Глава I. Кровавый оскал национализма, замешанный на сепаратизме – убойные орудия начала развала СССР

Алма-Ата, Армения, Нагорный Карабах, Тбилиси, Цхинвали, Фергана, Сумгаит, Баку, Вильнюс, Приднестровье – узловые точки подрывной скоординированной атаки иностранных спецслужб на наше государство

В конце мая 1989 года в ОМСДОН имени Ф. Э. Дзержинского[4], личный состав которой залечивал «раны» после командировки в Тбилиси, нагрянули члены Межрегиональной депутатской группы ВС СССР академик Андрей Сахаров с женой Еленой Боннэр и известный писатель Борис Васильев. Решением МДГ Сахаров должен был возглавить депутатскую комиссию по расследованию, якобы «зверств» личного состава внутренних войск и Советской армии во время зачистки площади у здания Совета министров в столице Грузии 9 апреля 1989 года. По просьбе этих лидеров первой легальной оппозиции в СССР в гарнизонный дом офицера (ГДО) прибыли на встречу военнослужащие ОМСДОН, непосредственно участвовавшие в тех резонансных и трагических событиях. Личный состав дивизии был отборным и в военкоматах проходил проверку также как и в пограничные войска. Из городов и сёл, в основном республик России, Украины и Белоруссии, в ОМСДОН направлялись самые лучшие призывники. Будучи плоть от плоти представителями нашего трудового народа, они искренне переживали за судьбу своей Родины – СССР. Поэтому зал ГДО был забит до отказа военными людьми, желавшими получить ответ на многие мучившие их вопросы: «Почему не принимается решительных мер, чтобы потушить разгорающееся пламя национал-сепаратизма, ведущее к развалу страны? Зачем искажая правду, отдельные средства массовой информации смешивают с грязью защитников Отечества, выполнявших приказы по противодействию экстремистам?».

Как-то незаметно приехав, Сахаров, Боннэр и Васильев прошли на сцену, где вместе с начальником политотдела ОМСДОН полковником Г. В. Веренич сели у столика. После того, как «гостей» представили, слово взял Васильев. Он с места в карьер, в резких тонах начал отчитывать личный состав дивизии за то, что они в силу непрофессионализма «погубили массу мирных людей в Тбилиси и ему, как бывшему фронтовику стыдно за такие карательные методы». Приводил в пример всякие газетные «утки». Лучше бы он этого не говорил! Через секунду шоковой паузы, зал взревел возмущенными криками: «Он там не был и не знает, что творили боевики «Мхедриони», которые специально спровоцировали давку, повлекшую смерть сидячих демонстрантов!». Тут же к стоящим в проходах зала микрофонам в едином порыве стали пробиваться сержанты и солдаты, требуя дать им слово! Сбиваясь от возмущения, выступавшие искренне делились о том, что кроме прямых нападений на военнослужащих, они видели на улицах Тбилиси плакаты с надписями «Долой СССР – империю зла», «Даёшь независимость Грузии» и «Убей коммуниста», а также слышали в свой адрес оскорбления типа «оккупанты», «фашисты» и «каратели». Повторные попытки Васильева «приструнить» личный состав, наоборот, вызвали в его адрес шквал язвительных, но точных вопросов из зала: «А Вы вообще, кто такой, чтобы нас обвинять?». Даже Сахаров не выдержал и сказал ему: «Не надо так зло и голословно. Вы же не прокурор. Мы приехали, чтобы разобраться». После того, как стоявший на костылях сержант, рассказал об обстоятельствах полученного тяжелого ранения от боевиков, сделавшими его инвалидом, со стула на сцене поднялся и подошёл к микрофону академик-ядерщик Андрей Сахаров[5]. В гробовой тишине он тихо произнёс: «Простите нас. Я теперь вижу, что мы не там ищем виновных»[6]! Приехавшие вместе с членами МДГ за очередной порцией скандала вездесущие «стервятники» из телевизионной программы «Взгляд» (Любимов, Листьев и К^о), в начале активно снимали происходящее. Однако уже через минут двадцать, поняв что «падали» им не достанется, потеряли интерес к происходящему, быстро свернулись и уехали. Перед отъездом Сахаров попросил продемонстрировать спецсредство «Черёмуху», из-за которой, якобы также погибли люди. Начальник химической службы показал ему действие этого газового баллончика, «пшикнув» пару раз в сторону. Понюхав воздух, и чуток прослезившись, Сахаров произнёс: «Да, от этого не умирают». Сделав после встречи соответствующие выводы, Сахаров, по-видимому, нашёл аргументы для своего отказа возглавлять депутатскую комиссию для расследования применения войск 9 апреля в Тбилиси. Вместо него туда вылетел глашатай-разоблачитель и один из лидеров оппозиции Анатолий Собчак. Тут уж без всяких там сахаровских сантиментов этот «адвокатский юрист» насобирал такой воз необходимой им грязи на нашу Советскую Армию и внутренние войска, что и Геббельс бы позавидовал. Да и собирать-то ему ничего не надо было. Представители Гамсахурдиа, пока Собчак за три дня «ощущал» на себе знаменитое грузинское гостеприимство, всё ему подсунули. Здесь и сказание о «десантнике, который с километр гнался за старушкой, зарубив её затем сапёрной лопаткой», а также «свидетельства» бывшего якобы воина-афганца сержанта химических войск, клявшегося, что «войска» применили боевые газы при разгоне демонстрантов. Никто из сотрудников тех центральных газет и журналов, опубликовавших эту непроверенную ахинею, даже не удосужились задуматься над тем, что уж кто-кто, а десантники хорошо бегают и «старушку» догнали бы в два счёта! «Сержант-химик», допрошенный следователями, оказалось, срочную службу проходил не в Афганистане, а в ГСВГ танкистом. А на счёт «газов», то «лже-химик» просто пересказал один из множества распущенных в то время слухов о «Черёмухе». Вот тебе и «независимое» расследование, по результатам которого журналы типа «Огонька» и газеты начнут пальбу по нашей Армии особо остервенело. Тем самым они создавали для военнослужащих и сотрудников силовых структур прецедент нерешительности, получивший название «тбилисский» синдром[7]. Подобная «собчаковская» поддержка грузинских сепаратистских бандитов, уже в Сухуми в июле 1989 года подтолкнёт их к массовым провокациям по отношению к абхазам с многочисленными жертвами[8].

Сидевшие на встрече с Сахаровым в ГДО военнослужащие ещё не знали, что через неделю они будут сметены ревунами тревоги и прилетят в Узбекистан. Там, в Ферганской области, озверевшие националисты, подстрекаемые доморощенными «баями» из партноменклатуры, начнут убивать турок-месхетинцев, сжигая или захватывая их дома[9]. Вставшие им преградой военнослужащие дивизии имени Ф. Э. Дзержинского и десантники понесут реальные потери! Планы развала СССР вступят в завершающую стадию!

Примерно в это же время из отдела кадров 3-го Главного управления (ГУ) КГБ СССР по «ВЧ» связи в Особый отдел КГБ по 48 МСД Центральной группы войск (ЦГВ) в Чехословакии дозвонился куратор, пригласивший меня, заместителя начальника отдела, к телефону… Кратко он сказал: «Обстановка в стране обостряется. Поднимают голову националисты и личный состав ОМСДОН, где Вы до этого проработали восемь лет, постоянно командируется в «горячие» точки. Возникла необходимость предложить Вам должность заместителя начальника 00 КГБ по ОМСДОН. Тем более что Вы перехаживаете звание подполковника…» Я немного подумал и высказал соображения о том, что ещё не всего себя исчерпал здесь в Чехословакии. Много незавершённых дел. В ответ куратор уже более жёстко заявил: «Мы всё взвесили и Ваше место сейчас здесь, в Москве». Пришлось дать согласие. Если бы мы тогда знали, что менее чем через полгода в ноябре-декабре 1989 года, в результате «бархатной» революции, из ЧССР в авральном порядке будут выводиться все наши войска! Чуть позже к нам в городок Высоко Мито приехал начальник ВКР ЦГВ генерал-майор И. В. Веселовский. В кабинете начальника отдела подполковника В. М. Шарова, куда пригласили и меня – его заместителя, также находились два руководителя местных органов чешской контрразведки (в составе МВД «Статна Беспека» – СтБ). Раздражённым, как мне показалось, тоном генерал Веселовский сказал: «Александр Михайлович! В ближайшие месяц-два Вячеслав Михайлович пойдёт на повышение и станет начальником отдела в Оломоуце. Если Вы откажитесь от перевода в Москву, то возглавите отдел вместо него. Вы согласны с моим предложением?» Несмотря на столь лестные слова, подумав, ответил: «Спасибо, товарищ генерал! Если бы до разговора с Москвой знал о подобном варианте, то конечно согласился! Атак как уже принял решение, да и дома – в Союзе сейчас трудные времена, то моё место там!» Генерал Веселовский усмехнулся и, обратившись к присутствующим, сказал: «Другого ответа я не ожидал». После чего он зачитал приказ о моём переводе в Москву и награждении грамотой, которую тут же вручил. В ответ на полученную от чешских контрразведчиков медаль II степени за безопасность края, я искренне сказал, что полюбил эту прекрасную страну и чешский народ. На эти слова один из чехов почему-то прослезился, по-видимому, что-то зная больше нас о скорой предстоящей «бархатной» революции и развале ЧССР на два государства – Чехию и Словакию. В сентябре мы с семьёй уже были в Москве. Приняв дела у подполковника В. Т. Труфанова, переведённого в центральный аппарат КГБ СССР, я сразу окунулся в водоворот событий. После активной работы за границей хотелось весь свой опыт воплотить на уже ранее знакомом объекте – ОМСДОН. Начальник отдела полковник А. М. Паршин, пользующийся большим уважением у оперативного и личного состава дивизии, во всех начинаниях поддерживал меня, а также подполковника Власова В. Е., являвшегося фактически его первым заместителем. Военные чекисты, среди которых на ведущие позиции вышли майор А. И. Кривов, капитаны Ю. В. Калугин, А. К. Антропов и старший лейтенант Г. И. Дембя, активно совершенствовали своё мастерство во время профессиональной подготовки. Побывав в «горячих» точках, они предлагали варианты организации оперативной работы отдела в условиях действий личного состава дивизии в ходе пресечения межнациональных конфликтов. За плечами сотрудников отдела уже был ряд успешных оперативно-боевых операций. Так, например, старший оперуполномоченный по 2 МСП майор Е. В. Бушуев вместе с личным составом полка отличился при захвате архива одного из главарей Народного фронта Азербайджана (НФА) Неймата Панахова. В молниеносной схватке в армейской палатке с боевиками Бушуев получил ножевое ранение.[10] Кроме «горячих» точек ряд сотрудников отдела прошли радиоактивный «кипяток» Чернобыльской АЭС. В командировки на ликвидацию последствий глобальной аварии вместе с оперативно обслуживаемым личным составом выезжали тот же Е. В. Бушуев, капитан О. Н. Тараненко и подполковник Э. И. Внуков. Возможно, в том числе из-за полученных доз радиации, жизнь старожила нашего отдела Эдуарда Ивановича Внукова безвременно оборвалась.

Сотрудники ОО КГБ СССР по ОМСДОН во главе с А. М. Паршиным (заместитель, будущий генерал А. И. Коник) заняли ПЕРВОЕ место в смотре-конкурсе военно-физической и спортивной подготовке среди коллективов КГБ Советского Союза. Фото на память с комиссией 7-го Управления и 3-го ГУ Комитета. Москва. 1984 год

Начальник 3-го ГУ КГБ СССР генерал-лейтенант Н. А. Душин вместе с оперативным составом отдела после торжественного вручения ОМСДОН имени Ф. Э. Дзержинского ордена Октябрьской революции. Москва. 6 мая 1985 года

В этих условиях, полковник Паршин значительно активизировал занятия сотрудников отдела по огневой, автомобильной, топографической и военно-физической подготовке. Инструктора Геннадий Сычёв и Андрей Богданов из роты специального назначения обучали нас приёмам ведения рукопашного боя. Всё это, как оказалось, в скором будущем всем нам пригодилось.

После трёх лет работы за границей и возвращения в ОМСДОН мне бросилось в глаза то, что с личного состава прославленной дивизии слетел столичный лоск. Понюхав порох в Фергане и Тбилиси, командиры уже не требовали от солдат и сержантов драть ногу до пояса, как это практиковалось ранее. Занятия по боевой подготовке умные ротные стали проводить гораздо чаще, изыскивая любое свободное время. Военнослужащие посуровели и, так как в воздухе пахло грозой, готовились к более серьёзным испытаниям, которые не заставили себя долго ждать…

Наряду с мотострелковыми подразделениями, укреплялась и Учебная рота специального назначения (УРСН) 2 полка ОМСДОН, личный состав которой отлично себя зарекомендовал в предыдущих выездах в горячие точки. Командир этой роты «краповых беретов» майор СИ. Лысюк, продолжая традиции, заложенные её родоначальниками, будущими генералами В. И. Мальцевым и В. И. Булатовым, настоятельно требовал у командования коренного и значительного расширения штатов УРСН. Однако бюрократические рогатки закостенелой кадровой системы не пропускали разумные инициативы тех, кто не в кабинетах, а на передовой защиты целостности страны потом и кровью выстрадали эти предложения. Путём обмена опытом с лучшими отечественными («Альфа», «Вымпел») и зарубежными спецподразделениями, сотрудники УРСН формировали своё собственное «лицо», отходя от парадности различных показных занятий, на которые их толкали большие начальники из МВД. Кто только не смотрел эти «показухи» в стареньком спортзале роты. Здесь мелькали лица зарубежных глав государств и даже королев, всяких знаменитостей. На одном из таких «выступлений» побывала спортивная звезда-фигуристка Ирина Роднина, которая, делясь впечатлениями, откровенно сказала: «Конечно ребята молодцы, но ведь это просто цирк какой-то, а не настоящая работа в боевых операциях». Понимая справедливость не только слов прославленной фигуристки, но и требований времени, руководство УРСН всю военно-специальную подготовку перестраивало исходя из современного практического опыта. Так, например, приезд военной делегации Кубы повлиял на тактику обучения «краповых беретов» приёмам рукопашного боя. Этому поспособствовал спарринг кубинского спецназовца с одним из лучших рукопашников роты «Ш». Кубинец секунд десять с усмешкой уклонялся от всех «маваши– и йоко-гэри» нашего бойца, а затем короткими, но крайне болезненными и эффективными ударами, без махания по балетному ногой выше себя, быстро его одолел. Посещение УРСН сотрудниками антитеррористического подразделения «Кобра» Австрии помогло скорректировать и огневую подготовку наших спецназовцев. В частности, австрийцы никак не могли понять, почему бойцы спецназа сразу идут на сближение с условным противником (преступниками), применяя для их обезвреживания в основном приёмы самбо и карате. По их словам, австрийские законы позволяют в случаях сопротивления со стороны преступников, упор делать на угрозу применения или сразу применение огнестрельного оружия. Большой вклад в подготовке «краповых беретов» тому, что необходимо в бою внёс заместитель командира роты капитан В. Н. Путилов[11]. Этот офицер, прекрасно владея всеми видами огнестрельного оружия и рукопашного боя, прошёл школу Афганистана, где за мужество был награждён медалью «За боевые заслуги». Вспоминаю эпизод, когда и военная контрразведка внесла свою маленькую лепту в формирование основ подготовки УРСН по принципу применять силу с умом. 19 мая 1985 года на стадионе Динамо под организацией B. C. Чудакова 3-е ГУ КГБ проводило военно-спортивный праздник, посвящённый 40-летию Великой Победы. В ходе торжественного открытия праздника личный состав УРСН выступил с показательными занятиями перед контрразведчиками и членами их семей. Прекрасно исполняя приёмы рукопашного боя и каратэ, «краповые береты» впервые продемонстрировали битьё кирпичей о голову. Это сейчас никого не удивишь, когда десантники и другие спецназовцы крушат бутылки о свои «кумпола», а в те времена подобные «вестерны» были в диковину. После аплодисментов зрителей, меня, тогда старшего оперуполномоченного, оперативно обслуживавшего УРСН, подозвал полковник А. М. Паршин, стоявший возле заместителя начальника Управления генерал-майора Н. А. Лойко. Последний спросил: «Вы куратор спецподразделения?» Когда я ответил: «Так точно», ожидая похвалу за блестящее выступление УРСН, генерал-фронтовик сказал мудрейшие слова: «Молодцы спецназовцы! Однако попробуйте объяснить их командиру, чтобы его подчинённые не увлекались битьём кирпичей о голову. Ведь в ней находится важнейший человеческий орган, мозг. Его можно повредить, а он предназначен, прежде всего, для умных решений…» Надо сказать, что тогда ещё майор Лысюк хотя, и относился настороженно нейтрально к Особому отделу, но выводы делал правильные[12].

Оперативники отдела на практическом вождении БТР (полигон ОМСДОН)

Надёжный «Макарыч» (ПМ) в руках опера только на крайний случай

И военные контрразведчики, когда надо в гражданской форме. Обеспечение безопасности военного парада и демонстрации 7 ноября 1990 года

Приняв участок и освоившись в отделе, особое внимание уделил новому пополнению сотрудников. Ряд из них подобрали непосредственно из ОМСДОН. Своим серьёзным подходом к делу, желанием овладеть профессиональным мастерством выделялся старший лейтенант М. И. Королёв, оперативно обслуживавший 4 МСП[13]. Совместные встречи с агентурой, опрос личного состава свидетельствовали о том, что у этого начинающего оперативника дело было поставлено на хорошую основу. Сам он пользовался авторитетом и уважением. Отличный спортсмен, хорошо владел личным оружием и приёмами рукопашного боя. С массой инициатив и предложений, среди которых трудно было с первого взгляда найти действительно стоящие, работал старший лейтенант А. В. Литвиненко (2 МСП). Рвение последнего приходилось деликатно сдерживать, так как оперативная работа конспиративна, не терпит «шумихи» и должна быть неприметна для личного состава. Александр Вальторович имел склонность к выпячиванию своего желания бороться абсолютно со всеми недостатками в оперативно обслуживаемых им подразделениях, путая задачи политотдела со своими обязанностями контрразведчика. Его зачастую голословные отдельные прожекты станут объектом шуток и незлобных насмешек сотрудников в отделе. Попытки старшего оперуполномоченного капитана Калугина как-то повлиять на Литвиненко, прививая ему необходимые контрразведывательные навыки, бросали последнего в другую крайность. Он начинал обижаться, замыкался в себе. В то же время, заслушивание результатов работы и беседы с ним, свидетельствовали о том, что у этого сотрудника великолепная память, оперативная смекалка и какая-то неуёмная энергия. Да и в спортивном отношении он был хорошо подкован. Являлся кандидатом в мастера спорта СССР по офицерскому многоборью (стрельба из пистолета, плавание, спортивная гимнастика – три снаряда, лыжный или летний кросс)[14].

2 МСБ 2 МСП ОМСДОН во главе с подполковником Николаем Алексейчиком, настоящим батяней-комбатом, на военном параде в честь 40-летия Победы над фашистской Германией. Второй слева от него будущий Герой России лейтенант Андрей Крестьянинов. В центре офицерской группы капитан Игорь Ковалёв. 9 мая 1985 г.

Старший опер майор Е. В. Бушуев и оперуполномоченный капитан Ю. В. Калугин (в будущем генерал) в аэропорту Звартноц. Возвращение в Москву после кровавых событий 1987 года в городе Сумгаит

В то время, когда весь личный состав ОМСДОН защищал целостность нашего государства, по Москве и всем регионам СССР нагло шествовал бог наживы Мамона в лице внедрённого перестроечной бандой в 1988 году закона «О кооперации». Ведь союзу «цеховиков», партийно-советской номенклатуры и профессиональной преступности требовалась легализация огромных денежных средств, добытых незаконным путём. По стране и в столице тут же открылись тысячи различных шашлычных, цветочных киосков[15], кафе, ресторанов, блошиных рынков и толчков, процветала проституция и рэкет. Появились и первые коммерческие банки, сотрудники которых, будучи «в доле» не проверяли, откуда у отдельных граждан непривычно-огромные вклады. Вся эта камарилья изначально будет знать истинную цель «перестройки-катастройки» Горбачёва – ликвидация общественно-политического строя СССР, основанного на государственной собственности на средства производства. Им нужна была частная собственность на всё! Они же и станут конкретной «базой» (кстати, в переводе – «Аль-Каида») для специальных служб США и стран НАТО в осуществлении через «пятую колонну» агентов влияния их планов по свержению СССР с мирового политического «Олимпа».

В силу важности задач дивизии Дзержинского наш отдел непосредственно замыкался на Управление «В» 3-го ГУ КГБ, осуществлявшего контрразведывательное обеспечение органов и войск МВД. Периодически, но всё чаще, кроме Власова начальник отдела полковник Паршин доверял и мне выезды на доклады руководству Управления по делам и сигналам сотрудников, куратором которых я был. Судьба предоставила мне возможность познакомиться с начальником этого уникального подразделения генерал-лейтенантом Д. А. Лукиным. В редких коротких беседах с мудрым руководителем я получал не только чёткие и толковые рекомендации, но и, самое главное, заряжался от него уверенностью в правоте нашего дела по защите безопасности СССР.