Загипнотизированные коммерсанты

Если бы кому-нибудь из членов орехово-борисовского сообщества рассказали, что вместе с ними за стены «Бутырки» и «Матроски» отправятся их «неприкасаемые генералы» Буторин, братья Полянские, тот же Пустовалов, они восприняли бы это как неудачную шутку.

Пустовалову, приоткрывшему занавес над ореховским беспределом, откровения на следствии точно пошли в зачет. Конечно, ему предстоят тяжелые «терки», в зоне, его будут допрашивать куда пристрастнее, чем это было на следствии, но криминальное содружество останется навсегда ему благодарным за право предъявить счет к оплате самому Буторину. И счет будет крупный! Несмотря на то, что Буторина содержат в пожизненке.

Эти люди с колоссальными связями и несусветными деньгами были в их глазах чем-то вроде олимпийских богов. Да и не только «генеральские» имена наводили смертельный ужас на коммерсантов. Одно только упоминание об орехово-борисовском сообществе вызывало дрожь у здоровых, рукастых и повидавших всего на своем веку мужиков. На глазах каждого коммерсанта, обращенного Буториным в бандитскую кабалу, совершались показательные казни. Без всякой на то причины, для наглядности, чтобы всем было понятно — надо платить по первому сигналу и без сигнала тоже. «Муляжами» для расстрелов служили главным образом собственные наемники, чей срок на земле по решению Буторина подошел к концу. Чтобы опустить большой палец вниз и тем самым подать знак к очередной казни, Буторину не требовалось никаких аргументов. Убивали они постоянно, бессистемно, бессмысленно. Исполняли приказы Буторина (Оси) и Белкина (Белка) те же Пустовалов, Полянский и сошки помельче. Зачем убивали — ответить не могут. Вот, например, такой ответ: «А вдруг он потом меня захочет убить!»

За короткое время ореховцы завалили трупами весь Одинцовский район. Причем везли тела убитых именно сюда, независимо от места казни. Почему?

На сравнительно небольшой территории Одинцова и его окрестностей открыто и нагло действовала бригада Белка (Белкина). В его эскадрон смерти входили парни, коренные жители Одинцова, и совершенные ими убийства происходили на глазах всего городка.

Совершенно невозможно поверить, что сотрудники местной милиции не были в курсе, откуда растут ноги у творимого беспредела. В конце концов, любой угрозыск работает на основе поступающей к нему информации, и профилактические мероприятия проводятся по мере того, насколько эта информация серьезна. Но сам факт постоянных убийств — разве не серьезная информация к размышлению? И, тем не менее, Белкин и его дружки и не думали скрываться. Любой обыватель в Одинцове шептал соседу после очередного убийства: «Это дело рук банды Белкина».

В то время пока МУР еще не вступил в действие, силами местной милиции можно было вполне остановить нарастающий шквал насильственных смертей. Но этого почему-то не произошло. Уже потом, изучая дела по обнаруженным трупам, сыщики МУРа с удивлением находили пустые страницы. Если так — понятно, почему все убийства происходили именно здесь, да и трупы всех жертв курганских, орехово-борисовских, а позднее медведковских, составляющих один преступный цех, свозили сюда в уверенности, что у них здесь надежная крыша.

Кстати, эти подозрения муровских сыщиков и следователя Мосгорпрокуратуры подтвердили сами ореховские бандиты, которые рассказывали, что связи с милицией они поддерживали прочно и даже держали отдельных сотрудников на постоянном жалованье. Конечно, заявления бандитов — еще не установленный факт…

Есть маленький поселок в районе Одинцова — Власиха. Именно там проживала основная часть белкинских бандитов. Муровцы от местных коллег вообще ничего не услышали. Странно, что такие вещи бытуют в жизни российской милиции.

Проблема была в том, что коммерсанты никак не могли сбросить с себя оцепенение страха. Ведь делалось просто. Человек открывал маленькую лавчонку в том же Одинцове, к нему подходили на следующий день и предупреждали: с тебя в месяц $500! Взамен ничего, даже обычную в таких делах бандитскую «крышу» не обещали. И бросить начатое дело было уже поздно. Затраты на бизнес прошли. Потом приходили домой и требовали работать на них. Для убедительности убивали знакомых людей и предупреждали: ты следующий!

Прошел суд. За решеткой Буторин, Полянские, Пылевы, Пустовалов, а коммерсанты продолжали переводить деньги на счета, которые они выучили наизусть.

Вскоре коммерсанты убеждались, что милиция им не помощник. Тем, кто набирался смелости просить защиту у милиционеров, вскоре разъясняли — решение просить защиту в органах власти было неправильным! А в милиции привычно регистрировали еще один криминальный труп.

Кого же бояться теперь, как не местной милиции, которая все знает и никому ничем помочь не хочет? С бандитами и без бандитов — все равно волчьи нравы продолжали напоминать о себе.

Поэтому коммерсанты набрали в рот воды и молчали. В стране не работают законы по защите свидетелей. Если человек страдает, но боится назвать своих обидчиков, помочь ему невозможно. Средств на его защиту нет. Далеко не везде в милиции были тогда установлены односторонние стекла. Очные ставки проводили лоб в лоб. Зато мобильники в тюрьмах трещали и до сих пор трещат без умолку. Сообщения о свидетелях передаются на волю, и свидетели, в данном случае коммерсанты, как кролики, забиваются в норки. Это и есть уголовный террор, который, может быть, еще и пострашнее террора политического. Потому что он не выборочный, как при теракте, а сплошной. Начинается при выходе из подъезда, а дальше конца ему не видно.

Борьба с международным терроризмом — понятие в общем-то абстрактное, оно почти на глобальном уровне, а преступность у себя дома — это жестокая конкретность.

Жестокая — даже не то слово. Когда Белкин с Буториным начинали перестраивать одинцовскую коммерцию под свои интересы, им нужны были тридцать или сорок криминальных бойцов, чтобы фронт уголовного террора был внушительнее и мощнее. Запугать и подчинить коммерсантов оказалось не очень сложно, всего в несколько показательных уроков уже в 1998 г. район был четко выстроен и приучен к дисциплине. Теперь армия беспредельщиков главарям больше не требовалась.

Хватало для поддержания «экономического» порядка всего шести-семи надежных, проверенных в делах функционеров. И сразу начались массовые зачистки в рядах криминальной дружины.

Убивали своих под надуманными предлогами и просто так, о чем «сарафанное радио» широко оповещало весь преступный мир и, конечно, подшефных коммерсантов.