В записную книжку

В записную книжку

При беременности до тридцати лет генетические дефекты плода имеют место всего в 15% случаев. К сорока годам они достигают 25%, и в сорок пять лет это уже 50%.

Мы вернулись из леса немного уставшие, так как Антон, как оказалось, любил ходить. Он потащил меня в глубь лесного массива какими-то нехожеными тропами через довольно глубокие овраги. Шел он быстро, я с трудом за ним поспевала. Примерно через час мы оказались возле каких-то высоток.

– Ясенево, – сказал Антон. – Сейчас пивка куплю и двинемся обратно.

– Может, не стоит? Ты и так уже с утра принял. Пожалей свою печень. К тому же так хорошо прошлись!

– Я маленькую бутылочку, а то жажда замучила, – ответил он и решительно двинулся в магазин.

Скоро он появился с довольной улыбкой. Я увидела две бутылки пива, упаковку сухариков и вздохнула. Мы зашли в лес. Антон присел на поваленное бревно, открыл пиво и протянул его мне. Я взяла, сама не знаю зачем. Но пить действительно хотелось. Закусив сухариками, мы выпили по бутылке и двинулись в обратный путь.

Когда зашли в квартиру, то сразу упали в кровать. У меня ныли ноги, но настроение, как ни странно, было приподнятым. Антон тоже без конца улыбался. Он глянул на меня, потом молча начал расстегивать ширинку. Стянув джинсы, он, как был в футболке, навалился на меня, торопливо забираясь рукой под кофточку и больно тиская грудь. Его синие глаза расширились, губы улыбались. Но я вдруг начала хохотать. Он хихикнул, раздул ноздри и закрыл мне рот жадными влажными губами. Но меня буквально душил смех. Это было что-то сродни истерике. Антон стянул с меня джинсы, резко вошел, глухо застонав сквозь стиснутые зубы, но и это меня не остановило. Я корчилась под ним от хохота и никак не могла успокоиться. Антон замер, потом сполз с меня. Он приподнялся, взял с пианино сигареты и закурил.

– Извини, – едва сдерживая смех, с трудом выговорила я, – но я тут вспомнила, что какая-то негритянка родила сразу пятнадцать детей.

Антон закашлялся, посмотрел на меня расширившимися глазами и уточнил:

– Сколько?!

– Пятнадцать! – подтвердила я. – Такие маленькие все, по полкило, что ли, весом или чуть больше. Вот я и представила, что у нас сразу столько деток появляется. И как ты их прокормишь? Извини!

Я вновь начала смеяться. Антон, глядя на меня, тоже.

– Вот они подросли, – продолжала я, уже задыхаясь от хохота, – ты их всех на дудке научишь играть. А как прокормиться-то иначе такой ораве? И вы все в переходе метро стоите и дудите, такой ансамбль дудочников-оборванцев. А я дома огромный чан борща варю. Ой, не могу!

Антон, видимо, представив всю эту картину, тоже зашелся от хохота. Потом испуганно поинтересовался, были ли у меня в роду близнецы или, не дай бог, тройняшки. Я отрицательно покачала головой и снова рассмеялась, такой серьезный вид у него был. Он даже передумал заниматься сексом.

А вечером неожиданно приехали Костик и Злата. Когда они позвонили в дверь, мы сидели на кухне и пили чай.

– Кто это? – удивилась я.

– Понятия не имею, – ответил Антон и пошел открывать.

– А вот и мы! – радостно заявил Костик с порога. – Извини, Антоха, что опоздали! Ты вроде говорил к пяти подгребать, а время уже семь! Но Златка что-то долго копалась. Ох, уж эти женщины!

– Заходите! – не менее радостно пригласил Антон. – Очень ждем!

Я вышла из кухни и, увидев Злату, расплылась в улыбке.

– Вот здорово! – сказала я. – Сейчас что-нибудь соображу!

– Да мы с собой прихватили все, что нужно! – ответил Костик и протянул Антону пакеты.

Они вместе пошли в ванную, а я тихо поинтересовалась у Антона, когда это он успел их пригласить.

– А я и не помню! – рассмеялся он. – Честно! А ты разве не рада?

– Что ты! – возмутилась я. – Златка одна из моих любимых подружек! Но нужно было бы купить что-нибудь к ужину, а то неудобно. Тем более ты во всеуслышание завил, что мы их ждем с нетерпением. А у самих в холодильнике нет ничего. Все вчера с Сашкой съели.

– Ерунда какая! Сейчас сбегаю! К тому же они, и правда, все с собой принесли, – добавил Антон и начал выкладывать из пакетов бутылки с вином, мясную нарезку, банку маринованных огурцов, упаковку с селедкой.

Я начала чистить картошку. Скоро появилась Злата и стала мне помогать, а ребята ушли в комнату. Мы услышали какую-то классическую музыку.

– Ну, это надолго! – хихикнула Злата, ловко снимая кожуру с картофелины. – Твой, я вижу, тоже помешан на классике. Костик как начнет что-то мне рассказывать, а его любимый композитор Шнитке, как углубится в дебри его музыкальных экспериментов или станет подробно анализировать его произведения, я просто засыпаю, потому что половины терминов вообще не понимаю, а что понимаю, то вызывает скуку до зевоты. Но слушаю, терплю.

– Вот-вот! – засмеялась я. – Любовь – это «не когда тебе дарят букет роз и ты его молча нюхаешь, а когда тебе весь день рассказывают о достоинствах двигателя внутреннего сгорания и ты молча слушаешь». Антон тоже любит меня травить своим любимым Вагнером. А его цикл «Кольцо Нибелунгов» я уже органически не перевариваю. Кстати, а ведь это как раз он! Я слышу арию Изольды. О господи!

Я даже картошку из пальцев выронила. Злата громко рассмеялась и предложила закрыть дверь на кухню и включить радио. Что мы и сделали. Я обожаю рок-музыку, поэтому, попав на композицию «Металлики», я сделала максимальный звук. Мы закончили чистить картошку, поставили ее вариться, и я бросила на сковороду отбивные. Злата села за стол и открыла вино. Она налила мне и себе и подняла бокал.

– А этих гавриков ждать не будем? – удивилась я.

– Иди, попробуй оторви их от их любимой музыки! – хмыкнула Злата и пожала плечами. – Я даже пробовать не стану. Уже научена горьким опытом. Давай, за тебя! – сказала она. – Надеюсь, что все у вас с Антоном сложится хорошо.

Мы выпили.

– А с дочками ты его познакомила? – спросила она и внимательно на меня посмотрела. – Костик с моим сынишкой в прекрасных отношениях. Даже удивительно!

– Ну, у тебя парень уже достаточно взрослый, – сказала я. – К тому же вы живете не вместе, что тоже плюс.

– Да, то, что у наших мужчин отдельные квартиры, большое преимущество.

Злата, к моему удивлению, допила вино и тут же налила еще.

– Куда ты так гонишь? – спросила я.

– Не знаю, – улыбнулась она. – Выпить охота. Я со смены сегодня. Так надоело, ты не представляешь! Коллеги просто замучили. Женщины они, конечно, неплохие, но слушать часами обсуждения всех сериалов, которые они смотрят, всех этих «Кумпарсит», «Сеньорит» и прочих бразильских страдалиц или их бесконечные пересказы эпизодов «Дома-2», который я терпеть не могу, это стоит мне нервов! К тому же периодически пристают рабочие-молдаване, совсем охренели! Думают, если я сижу на посту ночью, то это уже повод для ухаживаний. Вчера один в час ночи пришел, принес мне – в подарок! – бутылку кока-колы, хотя его никто об этом не просил, и начал умасливать. Особенно меня поразило, что он считает, что все москвички полные дуры, что стоит только ему, такому южному горячему красавцу мужчине, пальцем поманить, как все мы упадем у его ног.

Злата говорила возбужденно, ее глаза начали блестеть, лицо раскраснелось. Я заметила, что и Антон и Костик уже стоят в дверях кухни и внимательно слушают.

– Вы чего притаились? – улыбнулась я. – Заходите!

– Нет, что за дела?! – с нарочитым возмущением заговорил Антон, садясь рядом со мной и обнимая меня за талию. – Они тут без нас начали!

– Вы слушали любимого Вагнера, – ехидно заметила Злата, – что ж мы вас отвлекать будем! Что такое мы, простые женщины, по сравнению с великим искусством этого гения?

– Это точно! – расхохотался Костик и присел за стол. – Девочкам вино, а мальчикам лучше водочки. Да, Антох?

– Само собой! – согласился Антон, тут же вскакивая и доставая из холодильника литровую бутылку дешевой водки.

Я даже содрогнулась, увидев ее.

– О! Здорово! – восхитился Костик.

– Еще картошка не готова, – заметила я.

– А мы пока селедочкой закусим, – отмахнулся Антон, разливая водку.

– За вас, мои дорогие! – громко и торжественно проговорил Костик и встал с поднятой рюмкой. – Мы поздравляем вас с созданием новой семьи! Пусть это гражданский брак, но все равно брак! Я вижу, как изменился Антон, как он старается пораньше уехать домой после выступлений. Он даже по секрету сказал мне, что хочет подготовиться к конкурсу, который состоится в сентябре в Питере. И для этого тщательно отшлифует одну вещицу. Это концерт для гобоя с оркестром Вивальди. Ну вам, девочки, это непонятно. Но это вещь! Так что, Оленька, все это ради тебя!

Мы выпили. Антон сидел красный и необычайно смущенный, что меня удивило.

– Спасибо, – тихо ответила я.

– А эти молдаване, – невпопад сказал Антон, – еще те штучки! У меня тут бригада ремонт начала делать. Видите, только кухню привели в порядок, а потом я отказался. Дороговато мне всю квартиру было делать. Так была у них девчонка с каким-то чудным именем, Кира как будто, или нет. Не помню! Так тоже глазами меня ела, просто неудобно даже было. Сама заморыш, худая, черная, как жужелица, а туда же! Ишь, думаю, шустрая какая! Приглядела себе одинокого москвича с квартирой и глазки строит. Ну прям, знаете, без комплексов товарищи! Так и норовят пристроиться за чужой счет! Да еще и жалобные истории мне рассказывала, отец бросил в младенчестве, мать пьет, вот и сбежала из дому. Ну прямо все они золушки без места! – засмеялся он.

– Вот-вот, – поддержала его Злата. – А у меня там «золушок» такой имеется. И не один! Тоже молодые парни, и так и норовят к бабам под теплый бок пристроиться. На соседнем посту к одной даже ходил, всячески ее убалтывал, златые горы обещал. А что она? Женщина одинокая, к тому же недалекая, поверила. А он потом после окончания работ исчез, да еще и деньги у нее в долг брал постоянно. Только она его и видела вместе с ее деньгами!

– Бедные вы бабы, доверчивые, – заметил Антон, и, к моему удивлению, слезы выступили у него на глазах. – Вам наплетешь с три короба, а вы и верите! Все думаете, что наконец в сказку попали.

Мы невольно переглянулись со Златой. Я видела, что Антон уже сильно захмелел. И такое заявление заставляло задуматься. Но он тут же расплылся в улыбке, обнял меня, поцеловал и ласково проговорил:

– Но тебя, моя любимая зая, я никогда не обманывал! Ты самая лучшая женщина на свете! И мне очень повезло, что я тебя встретил!

– Мне скажи спасибо! – ухмыльнулся Костик.

– Спасибо, дорогой, – с готовностью сказал Антон и начал целовать его.

Потом переключился на Злату и облобызал и ее.

– Дорогие мои друзья! – патетически воскликнул он. – Как я счастлив, что мы все вместе! Как я рад!

Костик решил, что необходимо выпить. Я начала накрывать на стол, потому что все уже было готово. Но Антон сказал, что такое событие негоже отмечать на кухне, и предложил перебраться в гостиную. Эта идея мне не очень понравилась, но Костик сразу вскочил и кинулся в комнату. Антон двинулся за ним. Я услышала стук, шум и поняла, что они раздвигают стол.

– Он всегда такой ненормальный? – спросила Злата, собирая тарелки.

– Да, – вздохнула я. – Творческий темперамент.

– И как ты его выносишь? – улыбнулась она. – Я уже устала! Шумный, дерганый, эмоциональный, слезливый. Ты его любишь, что ли, Оля?

– Не знаю, – честно ответила я. – Он, конечно, неординарная личность, талантливая, с ним необычайно интересно. И потом, понимаешь, Антон ничего из себя не строит. Он такой, какой есть. А это редко сейчас встречается, согласись. И поэтому я чувствую себя с ним легко. Я могу говорить все, что хочу, быть такой, какая я есть, и тоже ничего из себя не строить. И он все понимает. Он удивительно всех понимает, даже странно. Словно умеет заглянуть в самую глубину души.

– Да, на это мы, женщины, без сомнения ведемся, – ответила Злата. – Но пьют они немеряно. Я смотрю, и ты тоже с ним за компанию.

– Антон говорит, что когда начнется работа, то он будет употреблять намного меньше.

– Ох, Олька, даже не знаю, – вздохнула Злата. – Ты помнишь, как Костик тогда напился и даже замахнулся на меня? Я же ушла, но он уговорил вернуться. А твой выглядит еще более буйным.

– Пусть только попробует! – улыбнулась я. – Я такое терпеть не буду, ты меня знаешь. Меня никогда и никто пальцем не тронул. Первый муж как-то попытался в самом начале нашей семейной жизни замахнуться, когда мы очень сильно ругались. Но я тут же спокойно заявила, что если он хотя бы один раз меня ударит, то я на следующий же день пересплю с первым попавшимся мужчиной. А он и знать не будет. И это сработало. Он сразу руку опустил и отошел подальше. И потом, а ругались мы часто, я видела, что у него иногда руки так и чешутся, но он их убирает за спину и старается от меня отойти подальше. Помнил мое обещание!

– Девочки! – раздался в этот момент громкий голос Антона. – Несите еду! Мы стол уже разобрали!

Потом мы долго сидели, пили, болтали и даже пытались танцевать. Злата несколько раз говорила Костику, что пора и честь знать, но Антон громко возмущался и заявлял, что спрячет ключи. У него кроме верхнего английского замка имелся еще и обычный, внутренний, открывавшийся длинным старым ключом. Около полуночи Антон с чего-то решил, что самое время посмотреть порно. Костик необычайно обрадовался, но нам со Златой эта идея не понравилась. Мы ушли на кухню и принялись мыть посуду. Но скоро появился возбужденный Костик, схватил Злату за руку и потащил из кухни. Она слабо сопротивлялась, потому что уже достигла стадии опьянения, когда возбуждение переходит в сонливость. Как только они скрылись, показался не менее возбужденный Антон. Он без лишних разговоров закрыл кухню, отодвинул грязную посуду и уложил меня животом на стол. Я не сопротивлялась, так как чувствовала утомление, сонливость, перед глазами все плыло. Меня раздражал запах тарелок с остатками пищи и мокрая клеенка, но я закрыла глаза и молча ждала, когда Антон закончит. Но процесс затянулся. Когда он все-таки сполз с меня, я уже настолько устала, что хотела только одного – спать. Я даже не стала принимать душ. Когда я заглянула в гостиную, чтобы пожелать Злате спокойной ночи, они уже спали прямо на полу.

– Антон! – тихо позвала я и попыталась поднять Злату.

Она что-то невнятно пробормотала и обмякла у меня на руках.

– Это бесполезно, – заметил вошедший в гостиную Антон. – Накрой их пледом и пусть спят. Хорошо, что рано утром никому на работу не нужно.

Я посмотрела в его блестящие глаза. Он был свеж, бодр и явно хотел продолжения.

– Хочешь порнушку посмотреть? – вкрадчиво поинтересовался Антон, подходя ко мне.

– Спать хочу, – вяло ответила я и направилась в коридор.

Антон следовал за мной по пятам, дыша в затылок и периодически шлепая по заднице. Но я не реагировала. Зайдя в спальню, стянула джинсы. Антон снял с меня футболку и сразу начал мять грудь. Но я упала на кровать и тут же провалилась в сон.

Все мы в жизни играем определенные роли и носим, практически не снимая, определенные маски. И если роль деструктивна, то она разрушительно влияет на нас. Но зачастую мы уже не в силах от нее отказаться и снять маску.

Знаменитый психотерапевт Эрик Берн проанализировал одну из таких деструктивных психологических игр. Он назвал ее – игра «Алкоголик». И часто это единственная игра всей жизни. Роли в ней распределяются следующим образом: главная – «алкоголик» и второстепенные – «преследователь», «простак», «подстрекатель» и «спаситель».

Ведущая роль принадлежит самому алкоголику, и она всем известна. В роли «преследователя» выступает супруга (супруг), которая ругает алкоголика за пьянство, воспитывает, отчитывает, выгоняет из дома. Алкоголик питает не самые лучшие чувства к «преследователю», но жить без него не может. В роли «спасителя» обычно врач, который иногда «успешно» излечивает алкоголика от дурной привычки, но, как правило, ненадолго. «Простак» – это тот, кто дает алкоголику бутылку или деньги на нее. Несмотря на различные объяснения, «простак» прекрасно знает, на что алкоголику нужны деньги. Зачастую в этой роли выступает мать алкоголика, которая сочувствует своему ребенку. «Простак» вольно или невольно провоцирует алкоголика на пьянство. В этой игре непременно имеется «подстрекатель». Это закадычный друг (друзья), который предлагает «сообразить на троих». Это уже открытая провокация. По сути, любая из этих ролей – провокация, толкающая алкоголика в еще большее пьянство, мешающая ему выйти из этого состояния и главной роли. Получается замкнутый круг.

Часто жена алкоголика играет сразу несколько ролей, но в разное время. То она «простак», укладывает его спать, успокаивает его, позволяет срывать на себе зло, наливает опохмелиться. То она в роли «преследователя», ругает за пьянство, не пускает домой. То надевает маску «спасителя» и умоляет его образумиться, бросить пить, предлагает способы лечения. Бывает, что она выступает и в роли «подстрекателя», когда пьет вместе с мужем. Несколько ролей и у матери алкоголика.

Все маски этой игры имеют свои плюсы и минусы. Алкоголик удобно устроился в жизни за счет любящих его женщин, удачно манипулирует ими. На первый взгляд кажется, что плюсы только у алкоголика: все заботятся о нем, жалеют, спасают, он постоянно в центре внимания, он чувствует себя буквально центром вселенной, вокруг которого все вертится. Но без «спасителя», «подстрекателей», «простака», «преследователя» он бы и жить не смог, потому что не было бы и роли «алкоголика». Но плюсы есть и у остальных участников этой игры. Каждая женщина его по-своему понимает и прощает. Жена имеет возможность поднять свою самооценку, ведь она столько терпит от жизни, она постоянно жертвует собой во имя мужа, ее жалеют все соседи и родственники и смотрят на нее как на героиню. Мать подсознательно довольна тем, что ее повзрослевшее дитятко все еще зависит от нее, нуждается в ней, плачется ей в жилетку, просит об одолжении, что он, как ей кажется, по-прежнему неразрывно связан с ней и полностью зависит от нее, как в детстве.

Кроме удовольствия от выпивки, алкоголик получает не меньшее удовольствие от самобичевания и от того, что его распекает кто-то из его окружения. Вот для чего ему необходим «преследователь». Тот же имеет возможность дать выход своему гневу и злости. Ему есть на ком сорвать отрицательные эмоции, перед кем самоутвердиться, показать свою власть, свою правоту и положительность. У «спасителя» его спасительная миссия возвышает его в собственных глазах и глазах, как он уверен, общественного мнения.

«Подстрекатель», кроме удовольствия от выпивки и компании, где можно излить душу, зачастую имеет скрытую выгоду и пытается с помощью бутылки манипулировать алкоголиком.

Но каждая из этих ролей деструктивна. Зацикливание на чужой проблеме и на своей роли в ее решении приводит к нервным срывам, заболеваниям. Бывает, что человек прозревает и осознает, во что он играет, но избавиться от этого не в силах. Он просто меняет, например, роль «преследователя» на роль «спасителя», но и другая роль так же деструктивна.

Более того, смена персонажей самой роли не меняет. То есть алкоголик, расставшись навсегда с «преследователем» или «спасителем» (например, в результате развода), тут же находит других исполнителей и продолжает играть свою роль. «Спаситель», к примеру, «притягивает» нового алкоголика и продолжает спасать теперь уже его.

Вот почему зависимым в этой ситуации является не только алкоголик, но и вся семья. Ведь каждый зависит от роли, которая и управляет его жизнью. Как алкоголик не может жить без бутылки, зависим от нее, так и его супруга (супруг) зависимы от необходимости кого-то опекать, контролировать, спасать, обвинять, осуждать. Поэтому в обществе анонимных алкоголиков семью алкоголика называют созависимыми.

Получается замкнутый круг. Именно поэтому проблема алкоголизма очень сложно решается. Но выход есть, хотя не каждому он по душе. И он в том, чтобы прекратить подыгрывать алкоголику, перестать бичевать его или спасать.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.