыса, мышь! Кому платишь, гнида! Слышь, ты нам по жизни должен! Ты понял, нет?!» и т. д. и т. п. Стоит ли говорить о том, что врать во время пробивки, мягко говоря, чревато многими неприятностями… Сейчас читатель вспомнит, как хохотал бандит, когда незадачливый бизнесмен счел пробивку более крутой, чем наезд!

Как уже говорилось выше, пробивки обычно заканчиваются стрелками, т. е. встречами представителей разных банд. В общем-то, бандитские стрелки – это обычные свидания, если так можно выразиться.

Стрелки не принято динамить. Во-первых, это просто невежливо, во-вторых, даст козыри продинамленной стороне. Стрелки – тоже нормальный рабочий момент в нелегкой бандитской работе. Большинство стрелок – мирные и очень скоротечные. «Привет!» – «Привет». – «Такой-то вам платит?» – «Нам». – «О’кей, пока!» – и все разъехались. Бывают стрелки конфликтные, когда одна из сторон считает, что ее интересы ущемлены. Такая стрелка может закончиться разборкой, то есть силовым конфликтом. Поскольку всегда есть шанс нарваться на отмороженных (на беспредельных, жестоких, неумных и жадных коллег), стрелки обычно назначаются в очень людных местах, где пользоваться оружием несколько затруднительно (рынки, кафе, магазины), либо, наоборот, в местах глухих и уединенных, куда каждая сторона может без лишней нервотрепки привезти оружие. Одно такое местечко есть на Петроградской стороне. Называется оно очень «романтично» – «Кричи-не-кричи». Разборка может закончиться миром, а может стать началом затяжной войны. Как правило, войн пытаются избежать все – не из-за страха, а из-за больших материальных убытков, которые являются прямым следствием любой войны. Во время боевых действий чуть ли не 90 процентов карательных акций обрушивается не на собственно бандитов, а на патронируемые ими фирмы. Соответственно – перекрываются денежные ручейки, текшие до этого в казну банды.{ Некоторое время спустя тот же способ ведения «боевых действий» предложил использовать и министр внутренних дел Борис Грызлов, публично заявивший, что ликвидировать преступные сообщества можно, только уничтожив экономическую основу их деятельности. Впрочем, это понимали и другие его предшественники на данном посту, однако кардинально решить проблему этим способом еще никому не удавалось. Принцип «Богу – Богово, а стрелки – на стрелочника» до сих пор более жизнеспособен.}

В свое время каждому бизнесмену нужно было очень хорошо представлять, что такое так называемые разводки, поскольку именно коммерсанты в первую очередь становились их жертвами.

Разводка – это, по сути дела, обман, мошенничество, которое вынуждает разводимого поступить так, как надо разводящим. Как правило, цель одна – деньги. Примеры просты. По предварительному сговору, предположим, с тамбовскими на какую-нибудь их фирму нападают чечены. «Дай дэнэг, зарэжим, никаких-тамбовских-мамбовских нэ боимся…» Бизнесмен бросается к своим тамбовцам и, ломая руки, просит защитить от супостатов. Тамбовцы его успокаивают, говорят, что это их прямая обязанность, что все решат – волноваться не стоит. Однако после грамотно отрежиссированной стрелки с чеченами (на стрелку могут взять и бизнесмена, чтобы он видел, все «честно») тамбовцы озабоченно говорят бизнесмену: «Да… Попал ты, друг, это не люди. Это полные отморозки. Выход один – гасить. Но за убийство – отдельная такса, мы тебе обещали охранять, но не обещали убивать. Да и охранять обещали от нормальных бандитов, а не от монстров…» Насмерть перепуганный бизнесмен согласен на любые расходы, лишь бы его избавили от чеченов. Следует живописная разборка – со стрельбой, с кровавыми трупами. Все это даже могут показать бизнесмену. Потом, когда он увозится с места разборки, «трупы», естественно, оживают и делят с «победителями» премию. А бизнесмен облегченно вздыхает и живет, гордясь своими «защитниками», которые обеспечивают ему такую надежную крышу.{ Кое-кто из компетентных людей предполагает, что на такого рода разводках произошла в свое время смычка Юры Комара (Комаров) с определенными представителями органов власти. Комаровские тогда плотно контролировали Сестрорецк, Зеленогорск и Выборг.}

Многие бизнесмены, особенно из начинающих, придерживаются ошибочного мнения, которое удачно выразил хозяин одного кафе: «Крыша – это когда у меня есть бандиты, которым я плачу, чтобы другие бандиты меня не трогали».{ В конце 1993 года один богатый коммерсант, занимавший в прошлом достаточно высокое положение в государственной промышленности, доказал милиционеру, что если он передаст бандиту деньги из рук в руки, то на всю жизнь окажется данщиком, то есть будет платить дань этому рэкетиру. Другое дело, если он «независимо» положит деньги на стол и бандит получит их оттуда. Кроме того, коммерсант выплеснул на милиционера весь набор понятий – начиная от «крыши» и кончая «за язык прихватить» (устар. «за базар ответишь»).}

В этой фразе сразу три ошибки: во-первых, не бандиты у бизнесмена, а бизнесмен у бандитов. Во-вторых, не он им платит, а они с него снимают. И в-третьих, то, о чем говорил этот хозяин кафе, – не крыша, а простейшая, примитивнейшая форма протектората, своего рода предоставление неофициальных полицейских услуг. Зачастую при сотрудничестве на этом уровне бандиты оставляют бизнесмену лишь номер связного телефона, по которому нужно звонить «в случае чего». Иногда в рамках этого же уровня сотрудничества фирме оставляют одного-двух бойцов на прокорм, фактически они выполняют функции сторожей и вахтеров, причем за отдельную плату. Толку с этих сторожей немного, древним искусством комитатус (телохранитель) они не владеют и защитить могут разве что от пьяных хулиганов. От ограблений квартир, покушений, угонов автомобилей описанная выше защита не страхует абсолютно. Стоимость такого протектората составляет в среднем 20–30 процентов наличными от прибыли в месяц. Особо жадные бандиты поднимают цену до 40 процентов. Следует помнить, что в случае наездов и стрелок с другими группами бандиты защищают не фирму и ее хозяина, на которого им, как правило, наплевать, а свои интересы, свои 20–30 процентов.

Настоящая крыша – это предоставление фирме полного протектората, можно сказать режима наибольшего благоприятствования. В этой ситуации бандиты контролируют поставки, договора, соблюдение обязательств контрагентами, пробивают кредиты для фирмы, иногда предоставляют их сами, находят заказчиков – в общем, активно способствуют процветанию фирмы. Естественно, такие крыши стоят дороже – до 50–70 процентов ежемесячно от прибыли фирмы. При этом необходимо знать, что зачастую полная крыша не уменьшает, а увеличивает степень риска бизнесмена. Во-первых, бандиты могут втянуть фирму в разные уголовно наказуемые комбинации, во-вторых, существует мнение, что волна убийств банкиров и предпринимателей, прокатившаяся в 1993 году по России, – следствие не чего иного, как войны крыш.{ Скажем, две фирмы, у каждой из которой есть крыша, имеют большой совместный контракт. Одна из фирм по не зависящим от нее так называемым форс-мажорным обстоятельствам срывает поставки или проплату или еще как-то подводит вторую фирму, которая тоже в свою очередь что-то кому-то должна. И этого кого-то совершенно не волнуют частные проблемы частной фирмы. В дело вступают крыши, и звучат выстрелы, и льется кровь… И происходит это часто потому, что в современных условиях в России работать четко и без осечек, как зажигалка фирмы «Ронсон», не может ни одна фирма.} Ну и, наконец, в-третьих, в отношении бизнесмена, получившего полную крышу, бандиты могут начать осуществлять операцию под условным названием «выращивание кабанчика». Эти уникальные операции, готовящиеся годами, родились в России.{ О механизме выращивания кабанчика рассказано ниже, в главе «И тогда кладут шпалой крайнего».}

Существование и широкое развитие института крыш, пришедшееся на начало-середину 1990-х годов, говорит о том, что они на тот момент были объективно необходимы отечественному бизнесу. Смешно спорить с очевидным – зачастую без крыши фирма просто не могла встать на ноги. Но, с другой стороны, встав на ноги под крышей, фирма сужала свою базу социальной защиты – если что-то случается, в милицию уже не пойдешь, поскольку может выплыть такое, что бизнесмен из потерпевшего превратится в подозреваемого и обвиняемого…

Кроме предоставления крыши, бандиты могут оказывать бизнесменам и другие, разовые, услуги. Составлять полный перечень этих услуг – занятие абсолютно бессмысленное, потому что список этот будет бесконечным. Как сказал в свое время один умный бандит: «Мы предоставляем любые виды услуг, если нам это выгодно. То, что мы не будем делать за деньги, мы сделаем за большие деньги». Так же бессмысленно составлять прейскурант цен на услуги – цена всегда зависит от клиента, и на вопросы бизнесменов, передаваемые через посредников: «Сколько может стоить такая-то услуга?» – бандиты передают обратно: «Нам надо на вас посмотреть».

Более-менее установлены расценки на многотрудном поприще выколачивания долгов. С этими проблемами рано или поздно сталкиваются практически все бизнесмены. Если одна фирма задолжала другой, можно, конечно, обращаться в арбитраж, но даже если арбитраж и вынесет решение в пользу истца, то пройдут годы, пока фирма получит свои деньги, превратившиеся за это время в пыль.

В бандитской среде есть поговорка: «Когда долги не отдаются – они получаются». Обычная бандитская практика – заставить вернуть долг за полдела. Естественно, многие ситуации, связанные с вышибанием долга, – это не что иное, как описанные выше разводки. Бандиты подводят одну, свою, фирму к другой. Фирмы заключают между собой контракт. Более близкая к бандитам фирма не переводит другой фирме денег. Обиженная фирма обращается к бандитам с просьбой решить проблему, бандиты соглашаются. Поскольку проблемы на самом деле нет, деньги быстро переводятся. А бандиты дербанят прибыль с людьми из своей фирмы.

С точки зрения уголовного права силовые приемы при вышибании долга квалифицируются по статье 200 УК РФ (самоуправство). В пиковой ситуации вышибалы срок получат небольшой – год, максимум два. Однако практика говорит о том, что бандиты берутся за вышибание реальных долгов не очень охотно. Опять-таки следует помнить, что в случае, когда бандиты берутся за возвращение долга, они работают не на бизнесмена, а на себя.

С другой стороны, любое обращение за нестандартными услугами к бандитам – это билет в один конец. Совместный криминал сплачивает лишь равных. «Легальный» же человек, обратившись с криминальной просьбой к бандитам, попадает в полную от них зависимость. В свое время один довольно известный в Петербурге чиновник очень обиделся на некоего журналиста и решил обратиться к бандитам с просьбой проломить писаке голову. Бандиты записали на пленку разговор с заказчиком, дали ему эту запись прослушать и спросили, хочет ли он, чтобы эта запись попала в редакцию одной из петербургских газет…

На убийства, особенно на заказные, питерские бандиты идут крайне неохотно.{ Это в кино все легко и просто, а в жизни вопрос убийства, как правило, упирается в конкретного исполнителя. Брать же на себя расстрельную статью никто особенно не хочет. Однажды в некоей группировке обсуждали беспредел одного зарвавшегося лидера. Молодые шумели, волновались: «Беспредел! Валить его, козла, надо!» Авторитет оборвал базар одной фразой: «Валить, говорите? Хорошо. А кто валить-то будет? Кто больше всех горланил? Ты и будешь валить! Или передумал уже?!» И сидел самый горластый тихо-тихо, засунув язык в задницу (извините за фольклор).} Как правило, наемные убийцы – это особый клан, на который бандиты могут лишь вывести заказчика за комиссионные. Стоимость услуг профессионалов – от 4–5 тысяч долларов. Услуги дилетантов могут стоить дешевле, но, по большому счету, обходятся дороже…

Услуги бывают действительно самыми разными. Например, к бандитам обращаются с просьбой навести порядок среди дворовой шпаны. Или утихомирить буйных соседей-алкоголиков, или даже просто заставить дворников подметать двор. Одна известная петербургская банда помогала избавить детей богатых родителей от пагубной привычки к алкоголю и наркотикам. «Детишек» вывозили на отдаленный хуторок в Ленинградской области, били каждый день и приучали к нелегкому крестьянскому труду. Еще более нестандартная услуга была оказана в конце 1993 года некоему крупному спекулянту. По его просьбе бандиты «похитили» его жену и ребенка на неделю, которую «безутешный» муж и отец провел в объятиях своей секретарши.

В любом случае просить бандитов сделать что-то не совсем законное – это все равно что идти на охоту с волком, который может броситься на дичь, а может – и на охотника. Впрочем, каждый сам выбирает свою судьбу…

Если не заниматься самообманом, приходится констатировать, что более 90 процентов сектора частного бизнеса в России так или иначе связаны с миром бандитов или воров в законе.{ В последние годы в этом плане ситуация, конечно, изменилась. И изменилась все-таки в лучшую сторону. Однако оценить нынешнее процентное соотношение достаточно сложно. Правда, в одном из источников за 2000 год мне, в частности, встретилась цифра в 75–80 %, однако, каким образом она была получена, сказать сложно.} Произошло это по разным причинам, в том числе и потому, что бизнесмены и правоохранительные органы очень долго видели друг в друге врагов. Кроме того, в условиях совершенно свинской законодательной базы современной России быстро и результативно решать вопросы могут зачастую лишь криминальные структуры. Оттого и возник этот жутковатый симбиоз бизнеса и организованной преступности.

Однако он не вечен. Уже сегодня многие солидные фирмы начинают чувствовать объективные неудобства от своей отягощенности бандитизмом: западные партнеры порой не контактируют с такими фирмами, зная, что они связаны с организованной преступностью (на Западе очень берегут свою репутацию).

Если мы идем к цивилизованному миру, то когда-нибудь придем и к западной практике, в которой крупные и мелкие предприниматели предпочитают сотрудничать с полицией, а не с криминальными структурами. Это произойдет и у нас – в будущем. А пока мы существуем в мире диком, в котором есть законы писаные, но не соблюдаемые, и неписаные – по которым живут. Эти неписаные законы совсем необязательно принимать и уж тем более необязательно следовать им. Но знать их надо, чтобы не оказаться однажды с закрытыми глазами на краю обрыва…