Экзамен по английскому языку

Когда? Это был разговор, наверное, в час дня, когда мы сдали все общие экзамены. Я говорю – сегодня. Нахал, как сегодня? Я говорю, вы понимаете, что мы за неделю его не выучим, какие мы есть – такие и есть. Так что давайте, назначайте комиссию на шестнадцать часов. Пошел в наступление, как руководитель проекта…

Хорошо. Комиссия – преподаватели из военного языкового института, преподаватель английского языка из МГУ, преподаватели из институтов Мориса Тореза и Патриса Лумумбы. Семь человек. Начальник кафедры еще. И нас семь человек. Ровно в 16.00 начался экзамен. В общем, экзамен кончился тем, что они говорят – если бы студенты так знали язык… Ну, мы их еще поймали на чем, у нас свой, профессиональный язык, и мы начали их специальными терминами грузить. Пошли на них в атаку. Они сидят, сами ничего не понимают. Да там никто не поймет…

Все мы получили по «четыре», а Юра Романенко получил «пять». Но он в школе учил английский язык. Он моложе нас на 10 лет, и их уже в училищах начали учить языку. Мы-то раньше закончили. А он попал в эту полосу. У него был блестящий английский язык с американским рыканьем.

Итак, мы все получили положительные оценки. И на радостях так хорошо отпраздновали, что Валера, после застолья у меня дома, лег на диван и заявил: «It’s enough». Типа все, хватит, не могу больше…

С английским языком у меня связано несколько смешных историй. Например, в 1975 году, 9 мая, на День Победы, подошел ко мне американский атташе. При всяком случае они сразу на английском начинали говорить, и вот он говорит:

– Привет. Это что?

А у меня орден сирийский. Подвеска и еще звезда.

– Моше Даян?

А это был такой израильский военный и государственный деятель. Министр обороны Израиля. Он во время войны в бинокль смотрел, а тот был разбит французской пулей, и он потерял левый глаз.

А рядом со мной стоял мой земляк, командующий тылом ВВС. Острейший человек – Василий Самсонович Логинов. Американский атташе говорит:

– Между прочим, если бы все генералы были похожи на Моше Даяна, то неизвестно, как бы Египетская компания прошла.

А Василий Самсонович ему в ответ:

– В чем же дело? Выбейте своему министру обороны глаз, и все дела…

А еще был случай, когда хохотал уже весь зал.

С астронавтами Слейтоном, Конрадом и Купером я впервые встретился в 1965 году – на конгрессе в Афинах, не зная ни слова на языке друг друга. Так вот, под виски с коньяком мы проговорили часа три и расстались, как близкие люди. В 1973 году, отправляясь на первые тренировки в Хьюстон, я знал по-английски уже слов восемьдесят. А на заключительном банкете, когда мы закончили всю программу, я даже отважился произнести короткий спич, заготовив фразу: «I want to wish you a successful life» – «Я желаю вам всяческих удач в жизни». Но от волнения оговорился и произнес: «I want to wish you a sex full life», что в переводе звучит так: «Желаю вам жизни, полной секса». Поднялся такой хохот! Американцы говорили, что им никто еще подобного с трибуны не желал.

Прошло десять лет. Мы праздновали юбилей полета. И директор НАСА Джеймс Флетчер вдруг говорит:

– Алексей, пожалуйста, тебе слово. И знаешь что, ошибись еще раз!