В России прихлопнуть человека — это же тьфу!
Михайлов — один из типичных киллеров пылевского подворья. Заданий на исполнение приговоров он получал, может, больше, чем кто другой, а может, и нет, кто теперь скажет…
Михайлов это клон Шерстобитова. В армии служил в одной части с Махалиным. Матерым убийцей в стане Пылевых. Когда метался в поисках работы, обратился к сослуживцу с просьбой устроить в столице. Тот привел Михайлова в банду. Пылевым понравилось, что в коллективе, кроме Махалина, новичка никто не знал, и его превратили ещё в одного убийцу-невидимку.
В очерке «Крот» я писал, как пылевцами был ликвидирован Ивахно, человек, добывавший греческие паспорта для «бандитской эмиграции», личный друг Солоника. После расправы над известным киллером Греции он взбунтовался и высказал Олегу Пылеву все, что о нем думает Да ещё и добавил, что выходит из игры и требует отдать долг в $300 000. Это, конечно же, повлекло смертный приговор. Ответственность за его исполнение легла на Михайлова. И хотя Михайлов на суде это убийство не признал, тень преступления все же на нем.
В 1997 г. Михайлов успешно «убирает» коммерсанта, подольского жителя Дроздова. Полбанды принимали участие в этом «проекте» со слежкой, прослушкой и выстрелом в подъезде…
В 1998 г. на «Коломенской» случилась попытка расправы над Владимиром Ермаковым. В лифте погиб вместо самого Ермакова его водитель. Ермаков после ранения выжил. Ермакова и Дроздова связывали коммерческие интересы в части рынков в Тушино и Митино.
Как всегда, коммерция подталкивает к бандитским связям. Одно время все они ладили с пылевцами, а потом, когда Пылев перестал нуждаться в их финансовых услугах, он решил избавиться от этих людей, как от лишней помехи.
Знаменитое убийство Нодара Гелашвили, бывшего замначальника УБЭПа г. Москвы, перешедшего на службу в «Русское золото» к Таранцеву, тоже связано с Михайловым.
Это убийство вызвало в столице переполох. Цель была двойная. Гелашвили, используя свои связи в милиции, мешал пылевцам, а кроме того, таким образом Таранцеву передали «привет»: помни, мы рядом и еще можем тебе «пригодиться»!
Был еще один коммерсант с испанской фамилией — Састро-Сендро. Помните ресторанчики на Арбате: «Японская лапша», «Арбатский дворик», «Арбат»? Это все его собственность. За ним пылевцы следили несколько месяцев и потом убили в Тихвинском переулке, в подъезде дома. На курок нажал Махалин. Коммерсант умер уже в палате института Склифосовского…
Изобретательное убийство Токарева. Токарев, член измайловской преступной группировки, которая была «на учете» у Андрея и Олега Пылевых. Интересы где-то не совпали, и пылевцы взяли коллег на мушку. Токарев — друг и помощник у Зайца (в быту Зайчиков). Попал, бедняга, под пылевский приговор, его какое-то время отслеживали и, конечно, застрелили.
Но при этом в руку сунули автомат, из которого был раньше расстрелян Гелашвили. Таким образом Пылевы хотели сбить московскую милицию со следа. Уж очень рьяно она взялась за расследование убийства своего товарища. Так вот, пылевцы, как бы наводили милиционеров на след, ищите убийцу вашего друга в Измайлово…
Затем, рассказывал следователю Михайлов, мы убили Шекспира. Шекспир, по фамилии Алексеев, климовский авторитет. Шекспир не захотел делить автосервис с Пылевыми, переманил на свою сторону его работников и поплатился жизнью за нерассудительность…
В 1999 г. очередь дошла до Зайца (Зайчикова). Рядом с Покровским рынком, где хозяйничает «Русское золото», располагается еще один рынок, который называли рынком «Под Зайцем».
И вот черт дернул этого самого Зайца заглянуть к соседям и поинтересоваться у Филиппова, одного из пылевцев: «Ребята, вы чьи?»
Потом последовало деловое предложение продать часть Покровского рынка для объединения двух рынков, которое было истолковано как попытка «наехать». С этого момента за Зайчиковым начинают следить члены братства, среди стрелков размножают его фотографии, и, наконец, в районе Химок на даче Михайлов расстреливает измайловского авторитета.
В 2001 г. братья Пылевы принимают судьбоносное решение.
Больше им такая многочисленная команда ни к чему. Коммерсанты в Москве достаточно напуганы и дань отдают, как обязательный налог государству, «пехота» сделала свое дело, чтобы довести коммерческий мир до кондиции, и теперь превращается в бесполезных нахлебников. Однако и демобилизовать такую «пехоту» просто так опасно, слишком много они знают, часто принимала участие в боевых операциях криминальной войны, что вели в Москве Андрей и Олег Пылевы. Всегда могут оказаться свидетелями! Поэтому решение радикальное — в расход.
Первым под приговор попал Игорь Банин, а затем Симонов по прозвищу Пельмень. Их вызвали на стрелку для передачи денег, но денег они не увидели. Зато узнали, что такое «калькулятор окончательного расчета», после чего были закопаны в лесу. Отрыли их только во время оперативно-следственных действий.
Между прочим, Пельмень предчувствовал неладное. Он сбежал от Пылевых и спрятался в монастыре. Так вот, пылевцы провели настоящую разведработу, через жену его выманили из монастыря, умаслили деньгами; все нормально, мол, ты наш и мы тебя в обиду не дадим. (Пельмень был в банде с самого начала и знал больше других о ее делах).
На встречу в «Макдоналдс» у Киевского вокзала он поехал вместе с женой.
По мобильнику Олег Пылев попросил его помочь Михайлову в работе — все, мол, забыто, молодец, что вернулся!
Окрыленный Пельмень берет деньги и вместе с Михайловым едет на задание, не догадываясь о том, что настоящее задание у Михайлова касается его, Пельменя…
По дороге Михайлов задание выполняет — расстреливает Пельменя, привозит в гараж, сбрасывает тело в заранее вырытую яму, ловит бетономешалку и закачивает в яму весь запас бетонного раствора.
Потом, когда Михайлов показал это место в гараже, чтобы извлечь останки ветерана пылевского движения, пришлось выдалбливать застывшую глыбу бетона.
Что-то подобное произошло с климовским бандитом Василием Царьковым. Он также «стоял» на Покровском рынке, оказывая разные услуги криминальным баронам. Собирал дань, крышевал, отбивал чужих претендентов. Все бы ничего, но парня подвел язык. И игра в независимость. А этого никто не прощает, тем более такие люди, как Пылевы.
Царькова вызвали в «Макдоналдс» на Ленинградском проспекте. Туда он приехал с другом. Не зная еще, что на него натравили ментов из Северного округа. Милиционеры нашли у них наркотики. Испуганный друг Царькова признал, что наркотики его, хотя потом на следствии точно установили, у него никаких наркотиков не было. Были ли они у Царькова? Может, и были, но только Царьков, как всегда, полез в бутылку и получил срок. Правда, вскоре Царькова выкупили и таким образом преподали поучительный для всего коллектива урок: мол, у нас все кругом схвачено, и мы можем посадить, если нам будет надо, а захотим — помилуем…
Но неугомонный Царьков, выйдя на свободу, начинает при всех возмущаться и грозить расквитаться с Пылевыми за устроенный спектакль.
Пылевы и не таким ломали амбиции. В дело вступает тот же Михайлов. Он находит Царькова в тонаре на Митинском рынке, просит угостить его чайком, с интересом и сочувствием выслушивает о печальных злоключениях братана, и, улучив момент, расстреливает в упор приговоренного Пылевыми.
Дальнейшие действия Михайлова почти по сценарию автора «Крестного отца» Пьюзо — тело Царькова загружают в ящик от складского холодильника, доставляют в тот же гараж, где на глубине замурован
Пельмень, в гараже труп перегрузили в металлическую бочку и залили цементом. Бочку с зацементированными останками Царькова отвезли в Подмосковье и выбросили на свалку. По иронии судьбы, на этом самом месте теперь возвышается один из коттеджей выросшего тут поселка для новых русских! Аллегория по-российски…
Трудно судить, как повлияли романы Пьюзо «Крестный отец» и «Сицилиец» на итальянскую мафию, но что эти книги нашли благодарных почитателей и последователей в России, так это точно.
Пылевы строили в группе свои отношения точно по схеме взаимоотношений клана Корлеоне с молодняком. Каждый в банде Пылевых не доверял друг другу и каждый знал: сегодня мне поручат задушить кого-нибудь из братанов, завтра кто-то из своих то же сделает и со мной.
Пылев вызывал к себе на беседы кого-нибудь и требовал расправиться с соратником, при этом он долго объяснял, почему почетную обязанность доверяет именно ему. А потом вдруг резко менял решение и перепоручал дело другому исполнителю. Этот «другой» радостно выполнял задание и также радостно докладывал, не догадываясь, что уже он сам на очереди и вчерашний его корефан с нетерпением ждет приказа…
Подозрение, недоверие, жестокость насаждались Пылевыми в преступном коллективе. Поощрялось доносительство, но донести еще не означало заслужить уважение у лидеров. Сегодня донес ты, тебе поручили расправу, а завтра пуля или удавка будут ждать уже тебя там, где, казалось бы, и не должно быть подвоха!
На следствии у пылевцев спрашивали: «Вы ведь «быки», почему терпели и не расправились с Пылевым? Видели все и знали, что мало кому удастся спастись из ловушки, которую они для вас расставили».
Ответ таков: «Мы были под гипнозом ужаса. Каждый боялся соседа и не знал, что у него на уме: если бы начали договариваться, где гарантия, что через пять минут не донесут Олегу или Андрею?
То есть возможность заговора или предательства в группе была исключена по той же жесткой системе, что использовали крестные доны в итальянской мафии по Пьюзо. А еще говорят, что Россия теперь не читающая страна!
Вот только одна загогулина оказалась для Пылевых гибельной — начитанные люди работают сегодня ещё и в МУРе. И науку Коза Ностра умело используют в работе по схемам как «от преступления к человеку», так и от «человека к преступлению». Жизнь постоянно вносит коррективы в оперативную практику. В том числе и из литературы.