В записную книжку

В записную книжку

Здоровому человеку диеты не нужны. Просто нужно всегда помнить об одном из законов здорового питания: количество поступающей за сутки с пищей энергии должно соответствовать количеству расходуемой энергии. Если этот баланс сохраняется нулевым, то изменения веса не происходит.

На встречу мы приехали без опоздания, потому что Ириска жестко контролировала процесс и без конца смотрела на часы. Так что шопинг не затуманил нам мозги, как обычно, и мы прекрасно понимали, на каком мы свете и сколько сейчас реально времени. Когда я увидела толпу хорошо одетых, ухоженных и улыбающихся женщин, то начала немного волноваться. Мы вошли в фойе кинотеатра, и я сразу направилась к зеркалу. Внимательно оглядев себя, осталась, в принципе, довольна. Брючный костюм выглядел элегантно, а сочетание его голубой ткани с ярко-синим в белый горошек топом – классическим. К тому же голубой подчеркивал мой загар. Я поправила отросшую челку, цепко глянула на слегка подкрашенные глаза, потом перевела взгляд на губы с остатками светло-коралловой помады.

– Чего ты тут застряла? – услышала я тихий голос Ириски. – Пошли в туалет, приведем себя в порядок. А то скоро всех пригласят в зал.

В туалете оказалось много таких же, как мы, желающих привести себя в порядок. Ириска с некоторыми поздоровалась. Меня занимало то, что почти все женщины выглядели в одном стиле и были одной возрастной категории – от тридцати до пятидесяти. Но все были приятными, милыми, улыбчивыми, оживленными и симпатичными.

«Видимо, в этой фирме существует негласный фейс-контроль. Хотя дело даже не в природных данных, а в особом выражении лица и манере общаться, – подумала я, наблюдая, как две дамы расцеловались и начали вполне искренне спрашивать друг друга о самочувствии. – У всех присутствующих даже выражение глаз одинаковое. И у всех они сияют внутренней радостью».

Я глянула на Ириску, которая в этот момент раскланялась с какой-то высокой статной женщиной. Ириска тоже выглядела соответственно, ее глаза искрились радостью, губы приветливо улыбались.

Когда нас пригласили в зал, я увидела, что почти все ряды заняты. Мы остановились.

– Ирочка, иди сюда! – услышала я и повернула голову.

С пятого ряда встала женщина, показавшаяся мне знакомой. Это была Людмила, директор Ириски. Мы пробрались к ней и уселись рядом. Людмила радостно со мной поздоровалась и выразила удовольствие по поводу моего прихода.

– Сегодня будут очень интересные сообщения о новых препаратах, – сказала она.

И Ириска, к моему удивлению, послушно закивала и достала из сумки толстую общую тетрадь.

– В перерыве будет чаепитие, – продолжила Людмила, одобрительно глядя на Ириску. – Можно будет бесплатно попробовать наш новый чай, который нормализует обмен веществ. Особенно он полезен для женщин бальзаковского возраста, – улыбнулась она и посмотрела на меня. – А потом мы услышим выступления наших менеджеров и консультантов.

– Как здорово! – восхитилась Ириска.

В этот момент на сцене появились две женщины, и присутствующие зааплодировали. Они поздоровались и пожелали всем здоровья. Потом, к моему изумлению, одна из них достала из сумочки флакон и начала брызгать им в зал. До нас дошел сладкий аромат духов.

– Это те новые духи, помнишь? – зашептала Ириска мне на ухо. – Вдыхай! Они лечат.

Меня разобрал смех, но я сдержалась и кивнула. Ириска откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Ее лицо выражало блаженство. Но когда одна из женщин, которая представилась как платиновый директор компании, начала рассказывать о новых препаратах, она тут же выпрямилась и начала прилежно конспектировать. После ее довольно утомительной лекции на сцену вышла другая женщина. Она оказалась врачом-эндокринологом, работающим в одном из центров. Ириска перевернула страницу и приготовилась записывать. Врач начала рассказывать о действии препаратов на эндокринную систему, и скоро я начала скучать.

Мысли почему-то унеслись к Нику. Я вновь вспоминала свою поездку, удивляясь в душе собственной безрассудности, его лицо, его глаза, смотревшие на меня совсем по-другому, чем раньше. Нет, он не был ни холоден, ни безразличен. Ник казался отстраненным, словно я была на одной планете, а он на другой. А вот девчушка Поля явно находилась на его планете. Я почувствовала необоснованный укол ревности и улыбнулась глупым мыслям. Ведь Поле на вид было лет 14—15, хотя она уже вполне сформировалась. Но я видела, как она смотрела на Ника, как тянулась к нему. Правда, с его стороны не было никаких намеков, что она его интересует как девушка.

– А сейчас, милые дамы, просим в фойе, – услышала я и открыла глаза. – Там вас ждет наш удивительный чай.

– Ты спишь, что ли? – услышала я недовольный шепот Ириски. – Столько всякой полезной информации! Нужно сейчас же приобрести этот новый чай. Он просто творит чудеса!

– Не слишком ли ты очарована? – резонно заметила я и встала.

– Ты просто не видела ролики нашей компании, – заметила Ириска и начала вслед за мной пробираться между сиденьями. – Там материал, как действуют препараты. Причем снято в медицинских центрах разных стран.

«Ах, еще и видео! – подумала я. – А ведь все это напоминает психологическое зомбирование. Хотя, возможно, многие иностранные компании так работают. Ведь преданные делу и восхищенные продуктом сотрудники рьяно продвигают его на рынке. И всем это выгодно. Сотрудники получают свои проценты, а компания – доходы».

– Ну как вам встреча в целом, Оленька? – спросила в этот момент Людмила, выходя из рядов за Ириской.

– Очень интересно, – вежливо ответила я. – Познавательно.

– Сейчас чай будем пить, – сказала она. – Из вас получился бы отличный консультант.

– И я это говорю, – встряла Ириска. – Но Оля пока не созрела.

– Вы контактная, приятная в общении, умная и воспитанная женщина, – продолжила Людмила. – Такие кадры очень ценятся в нашей компании. К тому же вы отлично выглядите, а это одна из составляющих успеха. Консультант должен отлично выглядеть, тогда клиент доверяет ему.

Я начала напрягаться. Эта массированная атака раздражала. Людмила тут же почувствовала это и, мило улыбнувшись, заметила:

– Но все приходит в свое время. Это закон жизни. Так что, как будете готовы, Ирина с удовольствием заключит контракт с вами.

– Я с удовольствием, – закивала Ириска.

Мы вышли в фойе. Пока мы сидели в зале, оно кардинально преобразилось. Несколько длинных столов занимали середину. На них стояли блестящие самовары и белые фарфоровые чашки. Коробки с шоколадными конфетами были уже открыты. Женщины подходили к столам, наливали чай и разбредались по фойе с чашками в руках. В углу я увидела отдельный стол, на котором стояли коробочки с чаем. Ириска налила мне чашку, потом себе. Я с подозрением понюхала чай, но он был ароматным и на вид обычным зеленым. Я попробовала. Приятный травяной вкус ни о чем мне не сказал.

«И что в нем такого уж особенного? – с недоумением подумала я и взяла конфету из коробки. – Чай как чай! Напоминает дешевый китайский».

– Очень интересный вкус! – заметила в этот момент Ириска. – И ты не представляешь, сколько всего в нем нового, полезного, необычного. Это просто эликсир здоровья! И в нем также содержится эта уникальная биодобавка из водорослей Мертвого моря. Она восстанавливает организм изнутри.

– А ты уверена? – с сомнением спросила я.

– Ты что, не слышала выступление эндокринолога? – возмутилась она и даже чай пить перестала. – Тебе же русским языком говорили о чудесных исцелениях, о том, что это подтверждено лабораторными анализами.

– Возможно, – ответила я.

– Хочу купить этот чай, – решительно проговорила Ириска и двинулась к столику.

Я последовала за ней. Девушка-продавец только что отпустила предыдущего покупателя и приветливо нам заулыбалась. Ириска назвала ей свой номер, девушка сверилась по списку, кивнула и спросила, сколько мы будем брать. После краткого, но мучительного раздумья, во время которого я так и видела, как здравый смысл Ириски борется с ее желанием купить побольше, она, наконец, решила, что ей хватит пяти коробочек. Продавец на калькуляторе подсчитала сумму и показала ее Ириске. Та энергично закивала и достала кошелек. Я же, увидев эту фантастическую цифру, на миг потеряла дар речи.

«Какой смысл зарабатывать, если потом все это тратится на препараты своей же компании? – подумала я. – И надо бы еще этого чайку попить на халяву. Знание, что он столько стоит, сейчас наверняка изменит его вкус!»

Улыбаясь этим мыслям, я наблюдала, как Ириска расплачивается, как девушка укладывает товар в фирменный пакет с логотипом компании.

– Вам сколько? – спросила в этот момент девушка с дежурной улыбкой на лице. – И ваш номер, пожалуйста.

– Я не беру, – тут же сказала я и отошла от стола.

Довольная Ириска, шурша пакетом, последовала за мной.

– Ты офигела – покупать это за такую нереальную цену? – прошептала возмущенно я. – И зачем тебе такое количество? Ведь в коробочке, насколько я поняла, сорок пакетиков!

– Тетка Левы, с которой я ездила в центр, просила привезти ей какой-нибудь наш чай. Да она счастлива будет купить у меня. Посчитай, сколько я получу на разнице!

– Не знаю, Ириска, – после паузы, во время которой мы наливали чай из самовара, сказала я. – Все-таки она твоя хоть и не прямая, но все же родня. Мне было бы как-то неудобно брать с нее такие деньги, да еще и зарабатывать на «разнице», как ты говоришь.

– Это бизнес, Оля, – серьезно ответила она. – И на Западе так все работают. Я приехала сюда, купила товар, потом отвезу ей прямо на дом, проконсультирую, как правильно пользоваться продуктом. А ведь это мое личное время, мои силы. И это стоит денег, не находишь?

– Возможно, – тихо ответила я.

«И чего я, в самом деле? – думала я, идя вслед за Ириской в зал, потому что нас пригласили на вторую часть встречи. – Она так зарабатывает, это, судя по всему, приносит ей удовольствие, никому вреда от этого нет. И разве я вправе судить? К тому же, действительно, время – деньги. Это всем известно. А тетка Левы еще та штучка! Она насмерть может заговорить кого угодно».

– И как вам, Оленька, наш новый чай? – спросила в этот момент Людмила, которая уже сидела на месте.

– Вкусный, – ответила я, усаживаясь рядом с Ириской.

– Но вы, я вижу, не купили, – продолжила она.

– Это для меня очень дорого, – спокойно ответила я.

– У меня здесь осталось десять пакетиков от презентации, – неожиданно сказала она. – Возьмите, это вам.

– Здорово! – восхитилась Ириска. – Но я тоже хотела Оле предложить десяток на пробу.

– Что ж, замечательно, – невозмутимо проговорила Людмила. – Значит, у Оленьки будет уже двадцать пакетиков, а это половина курса.

– Спасибо, – растерянно ответила я и взяла бумажную упаковку.

– А я тебе дома отдам, – улыбнулась Ириска, но я незаметно толкнула ее коленом, и она хихикнула.

Тут началась вторая часть, мы замолчали и устремили взгляды на сцену. Вначале выступал врач-диетолог. Потом вышла худощавая женщина и начала дрожащим от волнения голосом рассказывать, как она стала консультантом, а потом и менеджером компании. Оказывается, она долгое время пробовала самые различные диеты, потому что пребывала в твердой уверенности, что все ее неудачные романы – результат ее избыточного веса. В конце концов у нее развилась анорексия, она чуть не умерла и попала в больницу с весом 35 кг при росте 164 см. Она лежала там полгода. Когда смогла есть и вес начал набираться, выписалась домой. Еще полгода ходила на консультации к психологу. Но все равно внутреннее состояние оставляло желать лучшего. И вот она случайно познакомилась с консультантом этой фирмы, заинтересовалась, прошла обучение. И очень многое переосмыслила. И сейчас с успехом работает, восстановила вес, познакомилась с мужчиной, с которым счастлива уже полгода, и все в жизни у нее хорошо. В зале начали аплодировать, у некоторых женщин были влажными глаза. Я заметила, что она в своей речи ни разу не упомянула, что ей помогли именно препараты компании, а делала упор на психологическую помощь.

«Еще бы! – думала я, наблюдя за реакцией женщин на ее рассказ. – Что-что, а атмосфера здесь воодушевляющая, и делается все, чтобы ее поддерживать».

Тут на сцену вышла, как я поняла, ее директор, сообщила, что у ее «любимого менеджера», так она выразилась, к сегодняшнему дню набраны нужные очки, и она становится директором. Все дружно зааплодировали. Тут же был вручен диплом директора в красивой золотой рамочке и под стеклом и пышный букет цветов в нарядной упаковке. Я видела, что все счастливы. Ириска так растрогалась, что даже всхлипнула. Когда все закончилось, мы вышли на улицу. Я заметила, что многие женщины садятся в свои машины, и это были отнюдь не «Жигули». Людмила попрощалась с нами на лестнице и уехала с кем-то из директоров. А мы отправились к метро.

Мания похудания, охватившая женское население планеты за последние полвека, постепенно превращается в некое подобие эпидемии. Исследования, проведенные в Великобритании, показали 6000 новых случаев анорексии только за этот год.

Все началось с моды голливудских звезд на нулевой размер. Актрисы обратили внимание, что на экране они выглядят полнее, чем в жизни, что он им прибавляет килограммов пять несуществующего веса. И решили стать стройнее, чтобы в фильмах не выглядеть «толстухами». И «достройнились» до нулевого размера. Но все дело в том, что такой размер подходит для девочки, но не для взрослой женщины. Несмотря на это, нулевой размер стал довольно распространенным явлением в Голливуде. Этот размер предполагает объем груди 80 сантиметров, объем талии – 58, бедер – 86 сантиметров. Для сравнения, средний объем талии восьмилетней девочки составляет 56 сантиметров. Однако Kate Bosworth, Teri Hatcher, Renee Zellweger и Amy Winehouse носят одежду такого размера. Но на самом деле столь невероятная худоба только вредна здоровью женщин.

Доказательством этому служит ситуация со многими известными актрисами и моделями, которые серьезно пострадали от анорексии. Николь Ричи, к примеру, пришлось лечь в специальную клинику, чтобы набрать вес. Без помощи психологов и врачей у нее это не получалось. Милла Йовович призналась в одном интервью, что врачи запретили ей иметь ребенка именно из-за недостаточного веса и что она делает сейчас все, чтобы исправить это положение.

Анорексия (нервная) – это заболевание, характеризующееся потерей веса, чрезмерным страхом полноты, искаженным представлением о своем внешнем виде и глубокими обменными и гормональными нарушениями. Возможны также утрата аппетита, прекращение менструаций, повышенная физическая активность, а иногда и усиление аппетита с искусственно вызываемой после еды рвотой, излишняя озабоченность пищей и ее приготовлением, приступы обжорства и стремление к похуданию. Больные зачастую упорно отрицают наличие у себя каких-либо связанных с приемом пищи нарушений. К врачу их, как правило, приводят родственники, обеспокоенные их значительным похуданием. Лишь у части больных имеются соматические жалобы, обусловленные осложнениями (повреждения опорно-двигательного аппарата в результате физических нагрузок, сердечно-сосудистые нарушения вследствие голодания и гипокалиемии).

Болеют в основном девушки. Пик заболеваемости приходится на подростковый возраст.

Как показали долгосрочные наблюдения, летальность при нервной анорексии достигает 15 процентов (в отличие от традиционно принятых 5 процентов). Примерно в половине случаев причиной смерти является самоубийство – это еще раз говорит о том, что при нервной анорексии выражены эмоциональные расстройства и что в каждом случае необходимо оценить риск самоубийства.

В настоящее время проводятся многочисленные исследования, направленные на выяснение роли биологических факторов, гормональных или нейрохимических, в патогенезе данного состояния. Но первопричина возникновения этого заболевания все еще до конца неясна. Остается, в частности, невыясненным, почему она практически не встречается среди малообеспеченных слоев населения или у представителей черной расы.

Резко участившиеся случаи заболевания нервной анорексией ученые объясняют сформированным СМИ стереотипом красоты суперстройной фигуры. Причем идеалы красоты давно уже перешагнули грань между физиологической нормой и нездоровьем. Американские ученые, исследуя массо-ростовой показатель участниц конкурса «Мисс Америка» за последние несколько десятков лет, обнаружили, что в первые десятилетия существования конкурса этот показатель практически всегда укладывался в нормальный диапазон (20—25). Однако к концу XX столетия соотношение масса – рост участниц шоу стало неуклонно приближаться к критической отметке 18,5. Последняя, согласно критериям, разработанным экспертами ВОЗ, уже однозначно соответствует дистрофии.

Восемнадцатилетняя Элиана Рамос, работавшая в одном из престижных модельных агентств Аргентины, была обнаружена мертвой в своей спальне в столице Уругвая Монтевидео. Официальной причиной смерти назван сердечный приступ, однако СМИ тут же связали гибель модели с анорексией. И во многих изданиях промелькнула следующая фраза: «наиболее вероятным диагнозом является истощение». Элиана, известная в мире моды как Эль (Elle), начала модельную карьеру в шестнадцать лет вслед за старшей сестрой Луисель (Luisel) и пережила ее всего на несколько месяцев. Двадцатидвухлетняя Луисель Рамос скончалась от сердечного приступа в августе 2006 года. Она упала прямо на подиуме. Отец девушки рассказал, что, стремясь похудеть, она не ела ничего, кроме салата-латука и диетической колы.

За гибелью Луисель последовала смерть от анорексии бразильской манекенщицы Анны Каролины Рестон (Ana Carolina Reston). Девушка двадцати одного года, работавшая на показах Джоржио Армани (Giorgio Armani), сидела на диете из яблок и помидоров. По словам врачей, из-за анорексии у нее быстро развилась внутренняя инфекция, с которой истощенный организм девушки не смог справиться – отказали почки.

Серия смертей среди моделей спровоцировала во многих странах мира обсуждение вопроса, насколько этично использование в показах мод неестественно худых девушек. В Мадриде пять манекенщиц были отстранены от участия в модном шоу из-за излишней худобы. Активно борются с опасным стереотипом в Бразилии, запрещая выставлять на витрины магазинов одежду маленьких размеров.

Как считают медики, непрекращающаяся пропаганда дистрофичного эталона красоты с голубых экранов может нанести серьезный вред здоровью наций.

Когда я приехала домой, сонная Катя сообщила, что мне несколько раз звонил Антон на домашний.

– Ты, мать, когда исчезаешь вот так неизвестно куда, то хоть бы телефон не отключала, – недовольно заметила она. – А то поклонники нас достают.

– Не ворчи! – улыбнулась я. – А то я сегодня узнала, что ворчание неизбежно старит. Я была на корпоративной встрече с тетей Ирой. Все это оказалось дольше, чем я рассчитывала. А там настоятельно просили отключить телефоны, понимаешь? Где Варя? – перевела я разговор.

– У своего решила остаться ночевать, – ответила Катя и зевнула.

Она молча смотрела, как я снимаю обувь, потом потащилась за мной в комнату. Плюхнувшись на диван, заулыбалась.

– А что, этот твой Антон всегда такой психованный? – после паузы поинтересовалась она. – Начал мне выговаривать, почему я так поздно тебя отпускаю и одну. И кто из нас мать после этого? Потом предложил приехать и ждать тебя возле метро.

Я вздохнула, повесила костюм в шкаф и раскрыла пакет.

– Ух ты! – мгновенно забыла об Антоне Катя и бросилась ко мне. – Вот это комплектик! Супер! Примерь, мать!

– Отстань! – улыбнулась я, прикладывая к себе черный прозрачный с красными шелковыми розами халат, который я сегодня купила, и глядя в большое зеркало.

– Тебе идет, – заметила Катя. – Дай примерю!

Она схватила рубашку и натянула ее на себя.

– Не великовата? – поинтересовалась я.

– А такие моего размера были? – спросила Катя, подхватывая слетающие с плеч лямочки.

– Нет, – не задумываясь, ответила я. – И вообще, это для таких дам, как я.

– Это почему еще? – удивилась Катя, снимая рубашку и аккуратно вешая ее на плечики.

– Тебе двадцать один год, – улыбнулась я ее явному огорчению. – Нужно что-нибудь нежное, воздушное, светлое.

– Ага! – усмехнулась она. – Голубое и розовое, и в кружавчиках! А может, мне нравится что-нибудь более готическое!

В этот момент зазвонил домашний телефон.

– Вот видишь! – торжествующе заметила Катя. – Только ненормальный будет названивать в полночь. Ладно, я спать пошла, а ты тут воркуй хоть всю ночь.

Я сняла трубку. Это был Антон.

– Где ты была?! – нервно заговорил он. – Почему твой телефон был отключен?! С кем ты была? Я тут чуть с ума не сошел! Давно дома сижу, жду тебя, жду, даже котлет на ужин приготовил, пюре сделал. А тебя все нет! И не звонишь!

– Но ведь я и не обещала, что сегодня к тебе приеду, – стараясь говорить спокойно, ответила я, хотя от его необоснованных претензий начала раздражаться.

– Где ты была?! – закричал он на меня.

– На встрече с подругой, и не нужно так орать!

– Олечка, лапочка, я ведь волновался, не знал, что подумать! Ты могла бы меня предупредить, объяснить. Короче, я сейчас выхожу к метро и жду тебя! Еще поезда ходят, успеешь, если поторопишься.

– Никуда я не поеду! Я устала и сейчас ложусь спать, – решительно проговорила я. – Спокойной ночи!

– Оля! Я соскучился по тебе! Ну пожалуйста! – по-детски захныкал Антон. – Как я засну один? А у меня завтра трудный день, с утра репетиция, вечером выступление.

– Вот и отдохнешь в одиночестве!

– Это твое последнее слово? – сухо спросил он после паузы.

– Да, я остаюсь дома и ложусь спать.

– Тогда завтра после выступления, хорошо, зайка? Очень тебя прошу!

– Созвонимся, – уклончиво ответила я.

Когда легла в постель и закрыла глаза, то невольно начала улыбаться. Что-то было в Антоне притягивающее. Возможно, излишняя эмоциональность, открытое проявление чувств, желаний делали его таким привлекательным. Антон что думал, чувствовал, то и говорил. А ведь всем известно, что женщины любят ушами.

Но и на следующий день я к Антону не поехала. Это была пятница. И с утра мне позвонила Ириска. Первым делом она спросила, помню ли я, что мы приглашены на уик-энд, так она выразилась, в гости к Ленкиному олигарху.

– Выезжаем поздно вечером, потому что, сама знаешь, какие в пятницу вечером нереальные пробки на выезде из города, – сказала она. – Ленка нас повезет на своем джипе. Ты приедешь ко мне на «Нахимовский». Ленка заедет за нами, потом мы подберем Злату.

– И когда обратно? – поинтересовалась я. – А то тут, сама знаешь, у меня новый муж, и он оказался крайне нервным товарищем.

– Творческая личность, – хихикнула Ириска, – а значит, болен на всю голову. Лена сказала, что обратно вернемся в воскресенье днем. У нее и в воскресенье полно работы, поэтому отдыхать два полных дня она не может.

– Понятно, – задумчиво произнесла я. – Слушай, а что с собой из одежды взять?

– Вот-вот, – озабоченно ответила она, – я тоже всю ночь думала. Все-таки это сливки общества! Кто знает, в чем они там ходят. А вдруг на ужин нужно вечернее платье и украшения? Хотя Ленка сказала, что мы можем неодетыми.

– В смысле? – расхохоталась я. – Голая вечеринка?

– Оля! Вечно ты несерьезно относишься к таким важным вещам!

– Знаешь, я поеду в том, в чем мне удобно, – сказала я. – И тебе советую особо не напрягаться.

Я знала, что у Антона выступление заканчивается в десять вечера, поэтому решила позвонить ему около одиннадцати. С Ириской мы встречались почти в полночь. Но Антон сам набрал мой номер в половине одиннадцатого. Он был чрезвычайно возбужден, в трубке слышался какой-то шум, голоса, крики.

– Все, зая! – торопливо заговорил он. – Отыграли! Я уже собираюсь. Сейчас гобой уберу в сумку и могу уходить. Пусть он немного остынет. А то на улице холодно, как мне кажется. А я дома фланельку забыл, в которую его кутаю. Он же сильно нагревается от моего дыхания, вредно сразу на холод выносить. Дерево трещину может дать, тогда замучаешься клеить. И все, прощай хороший звук. Ох, и устал же я! Сейчас с ребятами пивка выпью и домой. Ты вот что, лапуль, – деловито сказал он, – подъезжай сразу на «Пражскую» и вместе домой пойдем. Хорошо? Примерно через час.

– Антон, – медленно начала я, прислушиваясь к его учащенному дыханию, к каким-то свисткам, хлопкам и крикам.

– Спасибо! Мне очень приятно! – сказал в этот момент Антон.

Я замолчала и явственно услышала звук смачного поцелуя и шуршание оберточной бумаги.

– Ну что вы! – смущенно продолжал Антон. – Я даже не в форме, гобой что-то сегодня не очень звучал. Да, спасибо! Цветы очень красивые! Мне приятно!

– Ау! – позвала я после паузы.

– Прости, Ольга! – манерно начал Антон. – Поклонницы одолели. Такой букет! Орхидеи! Ты вроде цветы любишь, так что тебе приятно будет. А мне тоже выгода! – захихикал он. – На букеты для тебя тратиться не надо. Вот подожди, увидишь, что в сезон будет. Иногда моя квартира напоминает цветочную оранжерею. Паш, погоди! – закричал он так, что я отодвинула телефон. – Я с тобой! Сейчас пиво купим! Нет, «дерево» уже свалил, я думаю. А что ты хотел?

На жаргоне музыкантов «дерево» – дирижер.

– Антон! – громко позвала я.

– Да, зая, – тут же отозвался он. – Извини, я хотел с Пашкой пойти.

– Ты занят, так что давай закончим разговор, – торопливо сказала я. – Знаешь, но сегодня никак не получится. Дело в том, что мы сейчас с девчонками уезжаем на дачу. Я думала, что это будет завтра, но решили, что ночью машин на дороге меньше. Так что едем уже через час.

Я послушала многозначительное молчание в телефонной трубке и продолжила:

– Но в воскресенье днем я вернусь. И вечером у тебя. Договорились?

Антон неожиданно всхлипнул. Я опешила. Зашуршала обертка. Видимо, он положил цветы рядом с собой. Он снова всхлипнул, потом высморкался.

– Не нужно так расстраиваться, – осторожно сказала я. – Это глупо из-за таких пустяков.

– Да?! – истерично воскликнул он. – Я так играл хорошо! Так старался! Думал, что тебя после концерта увижу. А сейчас что?! – заныл он.

И вдруг неожиданно начал смеяться. Я не понимала, что происходит. И даже захотела положить трубку. Закончив смеяться, Антон хвастливо проговорил:

– Хороший я актер? Да?! А ты и поверила, дуреха, что я плачу? А у меня просто аллергия началась на эти белые лилии, которые я сослепу принял за орхидеи. Меня еще удивило, почему они так оглушительно пахнут, ведь орхидеи, как правило, не имеют запаха. Придется этот букет кому-нибудь подарить. А, вон я вижу одну из скрипочек. Как ее зовут? Что-то запамятовал. Да и не обязан я, первый гобой, помнить по именам каких-то последних скрипок! Зайка! – закричал он. – Поди сюда.

– Ладно, я отключилась, – быстро сказала я. – А ты там разбирайся с букетами, со скрипками, зайками и всем остальным. Пока!

Я положила трубку. Потом спокойно, не торопясь, начала собираться. Антон больше не звонил.

Когда я вышла из метро, то увидела, что Лена уже приехала. Ее джип был припаркован невдалеке. Ириска стояла возле него и что-то оживленно рассказывала сидящей в кабине Лене. Я быстро подошла, поздоровалась, и мы поехали за Златой. Я усмехнулась, так как обратила внимание, что мы все были одеты в джинсу. На мне были голубые джинсы, куртка и белая трикотажная кофточка. Ириска надела синюю джинсовую юбку, а Лена была, как и я, в джинсах и курточке, только светло-розового цвета и производства какой-то известной фирмы.

«Натуру не переделаешь, – улыбнулась я, вспомнив, как мучилась Ириска перед выбором одежды. – А может, это и к лучшему. Зато мы все будем чувствовать себя удобно. Интересно, в чем будет Злата?»

Когда мы подъехали к ее дому, она уже ждала нас у подъезда. Я увидела на ней светлый брючный костюм из плотного шелка бирюзового цвета и туфли на высоких каблуках. Злата в отличие от нас оделась парадно. Лена остановила джип, Злата замахала рукой и быстро направилась к нам. Я заметила, что со скамейки, стоящей под кустами сирени возле ее подъезда, поднялся какой-то мужчина и двинулся за ней. Это оказался Костик.

– А этот что тут делает? – недовольно заметила Ириска и повернула ко мне негодующее лицо. – Он что, с нами едет?

– Понятия не имею! – сказала Лена, открывая дверь.

Мы высунулись из салона и поздоровались с Костей. Он кивнул нам, потом зачем-то заглянул внутрь. И тут же достал телефон и начал звонить. Злата тем временем забралась на переднее сиденье.

– Слышь, Антох, – заговорил Костя довольно громко, и я затаила дыхание. – Тут твоя прынцесса. И нет никаких мужиков, уверяю. Так что прекрати психовать! Девочки едут совершенно одни, говорю тебе! Так что отправляйся домой и ложись спать. Ты забыл, что подписался на выездное выступление? Завтра будь добр в шесть утра выехать. А то сбор в семь, и автобус тебя ждать не будет. Негоже Пашку подводить.

– Твой Антон донимал моего Костика весь вечер, – тихо пояснила Злата. – Звонил каждые пять минут и выяснял, точно ли мы едем за город, одни ли мы едем, к кому мы едем. Достал!

– Странно, – отчего-то смутилась я. – Он уже давно дома должен быть.

Костя в этот момент расцеловался со Златой, кивнул нам и пошел назад к дому.

– Едем? – спросила Лена и улыбнулась. – Никто ничего не забыл?

Она тронула машину с места, старательно разворачиваясь и пытаясь не задеть припарковавшегося к ней непозволительно близко маленького «Део Матисс». Злата повернулась к Ириске и стала выяснять, что она взяла с собой из одежды. А я набрала номер Антона. Он ответил не сразу, а когда я услышала его «Алло, зая!», то поняла, что он сильно пьян. Антон старался тщательно выговаривать слова, но его язык явно заплетался.

– Ты почему домой не поехал? – строго поинтересовалась я. – Ты же хотел уже давно быть дома и пораньше лечь спать. Ты же сам мне жаловался, что безумно устал.

Злата и Ириска перестали разговаривать и с любопытством на меня смотрели, явно прислушиваясь.

– Зая, лапуля, мы тут с друзьями чисто зависаем. Ты не представляешь, какой стресс все эти выступления! Сколько лет играю, а все никак не привыкну. К тому же ты отказалась ко мне приехать, лапа, – плаксиво добавил он. – А то бы я давно с тобой в кроватке был, зайка.

– Костя сказал, что у тебя завтра ни свет ни заря какая-то халтура. И когда ты успел на нее подписаться?

– Забыл тебе сказать, – после паузы, во время которой я явственно слышала визгливый женский смех, – ответил Антон. – Это вместо Пашки я еду. Он меня сегодня уговорил. Это шибко крутой лицей, располагается в каком-то шибко крутом загородном особняке, да еще и XIX века. Будем выступать перед детками богатых родителей в старинных камзолах и лабать старинную музычку, так вот! И бабла заплатят немеряно. К тому же вторым гобоем, раз плюнуть. Я особо напрягаться и не буду. Так что согласился. Только больно рано вставать нужно. Вот я и решил вообще не ложиться. Мы тут в одной кафешке круглосуточной зависаем. Ты не волнуйся, все свои, все музыканты.

– Веди себя прилично, – ответила я. – И больше не пей!

– Да я трезв как стеклышко! – с возмущением ответил Антон. – Ты прямо строгая мамаша, – захихикал он. – Ты тоже веди себя хорошо. Целую, лапа!

Закончив разговаривать, я убрала телефон в сумку. И тут только заметила, что Ириска и Злата пристально смотрят на меня и молчат. Даже Лена повернула одно ухо ко мне, краем глаза следя за дорогой.

– Вы чего? – довольно воинственно поинтересовалась я и откинулась на спинку сиденья.

– Оля! Что мы слышим? Ты вышла замуж? И за этого музыканта, друга моего Костика? – изумленно спросила Злата. – Мне Ириска что-то говорила, но я не верила.

– Почему сразу замуж? – возразила я. – Мы пока на стадии первичного ознакомления. К тому же Антон предлагает вариант гостевой семьи, что мне в принципе нравится.

– А он сам тебе как? – спросила Лена.

– Пока нравится, – беспечно ответила я. – А дальше видно будет.

– Но ведь он три раза был женат, – заметила Злата. – Тебя это не смущает?

– А мне-то что? – засмеялась я, правда, немного нервно. – Я официально расписываться не собираюсь.

– Что значит, зрелый возраст! – сказала Лена и повернула голову, оторвавшись от дороги. – Было бы тебе лет двадцать, так сразу бы в загс побежала, очаровавшись таким претендентом.

– Между прочим, девочки, – встряла Злата, – Антон не так прост, как кажется. Костик говорил, что он закончил консу с красным дипломом, потом аспирантуру, выступал во многих конкурсах, причем международных, и неоднократно становился лауреатом. К тому же сейчас рассматривается вопрос о присвоении звания заслуженного артиста России. Это мне Костик по секрету сообщил.

– «Конса» – это что? – поинтересовалась Лена.

– Консерватория, что ж еще? – удивилась Злата. – Ты лучше на дорогу смотри, а то врежемся в какой-нибудь фонарный столб.

– Обижаешь! – засмеялась Лена. – Я с пятнадцати лет за рулем.

– Да, я тоже вначале половины слов не понимала, – сказала я и улыбнулась. – А ведь в каждой профессии есть свой жаргон. Лен, ты сама-то как говоришь? «Верстак» вместо «верстальщик», «светики» вместо «осветители», «локейшн» вместо «место съемок».

– Вот именно! А еще удивляешься, – заметила Злата. – Музыканты тоже не отстают. Они, кстати, Чайковского «чайником» называют.

– Антон как-то сказал, что они играют «картинки с мусорки», – засмеялась я. – А оказалось, «Картинки с выставки» Мусоргского. А себя он причисляет к «духовенству», – добавила я, – и с гордостью говорит, что это элита симфонического оркестра.

– Духовенство? – переспросила Ириска.

– То есть попросту группа духовых инструментов, – расхохоталась Злата.

– Да, весело вам, девчонки, общаться с такими неординарными парнями, – подытожила Лена.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.