Александр Анушкин ХОРУНЖИЙ ТРОФИМОВ Биографический очерк

Как-то ялтинскому журналисту-книголюбу А. И. Анушкину местный фотограф А. И. Рябцов подарил комплект еженедельного приложения к газете «Русский листок» за 1905 год. Любопытный сам по себе, еженедельник заинтересовал книголюба владельческим книжным знаком — овальной печаткой, на которой значилось: «Из книг Муратовой Е. М. № 3826». Кто она? Затем в фондах городской библиотеки и в некоторых личных библиотеках ялтинцев были обнаружены другие книги с той же печаткой. Начались поиски. Они привели в краеведческий музей, в областной архив, на квартиры ялтинских старожилов, и выяснилось: поселившийся в Ялте перед войной М. В. Трофимов, будучи человеком преклонного возраста, заказал для книг своей библиотеки печатку с именем жены Е. М. Муратовой. В результате дальнейших поисков, занявших несколько лет, и вырисовалось все то, о чем рассказано ниже.

(От редакции «Уральского следопыта»)

В его мальчишеской натуре уживались две крайности: то он часами сидел на берегу Деркула и наблюдал, как тот струится меж кустов, поспешая к Уралу-реке, мечтал, что хорошо бы проплыть до моря-Каспия, а там — еще дальше, то вдруг, словно очнувшись, наскоро сбрасывал одежонку и с озорным гиканьем бросался с берега в прохладную гладь речушки, нырял на дно, проплывал несколько минут под водой…

— Наш дом и сад находились по соседству с усадьбой Трофимовых, — рассказывает жительница Уральска А. Д. Залмунина. — Отец мой был человеком вспыльчивым и, случалось, сгоряча бросал в речку все, что попадало под руку. А находившийся поблизости Миша Трофимов, словно того и ждал — мигом раздевался и нырял в Деркул за нашим добром. Вытащит миску или ложки, передаст их нам и с усмешкой скажет отцу:

— Так, дядя Миша, и без посуды можете остаться, да и речку засорять нельзя.

Любил он слушать рассказы отца, бывалых людей о войне и походах, а особенно — предания о Степане Разине и Емельяне Пугачеве.

Кончил начальную школу. Довелось поучиться и в гимназии, полного курса, однако, не прошел — плата за обучение была не по карману отцу-казаку. Но годы учебы не прошли даром.

А там закрутилась жизнь в безостановочном вихре событий.

В 1892 году Михаила Трофимова призвали на воинскую службу. Как грамотея назначили войсковым писарем.

1895 год. Зачислен в 3-й Уральский казачий полк.

В том же году зачислен юнкером Оренбургского училища.

В 1897 году, по окончании училища, прикомандирован к уральской учебной команде.

1898 год. Произведен в хорунжии. Откомандирован вместе с казацкой сотней в Маньчжурию на охрану Восточно-Китайской дороги.

И вдруг в Уральске перестали получать вести от Михаила Трофимова — как в воду канул. Через несколько лет отыскался след уральца в далекой африканской стране — Абиссинии.

Как же туда попал казак?

В Чите забастовали рабочие. На помощь жандармерии власти решили бросить войска — казачью сотню Трофимова. Но хорунжий воспротивился этому. Более того, он встал на сторону стачечников и в схватке с карателями выстрелом из пистолета убил жандармского полковника.

Трофимов скрылся, а затем нелегально перешел границу. Абиссинию он выбрал не случайно. Об этой стране «черных христиан», как ее называли тогда в России, он немало слышал и читал, знал, что в Абиссинии обосновалось несколько его земляков, в частности, поручик запаса И. Ф. Бабичев, служивший у раса Маконена советником.

В Абиссинии по протекции Бабичева Трофимов получил от раса Маконена небольшой участок земли близ города Харара и занялся огородничеством. Его жена, Любовь, медик по специальности, стала лечить крестьян-эфиопов.

Туземцы и двое пришельцев из далекой северной страны подружились. Только вот с феодалом не ладились отношения. И Трофимову пришлось расстаться с арендуемым участком. В августе 1906 года он переехал в усадьбу Бабичева в окрестностях Аддис-Абебы. И здесь Трофимов занялся своим делом — огородничеством и садоводством.

Опытами русского заинтересовались в министерстве земледелия Эфиопии. Не раз и не два к Трофимову наведывались чиновники, а в мае 1908 года пригласили его к министру. Тот предложил уральцу пост государственного агронома одной из провинций. После недолгого раздумья Трофимов согласился, переехал на новое место и занялся совершенно необычным для себя делом — насаждением кофейных плантаций. Дело пошло на лад. Русский поверенный в Эфиопии Б. Чемерзин писал в Петербург:

«На обязанности М. Трофимова лежит разведение кофейных деревьев… Ныне, по словам очевидцев, благодаря его трудам имеется уже до 30 000 рассад кофейных деревьев».

Сейчас экспорт кофе составляет шестую часть общего товарооборота Эфиопии и приносит ей свыше половины валютной выручки. У истоков этой ведущей отрасли страны стоял русский казак — Михаил Трофимов.

Но вернемся к донесению Чемерзина. Он пишет о Трофимове:

«…службой и жизнью в Абиссинии доволен… По личным своим качествам М. Трофимов представляется человеком трудолюбивым, обладающим достаточными познаниями в огородничестве и садоводстве и вообще в сельском хозяйстве».

Прекрасные отношения у Трофимова и его жены устанавливаются с рабочими кофейных плантаций, с окрестным населением. Общительные и внимательные, они пользовались большим уважением. При встрече эфиопы почтительно приветствовали их.

— Ендеми аддеру! — Доброе утро!

О храбрости и находчивости Трофимова ходили легенды. Туземцы рассказывали, как Росс хаким не испугался бегемота, невесть как попавшего на плантацию, как метким выстрелом сразил леопарда…

Таким образом, местонахождение хорунжего Трофимова было известно. Да он и сам теперь писал письма на родину. Вспомнили о нем и в Уральском войсковом штабе. Здесь хорунжего Трофимова взяли на учет, якобы он «в запасе, без должности».

Личностью Трофимова, его деятельностью и связями интересуются царские осведомительные органы. 22 августа 1915 года сменивший Чемерзина русский поверенный в Эфиопии Виноградов в секретной депеше сообщал в Петроград, что в высказываниях о политике царизма «русский подданный М. Трофимов показал себя с очень и очень некрасивой стороны».

В 1916 году Трофимов получил приказ войскового штаба явиться в часть к 20 июля. Он решил подчиниться приказу и в срок прибыл в Уральск. Начальство, то ли закрыв глаза на происшедшее 15 лет назад, то ли еще по каким соображениям, не применило санкций к Трофимову. Он был назначен командиром казачьей сотни и отправлен на юго-западный фронт.

Воевал хорунжий Трофимов честно, но — прав был поверенный Виноградов — политики царизма не разделял, более того — осуждал ее. Трофимов на фронте убедился, что в сущности своей мировая война антинародна, что сам царизм прогнил, изжил себя. На фронте Трофимов сблизился с большевиками, а в сентябре 1917 года вступил в партию.

Снова — калейдоскоп событий.

После Октября 1917 года большевик Трофимов в Уральске — строит в родном краю новую жизнь. Но власть здесь захватывает белогвардейский казачий округ, опирающийся на кулачество. Его жену, спутницу скитаний по Африке, убивает белогвардейский офицер. Казацкая старши?на, обвинив Трофимова в «красной пропаганде», арестовывает его и заточает в тюрьму. Красная Армия, освободив Уральск от белогвардейщины, освобождает и Трофимова. Его назначают областным военным комиссаром.

Апрель 1919 года. Уральск снова в беде — город окружили белогвардейские части. Героическая оборона продолжалась несколько месяцев. 11 июля кольцо бело-казачьей осады разорвала легендарная 25-я дивизия В. И. Чапаева.

Областной военком Трофимов в гуще событий. Он занят мобилизационными делами, заботой о пополнении рядов Красной Армии. В октябре его назначили начальником Упроформа — учреждения, ведавшего формированием и обучением воинских частей.

Трофимов часто бывает в Чапаевской дивизии, встречается с прославленным командиром, с комиссаром дивизии Д. А. Фурмановым. Впоследствии Фурманов подарил Трофимову первое издание повести «Чапаев» с дарственной надписью.

В мае 1920 года, когда Чапаевская дивизия перебрасывалась на борьбу против панской Польши, в ее рядах командиром кавполка был М. В. Трофимов. Комдив И. С. Кутяков, скупой на похвалы человек, не раз скажет о Трофимове как о мужественном, честном и исполнительном командире.

Отгремела гражданская война. М. В. Трофимов демобилизовался, стал работать директором садово-огородного хозяйства «Дагомыс» в Сочи.

Свое увлечение — собирать книги — он не забыл. Может, эта его страсть и звала его всегда в дорогу? Он мечтает объехать весь Урал — от Карского моря до Каспийского, побывать на Крайнем Севере, еще раз на Дальнем Востоке…

И вот наконец вместе с женой Елизаветой Максимовной Муратовой он отправляется в дальний рейс на китобойной флотилии «Алеут».

После плавания Трофимов недолго отдыхал — работал на комбинате «Массандра» в Ялте. Снова его потянуло в путь, на сей раз — в Якутию.

Библиотека Трофимова росла. Номера на экслибрисе приблизились к десяти тысячам. Ранние издания «Классики революционной мысли», трудов В. И. Ленина, Плавт и Плутарх, Шекспир и Байрон, Пушкин и Некрасов, Мамин-Сибиряк и Горький, Бажов и Островский, сочинения историков и естествоиспытателей, литература по искусству — широкими были интересы бывшего хорунжего Трофимова. Собирал он и редкие книги. В библиотеке были прижизненные издания А. С. Пушкина, декабриста А. Бестужева-Марлинского, журналы начала XIX века, сборники «Знания», первые советские издания, книги с автографами…

Началась Великая Отечественная война. Нависла угроза оккупации Крыма. Трофимов готовился к эвакуации, упаковал книги. Но выехать не удалось — фашисты заняли Ялту.

По рассказам ялтинцев, переживших оккупацию, к Трофимову часто приходили советские люди — почитать книги, побеседовать, поделиться мыслями, а главное, узнать свежие новости: приемный сын Трофимова Степан, работавший шофером, доставал подпольные советские газеты и листовки, сводки Совинформбюро.

Гитлеровцы пронюхали о Трофимове и его библиотеке. Стало известно, что Трофимов находился в дружеских отношениях с городским головой Н. С. Анищенко, которого немцы расстреляли в 1943 году за связь с крымскими партизанами. В начале 1944 года гестаповцы нагрянули на квартиру Трофимовых, арестовали их, разгромили библиотеку.

Дочь ялтинского партизана В. А. Чистова, случайно оказавшаяся с другими жителями города свидетельницей ареста патриотов, вспоминает:

Один из гестаповцев спросил Трофимова:

— Ви есть коммунист?

На это Михаил Васильевич громко ответил:

— Был коммунистом, есть коммунист и умру коммунистом!

М. В. Трофимова и Е. М. Муратову допрашивали, пытали. Перед бегством из Ялты гитлеровцы зверски казнили их.