21 сентября – вторая атака американо-ельцинского фашизма на Советскую власть и Конституцию

Накануне переворота мы получили информацию о том, что, сделав остановку в Кишинёве, из Израиля в Москву прибыли около сотни спецназовцев. По имеющимся данным, многие в прошлом были гражданами СССР и хорошо знали русский язык. Не всем скопом, а несколькими группами, используя железнодорожный транспорт и гражданскую авиацию, они тут же, как змеи расползлись по «щелям» в стратегически важных районах Москвы. В одной из таких временных «баз» мы решили задержать часть непрошенных «гостей», разместившихся в гостинице «Космос» (ведь рядом Останкинский телецентр). Соблюдая меры конспирации, даже не обращаясь к помощи «НН», сотрудники моего отдела и АОБГ Управления нагрянули в номера этой гостиницы, числящиеся за боевиками Израиля. Однако, несмотря на внезапность, кто-то предупредил иностранцев и в помещениях мы застали только недопитые, ещё тёплые чашки с чаем и кофе, свидетельствующие о бегстве субъектов международного терроризма. По «горячим следам» выяснили, что эта группа скрылась в миролюбивую организацию «Сохнут», имеющую в столице несколько своих зданий. Вернувшись в кабинет, стал собирать информацию по готовящимся вступить в дело «стрелкам». Позвонил по «ОС» в ряд оперативных управлений и узнал, что по одним данным люди Коржакова и его помощника Захарова встречали на Киевском вокзале, в аэропортах Шереметьево и Внуково наших заклятых друзей из Израиля. По другим – лично сам Александр Васильевич обеспечивал безопасность прибытия «защитников» американо-ельцинской демократии и либерализма. На эти вопросы мог бы ответить Коржаков Генпрокуратуре в рамках возможно возбужденного ими уголовного дела по признакам статьи 64 «Измена Родине» УК РСФСР. Две формы этой статьи: оказание иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против России и заговор с целью захвата власти никто не отменял. Да и если покопаться в архивах ОПУ МВД и МБ (сейчас ФСБ) РФ, наверное, можно найти фотографии, встречи главы безопасности президента с израильтянами. В случае удачи захвата в «Космосе» части этих «гостей», то возможно среди них мог находиться и сам глава израильской спецслужбы (или спецподразделения) «Натив» некий диссидент Яков Кедми (Я. Козаков). Он эмигрировал из СССР в Израиль ещё в 1969 году и мечтал, по словам публициста Р. Давида, «вернуться в Москву командиром оккупационных войск и комендантом Кремля».[321] В добавок к свалившейся «израильской головной боли», получил информацию, что и американцы вместе с французами активизировались в силовой «поддержке» шатающегося Ельцина. Кроме морских пехотинцев и штатных сотрудников ЦРУ США, коих на конец августа порядком прибавилось в посольстве этой страны, в Москве сотрудники ОПУ зафиксировали ещё ряд подозрительных иностранных групп.[322] По утрам во дворах отдельных ИНПО делали зарядку по 20-30 иностранцев с телосложением спецназовцев. Отрывистые команды их командиров с прононсом, а также стриженые затылки явно отличали «физкультурников» от гражданского персонала и мирных названий этих организаций.[323] Доложил обо всём руководству, а сам собрал отдел и потребовал от своих сотрудников постоянно быть «на связи» и готовится к возможно грядущим боевым столкновениям. В понедельник 20-го сентября, по-моему, вся Лубянка уже знала о готовящемся 21-го числа государственном перевороте. К этому времени Н. М. Голушко наконец-то утвердили, министром безопасности. Ельцин не решился менять «коня во время переправы», хотя на Совете безопасности 18 сентября Николай Михайлович присоединился к мнению остальных членов о том, что роспуск Парламента (вернее переворот) в предстоящее воскресенье не достаточно подготовлен.[324]

Вечером 21 сентября произошёл ожидаемый нами очередной «выстрел» Ельцина по России. В 20.00 по российскому телеканалу ЕБН сделает экстренное сообщение о том, что он подписал указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в РФ» и распускает съезд народных депутатов и Верховный Совет. Поздним вечером того же дня Президиум Верховного Совета своим Постановлением № 5579 от 21 сентября 1993 года в связи грубым нарушением Ельциным статьи 1216 действующей Конституции, которую клялся соблюдать, становясь президентом, его полномочия прекратил немедленно. В соответствии с частью второй статьи 121⁸ указ Ельцина не подлежал исполнению, а в соответствии статьи 121¹¹ Вице-президент России А. В. Руцкой приступил к исполнению полномочий Президента России с момента подписания Указа.[325] Государственный переворот, тщательно подготавливаемый Ельциным с соучастниками и советниками из иностранных спецслужб, как ни старались его предотвратить патриотические силы, произошёл.

Описывая драматические события тех «десяти» дней, в очередной раз потрясших многострадальную Россию, автор остановится только на тех узловых моментах, в которых сам участвовал или получал сведения от проверенных источников. Тем, кто заинтересуется более подробным и объективным изложением всего происшедшего накануне и в те трагические дни, следует обратиться к книге А. В. Островского «Расстрел «Белого дома». Её автор, буквально поминутно описал всё происходящее, не скрывая ошибки и противоречивых действий обоих сторон. Без предвзятости он провёл огромную работу (да и опасную) по сбору информации из тысяч источников. Это не книга, а скорее материалы расследования убийства Закона в России, которые могли бы использовать следователи Генпрокуратуры для заведения ими уголовного дела по факту измены Родине Ельциным и его кликой.

Ранним утром уже был на работе. Внешне вроде ничего и не произошло, кроме того, что все подъезды дома 2 были перекрыты, а оставшийся четвёртый, охранялся усиленной вооружённой сменой. В 12.30 всех начальников отделов и направлений собрал генерал А. П. Семёнов, который довёл телеграмму руководства МБ РФ в связи с указом № 1400. Этот повествовательный документ в стиле а ля Горбачёв не давал ни правовой, ни политической оценке произошедшему государственному перевороту и строго «рекомендовал» сотрудникам министерства никуда не вмешиваться. После телеграммы Анатолий Петрович зачитал статью 121 Конституции Российской Федерации со всеми подпунктами, но без внесённых дополнений. Когда возникла немая пауза в связи с тем, что начальник УБТ не упомянул основополагающий подпункт № 6 (121⁶), автоматически отрешающий Ельцина от должности президента, я громко задал вопрос: «А дальше? Где подпункт шесть?». Генерал удивлённо посмотрел на меня, и вновь повторив содержание статьи, заявил: «Там больше ничего не написано!». Тут он быстро закончил совещание, потребовав от нас все поступающие не от него команды, немедленно ему докладывать. В прострации от такой «горбачёвщины», повторно собрал отдел и начал доводить им содержание телеграммы, как раздался прямой звонок от генерал-майора Семёнова. Дословно он сказал: «Александр Михайлович! Извини, дорогой, но меня начальник кадров ввёл в заблуждение, предоставив устаревший вариант Конституции. Сейчас мне принесли Конституцию с последними дополнениями. Вы были правы, когда задавали свой вопрос «а дальше». Поэтому прошу меня извинить. Будем исходить из необходимости соблюдения действующей Конституции. Но всё равно прошу Вас стараться все свои действия согласовывать со мной». Вздохнул тогда с огромным облегчением, что мой только назначенный начальник всё же нашёл силы развеять сомнения о своём «не знании» Конституции. В это время зашли в кабинет два начальника отделов нашего управления, занимающихся радикально настроенными партиями, организациями и движениями. Оба выразили готовность оказать помощь в поддержке Верховного Совета, где у них среди депутатов было много друзей и знакомых.[326] Договорились провести общее офицерское собрание МБ РФ с представителями от ведущих управлений, а на основании его решения направить телеграммы в Верховный Совет, Конституционный суд и Председателю правительства. Только с этой целью начал обзванивать своих знакомых, как зашёл мой однокурсник из пограничного училища и сообщил, что Лубянка «захвачена» спецподразделением «Вымпел».[327] Час от часу не легче. Навёл необходимые справки. Оказалось, что не только в старом актовом «ореховом» зале над подъездом № 4 расположились более сотни спецназовцев с групповым и автоматическим оружием, но и мой министр «охраняется» ими. По-видимому, ельцинская камарилья не до конца доверяли Н. М. Голушко, в функции министерства которого вменялась обязанность «возбуждаться» по статье 64 УК РСФСР «Измена Родине» в формах заговора с целью захвата власти и оказании иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности. Правда в своей книге «Борис Ельцин: от рассвета до заката» Александр Коржаков не только умалчивает об этом важном этапе переворота (захват особо важных госучреждений), но и приводит искажённый пример. Мол, з-го октября Голушко по телефону якобы просил у Барсукова помощи в охране зданий Лубянки, но получил отказ.[328] Бог им судья, но, договорившись по телефону о проведении на завтра офицерского собрания, вместе с Александром Гусак рванули в «Белый дом». Нашли Илюхина, получив от него краткие рекомендации и способы связи, зашли, как оказалось, к только что назначенному министром безопасности Баранникову (получается, что теперь «первому» и законному для нас главному начальнику). Виктор Павлович обрадовался нашему приходу. Может, вспомнил мой рапорт по «чеченской общине», а может просто из-за того, что мы были одни из первых чекистов, прибывших после указа Ельцина в Верховный Совет. Обменялись номерами только появившихся тогда мобильных телефонов и договорились держать связь утром и вечером. Сразу после Баранникова организовали взаимодействие с Директором Департамента охраны Верховного Совета. Если энергичность и деловой вид генерала Баранникова и Илюхина вселяли уверенность, что сможем противостоять кремлёвским заговорщикам, то грустное лицо полковника милиции А. П. Бовта, наоборот свидетельствовало о сделанном им трудном выборе. Он и многие его подчинённые, несмотря на поступивший незаконный приказ Ерина покинуть «Белый дом», остались верными присяге и продолжали выполнять служебные обязанности. Поздно вечером вернувшись на Лубянку, подошёл к дверям «орехового» зала, у которого стоял сотрудник «Вымпела» в комбинезоне и с пистолетом в кобуре на боку. Назвав только свою должность, попросил его вызвать начальника подразделения. «Караульный» по рации произнёс: «Второго просят на выход». Открылась дверь, и я мельком увидел, что в зале находятся около сотни, а то и больше спецназовцев. На креслах лежали автоматы, пулемёты, гранатомёты и бронежилеты. Вышел высокого роста солидный спецназовец, который с улыбкой спросил: «О чём разговор будем вести, Александр Михайлович?». Удивившись, что тот меня знает, не мог припомнить, где знакомился с этим начальником. Но, не подав виду, толкнул профилактическую речь: «Не знаю, с какой задачей здесь находится «Вымпел», подчиняющийся Президенту? У нас своё руководство в лице генерала Голушко, от которого, не исключено, может поступить команда, очистить Лубянку от посторонних силовых структур. В УБТ есть АОБГ, а в УБКК отдел спецназа во главе с Александром Тихоновым. Вместе с охраной Лубянки – это хорошо вооружённая сила. Не хотелось бы какого-либо противостояния с вами из-за грязных дел политиканов. Давайте действовать совместно и только по Закону!». Уже без усмешки командир данного подразделения «Вымпел» дословно сказал: «Александр Михайлович! Будьте спокойны. Мы решили, что кровопролития не допустим. Поэтому давайте связь поддерживать постоянную на эти дни. Ведь Вы в 914 кабинете сидите? А телефон номер 224-97-15?[329] Пока по телефону или лично здесь будем взаимодействовать. Если обстановка накалится, то выдадим Вам рацию с нашими позывными». Ещё пару минут переговорив по возможным вариантам развития событий, мы разошлись. На следующий день, за час до намеченного офицерского собрания, начал обзванивать представителей из числа ведущих управлений (контрразведки, военной контрразведки, УБКК) о готовности участия. Никто не отвечал. Зато по «прямому» телефону генерал Семёнов вежливо распорядился именно в 11.00 быть у него на совещании. Тут меня осенило. Вчера мой телефон назвал один из начальников «Вымпела», а сегодня тогда, когда наметил провести офицерское собрание, в это время вызывает начальник УБТ к себе. Значит, меня поставили на «прослушку». Ну, а если уж начали «работать», то будут по полной программе. Следует провериться на предмет обнаружения возможно и наружного наблюдения.

День Советской Армии и Военно-морского флота святой праздник защитников нашей Родины. Председатель «Движения в поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки» (ДПА) юрист-державник В. И. Илюхин с автором после митинга. Москва. 23 февраля 2000 года

Для себя решил, что буду действовать, максимально открыто и с санкции своего руководства, дабы избежать в последующем каких-либо административных или уголовных претензий. Провёл блиц-совещание отдела. По докладам подчинённых разрабатываемые объекты притихли, дожидаясь развязки политических событий. Попросил остаться сотрудников 1-го направления по линии противодействия «центральному террору». Ввёл в обстановку, когда оперативно охраняемые нами первые лица государства оказались после незаконного указа № 1400 по разные стороны баррикад. Притом исполнительная (подчинённая) власть в лице Ельцина прямо угрожала уничтожить высшую законодательную и судебную власти страны. Они же скрытно вели подготовку к физическому устранению первых лиц Верховного Совета и Конституционного суда России. Высказал своё мнение о том, что наша основная задача не допустить кровавого развития событий, строго соблюдая главный Закон страны – действующую Конституцию. Выслушали меня, молча, но без энтузиазма. Правда, один из ветеранов направления заверил, что в этих сложных условиях все проявят выдержку и не поддадутся на возможные провокации. Решили перейти на учащённый график встреч с той частью агентуры, которая реально могла своевременно предоставлять упреждающую информацию. Предупредив Гусака о повторном выходе после обеда в «Белый дом», решил идею с проведением офицерского собрания довести до конца. С этой целью с подготовленным проектом решения не предупреждая, оббежал всех ранее намеченных «представителей». Большинство застал на месте, но, к сожалению не все из них решились подписать это «решение», когда узнали о намерениях направить его в три высшие ветви власти. Объяснялось это тем, что, страшась правды и скрывая её, от народа, ЕБН издал хоть и незаконный, но указ «О запрещении публичного выступления в СМИ сотрудникам спецслужб и правоохранительных органов с оценками происходящих событий». Больше половины сотрудников всё же подписали проект решения, а остальных не мне винить. Бог им судья. Своя шкура дороже, чем какой-то для них «Закон» и «Конституция». Следующие два дня доводил содержание будущей телеграммы своим знакомым и соратникам из ГУОП МВД и РУОП ГУВД, которые на словах поддержали её требования не допустить кровопролития и сесть за стол переговоров. Подписывать их не просил, только требовал соблюдать Закон и не выполнять преступные приказы, связанные с применением оружия и незаконного насилия. Один из них, мой сослуживец подполковник Стариков, при встрече смутился и, пробормотал: «Михалыч! Мы уже приступили к выполнению такого приказа.[330] Сформировали из числа добровольцев группу, которая на ЦОВБ МВД получила снайперские винтовки. Теперь подбираем базовые укрытия в домах вокруг «Белого дома», который начнут штурмовать в ночь 28-го или утром 29-го сентября». Попытался ему разъяснить, что подобные приказы, тем более отданные устно, незаконны. Тем, кто их исполняет, придётся потом отвечать за свои действия, тогда как организаторы-приказчики останутся в стороне и откажутся от своих слов. Стариков опять возразил и ответил: «Но ведь это приказ. По Уставу вначале исполни, а потом законно оспаривай». Ну что тут скажешь ему в ответ? Ведь на такое слепое понимание Устава и рассчитывал ранее авантюрист-Гитлер, а теперь и Ельцин с путчистами. Когда потребовалось не допустить разгром СССР, «миротворцы» типа Горбачёва и даже члены ГКЧП не решились на отдачу законного приказа применить силу. А в наших условиях, окончательно добивая Советскую власть и Конституцию, ЕБН и свора высших генералов-руководителей спецслужб и правоохранительных органов, уже законно отрешённые от своих должностей, отдают преступные приказы, а их выполняют?! Тогда мы ещё не знали, да и враги нашей Родины сильно не афишировали свой «выстрел» в тысячелетнюю память и язык русского народа. Вездесущий улыбчивый ястреб США и агент мирового правительства Джордж Сорос в дни переворота, вручал в Министерстве образования РФ премиальные «серебряники» иудам, сварганившим «диким россиянам» новые учебники. История и литература великого русского народа в них искажались, а люди изображались кровожадными и безграмотными. Испугавшись за содеянное, большинство авторов этих лживых опусов потом сбегут на Запад и «землю обетованную». Услужливый министр образования Евгений Ткаченко тогда заявил Соросу, что целью создания учебников был «слом русской ментальности».[331] По свидетельствам сотрудников МБ, ГУО и СБП кроме Сороса и других высокопоставленных персон США, по коридорам Кремля с 22-го сентября «носилась» большая группа сотрудников ЦРУ и других спецслужб НАТО. Они буквально пинками заставляли перетрусивших чиновников администрации Президента не «водку пьянствовать», а действовать по разгону Парламента. Практически круглосуточно возле подъезда № 1 дома 2 Лубянки в те дни стояли автомашины резидента и сотрудников ЦРУ.[332] По-видимому, они тоже не совсем «доверяли» Министру безопасности Голушко. В выходные свалилась лавина сигналов по нашей линии. Если с иностранными снайперами можно было предположить, что они в большей мере предназначены для обеспечения возможного ввода войск НАТО для спасения режима Ельцина, то «свои» спецназы (ГРУ, «Альфа», «Вымпел», «краповые береты», группы ГУОП МВД и ГУО) представляли реальную опасность. Многие из сотрудников этих подразделений понимали незаконность отданных им распоряжений, поэтому стремились скрытно передать информацию «куда следует». Так, например, где-то 25-26 сентября в мой отдел поступила перепроверенные сведения о том, что «Альфа», «Вымпел» и заместитель начальника ГУОП генерал Батурин получили устное распоряжение из коржаковского лагеря вести подготовку ликвидации Хасбулатова, Руцкого и Зорькина.[333] Времени на организацию классической разработки по такому сигналу не было, поэтому пришлось действовать «с ходу», идя грудью на источник опасности.[334] Доложил суть данных посеревшему за эти дни генералу Семёнову и с его разрешения позвонил генералу Г. Н. Зайцеву. По «ОС» рекомендовал ему лично, или кому-либо из заместителей подъехать ко мне на Лубянку для обсуждения сложившейся криминально-острой ситуации. Мудрый начальник «Альфы» всё понял и тут же прислал ко мне одного из своих руководителей. Буквально через два часа в кабинет вошёл знакомый ещё по Баку Александр Титов, который сев, напротив, с улыбкой молча, написал записку: «Саша. Общаемся только письменно. Всё очень серьёзно».[335] Как он и просил я «ответил»: «Передай Геннадию Николаевичу, что мой отдел располагает информацией о полученном распоряжении «Альфе» быть готовыми к физическому устранению руководителей Верховного Совета, Конституционного Суда и Руцкова. Указание это незаконное и ответственность понесут исполнители, а не те, кто устно его отдавал. Поэтому предупреждаю. Не идите на преступление. Тем более что моему руководству я доложил ситуацию». Прочитав записку, Титов тут же её сжёг и написал свою: «Мы решили, что на наших руках крови этих и других мирных людей не будет. Однако хоть и понимаем, что распоряжение незаконное, но если мы открыто откажемся, то найдут других исполнителей. Поэтому решили заняться имитацией того, что ведём разведку и подбираем места-лёжки для снайперов». Тут же Титов получит моё дополнение о том, что кроме «Альфы», такое же распоряжение от «кремлёвских террористов» получили сотрудники «Вымпела», спецгруппы ГУОП (предположительно из состава недавно образованного СОБРа) и «люди» заместителя Коржакова, мастера диверсий капитана I-го ранга Г. И. Захарова. Александр усмехнулся и уже словами сказал: «С ними мы тоже договорились, что постараемся не допустить кровавой развязки событий».[336] Поговорив ещё минут, пять о «службе вообще», мы расстались. Провожая его, вышел в коридор, где Титов тихо, буквально на ухо сообщил: «Саша. Обрати внимание на баркашовцев из Русского национального единства (РНЕ). Они сейчас в охране всех тех лиц, об угрозе жизни которым мы говорили. Там не всё чисто. Это тоже реальная угроза. Ну, а руководителям в Верховном Совете передай, чтобы избегали появляться на открытой местности. Особенно на трибуне во время митингов». С этой информацией вместе с Александром Гусак во второй половине дня вновь поехали в здание Верховного Совета. Надо было разобраться и с начавшимися провокациями, следы которых вели к успевшему стать «профессионалом» Евгению Савостьянову и в возглавляемое им Управление. Речь шла о вооружённом нападении на штаб ОВС СНГ на Ленинградском проспекте якобы группы членов Союза офицеров во главе с С. Н. Тереховым. В перестрелке погиб капитан милиции Свириденко, а его напарник получил огнестрельное ранение. Для меня было понятно, что перед самым открытием ю-го внеочередного съезда народных депутатов, такие «акции» могут организовать только опытные режиссёры из иностранных спецслужб. А исполнителей найти даже из числа части радикально настроенных защитников «Белого дома», через агентов-подстрекателей нетрудно. Такая провокация и первая кровь нужны были Ельцину и путчистам для оправдания последующего противозаконного применения вооружённой силы под предлогом наведения порядка в Москве. К тому же вспомнил, что перед самым переворотом мои коллеги из московского управления МБ конфиденциально сообщали об активизации встреч Савостьянова с лидерами оппозиционных движений. С этими мыслями мы с трудом, но пробрались через оставшиеся тогда бреши в оцеплении блокированного здания Верховного Совета. Первым делом зашли к Илюхину и Баранникову, проинформировав их об угрозе жизни Хасбулатову, Руцкому, Зорькину и вновь назначенным министрам силовых структур. Узнав, что министром ВД стал генерал Дунаев, я выразил возмущение и сомнение в целесообразности такого шага. Поделился с ними сведениями о связях последнего с лидерами «чеченской общины», а главное, что он отъявленный приверженец Ельцина. Поэтому, на мой взгляд, появление Дунаева среди сторонников Верховного Совета, могло являться многоходовой комбинацией людей Коржакова по внедрению «своего» человека в руководство осаждённого «Белого дома». А все его летние «бунты» и разоблачительные выступления об участии в подготовке переворота генералов МВД, всего лишь задача добиться расположения окружения Хасбулатова.[337] Оба со мной согласились, но заявили, что теперь уже поздно менять принятое решение. Придя к общему мнению, что вооружённое нападение на штаб ОВС СНГ было провокацией, организованной, по всей видимости, Севастьяновым, предложил Илюхину и Баранникову найти возможность рассказать об этом народу. Хотя бы через патриотические газеты. Помню тогда, Илюхин возмущался тем, что Руцкой и Ачалов отказались от предложений, приехавших к ним 22-го сентября командиров ряда соединений, прислать свои части для защиты Верховного Совета. Мотивировали тем, что не хотят допустить кровопролития и гражданской войны.[338] Всё это непонятное «миролюбие» было так похоже на события августа 1991 года при ГКЧП, потерпевшим поражение и тем самым «сдавшим» СССР, врагам нашей Родины. На обратном пути, зайдя к полковнику Бовту, предупредил его о возможном проникновении в здание Верховного Совета членов ОПГ с целью хищения автоматического оружия. Тот, молча, выслушал, но выразил сомнение в возможности хоть как-то повлиять и пресечь подобные случаи. Слишком большой и неуправляемый поток людей в обоих направлениях происходит. Хотя в конце разговора Александр Павлович пообещал разработать совместно с Баранниковым и Дунаевым меры, хотя бы затрудняющие деятельность преступных элементов.

В понедельник 27 сентября наши прогнозы сбылись. Из Санкт-Петербурга сообщили, что несколько членов одной из крупных ОПГ убыли в Москву с целью проникнуть в «Белый дом» (БД). Притворившись «защитниками» Советской власти, они предполагали получить для охраны «БД» автоматы, с которыми собирались тут же скрыться. Ленинградцы в ориентировке перечисляли клички и отдельные фамилии, но не выслали, ни одной их фотографии. В это же время из Генпрокуратуры пришло письменное поручение проверить поступившие материалы о заявлениях угроз физической расправы со стороны одного из активистов РНЕ некоего В. И. Федосова. Тот, обходя милицейское оцепление, вызывал конкретных начальников отделений и, называя их фамилии и адреса места жительства, угрожал им и членам семей расправой, если не снимут оцепление «БД». Организовали проверку этих сигналов и выяснили, что у милиции тоже «рыльце в пушку». Ранее отдельные её представители также угрожали расправой членам РНЕ, если они не покинут «БД». При этом они не только бравировали знанием адресов баркашовцев, но и нанесли визит семьям членам РНЕ, с угрозами рекомендуя тем повлиять на защитников Верховного Совета.

В этот день или ранее, произошла небольшая нестыковка в совместных действиях с Александром Бульбовым. Тот в рамках всеобщего плана Верховного Совета провёл на Лубянке митинг сотрудников МБ РФ, на котором призвал их поддержать законные меры по отрешению Ельцина от власти. Как-то так получилось, что в круговерти событий и оперативной работы, мы с сотрудниками отдела не получили своевременной информации о данном, конечно крайне важном, мероприятии. По большому счёту я не совсем понимал целесообразность ежедневных и даже круглосуточных митингов у здания Верховного Совета. На мой взгляд, было гораздо важнее идти представителям депутатов непосредственно на московские и российские предприятия, поднимая народ на противодействие режиму Ельцина и защиту Советской власти. В этом плане действия Бульбова заслуживали самой высокой оценки. По телефону я попросил извинить меня за отсутствие на этом митинге, объяснив, что в это время был в «Белом доме» вместе с Гусаком. Чтобы как-то загладить ситуацию мы вместе с Александром Ивановичем, доработали решение офицерского собрания и в этот вечер рванули на Центральный телеграф по улице Тверской. На редкость в пустынном зале оператор приняла у нас телеграмму на двух листах в адрес Председателя Верховного Совета РФ Хасбулатова, Председателя Конституционного Суда Зорькина и Президента (по закону – ставшего «бывшим») Ельцина. Заплатив около 11 тысяч рублей и взяв ксерокопию телеграммы с печатями, мы тут же вернулись в отдел и размножили этот документ.[339] С одной из копий телеграммы я тут же зашёл к начальнику УБТ и попросил ознакомить с ней руководство Министерства. Ночующий в эти тревожные дни в кабинете генерал Семёнов, взял телеграмму в руки, внимательно прочёл и грустным голосом вымолвил: «Я-то, конечно, доложу эту телеграмму вначале заместителю министра А. Е. Сафонову (куратор УБТ), а тот видимо Голушко. Но, надеюсь, понимаешь, что, по-видимому, в отношении тебя могут принять репрессивные меры. Так что будь морально готов». В ответ я лишь заявил: «Анатолий Петрович. Главное, чтобы Вы меня извинили, так как косвенно подставляю под удар. Но сейчас момент истины для нашей страны, куда серьёзнее, чем в августе 1991 года. Отсиживаться и дрожать за свою шкуру считаю недостойным для себя, как офицера и сына фронтовика. Чему быть, того не миновать. Моё дело правое и буду за него стоять до конца». В этот день добрался домой где-то около полуночи, а уже рано утром был на работе.

В 9.00 позвонил генерал Семёнов и сказал, чтобы я зашёл к его первому заместителю, генерал-майору Н.Н Брагину. Бывший мастер спорта СССР по биатлону генерал мрачно заявил: «Нас на 9.30 вызывает к себе генерал Сафонов для беседы по той «бумажке», который ты направил в адрес президента и ещё кого-то там. Зачем тебе это нужно? Только своё управление подставляешь, ведь расформировать могут». Молча, мы прошли по подземному переходу в дом 1/3, и зашли в приёмную Сафонова. Минут пятнадцать ждали и вдруг, Николай Николаевич спросил: «Александр Михайлович. Может ты сам, без меня поговоришь с Сафоновым?». Я ответил: «Конечно, Николай Николаевич». Тот сразу ушёл к себе, попросив рассказать потом, о чём велась речь (будто не догадывался). Всегда доброжелательный помощник Сафонова майор В. И. Пасик в этот раз молчал и лишь изредка мрачно смотрел на меня. Раздался пронзительный звонок, и Пасик, кивнув головой в сторону двери своего босса, сказал: «Прошу». Постучав, я прошёл в просторный кабинет донельзя сурового генерала, которого между собой сотрудники министерства называли лидером «Красноярской группировки» на Лубянке. Секунд двадцать я стоял перед ним, переминаясь с ноги на ногу, пока он не пригласил сесть. Выждав начальствующую паузу, Сафонов грозным голосом прокурора «тройки» в тридцатые годы начал свою обвинительную речь со слов: «Товарищ подполковник. Что-то я не вижу в Ваших руках рапорта об увольнении из органов безопасности! Такие как Вы позорят высокое звание чекиста и недостойны, быть в наших рядах (прямо как в своё время мне говорил Костюков). Вас кто-то втянул в грязное дело, а мы должны быть вне политики. Вместо того чтобы ловить террористов, суёте нос туда, куда не следует. Но ничего. Мы Вашу чрезмерную активность погасим». Еле сдерживая себя, чтобы не сорваться и не врезать «серому кардиналу» Лубянки по физиономии, чётко печатая каждое слово, громким голосом ответил: «Товарищ генерал. Полагаю, что наоборот Вам надо писать рапорт на увольнение, так как из-за Вашего и, таких как Вы генералов, трусливого бездействия в своё время был разрушен Советский Союз, а теперь разваливается Россия. Мои же действия, как и подчинённых сотрудников 1-го отдела УБТ, строго соответствуют возложенным на нас функциональным задачам. Мы пытаемся изо всех сил не допустить именно терактов на первых лиц государства, как и убийства простых людей, но с грязными, провокационными целями. Удивлённый таким наступательным ответом, Сафонов как-то сник (а вдруг Верховный Совет победит) и уже более примирительно, предложил доложить обстановку по антитеррористической линии. Чтобы «не дразнить гусей», не стал акцентировать его внимание на провокаторе ситуации Указе 1400. Просто разъяснил, что в своей работе в нынешней архи сложной ситуации мне, как и моим подчинённым, конечно нужен был бы ещё один указ – «Об исключении из списка охраняемых лиц государства вице-президента, председателя Верховного Совета и Конституционного Суда». В связи с отсутствием этого документа, то мы должны не допустить гибели как руководителей законодательной и судебной власти государства, так и тех, кто в Кремле. И нам без разницы какого они «цвета».[340] Грубо говоря: «Красные» одержав верх, могут спросить за бездействие, и «белые», оставшись у власти, спросят за это». Неожиданно Сафонов согласился со мной и, закончив разговор словами: «Идите, работайте, но без причины не лезьте в эту заваруху», попрощался. Доложил о разговоре Семёнову. Тот обрадовался неожиданному обороту и сказал: «А я думал, что тебя съедят с потрохами. Было бы жаль». Рассмеявшись, ответил своему уважаемому начальнику: «Анатолий Петрович. Нас, русских без хрена так просто не съешь».[341] Воспользовавшись моментом, отпросился у него сделать «ходку» в Верховный Совет в рамках поручения Генпрокуратуры. Генерал дал добро, но опять проинструктировал соблюдать особую осторожность, не поддаваясь на провокации. Вернувшись в кабинет, в суматохе прошедшего дня забылся и со своего телефона позвонил негласному источнику, назначив ему «явку-момент» по пути в «Белый дом».[342] Договорились в 20.00 «перехлестнуться» у таксофонов вестибюля метро у входа со стороны магазина «Детский мир». Выйдя из подъезда № 4, только повернул налево, как мельком заметил, что справа на стоянке в темноте какая-то машина мигнула фарами. Грустно усмехнулся и про себя подумал: «Наружное наблюдение совсем обнаглело. В открытую «выводят» и передают меня «топтунам». Подошёл к центральному входу магазина и увидел у стеклянной будки поста ГАИ (сейчас её нет) неприметного, как и все ребята из ОПУ, мужчину в возрасте. Свернул за угол. Смотрю, справа вдоль стены перед входом в метро среди торгующих всякой всячиной старушек, торчит «ни к селу, ни к городу» мужчина. Мельком заметил, что товара перед ним нет. Не обращая на него внимания, прошёл мимо и внезапно повернул в его сторону голову. А он миленький показывает на меня пальцем (дошли до ручки), сидевшему на парапете у подземного перехода своему коллеге. Тогда я направился к нему. Нервы видно сдали у этого сотрудника и он, раскидывая старушек, скрылся в метро. Повернул обратно, а сидевший на парапете его «коллега» уже бегом спускается вниз по переходу. Тогда понял: «У стеклянной будки явно был старший группы». Подошёл к нему и, остановившись, напротив, с усмешкой посмотрел в глаза. Любой бы другой спросил: «Мужчина. Тебе чего?», а тот только желваками двигает и смотрит в упор «сквозь меня». Конечно, к сотрудникам ОПУ у меня не было никаких претензий, поэтому я тут же проходя у таксофонов мимо агента, дал ему условный знак отмены встречи. Вернувшись на работу, застал ещё трудившегося подполковника Шубина, которого попросил «подстраховать» при движении в «Белый дом». Петляя, как зайцы и проверяясь, мы в этот раз не обнаружили «хвоста». Отправил Виктора Васильевича домой, а сам с трудом, но прорвался в Верховный Совет. Начал во всю мощь работать «Жёлтый Геббельс», бронетранспортёр с огромными динамиками, который призывал депутатов разойтись по домам, чередуя речь, лирическими песнями о любви к жизни. Пытаясь его перекричать, договорился с пикетчиками пройти в «БД». Без особого настроения пробрался по мрачным коридорам в кабинет Илюхина, где собралось, как я понял по выправке, много офицеров. После того, как представился, один из них грубо спросил: «А водку, чекист, ты принёс?». Спокойно ему ответил: «И без неё у меня дел хватает, но в следующий раз учту». В ответ этот военный в гражданском матерным языком послал меня «подальше». Зная, что спуску в таких ситуациях нельзя давать, уже более резко выпалил ему: «Дружок. А мне и ходить-то туда не надо. Я и так на «нём», только ножки свесил!». Все засмеялись, а Виктор Иванович поставив рядом с собой стул, пригласил сесть. Обговорили складывающуюся ситуацию и пришли к выводу, что завтра-послезавтра «ельциноиды» могут пойти на штурм. В этот день познакомился с прекрасным человеком, как и все военные моряки, да и мы, пограничники, державником и патриотом, капитаном I-го ранга К. В. Сивковым. Тот не бравировал и реально оценивал ситуацию, как складывающуюся не в пользу защитников Верховного Совета. Обменялись телефонами, но, к сожалению больше не встречались.

29 сентября с утра зашёл к своему куратору генералу Брагину и доложил по команде о том, что за мной, по всей видимости, выставили «НН». Тот усмехнулся и сказал: «Да я знаю, так как сам по просьбе начальника ОПУ давал твои приметы. Особо не волнуйся. И меня пару раз «топтали». Время такое. Тебе же спокойнее, если кто на улице нападёт вдруг». Возмутившись его откровениями, я ответил: «Товарищ генерал. Все свои действия согласовываю с Вами или с генералом Семёновым. Когда надо меня охраняют сотрудники отдела. Поэтому мне трудно разобраться, кто за мной следит. Может и бандиты пытаются воспользоваться ситуацией, чтобы расправиться за их «посадки». Вернулся в свой кабинет и по «ОС» позвонил начальнику ОПУ генералу 3……ну.

Дословно заявил: «Григорий Николаевич. Если помните по делу «Глюкало» подполковник Платонов. Вчера вечером за мной выстроились Ваши сотрудники. Претензий у меня к ним нет, но хотел бы предупредить, что в это смутное время трудно разобраться «кто свой, а кто чужой». За последние два года отправил за решётку более сотни лидеров и членов ОПГ, которые, не исключено, могут предпринимать шаги к тому, чтобы отомстить не только мне, но и членам семьи. Поэтому, являясь мастером спорта по многоборью, неплохим стрелком и самбистом, буду задерживать лиц, ведущих за мной наблюдение. Пистолет тоже всегда при мне. Если наши, то отпущу, а криминал сопровожу в ближайшее отделение милиции». На том конце трубки было слышно, что начальник ОПУ только занялся чаепитием. Прихлёбывая, он вдруг засмеялся и сказал: «Александр Михайлович! Тебе в суете дел видно померещилось. Всякое бывает. Не переживай и знай, что ОПУ всегда рады с тобой работать! Будь спокоен и делай своё дело также достойно, как и раньше». Этот разговор мне больше понравился, чем с Брагиным, так как тут же врубился в круговерть дел. В это время было не до «посиделок» с агентурой на явках, им была дана команда о необходимости «кричащую» информацию передавать прямо из таксофонов, но с соблюдением условностей. Мой источник в окружении мэра сообщил, что Юрий Михайлович договорился с президентом Союза ветеранов Афганистана А. А. Котенёвым об участии поддерживающих Ельцина «интернационалистов» в возможных силовых акциях. В купе с «ЮМ» хоть и отстранённый от премьерства Егор Гайдар, в ужасе от возможного поражения, чтобы вооружить «котенёвцев» и других «добровольцев» начал пробивать автоматы и пулемёты у Грачёва, Ерина и Шойгу. Первый послал его куда подальше, а вот глава МЧС Шойгу и Ерин отдали распоряжение о направлении к зданию Моссовета несколько грузовиков доверху набитых ящиками с оружием. Когда будет начата раздача, агент обещал сообщить дополнительно. У меня под ложечкой засосало от такого сообщения. Ведь сколько оружия, которое потом возможно будет использовано преступниками и в террористических целях, расползётся по Москве? Конечно ни Лужкова, ни Гайдара последствия этого шага не интересовали. Им бы свои шкуры спасти! Доложив генералу Семёнову, полученную и ряд других информаций, с его разрешения я вновь убыл в Верховный Совет вместе с подполковниками С. Музышвили и В. Шубиным. Надо было по поручению Генпрокуратуры опросить и оказать профилактическое воздействие на руководство РНЕ, так как на активных членов «Ф» и «П» их организации было возбуждено уголовное дело. Правда, в этот раз мою очередную «ходку» генералу Семёнову пришлось согласовывать с заместителем министра. Выйдя на станции «Краснопресненская», мы втроём чуть не схлопотали дубинок омоновцев, молотивших в вестибюле всех попадавшихся им под руку людей. С красными рожами и огромного роста, в касках и шинелях, с разящим запахом спиртного они с изуверством били безоружных, включая стариков и женщин. В их адрес звучали проклятия, стонали уже лежавшие потерпевшие. Подлетевший к нам верзила с наколками на руке замахнулся резиновой дубинкой на Шубина. Тот так посмотрел на него, задвинув руку за пояс, где под курткой был пистолет, что омоновец осёкся и отскочил в сторону.[343] Пресечь нам эту массовую бойню было невозможно, так как в метро орудовала группа примерно сотни этих «бойцов» против собственного народа. Наверх поднялись мимо разбитых на эскалаторе плафонов, а там еще жарче идёт побоище. Что-то участвующие в нём омоновцы мало походили на московских сотрудников. Кое-как, показывая налево и направо удостоверения, пробрались в рядом находящееся отделение милиции. Выполнили ряд протокольных формальностей и прошли к гостинице «Мир», где находился штаб объединённой группировки сил МВД и внутренних войск. Он размещался на первом этаже какого-то длинного помещения, посредине которого стоял составленный из нескольких длиннющий стол метров двадцать. В его конце, как «тамада переворота» восседал начальник ГУВД гор. Москвы генерал Панкратов, отдающий направо и налево распоряжения десяткам, снующим офицерам. На стенах висели таблицы задействованных сил и средств, а также огромная схема здания Верховного Совета. Не протянув руки и только кивнув головой, Панкратов грубо спросил у меня: «Чего Вы лезете в это пекло? Сидели бы на своей Лубянке. Мы и без органов безопасности разберёмся!». Я ответил, что с санкции заместителя МБ РФ иду в «БД» для выполнения поручения Генпрокуратуры по угрозам расправы «баркашовцев» в адрес семей милиционеров, стоящих в оцеплении». С удивлением, посмотрев на меня, генерал заявил: «Сейчас мы перепроверим у замминистра МБ, так ли это». По телефону он тут же созвонился с ним и, получив подтверждение, сказал: «Ладно, если ищите приключений на свою……, то сейчас мы комплектуем группу сенаторов во главе с Илюмжиновым. С ним Вы и пойдёте. Но только Вы один, а Ваши сотрудники пусть сидят здесь. Кстати, заодно и за Илюмжиновым присмотрите, а то он подозрительно себя ведёт. Наверное, поддерживает Хасбулатова». Вместе с Илюмжиновым и сопровождающим полковником милиции из «штаба» мы подошли к пикету защитников «БД». Они нас сразу пропустили. Только меня, показавшего удостоверение МБ РФ, вдруг отвёл в сторону один из пикетчиков с интеллигентным лицом. Он сбивчиво, но очень толково объяснил, почему он приехал из Горького в Москву, рискуя теперь своей жизнью. Дословно он сказал: «Товарищ подполковник. Не подумайте, что мы здесь находимся для защиты Хасбулатова или Руцкова, которые в 1991 году предали Советский Союз, оказывая активную помощь его главным разрушителям. Нам сейчас необходимо их использовать для спасения хотя бы Советской власти и Конституции. Ведь простой народ понимает и ценит наше социалистическое прошлое. Вы только представьте, что всего через семь лет мы смогли восстановить разрушенную войной с Гитлером страну. Первыми полетели в космос, создали ядерное оружие, обеспечивающее мир и ещё умудрялись кормить огромный партийный и чиновничий аппарат. Притом жили достойно, вольно, хотя и скромно. Сократить бы до разумных пределов армию, обуздать непомерные аппетиты зажравшихся чиновников, заставив работать конкретно. Зажили бы при социализме прекрасно. Но чувствуем, что нас опять могут предать Хасбулатов, да и Руцкой. Ведь они не Родину-Россию защищают, а дерутся за власть. В том числе и между собой. Но дело наше святое. Правда, за нами. Главное отстоять Советскую конституцию, а там и с руководителями разберёмся. В нашей необъятной стране много достойных людей». Я поблагодарил неизвестного мне пикетчика за краткие и понятные слова, с которыми был полностью согласен. Рекомендовав не падать духом, пообещал приложить все силы со своими коллегами для недопущения кровопролития. Догнав нашу группу и зайдя в здание, тут же вдохнул удушливый запах испражнений в большинстве своём неработающей и забитой канализации. Включив фонарик, который как лазер пронзил кромешную тьму, пошёл к Илюхину. Тут же со всех сторон начали из кабинетов выходить люди, в том числе и вооружённые, спрашивая меня: «Товарищ. Вы, в какую сторону идёте? Возьмите и нас с собой». Ведь у большинства из них не было ни фонарей или хотя бы керосиновых ламп. В роли поводыря добрался до Виктора Ивановича. Вместе с ним прошли в зал заседаний, где мог находиться Баранников. В огромном помещении царил полумрак, но людей было хорошо видно из-за горевших у президиума свечей. Увидел Адама Аушева, который стоял возле Хасбулатова о чём-то шутившим с неизвестным мне собеседником. Оказалось Адам, по его словам возглавил службу безопасности всего «Белого дома» и к нему стекалась большая часть информации по этой линии. Обменявшись с ним самыми значимыми сведениями, договорились о взаимодействии. Пока искал и спрашивал у окружающих местонахождение Баранникова, обратил внимание на какую-то неестественную эйфорию, царившую в зале. Более трёхсот депутатов, военных и просто защитников Верховного Совета, образовав несколько групп, в центре которых стояли Хасбулатов, Руцкой и другие известные личности, горячо и бодро что-то обсуждали. Не стал в этих дискуссиях принимать участие, а выдвинулся в кабинет Баранникова. Пока шёл к нему, столкнулся с проходившими мимо какими-то вооружёнными людьми в одинаковой тёмной форме, с подозрением осматривавшими меня. Как оказалось – это были члены РНЕ. Виктор Павлович был на месте, и наедине проинформировав его о складывающейся обстановке, включая угрозы безопасности вновь назначенным руководителям страны, попросил его вызвать к себе кого-либо из руководства РНЕ. Баранников отдал распоряжение своему помощнику и минут через пять в кабинет, едва освещаемый несколькими свечами, вошёл с автоматом на плече среднего роста, но крепкого телосложения А. П. Баркашов. Положив грозный «Калаш» на стол (хорошо хоть стволом в другую сторону), он сел напротив. Виктор Михайлович представил меня по полной форме и вышел из кабинета, оставив нас наедине. Спокойным тоном, рассказав лидеру РНЕ о сути дела, я потребовал принять меры по недопущению угроз расправы в адрес сотрудников милиции и членов их семей. Баркашов подтвердил, что ему также стало известно о несанкционированных руководством РНЕ действиях со стороны «Ф» и «П», которые исказили их решение вести разъяснительную работу среди военнослужащих оцепления. По словам Александра Петровича к ним, проявившим такую ненужную инициативу, попахивающую провокацией, уже приняты меры дисциплинарного воздействия. Баркашов заверил, что члены РНЕ не будут участвовать в противоправных акциях. В то же время он сообщил о ранее известных мне случаях, когда сотрудники милиции ездили в семьи отдельных активистов РНЕ и сами угрожали им расправой, если те не заставят своих родственников выйти из Верховного Совета. При этом он передал мне фамилии, адреса и номера телефонов конкретных лиц, которым угрожала милиция. Далее Александр Петрович довольно энергично перевёл разговор о своём движении РНЕ, главной целью которого является «защита градообразующей в России нации – русских от засилья мирового и местного еврейского капитала». С упоением и зная хорошо тему проблемы, он одобрительно отозвался о действиях русских князей и первых царей, гнавших своими указами евреев из городов в самые глухие места нашей страны. Закончил он краткую речь гневной тирадой о необходимости выселить из современной России, а затем и Украины с Белоруссией поголовно всех евреев, являющихся по его словам преступной нацией. Выслушав Баркашова, я ему возразил, заявив, что преступных наций не бывает. Каждая нация, включая и русскую, имеет омерзительную часть конкретных людей, ставших на преступный путь. А такая всеобщая оценка той или иной нации преступной выгодна как раз самым отпетым уголовникам, которым легче «раствориться-спрятаться» в массах своего трудового народа от справедливого возмездия. Далее я спросил у лидера РНЕ: «Зачем Вы выбрали для защиты своего народа такие сомнительные символы и приветственные жесты, схожие с фашистскими? Ведь наши русофобские СМИ, поэтому и преподносят ваше движение, как профашистское». Баркашов запальчиво ответил: «Надо знать свою историю! Ведь это наши старинные русские символы! Мы поднимаем самосознание народа и воспитываем у них гордость за своё славное историческое прошлое!». Согласившись частично с Александром Петровичем, всё же возразил: «Так-то оно так, но ведь большинство современного русского народа воспринимает символы РНЕ, как фашистские! И свастика скомпрометирована Гитлером, принесшим на нашу русскую землю неисчислимые жертвы и страдания! Не с этого надо было начинать, а постепенно разъяснять нашему народу свои, в общем-то, правильные идеи. Движение РНЕ изначально скомпрометировано и оторвано от того народа, которого Вы пытаетесь защищать. Надо было крепко подумать, прежде чем наклеивать себе на рукава нашивки со свастикой. А так получается Вы сами, а может и с помощью агентов иностранных спецслужб, направили РНЕ в тупиковое направление. Да и идея с угрозой выселить всех евреев из славянских бывших республик, включая Россию, выгодна как раз больше главарям международного сионизма, чем русскому народу. Что касается тех «выделенных» мировым правительством евреев, типа Гусинского, Абрамовича, Березовского и других, которым дали добро на разграбление огромного достояния СССР, то они менее опасны для нашего народа (хотя и воры), чем предатели Родины и якобы русские по национальности Горбачёв, Ельцин, Яковлев и Медведев. Вот эти изменники, отдавшие Союз на растерзание США и Западу, а также огромная свора служащих им шакалов достойны самой суровой кары. Притом не выселения за пределы России, так как «Гусь» и «Берёза» итак чаще бывают за рубежом, чем у нас в стране, а объективного следствия, суда и расстрела». Тут же я напомнил Баркашову, что у нас в стране за многовековую историю пребывания, еврейский народ давно ассимилировался. Многие из простых евреев взяли всё хорошее от русской нации и вместе со всеми строили социализм и защищали Родину от фашистских захватчиков. В качестве примера привёл ему судьбу семьи моего школьного друга Льва Брагинского. Его отец Владимир Львович, ветеран войны и бывший пограничник, как и мама Фира Александровна, честно трудились простыми служащими на благо СССР. Ещё в институте Лев полюбил однокурсницу Наташу – чистокровную украинку. На их свадьбе в Харькове гуляло далеко за сотню студенческого и иного люду разных национальностей. Оба вырастили двоих сыновей Игоря и Олега, также воспитанных в интернациональном духе.[344] Здесь я спросил Баркашова: «Александр Петрович. В этой семье из четверых человек только Лев чистокровный еврей. Жена украинка, а значит по еврейским канонам сыновья, скорее украинцы, чем евреи. Кого из них Вы будете выселять и куда?». Александр Петрович с удивлением посмотрел на меня и сказал: «Сложный вопрос. Думаю, что один Лев подпадает под выселение». Тогда задал ему ещё вопрос: «А Вы спросили у Наташи и её сыновей, согласны ли они, чтобы как в средневековье инквизиция без суда и следствия забрала или выслала главу семьи? И кто будет помогать, Наташе кормить и растить её детей? Неужели члены РНЕ, как тимуровцы?». Далее я разъяснил Баркашову, что многие, как раз из криминогенной части евреев вообще сменили фамилии и по паспорту числятся русскими. В качестве примера привёл Березовского, уже начавшего раскручивать свой маховик преступных махинаций, у которого в графе паспорта национальность стоит надпись «русский». Тут же я напомнил Баркашову, что славяне на территории своих княжеств и государства Русь всегда мирно жили с представителями других национальностей, населяющих нашу необъятную Родину.[345] Проблема скорее исходит от той мерзкой части нынешнего руководства страны, которые только по паспорту числятся русскими. Вот они-то, как и во времена смуты 1611-1613 годов, предали свой народ иноземцам. Видно Александр Петрович не ожидал такой оценки деятельности РНЕ, так как, откинувшись в кресле, заявил: «Приятно было побеседовать с Вами на эту очень злободневную и острую тему. Наверное, Вы правы, что мы не избежали ошибок при формировании своего патриотического движения. Дай бог нам выжить в этом лихолетье и обговорить существующие проблемы страны и РНЕ в более мирной обстановке. Я Вас только об одном попрошу. Обзвоните наши семьи и сообщите, что у нас всё нормально. Если сможете, то не допустите расправы с нашими родными». При этом Баркашов передал мне ещё номера телефонов и имена нескольких семей руководства и активных членов РНЕ. В этот момент зашёл Баранников, и мы простились с Баркашовым. Виктор Павлович был чем-то возмущён и только повторял: «Вот же подлецы!». Тут же он рассказал, что по ведущим телеканалам в рамках технологий информационных войн показали эпизод его якобы сегодняшней встречи в Кремле с Ельциным. Комментаторы сопроводили кадры видео съёмки пояснением: «Для тайных переговоров с Ельциным о прекращении сопротивления защитниками Верховного Совета прибыл бывший министр безопасности В. П. Баранников». Но в том-то и дело, что эта встреча проходила ещё в мае 1993 года. Оба стояли в пиджаках, а сейчас за окном холодная осенняя погода. Далее, мы с Баранниковым пришли к выводу, что утром штурма «БД» не будет, так как воинские части (в основном ОМСДОН), заявляют о своём нейтралитете и нежелании идти против Верховного Совета. С другой стороны, как бывший пограничник я выразил ему обеспокоенность тем, что не заметил какой-либо системы в обороне здания. Как-то буднично Баранников ответил: «Если нас не поддержит армия, то никакая оборона не выстоит против спецназа. Зачем оружие всем давать. Ещё сдуру спровоцируют раньше времени бойню». Перед тем как расстаться, Виктор Павлович попросил меня поговорить с одним из заместителей министра Федотовым, передав рекомендации соблюдать действующую Конституцию.[346] Тепло попрощавшись, я направился в «штаб переворота». По пути в гостиницу «Мир», где меня ожидали Музышвили с Шубиным, зашёл по старой памяти в передвижной командный пункт дивизии имени Ф. Э. Дзержинского, разместившегося в специальном автобусе красного цвета. Поздоровавшись и обнявшись со знакомыми мне офицерами, в том числе с начальником штаба полковником В. В. Ракитиным, прошёл в отдельный отсек, где за столом одиноко восседал новый командир ОМСДОН генерал А. В. Будников. С красными от бессонницы глазами он вяло ответил на моё приветствие. Услышав, что перед ним начальник 1 отдела УБТ МБ РФ, он настороженно глянул на меня и сказал: «В нашей дивизии террористов нет, а вот с другой стороны – в «Белом доме», смутьянов всяких хватает. Притом они вооружёны». Не зная лично этого командира, не стал с ним спорить, а лишь попросил приложить все силы, чтобы не допустить кровопролития и втягивания личного состава в грязную политику. На это Будников со мной согласился, но устало возразил: «Вряд ли получится. В ближайшие день-два видно дадут команду на штурм «Белого дома». Тут зазвонил телефон, и я вышел из автобуса. Где-то в начале первого ночи наконец-то добрался в «штаб переворота». Сидя на тех же местах у стены дремали мои сотрудники, а на полу и вдали длинного стола спали военнослужащие и милиционеры. Растолкал своих ребят, и хотел, было возвращаться на Лубянку, как увидел, что появившемуся и сидевшему рядом с Панкратовым министру ВД Ерину начальник ГУВД показывает на меня пальцем. Он что-то при этом со злостью говорил. Решил не испытывать судьбу и подойдя к ним, доложил Панкратову о выполненной миссии, связанной с ограждением членов семей милиции от угроз членов РНЕ. Министр и начальник ГУВД имели явные признаки сильного опьянения (разящий запах, красные лица и громкая речь, как в ресторане поздним вечером). Хотел тут же распрощаться с этой «гопкомпанией», но Панкратов заплетающимся голосом спросил: «Ты лучше расскажи, какая в здании система обороны? Сколько бойцов и какое у них оружие? Есть ли пулемёты и гранатомёты? А то нам какую-то чушь мелешь о защите милиционеров и членов их семей! Без тебя защитим!». Выдержав бредовый «залп» поддатого начальника ГУВД, ответил: «Там вообще-то кромешная темнота и подсчитать, сколько вооружённого народа невозможно. Да и моя задача, поставленная министром безопасности, не в этом заключалась. Поэтому мне ещё надо добраться до Лубянки для доклада ему. Если вопросов нет, то до свидания». Развернувшись и начав отходить к своим ребятам, вдруг услышал, как Панкратов говорит Ерину: «Вот сволочь. Видно на стороне Верховного Совета. Его люди просидели здесь и все планы наши выведали, а он ничего не сказал нам толком».[347] Ерин ему в ответ достаточно громко: «Так давай арестуем их! А после выпустим!». В моей голове мелькнула мысль: «Если ускорюсь, то точно арестуют!». Сделал наоборот. Развернувшись, буквально подскочил к ним и, наклонившись лицом к лицу, громко спросил Ерина: «Вы что-то сказали? Я толком не расслышал!». Оторопев от моей дерзости, министр буквально выдохнул перегаром: «Да нет. Мы же попрощались уже». Не мешкая, я вернулся к Музышвили и Шубину, быстро потащив их к выходу (пока не передумали поддатые генералы-путчисты).[348] Заночевав в кабинете, утром был разбужен трелью телефона. Звонил мой источник, ранее сообщавший о планах Егора Гайдара вооружить москвичей, поддерживающих Ельцина автоматами. Условно он сообщил, что напротив здания Моссовета прямо с грузовиков началась выдача оружия всем желающим «защитить демократию». Притом в очереди стоят явно «братки» – члены преступных группировок. Многие по несколько раз повторно вставали за оружием. Тут же отправил первого прибывшего на службу своего сотрудника проверить сигнал. Этот день по калейдоскопу мелькающих событий я запомнил на всю жизнь. Раздался звонок генерала Семёнова, и он попросил находиться в кабинете, так как министр безопасности Голушко собирался вызвать меня к себе. Тревожно защемило в груди. Мысль лихорадочно била голову. Мало им моей беседы с Сафоновым? А с другой стороны может министр наконец-то, решился и отдаст приказ об аресте, законно отрешённого Ельцина? Хотя это вряд ли. Но ждать, так ждать. Полчаса сижу, но никто не вызывает. Позвонил мой сотрудник по городскому телефону и в шутливой форме спросил: «Александр Михайлович. Вам личный автомат не нужен? Могу получить. Здесь только паспорт надо предъявить, а затем записывают в какую-то потрёпанную тетрадь фамилии лиц, получивших оружие. Многие, берут автоматы, не предоставляя вообще никаких документов, заявляя о том, что они за Ельцина и против «совков» и «коммуняк». В очереди гораздо меньше «либераст-дерьмократов», чем криминальных элементов с характерными признаками». Поблагодарив своего сотрудника, крепко задумался: «Как пресечь поток бесконтрольной выдачи оружия бандитам?». Позвонил в РУОП, но никто трубку не брал. Обращаться в милицию, как и теребить руководство МБ, выбравших для себя позу страуса при опасности (голова в песке, а зад торчит наружу), также бесполезно. Тут пронзила мысль: «Позвоню руководителям СБП». Сейчас уже точно не помню, но, по-моему, созвонился по АТС-2 («Кремлёвка») с заместителем Коржакова генералом Г. Г. Рогозиным. С тревогой в голосе представился, и немного интерпретировав суть, сказал: «Товарищ генерал. Только что мой сотрудник прибежал от здания Моссовета, где Егор Гайдар организовал выдачу автоматов защитникам «нашего» президента Ельцина. Он достоверно выяснил, что на самом деле в очереди в основном стоят другие «защитники» – Верховного Совета, а также бандиты из ОПГ. Получается, руками Гайдара вооружаются сторонники Хасбулатова и Руцкова? Надо остановить эту парадоксальную ситуацию, так как существует прямая угроза безопасности руководителям исполнительной власти!». На том конце провода удивлённо переспросили: «Неужели это возможно?». Я ответил: «В этой вакханалии беззакония всё возможно. Ведь у стоящих в очереди за оружием нет документов «защитника Ельцина» или демократии. У многих вообще даже паспортов нет, а автоматы им выдают, веря на слово, что они будут защищать власть Кремля». Меня поблагодарили и пообещали принять меры. Так оно или нет, но убывший вновь к Моссовету мой сотрудник, чтобы заполучить «тетрадь учёта» или снять с неё копию, грузовиков уже не застал. Несколько вооружённых «либерастов» слонялись возле главного входа, а куда делись сотни остальных – неизвестно! Вот и представьте москвичи-россияне, сколько оружия скопилось и хранится в тайниках в столице? Его хватит и на террористическую и на организованную преступную деятельность на долгие годы.[349] Поблагодарив своего сотрудника за оперативность, решил пристыдить руководство московского ОМОН за побоище в метро. С начальником этого спецподразделения Д. В. Ивановым как-то не удалось познакомиться, а вот некоторых других руководителей немного знал по совместным с РУОП операциям. Дозвонился до одного из них. С укоризной рассказал о виденных в метро фактах зверских избиений мирных граждан со стороны ОМОН. Мой знакомый сразу заявил: «Александр Михайлович – это не наше подразделение, а сборная «солянка» из соседних с Москвой регионов. Сотрудники московского ОМОН работают в резерве и в некоторых, наиболее опасных направлениях у оцепления». На всякий случай я передал «знакомому» о договорённостях руководителей «Альфы» и «Вымпела» делать всё, чтобы избежать кровопролития. Попросил это донести и до генерала Иванова. Тогда я ещё не знал, что генерал Дунаев сыграет свою неблаговидную, явно провокационную роль в обострении отношений с московским ОМОН. По словам командира «Альфы» генерала Г.Н Зайцева этот «шеф МВД по версии А. И. Руцкого», выйдя по рации на генерал-майора милиции Д. В. Иванова, угрожал его «повесить на первом же фонарном столбе».[350] Понятно, что таким образом Дунаев не оставлял командиру ОМОН выбора и сам толкал его в лагерь Ельцина. Позже я получу данные о привлечении для разгона мирных москвичей не только штатных сотрудников, но и находящихся в СИЗО отдельных подследственных. Наиболее крепких из них и ненавидящих «коммуняк», переодевали в милицейскую форму и те с яростью «добывали» себе снисхождение от следователей. Вот тебе и «сделка со следствием». Ближе к обеду решил выполнить просьбу Баранникова и позвонил заместителю министра безопасности генералу Федотову. Тот удивился о просьбе встретиться, спросив: «А почему Семёнов это не может сделать?». Ответил ему: «Вопрос касается конфиденциальной информации, которую не хочу говорить по телефону». Тогда генерал, поколебавшись, сказал: «Хорошо. Минут через десять заходите». Так как уже третий час пошёл, но к министру не вызывали, перезвонил генералу Семёнову с испытанной фразой: «Анатолий Петрович. Я тут выбегал по делам на минутку, может Вы звонили о встрече с Голушко?». Начальник УБТ оживлённо ответил: «Хорошо, что позвонили. Министр недавно передал, что вызывать Вас к себе не будет. Работайте спокойно». Я тут же побежал по подземному переходу в дом 1/3 на встречу с генералом Федотовым. На первом этаже стоял открытый лифт, заскочил в него и он сразу поехал, хотя никаких кнопок я не успел нажать. Как, оказалось, попал случайно в личный лифт министра. Дверь распахнулась, и я вышел в приёмную Голушки, где находилось человек десять вооружённых «вымпеловцев». В открытую настежь дверь в кабинет министра было видно, что вокруг него также сидят в тёмно-синих комбинезонах сотрудники «Вымпела» вместе с личной охраной Голушки. Мелькнула мысль: «Тут скорее министр находится в положении арестанта, чем охраняемого лица. Теперь понятно, почему он и шага самостоятельно не может сделать, чтобы исполнить надлежащим образом свои функциональные обязанности по заведению на членов клики Ельцина уголовного дела». Спросив у подошедшего сотрудника как пройти к Федотову, уже по лестничному пролёту поднялся этажом выше. Замминистра сидел в кабинете с каким-то сотрудником и, оглянув меня колючим взглядом типа «чего неймётся», сказал: «Что там у Вас стряслось? Докладывайте, но в присутствии моего помощника». Не получив приглашения присесть, ответил довольно резко: «Информация у меня сугубо конфиденциальная. Носит, на мой взгляд, первоочередной, государственный характер. Но говорить буду только наедине». С суровой миной на лице Федотов немного подумав, попросил помощника выйти. Оставшись вдвоём, замминистра, наконец, предложил присесть. Доложив об иностранных спецназовцах, а также о планах ликвидации Хасбулатова, Зорькина и Руцкова, я передал ему просьбу Баранникова, назначенного Руцким новым министром МБ РФ, соблюдать действующую Конституцию. С раздражением замминистра спросил: «Зачем Вы мне всё это сообщаете? Вот и действуйте со своим генералом Семёновым! Почему меня втягиваете в грязную политику? Тем более что у УБТ есть свой куратор замминистра генерал Сафонов».[351] Не выдержав такого открытого желания Федотова остаться в стороне от происходящих и судьбоносных для России событий, я возможно в более резкой форме, чем полагалось по субординации, заявил: «Товарищ генерал! Мы с Семёновым на своём уровне и даже больше, чем можем, стараемся выполнить возложенные на нас задачи. Но сейчас решается судьба государства, и требуются более решительные действия именно руководства министерства безопасности! Поэтому-то и обратился к Вам по просьбе Баранникова». От моих слов Федотов немного притих. Внезапно он начал рассказывать о том, какой трудный путь он прошёл по службе, пройдя его от должности оперуполномоченного до замминистра. Увидев, моё удивление сменой темы, спохватился и, сказав, что постарается всё от него зависящее сделать для недопущения кровопролития, попросил держать его в курсе происходящих событий.[352] Сумасшедший день 1 октября уже заканчивался, когда меня вызвал генерал Семёнов, сообщивший об убийстве в Самаре народного депутата и близкого друга Черномырдина некого В. Ф. Зенкина, являвшегося также вице-президентом нефтегазовой компании «ЮКОС». Прежний руководитель этой «золотоносной жилы» Дик, был также убит 27 декабря 1992 года. Анатолий Петрович, как-то глядя в сторону, намекнул, что возможно министр направит в Самару ОСГ, которую придётся мне возглавить. Выйдя от генерала, уже собрался ехать домой. Тут вспомнил, что ещё не выполнил просьбу Баранникова переговорить с командиром «Вымпела» генерал-майором Д. М. Герасимовым. Не зная лично руководителя этого прославленного подразделения, понимал, что разговор будет трудным. Чуть подумал и, набрав по АТС-2 номер Герасимова, чётко представился: «Товарищ генерал. Разрешите обратиться. Начальник 1 отдела по борьбе с терроризмом МБ РФ подполковник Платонов». Далее кратко ему высказал рекомендации Баранникова строго соблюдать действующую конституцию. В ответ услышал резкие и в грубой форме слова: «Я Вас не знаю! Пусть мне перезвонит генерал Семёнов! Почему Вы нарушаете субординацию? Положения Конституции мы знаем и без Вас. Не надо нам её напоминать». Понимая, что события в период государственных переворотов всегда насыщены всякими провокациями, возможно, что и генерал Герасимов воспринял мои слова, как его «проверку» командой Коржакова. Спокойным тоном ответил: «Баранников попросил лично меня передать его пожелания Вам. Поэтому перекладывать ещё и на плечи Семёнова подобные обращения в такой критической обстановке я не стал. Да и сам начальник управления сейчас на докладе у министра. Но будьте спокойны. Больше звонить Вам не стану». Сразу оговорюсь, что, на мой взгляд, «Вымпел» в октябрьских событиях действовал наиболее выверено и без требуемого от них слепого фанатизма. Формально сотрудники этого спецподразделения выполняли распоряжения кремлёвского руководства, но на практике придерживались линии грозного невмешательства. Это остужало многие горячие головы ельцинской команды, в бешеной злобе ненавидящих думающих спецназовцев, не желающих быть баранами на заклании. Именно за это Барсуков расправится с «Вымпелом», выведя знаменитое спецподразделение, предназначенное для работы в военное время за границей, в состав МВД. Поздно ночью, наконец-то добравшись, домой, на свою беду включил во время еды телевизор. С экрана на меня тут же «полетела грязь» гнусавых слов лидера попсы Андрея Макаревича, с яростью и в прихлёб призывающего Ельцина «раздавить танками красно-коричневую гадину», засевшую в Верховном Совете. Сделав «залп» по Советской Конституции и по тем, кто её защищает, лидер ВИА «Машина времени», передал микрофон Гарику Сукачёву. Видно исполнитель песен с двойным смыслом и хроническим насморком посчитал, что этот артист, по внешнему виду хулиган, точно его поддержит в своей злобной ненависти к советской власти. Вдруг, произошло всё наоборот. Сукачёв внутри оказался настоящим русским человеком с доброй душой и миролюбием. Он, прямо смотря в камеру и чётко печатая каждое слово, сказал: «А я против того, чтобы расстреливали Верховный Совет. Ведь там такие же русские люди! Зачем друг в друга стрелять? Пусть политики договариваются между собой, а простой народ подставлять под пули нельзя!». Пришедший в себя Макаревич с трудом вырвал микрофон у не оправдавшего его приглашение в телестудию Сукачёва, который хотел ещё что-то добавить. Дай бог здоровья Гарику в его взаимной любви к простому русскому народу! Уже в феврале 2014 года русофоб Макаревич забыл о своих призывах к расстрелу законной власти в октябре 1993 года. Вместе с таким же «козлобородым либералом» Гребенщиковым, в ответ на решительность Путина поддержать русских на Украине, а не бандеровцев, он в угоду Западу призвал его к миру с последователями фашистов. Угрожая Путину тем, что его «сметёт народ», Макаревич всех выступивших в России в поддержку движения Крыма за независимость от нелегитимного правительства Украины, назвал зомбированными идиотами и психами.[353] Непонятно как в эту гоп-компанию попал Юрий Шевчук, который в гиблое время января 1995 года был в Грозном и песнями поддерживал брошенных в кровавое пекло солдат. В комментариях лидеру прозападных СМИ «Новой газете» слова-то он говорил правильные, что нельзя допустить войны между Украиной и Россией. Но ведь потому-то и не добрались бандиты-бандеровцы в Крым, так как наш президент Путин (наконец-то) принял упреждающие меры по защите русскоязычного населения и российской базы в Крыму. Тем самым было предотвращено готовящееся кукловодами Запада большое кровопролитие. В случае осуществления этих коварных планов, всё равно Россия не оставила бы в беде русских. Пришлось бы хоть и запоздало, но вводить войска. Вот тогда действительно США удалось бы воплотить свою извечную мечту – натравить украинцев на русских, ввязав в братоубийственную войну. Шевчук, так и не понял, что его использовали, как и «шестёрку США и Запада» Макаревича (на агента влияния не тянет), в технологиях информационных войн.[354]

В субботу 2 октября пораньше приехал на работу, чтобы успеть просмотреть и завизировать массу скопившихся документов. Однако, позвонив дежурному, узнал, что меня ждёт генерал Семёнов. На столе у начальника УБТ в пепельнице дымилась гора окурков, а сам он, куря очередную сигарету, устало сказал мне: «Александр Михайлович. Как я и предполагал, только что звонил Министр и распорядился направить тебя в Самару вместе с майором Гусаком. Надо помочь местным сотрудникам расследовать убийство Зенкина». Попытался возразить, заявив о целесообразности в такие критические дни остаться в столице, чтобы не допустить реально готовящиеся террористические акты. Однако Анатолий Петрович спокойно ответил: «Это приказ. Если откажитесь ехать, то Вас точно уволят. Да и вряд ли мы с Вами что-нибудь сможем изменить в набравшем обороты маховике беззакония. В ближайшие день-два начнётся штурм Верховного Совета. Мы с пистолетами там уже ничем не поможем защитникам «Белого дома». Приказ есть приказ. Вызвал Гусака, который, выслушав меня, психанул и, выругавшись, сказал: «Да нас с Вами, Александр Михайлович, просто убирают с дороги! Вы езжайте, а меня здесь оставьте, ведь дел полно!». Пришлось и Александру Ивановичу, сыну потомственного шахтёра, разъяснять ситуацию словами мудрого генерала Семёнова. Мы тогда не знали, что 28 сентября Совет безопасности (с учётом отрешённости их от власти – «штаб клики заговорщиков») в составе Ельцина, Черномырдина, Грачёва, Ерина и Голушко решили предъявить Верховному Совету ультиматум и «дать последний срок сдачи оружия» – 4 октября. После чего собирались организовать штурм «Белого дома». Узнавший об этом главный «защитник» Закона в России Генпрокурор Степанков, вместо того чтобы инициировать возбуждение уголовного дела на вышеперечисленных заговорщиков, струсит и лишь предупредит близких друзей из депутатов о грозящей им опасности. В частности, депутату Мухамадиеву он скажет: «… мы все тут лишь пешки. Течение событий не сможет изменить даже Ельцин. Он сам мне показался заложником. Значит и ему так велено (от автора – вашингтонским «обкомом?»), так решено. В здании Верховного Совета прольётся кровь. Это ты знай и прими меры предосторожности». И это говорит Генпрокурор России, призванный не одного «друга-депутата», а весь наш народ защищать от беззакония и произвола?[355]

Ельцин «рожки» строит, другие хитро улыбаются, а тысячи погибли… Ещё несколько фотографий к этому коллажу из газеты «Завтра» следует добавить

3 октября только отъехали от Москвы, как примерно в 17 часов по радио в вагоне стали передавать об ожесточённых столкновениях москвичей-сторонников Верховного Совета, пытавшихся пробиться к «Белому дому», с войсками и милицией в оцеплении. На то время всё складывалось и преподносилось СМИ, как начало победы над кликой Ельцина. Гусака этот так завело, что он предложил нам спрыгнуть с поезда, пока Москва ещё рядом, чтобы помочь людям в «БД». С трудом уговорил его одуматься, объясняя, что от нас как раз и ждут подобного поступка. Всё, что было в наших силах, мы сделали, а теперь, когда пошла одна «лавина» на другую, двое сотрудников ничего не решат. К вечеру истеричным голосом диктор завопил из динамика о «штурме» здания телевидения в Останкино, погибшем солдате, а затем о массовом расстреле «краповыми беретами» в основном мирных людей, пытавшихся получить возможность сообщить народу правду. Кулаки сжимались от бессилия. Тогда мы не знали, что в ответ на отказ «Вымпела» взять под контроль Останкино, эту миссию возложили на «краповые береты» во главе с подполковником Лысюк. За последние три года этот офицер, бывший в числе первых во всех горячих точках, видно морально устал от беззубости высшей власти СССР в лице Горбачёва, а затем и Ельцина в период его конфронтации с Хасбулатовым. В ходе боевых операций особо остро стоял вопрос противоречивости, нерешительности распоряжений и предательстве генералов различных ведомств. Когда он получит этот, хоть и незаконный, но наконец-то чёткий приказ, подавить выступление в защиту Конституции в районе Останкино, то сомневаться не станет. Приказ то будет от прямых, а не виртуальных командиров. Ухватившись за предложенную ему Куликовым, или Ериным оправдательную зацепку, что перед ним не мирные демонстранты, а бандиты и преступники, Лысюк даст команду открыть шквальный огонь по людям. Перед этим по рации командующий ВВ МВД генерал Куликов проорёт ему: «Серёга! Мочи этих коммуняк!», напрочь забыв, что сам до 91-го года был коммунистом, как и командир спецназовцев Лысюк.[356]

В Самаре на вокзале нас встретил начальник отдела по борьбе с терроризмом областного УМБ. С угрюмым видом оторванного от дел человека, он повёз нас с Гусаком куда-то на окраину города. Приехали к зашарпанному пятиэтажному зданию, в котором шёл ремонт без отселения жильцов. Оказалось, что это общежитие одного из крупных предприятий. Пока шли по наполовину разобранному коридору, рискуя сломать ногу, нас с любопытством разглядывали какие-то небритые личности с признаками бомжей. Ничего, не говоря, мы переглянулись с Гусаком и подумали: «Видно из Москвы дали команду нас привечать, как ссыльных». Оставив в двухкомнатной квартире свои сумки, сразу поехали в Управление. В своём кабинете начальник ВТ пригласил начальника отдела по борьбе с коррупцией, чтобы тот ввёл нас в дело по убийству Зенкина. Подошёл и присоединившийся к нашей группе майор А. Ю. Зброжик из УБКК. Пока начальник отдела сбивчиво, но довольно чётко и логично обрисовал обстоятельства совершённого преступления, раздался звонок и начальник БТ сказал: «Нас приглашает к себе начальник Управления генерал-майор В. Ю. Большаков». Шествуя по коридорам к нему, мы с Гусаком и Зброжеком видели через открытые двери кабинетов, как все сотрудники смотрели по телевизору начавшуюся бойню в Москве. Многие громко возмущались тем, что репортаж ведут американские комментаторы CNN на своём языке. Как потом будет установлено, магнаты СМИ США, заранее зная о начале вооружённого штурма «БД», скупили на корню это действо. Материли чекисты и собравшихся московских «либерастов», которые аплодировали каждому выстрелу танков по зданию Верховного Совета. Перед кабинетом Большакова начальник ОБТ пробормотал: «Чего ему неймётся? Ведь с 21 сентября он взял отпуск, а ходит почему-то на работу».[357] Генералу также, по-видимому, из Москвы предложили держать нас в Самаре подольше и, в «ежовых рукавицах». В грубой форме он сразу «наехал» на меня, спросив: «Вам, что? Совсем делать нечего в Москве и по России, если по рядовым убийствам стали разъезжать по командировкам?». Выдержав бестактность генерала, спокойно ответил: «Понимаете, Владимир Юрьевич. Зря Вы оцениваете убийство бывшего депутата и личного друга Черномырдина Зенкина, как «рядовое». Насколько я знаю, в том числе в ходе полученного инструктажа от руководства в Москве, получается, что центр терроризма из столицы переместился в Самару. Не случайно и Черномырдин к Вам позавчера приезжал не только из-за Зенкина. По-видимому, Хасбулатов с Руцким тоже не случайно договорились с вашим сенатором и местными депутатами, чтобы, в крайнем случае, переместить Верховный Совет в Самару! Поэтому-то и меня, начальника ведущего отдела УБТ, не смотря на кровавые события в Москве, направили не в Новосибирск или во Владивосток, а именно в Самару! Значит, не справляетесь?». Моя краткая речь так подействовала на Большакова, что он вдруг в запале стал доказывать нам с Гусаком обратное. Вызвав начальника отдела БКК, он вместе с ним развернули на столе огромную схему расследования резонансного убийства, на которой даже фотографии подозреваемых и связей Зенкина имелись. По их докладу было ясно (да я и не сомневался), что на «земле» работать умеют. Выслушав их, внезапно задал, как мне показалось, упущенный вопрос, требующий немедленного решения. В частности, спросил: «Владимир Юрьевич. А почему не рассматривается версия умышленного направления следственной группы по ложному следу? Ведь очень редко убийцы оставляют на месте преступления свои золотые часы. Да ещё с дарственной надписью «на память Вахиду от Маги»?». Большаков посмотрел на начальника отдела БКК, тот на схему… Видно попал в точку, так как начальник Управления вдруг заявил: «Но ведь главное расследование проводит областное ГУВД. Пойдёмте туда. Я Вас представлю генералу Ю. Г. Малыгину. Он всё прояснит!». Тут же он ему позвонил, и повёл нас в рядом расположенное здание ГУВД. Когда вошли в кабинет, навстречу нам вышел среднего роста и спортивного телосложения генерал Малыгин. В ходе приветствия, я более коротко повторил свои слова о «Самаре, ставшей центром терроризма России», которые на милицейского генерала особого впечатления не произвели. Вновь передо мной развернули ещё большую по размеры схему расследования. В ходе доклада стало ясно, что местная милиция и прокуратура «хлеб недаром едят». Очень быстро они выявили и уже работали по главным подозреваемым, а на мой вопрос об оставленных часах, имелся убедительный ответ – Зенкин отчаянно сопротивлялся убийцам. Скупо похвалив генерала, я ответил на его вопросы по событиям в Москве. При этом избегал каких-либо политических оценок. Пообедав в столовой управления, мы вернулись в кабинет начальника ОБТ. «Голубой ящик» радостно верещал о победе демократии, а из здания Верховного Совета генерал А. В. Трофимов под охраной «Альфы» выводил «арестованных» Хасбулатова, Руцкова, Ачалова, Макашова и остальных руководителей законной власти. Государственный переворот, организованный сотрудниками ЦРУ и исполненный Ельциным со своей придворной сворой, состоялся. И в этот раз победили силы Сатаны, которые оказались более организованными и наглыми. В кабинет заглянул заместитель начальника управления и сообщил, что нас переселят в хорошую гостиницу. Видно мои слова «о Самаре, как центре терроризма в России» подействовали. Откровенно говоря, делать нам в этом городе было нечего. После того, как, рассмотрев пару ведущихся разработок, мы поделились нашим опытом их реализаций, отношения с местными сотрудниками наладились. Уже в более тёплой атмосфере начальник отдела предложил нам проехать по старинному городу, показав его достопримечательности. С радостью согласились. Больше всего поразила великая русская река Волга. Мимо нас, стоящих на красивой набережной двигалась необъятная и величавая живая масса водного потока, которая завораживала и очаровывала своей молчаливой мощью. Вернувшись в отдел, позвонил своему другу по пограничному училищу и службе на Дальнем Востоке Володе Ваганову, после увольнения работавшему в райцентре Красный Яр. Тот радостно завопил, что заедет за нами через два часа и заберёт к себе. Поздним вечером мы с Гусаком уже сидели за праздничным столом для гостей в его тесной комнате двухэтажного многоквартирного типового дома. Тосты и воспоминания о совместной службе были внезапно оборваны междугородним звонком телефона. Взяв трубку, Володя внезапно изменился в лице и, протягивая её мне, сказал: «Саша. Там твоя жена Нина плачет. Может, случилось что?». За последние три года я ко многому привык, но когда речь шла о проблемах в семье, жене и детях, всегда сердце замирало в тревожном предчувствии. Слова Нины сквозь слёзы резали душу: «Саша. У нас горе – убили Гену. Если сможешь, обязательно выезжай. С «Альфой» мы согласовали, и похороны состоятся 7 октября». Как мог, утешил свою верную спутницу жизни. Кое-как переспав остаток ночи, утром мы вернулись в Самару и по «ВЧ» связи я дозвонился до генерала Семёнова. После небольшой паузы он дал добро на наше с Гусаком возвращение. Расставались мы по-доброму с местными чекистами, которые, узнав о случившейся беде, подходили и, выражая соболезнования, предлагали посильную помощь. Прощание с Геной Сергеевым, погибшего от предательской пули провокатора-снайпера, вынося из-под обстрела тяжелораненого солдата-десантника, по печальной традиции началось в «шестиграннике» на улице Пехотной. Море сотрудников органов безопасности, родственников, одноклассников и просто москвичей, затем выехали на Николо-Архангельское кладбище. Шедший дождь, как бы оплакивающий погибшего сотрудника «Альфы» и других сотен невинных убиенных жертв, сменился ослепительным солнцем, символизирующим продолжением жизни. Выступающие у могилы простого русского парня Сергеева, со скорбью говорили о том, каким прекрасным человеком он был, отдав свою жизнь, защищая другие. Накануне рядом с могилой Сергеева похоронили студента Алексея Шумского, который, проживая возле Останкино, вместе со своей невестой Наташей Петуховой также вышли к телестудии, чтобы помочь уже появившимся раненным демонстрантам. Оба были убиты «меткими» стрелками «краповых беретов». Вот тебе и традиция при сдаче на этот символ спецназа обязательно пролить свою кровь. Тем самым лучших сотрудников «краповых беретов» изначально повязывают «на крови» (совсем как у бандитов), создавая своеобразную круговую поруку и стремление к бездумной силе. Видать идеи фашизма, которые мне пытался донести в 90-м году один спецназовец во время лекции (смотри первую главу), дали ядовитые плоды в 93-м, когда всё подразделение под руководством Лысюка не задумываясь, расстреляло около сотни безоружных демонстрантов трудящихся.[358]

Двадцать лет прошло, но несломленный народ помнит своих Героев, погибших за нашу Советскую власть и право людей быть не быдлом. Слава им! Вечный позор и проклятье их убийцам! Москва. Траурное шествие по Красной Пресне с портретами погибших защитников Верховного Совета. Москва. 4 октября 2013 года

Здесь будет памятник геройски погибшим защитникам Советской власти

Поминальная стена с портретами погибших 3-4 октября 1993 года защитников Советской власти и Конституции. Вы в наших сердцах и памяти!

Памятное место с остатками баррикады и проволока Бруно, запрещённая международной Конвенцией, но которой фашистская власть Ельцина окрутила садистской хваткой свой народ в октябре 1993 года

Уже после траурных мероприятий супруга Гены Сергеева – Лена рассказала о его последних днях жизни. Будучи в то время в учебном отпуске (поступил на заочное обучение в Академию МБ РФ), он, вечерами видя по телевизору творящееся беззаконие, не находил себе места. Всё метался по квартире со словами: «Я должен быть со своими ребятами. Сейчас решается судьба России». Дважды Гена звонил своему непосредственному командиру, прося разрешение прибыть в «Альфу». Тот в резкой форме ему отвечал: «Сиди и не рыпайся. Обойдёмся и без тебя, так как дело здесь гнилое!». Наконец, когда 2-го или з-го октября события начали приобретать кровавый оттенок, Гена буквально с руганью, угрожая своему командиру тем, что всё равно приедет, с третьего раза добился его согласия. Сразу после этого он как на крыльях, но суетливо собрал свою нехитрую амуницию и помчался на службу. Однако тут же вернулся, так как оставил документы в гражданском костюме. Повторно вышел из дома и вновь позвонил в дверь – забыл ключи от квартиры. Видно ангел хранитель всячески пытался не пустить своего «подопечного», по-видимому, зная наперёд его трагический конец. Когда Сергеев прибыл на базу и вошёл в раздевалку, его товарищи А. С. Гурьев, СИ. Кривошеев, О. Л. Шестаков и А. Герасимов набросились на него с упрёками: «Зачем приехал? Ведь ты в учёбном отпуске? Здесь нас опять в дерьмо суют. Вовек не очистишься! Возвращайся. Мы уж без тебя как-нибудь расхлебаем эту горькую кашу!». В ответ они услышали: «Ребята! Какая учёба? Не могу я сидеть за книгами, когда сердце разрывается и требует быть с вами!».[359]

Два дня после похорон находился в «ватном» состоянии, потеряв всякий интерес ко всему. В таких случаях помогает одно средство – окунуться в работу. Да и должность начальника обязывала служить для подчинённых примером. Сидя в кабинете, анализировал причины поражения законной власти перед силами зла и предательства в лице президента Ельцина и его своры. Если коротко, то их, основных, на мой взгляд, всего несколько.

Во-первых, руководству Верховного Совета во главе с Хасбулатовым и многим депутатам, да и Руцкому простой народ России не верил, так как они до этого, будучи на стороне Ельцина уже предавали Советский Союз.[360] А предавший раз, ещё предаст не раз. Так оно и произошло. Около сотни депутатов Съезда, как только ЕБН издаст указ «О социальных гарантиях народным депутатам созыва 1990-1995 годов», соблазнившись огромными выходными пособиями, оставляемыми им квартирами и главное высокими должностями, тут же, как крысы с корабля перебегут в стан Ельцина. В числе первых перебежчиков будут Н. Рябов – заместитель Хасбулатова, С. Степашин – глава Комитета по обороне и безопасности, А. Починок, Ф. Поленов, Е. Амбарцумов и другие. Многие из них, вначале тайно получат должности у президента и в правительстве, а лишь затем напишут заявления об отставке.[361]

Во-вторых, по заявлению юристов-ельциноидов, якобы была нарушена последовательность принятия решения об отставке президента Ельцина в связи с его указом № 1400. Вначале должен был Конституционный Суд инициировать отрешение ЕБН от власти, а уж затем Верховный Совет. По словам генерал-полковника Л. Г. Ивашова, встретившего в коридоре Зорькина, так оно и было. После того, как Конституционный Суд принял своё постановление, его председатель тут же позвонил Хасбулатову, чтобы тот проводил заседание Верховного Совета. Разница в заседаниях этих органов высшей законодательной и судебной власти шла буквально на минуты, но факт есть факт. Законная последовательность была соблюдена. Однако юристы Ельцина, пользуясь творящейся тогда неразберихой, через СМИ выдали откровенную ложь, чтобы иметь повод утверждать о том, что президент отрешён от власти незаконно. Не придали значения и вопросам чёткого определения кворума на Съезде для утверждения отставки Ельцина. Свою лепту в легитимность решений Съезда внёс и генпрокурор В. Степанков. Вначале заявляя о поддержке Конституции, после «давления» на него команды Ельцина, он резко изменит свою позицию. В ответ на вопрос депутатов Съезда: «Почему отказался возбудить на Ельцина уголовное дело?», Степанков в стиле Чапаева скажет: «В соответствии со статьёй 121 п.6 Конституции РФ Ельцин отлучён от исполнения полномочий, а не от качества Президента».

В-третьих, среди назначенных Верховным Советом и утверждённых Съездом временных руководителей страны не было, да и не могло быть единства, для нужной организации защиты законной власти. Если генералы Ачалов и Макашов в 1991 году пытались не допустить развала СССР, то Хасбулатов и Руцкой, наоборот помогали Ельцину вместе с ЦРУ США валить Великую Державу. Что у них общего?[362] Кто и зачем «направил» в Верховный Совет генералов Руцкого, Баранникова и Дунаева, слишком робко пытавшихся отрешать Ельцина от власти? Баранников на эти вопросы рано или поздно мог бы ответить, но его внезапная смерть с признаками убийства с помощью отравляющих веществ, унесёт в могилу тайны государственных переворотов 1991 и 1993 годов. Да и Совет Федерации, кроме Тулеева, Аушева, Илюмжинова и ряда других сенаторов, в целом занимали пассивно-созерцательную позицию, потворствуя Ельцину.

В-четвёртых, среди защитников Верховного Совета, пришедшим защищать не его руководителей с депутатами, а Советскую Конституцию – главный Закон государства, также не было должного единства и организации. Сотни тысяч людей оказались не востребованными. По-видимому, как и руководители ГКЧП августа 1991 года, так и Хасбулатов с Руцким боялись своего трудового народа, которым даже имеющееся оружие не всем дали (а вдруг потом, если победят, спросят с них за развал СССР). По одну сторону баррикад оказались в числе защитников «БД» как сторонники, так и противники социалистического пути развития.

В-пятых, разобщённость руководства Верховного Совета и назначенных им силовых министров активно усиливала многочисленная агентура Кремля в «БД». Например,[363] вечером 24 октября, когда Съезд решил все свои основные задачи, Хасбулатов правильно предложил завершить его работу, а депутатам вернуться в свои округа для организации митингов, демонстраций и забастовок. Однако председатель Совета республики B. C. Соколов выступил против этого, поставив вопрос об отставке спикера, вызвав сильные споры.

В-шестых, всесторонняя поддержка Ельцина со стороны США и стран НАТО, деятельность спецслужб которых в те дни имели все признаки скрытой агрессии и вторжения этих государств на территорию Российской Федерации. В случае неблагоприятного для себя развития событий, Ельциным была достигнута тайная договорённость о вводе войск НАТО на территорию России.[364] Здесь признаки государственного преступления «Измены Родине». Скрывая этот факт, А. В. Коржаков будет в интервью и своих мемуарах говорить о том, что «власть з-го октября буквально валялась у стен Верховного Совета, но брать её они не захотели сами». В том то и дело, что Ельцину необходимо было затянуть дело именно до стадии применения танков и войск для расстрела высших органов законодательной и судебной власти, чтобы на крови защитников «БД» устрашить остальной народ России, подавив волю к последующему сопротивлению. В одном Коржаков прав, что спонтанные победные массовые выступления сотен тысяч москвичей 3 октября у стен Верховного Совета, Хасбулатов и Руцкой не смогли (а может и побоялись?) правильно организовать и использовать в свою пользу. Попытки же генералов Ачалова и Макашова хоть как-то исправить противоречивые команды, типа «взять штурмом Останкино», поэтому были обречены на провал.

В-седьмых, технологии информационной войны, которые активно применяли в те дни внутри страны и за рубежом проамериканские российские СМИ для оболванивания трудящихся и общественности. Основная масса россиян из-за хлынувшей на их головы дезинформации, так и не определились в том, кто прав, а кто виноват. А потому и не приняли активного участия в протестных выступлениях. Законные действия Верховного Совета и Конституционного Суда до граждан России не были доведены руководителями высшей законодательной и судебной власти. В этих условиях предательскую позицию сыграло и руководство якобы независимых профсоюзов страны, отказавшиеся организовать всероссийскую стачку и забастовки.

В-восьмых, Хасбулатов, Руцкой и назначенные силовые министры, в силу обстоятельств и занимаемых должностей, вставших на защиту Конституции, проявили нерешительность и трусость, отказавшись от законного применения силы и оружия против клики Ельцина. Противная же сторона, нагло растоптав Закон, при поддержке и прямом участии спецслужб Запада, не утруждая себя сомнениями и чистоплюйством, как бандиты расстреляли фактически безоружный народ.[365] И при этом ещё называли себя «демократами». К тому же и сами депутаты, ранее покорно делегировав Ельцину, огромные полномочия и поощряя безнаказанность за явные провалы в руководстве страной, своими руками сделали из него неуправляемого диктатора-монстра.

Я согласен с генералом Л. Г. Ивашовым, предлагавшим Руцкому назначить себя верховным главнокомандующим, а Грачёва – исполняющим обязанности министра обороны. Разумным являлось бы и назначение исполняющими обязанности начальника Генштаба, а также главкомов видов и командующих округами. Тогда появились бы реальные, а не виртуальные подчинённые у А. В. Руцкого. Но ни Руцкой, ни Хасбулатов, из-за личностных отношений не согласились с этим тактически верным предложением.[366]

Таким образом, в результате международного заговора после развала СССР, в Москве в октябре 1993 года Ельциным и его хунтой был осуществлён фашистскими методами ещё один государственный переворот, явившийся вторым этапом «бархатной» революции спецслужб США в России. Страна будет тайно оккупирована США. Даже сатана-Гитлер, чтобы закрепиться у власти путём массового террора, организовал поджог Рейхстага (парламента) ночью, когда в нём не было депутатов. Только Дудаев и Ельцин в своём зверстве смогли «превзойти» всемирного фашиста, расстреляв из танков высшую законодательную власть и Конституцию, которой они присягали! На глазах всего мира, Ельциным была осуществлена беспрецедентная акция внутреннего и международного государственного терроризма, с целью подавления своих политических противников и устрашения народа России. В результате кровавой бойни 3 и 4 октября погибли больше тысячи в основном невооружённых защитников Советской Конституции и власти. Чтобы скрыть истинное количество жертв, ельциноиды всю ночь вывозили на баржах по Москве-реке и на грузовых крытых машинах трупы в крематории, которые, как в Бухенвальде их сжигали. Включат в официальный список одних лишь погибших москвичей после заявлений родственников, скрыв массу остальных убитых из числа прибывших на защиту Конституции из всей России. Факт беспрецедентный, но сотрудников прокуратуры для проведения следствия запретят пускать в здание «Белого дома» больше двух дней. Когда они начнут работать, то ни одного трупа там уже не будет. Следствие установит, что несколько погибших из числа военнослужащих ОМСДОН, милиции и десантников, были убиты не защитниками «Белого дома», а в ходе несогласованных боевых столкновений силовиков между собой и в результате стрельбы «неизвестно-известных» снайперов.[367] Из числа руководителей Верховного Совета и депутатов Съезда, на словах «ярых защитников Советской Конституции и власти», нет ни одного погибшего – сразу сдались, чтобы спасти свои шкуры. В который раз трудовой народ предали его «правители», подставившие их безоружными под пули обезумевших наёмников, получивших очередные «тридцать сребреников».

Именно поэтому командир «Альфы» генерал-майор Г.Н Зайцев, не доверяя уже предававшим свой народ Хасбулатову и Руцкому, а тем более Ельцину, вынужден был принимать решение не поддерживать ни ту, ни другую сторону, прилагая все силы лишь к недопущению кровопролития. Точно такую же позицию занял и командир «Вымпела» генерал Герасимов. Нашлись бы среди руководства Верховного Совета такие личности, как Минин, Пожарский или Сталин и Жуков, всегда стоявшие горой за матушку-Русь, а затем и за Советскую власть. Тогда, наверное, и Герой Советского Союза генерал Зайцев, вместе с Герасимовым не задумываясь, повёли бы за ними свои легендарные подразделения в бой за правое дело. Сам Геннадий Николаевич Зайцев в своей книге «Альфа» – моя судьба» очень метко охарактеризовал обстановку сентябрьского переворота, когда «в России действовали два законно-незаконных президента. Один опирался на силу и реальную власть (от автора – понимай Ельцин), другой был «освящён» решением Конституционного суда и уповал на «поддержку народа» в лице местных Советов…».[368] Потеряли Хасбулатов, Руцкой и многие депутаты съезда доверие у советских людей, когда активно разваливали Советский Союз. Поэтому и не поднялся во весь рост народ, чтобы не их, а Советскую власть и Конституцию защитить. Хотя они и стали за два года «правления» Ельцина формальными, так как в стране уже правило капиталистическое беззаконие. А это очень важно для объективного понимания тех событий.

«Альфа» не всесильна, но благодаря её сотрудникам, большинство защитников осаждённого кликой Ельцина 4 октября 1993 года «Белого дома» остались живыми

Особо следует сказать о двуличности и кровожадности значительной части московской интеллигенции, которая, забыв, что во всю глотку осуждали репрессии Сталина, призывали Ельцина к невиданным ранее зверским убийствам мирных людей. Основную массу этих «либералов» составляют артисты кино и театра, писатели и поэты. Как раз при Сталине они получали награды, премии и звания «народных» и «заслуженных» за сыгранные (кстати, великолепно) роли великих полководцев, передовиков производства и сельского хозяйства, науки и культуры, а также за написанные книги и стихи о жизни простых людей. Тогда они не отказывались от этих наград и с удовольствием купались в лучах своей славы. Однако, будучи оторванными, от реальных дел и в производстве материальных благ, у них, по-видимому, ещё в то время зародился страшный (смертельный по библии) порок – зависть своим идеальным героям. Ведь многие знаменитые артисты и писатели в жизни были обыкновенными людьми, подверженными в силу особенностей творческой богемы большими пороками, чем простой трудовой народ. Разврат, неоднократные разводы и новые семьи, пьянство, наркотики и гомосексуализм, постоянные спутники этой среды. Да и понятие Родины у них, в отличие от простого народа, весьма условное в силу проживания в столице.[369] Для Окуджавы – это улица Арбат и не более. К тому же с приходом в нашу страну рыночных отношений, в Москве сконцентрировалась основная масса денежных средств. А деньги, как не объясняй их необходимость для товарообмена, это зло. Поэтому после 1991 года в погоне за длинным рублём, прислуживая олигархам и предателям во власти, в Москве сконцентрировалась огромная масса «злых» людей, главным принципом которых стала нажива. Они-то, на мой взгляд, заменили и подмяли под себя настоящую московскую интеллигенцию, отличающуюся своей высокой культурой, эрудицией и доброжелательностью. Превратились эти «либерасты» в космополитов, считающих русский народ «быдлом», которому и навязывают свою волю – пахать на них всю жизнь, получая в ответ неблагодарность, оскорбления и призывы к их уничтожению за несогласие быть рабами. Вот и вся их хвалёная демократия, понимаемая этой «богемой» как вседозволенность и распущенность.

Международная ассоциация ветеранов подразделений антитеррора «Альфа» во главе с Гончаровым С. А. проводит огромную общественно-патриотическую работу по восстановлению могущества нашей Державы России

В заключение главы хотел бы подчеркнуть, что 4 октября 1993 года состоялся массовый расстрел, не оказывающих сопротивления защитников Верховного Совета. Если Руцкой в этот день дал команду не открывать ответный огонь и с «гордостью» показывал свой обильно смазанный автомат, то начальник ГУО генерал Барсуков наоборот неоднократно орал в рацию: «Огонь на поражение»! Автор также не согласен с теми, кто с пафосом называют эти события «восстанием проснувшегося народа». Эта позиция как раз и устраивает клику Ельцина, совершившего государственный переворот. Народ не восстал, а совершенно законно пришёл к Верховному Совету, чтобы защитить Советскую Конституцию и своё право не быть «быдлом».

Много лет спустя отец и сын Александры Платоновы по случаю юбилея автора

Ну, а в республиках бывшего СССР, ставшими «независимыми» странами, состоялся апофеоз торжества вхождения во власть лидеров профессиональной преступности. Если в России Квантришвили условно «представлял» милиционерам начальника ГУВД генерала Панкратова, то в Грузии это действо носило официальный характер. В октябре 1993 года на то время Председатель Госсовета Э. А. Шеварднадзе, назначив главой Министерства безопасности Грузии генерала Игоря Гиоргадзе, отдал распоряжение своему заместителю (!) вору «в законе» Иоселиани представить начальника МБ его подчинённым. Почётного сотрудника КГБ СССР генерала Гиоргадзе, фактически «повязанного» через Шеварднадзе местной мафией, в зал Коллегии ввёл глава преступного мира Грузии. Подобного история ещё не знала. Что удивляться, если, вовремя спрыгнув с «корабля СССР», направленного на рифы Горбачёвым, Яковлевым, Медведевым, Ельциным и с его участием, «Хитрый лис» ещё в Москве дружил семьями с уголовным авторитетом Дато Саникидзе («Дато Московский»). Тот обеспечивал своими боевиками его охрану.[370] С другой стороны, лидеры преступности своим манером удерживали вновь образованные страны СНГ от полного коллапса и распада (например, в Таджикистане Сангак Сафаров, а в Киргизии Рыспек Акматбаев и Баяман).