ГЛАВА 14 ИНТЕРНАЦИОНАЛИСТЫ
«Будем рады вашей помощи, товарищи!» Румынский морской отряд. Олеко Дундич. На помощь интернационалистам. Под флагом солидарности.
В январские дни 1918 года вместе с рабочими, солдатами и матросами на баррикадах Одессы за власть Советов сражались румынский, чешский и сербский отряды, входившие в интернациональное подразделение Красной гвардии. Подразделением командовал венгр Миклош Мельчох. Румынский отряд возглавлял Георге Стройчиу, чешский — Адольф Шипек, сербский — Олеко Дундич.
В интернациональном подразделении находились также венгерские и польские бойцы. Всего в нем насчитывалось около 800 человек. Большинство бойцов составляли военнопленные, но были среди них и рабочие румынских предприятий, эвакуированных во время войны в Одессу, матросы румынских судов, поляки, работавшие на стекольных заводах.
Накануне вооруженного восстания в Одесский партийный комитет пришла группа военнопленных во главе с чехом Адольфом Шипеком. Они заявили, что хотят помочь одесским пролетариям в борьбе за власть Советов. В комитете пришедшим сказали: «Будем рады вашей помощи, товарищи!» и дали указание штабу Красной гвардии выдать им оружие.
Адольф Шипек
Иной путь привел на баррикады Одессы румынских интернационалистов. В Одесском порту находилось много румынских торговых судов. Их матросы постоянно общались с русскими военными и торговыми моряками, от них узнавали о революционных событиях, происходивших в стране. Среди трудящихся румынской национальности вела разъяснительную работу группа румынских революционеров, стоявших на марксистско-ленинских позициях, — Михаил Бужор, Альтер Залик, Александру Николау и Георге Стройчиу.
На II съезде Румчерода А. Николау говорил:
— Знайте, товарищи, что румынский народ смотрит на русскую революцию как на свою избавительницу. Румынский народ, угнетаемый королем и помещиками, видит единственную надежду на освобождение в победе русской революции и обращается к русскому народу с просьбой о спасении.
На съезде Румчерода произошла встреча Александру Николау с Артемом Кривошеевым. Последний и предложил создать в Одессе вооруженный отряд из румынских рабочих и моряков.
— У пролетариата и матросов Одессы есть достаточно вооруженных сил,— говорил он Николау,—но создание румынского революционного отряда будет иметь большое моральное значение. В городе живут люди многих национальностей. Если они заявят о своей поддержке революционных рабочих Одессы, то наша победа придет легче и быстрее.
Они договорились, что все вопросы, связанные с созданием румынского морского отряда, будут рассмотрены в Совете матросских депутатов.
16 декабря Александру Николау и румынский матрос Георге Стройчиу явились на «Алмаз». Условились о проведении митинга румынских рабочих и матросов. Через несколько дней более 1500 румын собралось на Платоновском молу. Александру Николау рассказал им о развитии революции в России, об Октябрьском вооруженном восстании и призвал румынских трудящихся пойти по пути русских рабочих.
— Революция — не увеселительная прогулка,— говорил Николау,— на нее надо смотреть со всей серьезностью. Революция не обходится без жертв и лишений. И тот, кто решил идти на борьбу, не должен искать легкого пути.
После Николау слово взял секретарь Одесского комитета РСДРП (б) Заславский. Затем выступил матрос Василий Бабанский. Его речь переводил бессарабец Ион Мельнико. Заявление Бабанского о том, что матросы флагманского корабля Транспортной флотилии Черного моря «Алмаз» считают моряков румынских торговых судов своими братьями и готовы вместе с ними сражаться за мировую пролетарскую революцию, было встречено бурными аплодисментами.
Речи ораторов произвели на участников митинга глубокое впечатление. Многие румыны решили немедленно вступить в революционный батальон.
В дни Январского восстания румынский отряд вместе с красногвардейцами сражался в районе станции Одесса-Малая. В отбитом у гайдамаков станционном здании состоялся летучий митинг. Выступивший на нем солдат Михай Василиу, обратившись к красногвардейцам, сказал:
— Нас никто не посылал сюда, мы сами взяли оружие и добровольно пришли помочь вам изгнать буржуев и помещиков. Сегодня румынские матросы пролили свою кровь за русскую революцию, а завтра, возможно, вам придется помогать нам. Так и должны всегда поступать рабочие люди.
Бойцы румынского батальона на улицах Одессы.
Интересна также дальнейшая судьба отряда. После установления в Одессе советской власти румынские моряки участвовали в боях возле города Бендеры против румынских королевских войск, оккупировавших Бессарабию. Вместе с матросами «Алмаза» и «Синопа» отряд сражался против австро-германских интервентов возле станции Слободка.
Когда австро-германские войска в начале марта 1918 г. пришли в Одессу, им удалось арестовать группу бойцов отряда, намеревавшихся переправиться к себе на родину. Нашелся предатель, сообщивший охранке оккупантов, что в числе арестованных находятся активные участники борьбы против немецких войск.
Арестованных перевели в изолированное помещение. Им было объявлено, что по постановлению военно-полевого суда утром следующего дня их расстреляют. В последнюю ночь никто не мог уснуть. Все заключенные решили умереть так же мужественно, как сражались против врага. Перед рассветом отворилась дверь, и в камеру вошел неизвестный. Он вывел заключенных в соседнее помещение, оттуда по веревочной лестнице спустил их вниз и через полчаса они были в полной безопасности.
— Кто был наш спаситель, как удалось ему тайком проникнуть к нам, что случилось со стражей, мы так и не узнали. Известно только то, что это русский товарищ,— рассказывал впоследствии Илие Пинку, один из приговоренных к расстрелу румынских моряков.
Олеко Дундич
Большую помощь революционным силам Одессы оказал сражавшийся в интернациональном подразделении сербский отряд под командованием Олеко Дундича.
Будучи раненым, Олеко Дундич попал в плен к австрийцам, бежал от них через Карпаты и в 1916 году прибыл в Одессу, где в то время находился Сербский добровольческий корпус, входивший в состав русской армии. В один из полков этого корпуса и вступил подпоручик Дундич.
В сербском полку господствовали жестокие порядки. Заметив, что солдаты проникаются революционными идеями, командование ввело телесные наказания. Дундич был очевидцем жестоких избиений солдат. Один из ближайших друзей Дундича Эмилий Чопп [33] рассказывает:
«Помню, как подействовала на нас расправа над одним из солдат, отлучившимся куда-то без разрешения. По приказу полковника Поповича ему перед строем нанесли 25 ударов палкой. А когда он вернулся из госпиталя, мы увидели изуродованное тело. Солдат хромал, не мог наклониться.
Однажды ко мне подошел Олеко Дундич и спросил:
— Как ты смотришь, Эмилий, на все это?
— Как смотрю?! Такого в русской армии уже нет.
А вскоре экзекуции был подвергнут огромный детина, красавец Мендич. Результат — хромота, уныние, замкнутость.
После второй экзекуции Дундич пришел ко мне взволнованный, в сердцах бросил на пол фуражку и заявил:
— Нет, так больше не должно быть. Надо что-то делать.
Вскоре в полку была создана революционная организация, в которую вошли Олеко Дундич, я, Стойко Ратков [34] и другие. Прошло немного времени и при очередной встрече Дундич с удовлетворением говорил:
— Наша пропаганда делает свое дело... Полк становится иным».
22 марта 1917 года командир Сербского добровольческого корпуса, расквартированного в окрестностях Одессы, «отрешил от должности» 25 офицеров-добровольцев. Среди них находился и Олеко Дундич. Эти офицеры заявили, что они больше не желают служить сербскому королю. Олеко Дундич одним из первых публично, в присутствии офицеров штаба полка сказал, что он предпочитает остаться в России, чем продолжать службу в сербских королевских войсках. Всех «отрешенных» офицеров командование корпуса намеревалось выслать в Австрию.
— В Одессе сейчас две власти: одна буржуазная, а другая — рабочая,— говорил своим товарищам Олеко Дундич.— Обратимся за помощью в Совет, он не допустит выдачи нас на кровавую расправу австрийскому правительству.
23 марта делегация сербских офицеров посетила Одесский Совет рабочих депутатов. Сербы сообщили, что они хотят остаться в России, помогать русским рабочим в их революционной борьбе. В оставленном ими официальном заявлении говорилось: «Сербы австрийскоподданные, с возникновением войны по своим национальным убеждениям перебежавшие в Россию, высылаются сейчас в Австрию, где их ждут палачи, а поэтому обращаются к Совету за защитой». {71}
Совет направил письмо сербских офицеров в газету «Солдатская мысль», которая опубликовала его на следующий день. Письмо вызвало горячий отклик. В редакции одесских газет немедленно посыпались отклики-протесты частей местного гарнизона, матросов, рабочих. Возмущение реакционными действиями командования Сербского добровольческого корпуса было настолько велико, что последнее вынуждено было направить в «Солдатскую мысль» письмо, в котором сообщалось, что сербские офицеры-добровольцы не высылаются в Австрию, а препровождены к Одесскому уездному воинскому начальнику для удаления их из Одессы как «недостаточно благонадежных», посягнувших на «основные военные принципы и правила». {72}
Спустя несколько дней после этого инцидента стало известно, что сербские части должны покинуть Россию и выехать к себе на родину. Однако многие солдаты и офицеры уходили из своих полков и оставались в России. Вместе с большой группой соотечественников отказался покинуть Россию и Олеко Дундич. В разговоре с товарищами о возвращении домой Дундич заявил:
— Сейчас это невозможно. Надо до конца доводить революцию в России. Видимо, надолго придется распрощаться с родиной. Ну, а если там возникнет революция, за нами дело не станет.
После победы Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде Дундич решительно стал на сторону Советской власти. Он сформировал в Одессе отряд из революционно настроенных сербских солдат, который вместе с другими интернационалистами сражался с гайдамаками и офицерскими частями. {73}
В полдень 16 января оперативный штаб на «Алмазе» получил сообщение, что интернациональное подразделение под командованием Миклоша Мельчоха попало в тяжелое положение. Зашедшие в тыл гайдамаков со стороны 4-й станции Большого Фонтана интернационалисты были атакованы значительно превосходящими силами противника. Отойдя к поселку Дмитриевке, интернационалисты окопались и в течение нескольких часов отражали яростные атаки.
Интернациональный отряд нуждался в срочном подкреплении, но в резерве не было ни одного отряда, все они находились на боевых позициях. В порту имелись только две небольшие вооруженные группы — рабочих завода Анатра и торговых моряков. Перед командирами групп рабочим-красногвардейцем Петром Коробовым и матросом Лукой Супряженко была поставлена боевая задача — помочь интернационалистам, и через полчаса отряд, усиленный освободившимися от вахты матросами «Алмаза», отправился в город.
Между 2-й и 3-й станциями Большого Фонтана находился небольшой завод Южнорусского торгового акционерного общества авиации (ЮРТА). Завод имел важное значение как стратегический пункт, так как находился в тылу школы прапорщиков и вблизи артиллерийского училища. Сюда направился отряд, спешивший на помощь бойцам Миклоша Мельчоха. К заводу отряд прибыл без каких-либо препятствий. Дальше можно было двигаться двумя путями: через виноградники подойти к месту расположения интернационального подразделения или же по Большефонтанской дороге выйти во фланг неприятельских войск. Избран был второй путь.
Семен Лунев
Возле поселка Чубаевка отряд рабочих и моряков был обстрелян гайдамаками. Группы Коробова и Супряженко вступили в бой, отвлекая на себя неприятеля, а алмазовцы под командованием машиниста Семена Лунева ударили с левого фланга. Раненого Лунева сменил матрос Ларион Зеня. Вскоре был ранен и Зеня, но он не оставил поля боя.
Получив подкрепление, интернационалисты перешли в наступление. К вечеру гайдамаки вынуждены были отойти к своим куреням. Участок между Дмитриевкой и Чубаевкой был полностью очищен от противника. В схватке погибли командир анатровской группы Петр Коробов и матрос Николай Куренков.
В этом бою отличился и сербский отряд Олеко Дундича. Унтер-офицер Милан Лазарев сумел проникнуть в артиллерийское училище, где беспрепятственно осмотрел все наскоро сооруженные укрепления, беседовал с офицерами и солдатами. Он установил, что училище и прилегающую к нему территорию защищает отряд прапорщиков, только-только произведенных из юнкеров, в количестве свыше 400 человек. Получив необходимые данные о противнике, отряд Дундича вместе с прибывшими на подмогу красногвардейцами и матросами внезапной атакой нанес такой стремительный удар, что прапорщики после короткого сопротивления вынуждены были сложить оружие. В атаке были ранены Олеко Дундич, Милан Лазарев, Жура Дрожич и Светозар Дронов.
Участие сербского революционного отряда в январских боях за установление Советской власти в Одессе, а также несение им службы по охране города после победы над войсками Центральной рады были специально отмечены в приказе от 1 февраля 1918 года [35] комиссаром по охране города Д. Гурьевым.
Под командованием Миклоша Мельчоха мужественно сражались также польские солдаты, находившиеся в Одессе после демобилизации. В бою был убит Станислав Боровский и ранен Бронислав Бадер. И уже после разгрома петлюровцев погиб бывший улан Ян Краковецкий. Во время демонстрации, посвященной установлению Советской власти в Одессе, он шел с красным знаменем во главе колонн. На Ришельевской улице предательским выстрелом из слухового окна Краковецкий был сражен наповал.
Так плечом к плечу с русскими и украинцами в рядах Красной гвардии г. Одессы храбро сражались против врагов революции многие славные сыны румынского, сербского, польского, венгерского и других народов. Еще в первые дни социалистической революции мостовые Одессы были обагрены кровью представителей братских народов.