11 Тамерлан и разгром Грузии

С 1386 по 1405 год Тамерлан вел захватнические войны по протяженности, параноидальной жестокости и разрушительности сравнимые только с войнами Адольфа Гитлера[110]. (Единственными мирными перерывами оказались 1390–1391 и 1398 гг.) Грузия перенесла восемь нашествий и испытала те же ужасы, что все страны от Ирана до Анатолии, от России до Ирака, в которые вторгался Тамерлан. Первое нападение произошло в начале зимы 1384 года, когда Баграт, по-видимому, позволил Тохтамышу, хану Золотой Орды и главному сопернику Тамерлана, пройти через Кавказские горы по пути в Тебриз, после того как он сжег Москву. В Тебризе грузины сражались на стороне Тохтамыша. Тамерлан решил не пускать врага в Закавказье и отправил армию, которая, несмотря на лед и снег, «заполонила долины и горы» от Карса до Тбилиси. Все грузинские феодалы, кроме горсточки молодых воинов, избежали столкновений и заперлись у себя в замках, не сплотившись вокруг царя в Тбилиси. Тем не менее Тбилиси шесть месяцев не сдавался тамерланской осаде: царь Баграт несколько раз в день выезжал на контратаки. Тбилиси пал только тогда, когда Тамерлан подвез к стенам катапульты и начал бомбардировать город камнями. Баграт тем не менее сражался на зубчатых башнях стены вплоть до 22 ноября 1386 года, когда Тамерлан выстрелил из пушки, до тех пор на Кавказе неслыханного и невиданного орудия. Когда гарнизон сдался, Тамерлан пообещал сохранить жизнь Баграта V, царицы Анны (дочери трапезундского императора Алексия III) и царевича Давита, но разрешил своей армии грабить город и истреблять население.

Работоспособных мужчин, особенно ремесленников, отправили пешком под конвоем в Самарканд, столицу Тамерлана: те, кто выжил, тратили последние силы на мегаломанических проектах тирана. В Самарканд также отправили триста верблюдов, нагруженных добычей — драгоценными камнями, серебряными окладами, сорванными с икон, и библиотекой грузинских царей. (Безграмотный Тамерлан любил, чтобы ему читали вслух, и говорил по-персидски так же свободно, как по-турецки и по-монгольски. Библиотеку сгрузили в мечети за железными решетками и дверьми, но она все-таки исчезла.) Затем Тамерлан отметил победу торжественной охотой и повернул вниз по Куре со своими царственными пленниками. По пути он разрушил все замки, но ни в одном не оставлял своего гарнизона. Из завоеванных стран пощадил только Ширван: ширваншах сам вышел навстречу Тамерлану, предлагая ему подарки и покорность. Тамерлан затем разделил армию на две группы: мародерам он предоставил Ширван, а элитных воинов направил в кавказское предгорье. До весны 1388 года монгольская армия зимовала в Карабахе.

Приехав в Карабах, Тамерлан, приверженец шиизма, но часто проявлявший благосклонность и к другим сектам, объявил, что обратит всю Грузию в мусульманство начиная с царя и феодалов. Баграт охотно подчинился Тамерлану как вассал, но отречься от христианства не хотел. В конце концов они с Тамерланом договорились: Баграт примет ханафизм, среднеазиатский вариант ислама, который признавал преимущество разума над верой и разрешал употребление алкоголя (но не виноградного вина). Баграт сделал вид, что обратился, обменялся подарками и отправился домой: с ним ехали 12000 монголов, которые должны были обратить население Грузии. Но миссионеры вдруг превратились в захватчиков: подъезжая к границам Грузии, Баграт вызвал своих сыновей Константинэ и Гиорги и умолил их спасти его. (Пока Баграт был в Карабахе, Гиорги предложили взойти на престол, но он отказался, опасаясь, что такой поступок послужит Тамерлану предлогом убить Баграта.) В узком ущелье воины Гиорги подстерегли «миссионеров» Тамерлана, освободили Баграта и отступили в Тбилиси дожидаться монгольской мести. В марте 1388 года разъяренный Тамерлан во второй раз набросился на Тбилиси: население разбежалось по горам, a сам Баграт связался с Золотой Ордой Тохтамыша. В войне армия Тамерлана понесла большие потери, но грузинские силы вынуждены были опять забаррикадироваться в замках.

В Имеретии князь Александрэ заключил, что Картли обречена, и в Гелати сам провозгласил себя царем Имеретии. Но Баграта спасло известие, что в Иране взбунтовались против Тамерлана и что Золотая Орда не сегодня завтра набросится на тирана: Тамерлан решил отступить. В последующие шесть лет Грузия смогла прийти в себя, пока Тамерлан заново завоевывал Хорезм, усмирял Золотую Орду и подчинял себе Багдад и Сирию, почти целиком окружив Грузию. В 1389 году имеретинский царь-самозванец Александрэ умер, и Баграт смог утвердить себя еще раз царем всей Грузии.

Весной 1393 года Тамерлан послал четырех генералов в Самцхе: главным их заданием были разведка и грабеж, пока Тамерлан забавлялся охотой. В следующем году Грузия подверглась третьему и четвертому нашествиям, летнее нашествие разрушило церкви и монастыри Тао и Самцхе. Тамерлан собрал награбленные драгоценные камни, чтобы подарить их новорожденному внуку. Осеннее нашествие оказалось хуже: монголы пересекли Грузию с юга на север, взбираясь по Арагви до Кавказского хребта. Баграт и горцы отчаянно боролись, ни он, ни Тамерлан пленных не брали. Как и раньше, Тохтамыш находился за хребтом на Северном Кавказе, но в этот раз Тамерлан его разгромил на Тереке и преследовал до окраины Москвы; на обратном пути в 1395 году Тамерлан, предав огню столицу Золотой Орды и Астрахань, разрушил все христианские памятники на Северном Кавказе. Прежде чем вернуться в Тебриз и Самарканд, монголы отдохнули в Ширване: ширваншах был единственным азиатским правителем, которому Тамерлан доверял.

Следующие четыре года были для Грузии передышкой, пока Тамерлан завоевывал Индию. В 1393 году Баграт умер, и его наследник Гиорги VII (который уже с 1369 года властвовал вместе с отцом) воодушевил всех недовольных в Закавказье на борьбу против тирании Тамерлана и его еще более озлобленного сына (и наместника) Миран-шаха. Кроме грузин, Гиорги завербовал северных кавказцев, азербайджанцев из Шаки; он укрепил грузинскими офицерами замок Алинджак в Нахичевани, который прославился тем, что выдержал осаду Тамерлана. Гиорги то ли выручил, то ли похитил из Алинджака джаларидского князя Тахира, который вслух издевался над хромотой Тамерлана (имя Тамерлана — изначально Темур ленг, «Темур хромой»). Вначале грузинам удалось изгнать генерала Миран-шаха, Сейфа ад-Дина, который бежал в Тебриз; новая армия и новый генерал тоже были разбиты грузинами. Эмира Шаки, Сиида Али, сразила вражеская стрела, и его голова была отправлена в качестве трофея Миран-шаху в Тебриз, а потом Тамерлану в Самарканд. Гиорги VII и князь Тахир решили отступить в Грузию, так как Тамерлан возвращался с твердым намерением, обратив всех грузин в мусульманство, либо включить их в свою империю, либо истребить.

Зимой 1399 года Тамерлан прорвал восточные границы Грузии: он привел 100000 элитных воинов, которыми командовали ширванский шейх Ибрагим и Сиид Ахмед, сын обезглавленного эмира Шаки. Армия была обеспечена провизией на десять дней: воины перешли Куру по понтонному мосту, топорами прорубили себе дороги через заросли. Обойдя таким образом грузинских часовых, они застали врасплох жителей Кахетии и Эрети, которые не успели ни убежать, ни спрятать собственность. Несмотря на неожиданное нападение, генерал Химшиа увертливой тактикой достаточно долго сдерживал захватчиков, чтобы хоть кто-то смог скрыться в лесах и в пещерах. Воины Тамерлана грабили и жгли церкви и монастыри и истребляли мирных граждан. Фанатичные противники вина, они выкорчевывали кахетинские виноградники; сдирали кору с тутовников и грецких орехов. Только первый снег и отсутствие фуража прекратили опустошение: армия отправилась в Карабах, угнав как можно больше баранов.

В 1400 году Тамерлан созвал великий курултай, который постановил, что Грузию надо завоевать. Весной Гиорги VII принял посланника Тамерлана, заявившего, что или Гиорги отдаст князя Тахира, или Тамерлан уничтожит его царство. Гиорги вежливо предложил подарки, но на уступки не пошел: «Сдача беженцев — против наших обычаев». Тамерлан объявил грузин злостными еретиками, подлежащими искоренению. Во второй раз Гиорги собрал коалицию из северных кавказцев и грузин, у озера Севан в Армении Тамерлан заставил войска коалиции отступить. Тамерлан опять разгромил Тбилиси и, когда грузинская армия скрылась в лесах на имеретинской границе, прочесал весь край. (Армянский летописец пишет, что предатели показали Тамерлану лесные тропинки.) Монголы греческим огнем испепеляли беженцев, спрятавшихся в горных пещерах; грузинские партизаны, взбиравшиеся на веревках по утесам, бросались в пропасть, чтобы не сдаваться монголам. Летописец Тамерлана писал, что после монгольского нападения в деревне «ни один петух не кричал, ни одна собака не лаяла». В Тбилиси Гиорги выстоял против врага, но цитадель пала, и он отступил на запад в Мухрани. Тамерлан попытался его догнать, но задержался в Ксанском ущелье, чтобы освободить монгольских военнопленных, захваченных князем Виршели; царская семья ютилась у князя в замке, и оттуда на Тамерлана обрушился град стрел. Тамерлан поехал вверх по долине Ксани, ровняя с землей все замки и церкви. К середине мая 1400 года он уже направлялся на запад на территорию амилахори (командира конницы) Джанибега: Джанибегу пришлось сдаться, и монголы подожгли монастырь Самтависи и пшеничные поля вокруг, угнав весь рогатый скот. В Гори Гиорги VII еще раз выстоял против врага, но Тамерлан превратил город в руины. Гиорги, «как раненый тигр», бежал в лес; монголы опустошили всю Внутреннюю Картли и снесли собор Руиси. Пойманных феодалов Тамерлан подвергал пыткам, чтобы узнать, где прячется царь, но напрасно. В конце концов Тамерлан наткнулся на Гиорги, забаррикадировавшегося в замке Дзоврети вблизи Карели. Дзоврети тогда считался неприступным, но Тамерлан подвез свои катапульты: целую неделю две армии перекидывались камнями и стволами срубленных деревьев, пока монголы не взяли ворота штурмом. Во время рукопашного боя Гиорги VII улизнул: Тамерлан согнал местное население в замок и всех порубил: он оставил гору из трупов, кровь бежала потоком. От замка к замку, из Картли в Имеретию, Тамерлан гнался за Гиорги. Каждую осаду Гиорги удавалось прорвать, и он скрывался во все более диких местах. Воины Тамерлана расходились поисковыми группами, но погоню пришлось бросить. Тамерлан вернулся в Картли и набросился на Самцхе, где осадил атабага Иванэ. Он взял бесчисленное количество пленных, которых либо сделал рабами, либо продал за выкуп; монастыри Ркони и Квабтахеви были разрушены, священники и миряне запирались в церквах, которые Тамерлан поджигал. Не уцелел даже Светицховели в Мцхете, сердце грузинского православия.

Осенью Тамерлана отвлекли турецкие кочевники в Тао, пожаловавшиеся на угнетение христианскими генералами. Тамерлан напал на Тао. Таким образом, к зиме Грузия уже подверглась чуть ли не геноциду. 15000 конвоиров заставили 60000 грузин пешком идти в Самарканд; тем, кто падал по пути, голову размозжали камнями. После ухода Тамерлана Гиорги вышел из укрытия. Вместе с князем Виршели и с сурамским князем он поднялся на главный перевал, где теперь бунтовали двалы. (Тамерлан занимался массовыми убийствами в Анатолии, заживо похоронив в Сивасе 4000 армян, поддерживавших оттоманов. Оттуда он поведет кампании против Египта и Багдада.) Но, когда тиран услышал, что Гиорги собрался в Нахичевань, чтобы освободить алинджакскую крепость, Тамерлан еще раз направил армию против Грузии. Алинджак выстоял двенадцатилетнюю осаду Тамерлана, пока не сдался гарнизон, у которого из съестного остались только кожаные пояса.

Очередное появление Тамерлана привело Гиорги в отчаяние: он отправил к тирану посланников и вызвался лично пойти к нему. Монгольские генералы перезимовали в Грузии, пока Тамерлан завоевывал Багдад, Тебриз и Нахичевань: затем Тамерлан вытребовал у Гиорги дань, налоги и джизию (штраф на немусульман). Гиорги послал к Тамерлану своего сводного брата Константинэ, который договорился с Тамерланом: на мирном договоре, заключенном в сентябре 1401 года в городе Шамкоре (сегодняшнем Шамкире в Азербайджане), грузины получили безопасность, а царь — охранную грамоту. Взамен подписали пять статей: Грузия будет платить ежегодную дань, поставлять Тамерлану воинские подкрепления, разрешать армиям Тамерлана пересекать страну, будет обращаться с мусульманами и христианами одинаково и не будет проповедовать христианство на мусульманской территории.

На самом деле Тамерлан нуждался в мире в Закавказье. Он собирался громить оттоманов: подарив грузинским посланникам роскошные халаты, он радушно простился с ними, довольный, что «упрямые вложили свои головы в ярмо подчинения».

Очень скоро Тамерлан нарушил договор. Добираясь от Карабаха до оттоманской территории, при переходе Южной Грузии он набросился на замок Тортум, где гарнизон из двухсот грузин налогов не платил и с мусульманами обращался брезгливо. Тамерлан поручил соответствующее наказание 2500 воинам, которые зарубили весь гарнизон. Это было его седьмое нашествие. После этого, к всеобщей радости Европы, 28 июля 1402 года Тамерлан разгромил в Анкаре оттоманского султана Беязыта Йылдырыма и, дойдя до Средиземного моря в Измире, раздал четверым сыновьям Беязыта по части Оттоманской империи.

Оттоманскую империю на целые десять лет охватил такой хаос, что Тамерлан почувствовал себя вполне свободным. Он планировал восьмое нашествие, окончательное наказание непослушной и зазнавшейся Грузии. Константинэ, сводный брат царя Гиорги, против воли царя, вместе с атабагом Иванэ Джакели попытался смягчить сердце Тамерлана, предложив ему подарки и извинения: они тянули время, надеясь собрать весь урожай 1403 года до нашествия Тамерлана. Тамерлан сначала поручил ширванскому шейху Ибрагиму сделать опись всех источников богатств царя Гиорги, но передумал и решил осадить замок Биртвиси, который слыл самым неприступным в Закавказье, так как стоял на отвесном голом каменном утесе в безводном ущелье в семидесяти километрах к юго-западу от Тбилиси, туда вела лишь узкая тропинка, не было ни воды, ни фуража для захватчиков, и в замок можно было пролезть только по спущенной сверху лестнице. Биртвиси раньше служил твердыней тбилисскому эмиру; в 1400 году сам Тамерлан предпочел не штурмовать, а объехать его. Теперь замок защищали тридцать азнаури и 150 солдат под командованием Иванэ Торели: у них были пресноводные пруды, бочки с вином и сотни пудов пшеницы. Тамерлан придумал блестящий план осады: он призвал меркитов (прибайкальское монгольское племя знаменитых скалолазов). Монголы трудились круглосуточно, построив два замка и деревянную башню, откуда наблюдали и обстреливали гарнизон. Монголы копали колодцы, чтобы достать воду, и пригнали стадо баранов в качестве провианта. Днем и ночью катапульты осыпали Биртвиси градом камней, которые причиняли мало вреда (замок был слишком высокий), но беспрерывным грохотом мешали грузинам спать и подрывали боевой дух. После семи суток обстрел вдруг оборвался, и гарнизон заснул. Тогда один меркит влез по отвесному утесу и привязал к дереву лестницу, сделанную из четырехсот шелковых и хлопчатых ступенек. 12 августа 1403 года, в безлунной ночи, пятьдесят два меркита-добровольца штурмом взяли ворота Биртвиси. Тех немногих из гарнизона, кто уцелел, Тамерлан сразу казнил. Жен и детей монголы раздали своим офицерам (жену Иванэ Торели забрал ширванский шейх Ибрагим в свой гарем). Биртвисская церковь стала мечетью, и весь край подвергся этнической чистке и стал мусульманским уделом монгольского генерала.

С точки зрения стратегии осада Биртвиси была бессмысленна: из-за нее царь Гиорги VII успел подготовиться к сопротивлению. Тем временем Тамерлан убедил свой курултай и измотанную армию, что Грузия наказана недостаточно, так как он еще не опустошил Имеретию. Тамерлану, как и сельджукам 250 годами раньше, необходимо было разыскать путь через гору Лихи, где вместо густых лесов нашлось бы пастбище для конных. Как сельджуки, так и монголы объехали Лихи северным путем и тремя колоннами прорвались в Кутаиси, истребили народ, подожгли хозяйства, выкорчевали деревья или содрали с них кору, сровняв с землей и опустошив около семисот поселков, хуторов и монастырей. Но путь в Абхазию шел через непроходимые для тяжелой конницы леса и болота. Генералы умоляли Тамерлана искать более удобные места для завоевания.

Теперь Гиорги VII впервые почуял, что может одержать верх: Тамерлану пришлось сделать первый шаг. Тем не менее Тамерлан предлагал суровые условия, чтобы монголы признали Грузию независимым царством, Гиорги должен отчеканить тысячу золотых монет с изображением Тамерлана и подарить ему тысячу лошадей и гигантский рубин. К тому же Тамерлан оставил за собой всю Южную Грузию как удел для внука: возвращаясь к своему штабу в Бейлаган, монголы разрушили по пути все монастыри и церкви. К 1404 году Грузия навсегда простилась с Тамерланом, и в феврале 1405 года он умер, когда отправлялся завоевывать Китай. Его империю разорвали на части сварливые сыновья.

Пока Миран-шах, сумасшедший наследник Тамерлана, боролся со своими сыновьями Умаром и Абубакром за власть в Иране, Гиорги VII вернулся из Имеретии и, насколько возможно, завладел потерянными территориями. В 1405 году он одержал победу над Умаром и захватил Нахичевань и Гянджу. Испанский посол в Самарканде Руи Гонсалес Клавихо[111] описывает, как Гиорги VII опустошил Ани и Эрзурум и даже совершил налет на Тебриз. В те времена в обезлюдевшем после чумы и Тамерлана Закавказье все армии стали немногочисленными: у Гиорги было всего 5000 воинов, но тем не менее этими силами Гиорги смог по крайней мере временно восстановить бывшие границы Грузии. Ширванский шейх Ибрагим таким же образом поправил состояние своего государства.

Через два года, однако, Грузия и Ширван столкнулись с новыми врагами, с тюркменскими кочевниками кара-коюнлу и ак-коюнлу (черные пастухи и белые пастухи). Гиорги VII и его охрану сокрушила армия кара-коюнлу, и царь погиб, не оставив даже наследника (о царице мы знаем только ее имя — Нестан-Дареджан). Тот факт, что Гиорги дожил до пятидесяти лет, можно считать чудом. Его преследовал не только Тамерлан, но и грузинские заговорщики, которые пытались заколоть его, пока он спал. Царя спас камергер, Иванэ Зевдгинидзе, который случайно узнал о заговоре, лег спать в царскую постель и уцелел — заговорщики увидели, что в постели не царь, а слуга.

Тело царя отвез в Гелати сводный брат Константинэ, который, хотя и был младшим из двух братьев Гиорги, унаследовал престол. О его жизни мало известно: 1410-е годы прошли без летописца. Известно, что внутри семьи вспыхнула серьезная ссора: сын и наследник Константинэ, будущий Александрэ Великий, жил пять лет беженцем у атабага Иванэ Джакели в Самцхе. Сам Константинэ воевал с Кара Юсуфом, вождем кара-коюнлу, но с Египтом и с оттоманами сотрудничал. Ранее, опасаясь Тамерлана, египтяне задержали Кара Юсуфа, но после смерти тирана освободили его. Освобожденный тюрк опустошил Азербайджан, убил Миран-шаха (сына Тамерлана) и создал новое государство, которое скоро стало угрожать и Грузии, и Ширвану. Против кара-коюнлу объединились Константинэ, ширванский шейх Ибрагим и Сиид Ахмед из Шаки. В 1412 году 2000 грузин, разбившие лагерь на берегу Куры, попали в ночную засаду Кары Юсуфа, и сдались. Шейх Ибрагим перескочил окоп, сломал руку, но бежал. Царь Константинэ и триста грузин сдались в плен и до такой степени разгневали кара-коюнлу своим высокомерием, что их всех казнили: сын Кары Юсуфа Пир-Будак лично обезглавил царя Константинэ.

Константинэ прожил еще более короткую жизнь, чем брат Гиорги, но, по крайней мере, царица Натия Амиреджиби родила ему трех сыновей, Александрэ, Баграта и Гиорги. Отправив обезглавленный труп отца на родину, Александрэ вступил на престол. Воспитанный просвещенной и набожной бабушкой (по матери) Русой и дедом Куцной Амиреджиби (грузинским послом в Константинополе), Александрэ сильно отличался от отца и дяди; его мать Натия не раз совершала паломничества в Кахетию в монастырь Улумбия в надежде зачать сына; она обожала Александрэ. Новый царь был миротворцем и строителем церквей, и за это, скорее чем за военную или политическую доблесть, его назвали «Великий». После всего двух лет совместной жизни, родив двух сыновей Вахтанга и Деметрэ, первая его жена, Дуландухт Орбелиани, умерла в 1413 году; в 1414 году он женился на Тамар, которая родила трех сыновей (Гиорги, Давита и Заала) и дочь (имя — неизвестно), которая в десять лет вышла за трапезундского императора Иоанна IV. По некоторым источникам, Александрэ назначил старших сыновей — Вахтанга, Деметрэ и Гиорги — соправителями Кахетии, Имеретии и Картли. Если это так, то в том, что после его смерти Грузия разделилась на три отдельных царства, виноват Александрэ. Четвертого сына, девятилетнего Давита, Александрэ постриг в монахи и, если верить летописи, назначил католикосом-патриархом на следующие четыре года. Александрэ оказался первым царем за двести лет, кто интересовался наукой: у него была самая ранняя известная рукопись (утерянная в 1870-х годах) поэмы Руставели Витязь в барсовой шкуре[112].

Несмотря на любовь к миру, в начале царствования Александрэ пришлось сражаться. Вместе с иранским шахом Рухом и с правителями Ширвана и Шаки он изгнал турок из Карабаха. В 1416 году Кара Юсуф под предлогом, что перс-апостат кинул свиные кости в мечеть, устроил вместе с местными мусульманами побоище христиан в Ахалцихе. К 1421 году, однако, сын Кары Юсуфа Искандер потерпел поражение в Азербайджане и решил оставить Закавказье в покое. Александрэ теперь мог объединить свое царство по-настоящему: он поехал на запад, где только что погиб наследственный мингрельский князь Мамиа Дадиани, пытавшийся подчинить себе Абхазию, которой управляла семья Шервашидзе. Сын Мамиа Липарит извинился перед царем и получил от Александрэ инвеституру как наследственный Дадиани; вслед за ним и Шервашидзе признал царскую власть. В Самцхе же атабаг Иванэ Джакели взялся за оружие. Царь поймал его в Кохтастави в Джавахети и сильно урезал его княжеские права в Самцхе. Достаточно было, чтобы князья извинились и поклялись в верности, чтобы царь их простил: других мятежников он наказал более сурово, прежде чем вернуться в Тбилиси. Хотя Александрэ, по крайней мере на вид, восстановил и единство страны, и границы в том виде, в каком это было при Баграте V, ему не удалось вернуть себе Ани, а Лоре вернулся в Грузию в 1431 году только потому, что воинственный католикос Теодорэ II изгнал оттуда мусульманских крестьян, за что католикоса наградили целой армянской деревней.

Александрэ царствовал без поддержки министров-визирей и даже без дарбази. Из старых должностей реальную власть сохранила только должность атабага. Век беспрестанных войн уничтожил центральные учреждения; дальние провинции уже не чувствовали тяготения к центру. В Самцхе атабаг фактически объявил независимость, отделив церковь Самцхе от католикоса-патриарха в Мцхете: теперь его епископов помазывал антиохийский патриарх, а епископ Ацкури, главного собора в Самцхе, узурпировал пещерный монастырь Вардзия. С 1420 по 1426 год антиохийский патриарх Марк даже запретил, чтобы упоминали имя грузинского царя или мцхетского патриарха в молитвах в Ацкури. Все это должно было досаждать царю Александрэ, самому отреставрировавшему былое великолепие собора в Мцхете: такой раскол казался непоправимым.

В Самцхе было и свое законодательство: атабаги соблюдали кодекс «Бека-Агбуга», который, как кодекс Гиорги V Блистательного, определял «кровную цену» за убийство, телесное повреждение и кражу по рангу пострадавшего (неплатежеспособный убийца становился рабом семьи жертвы); этот кодекс тоже устанавливал права землевладельцев на возвращение беглых крепостных и права крепостных искать себе новых хозяев. Закон в Самцхе охранял купцов: кровная цена купца, как члена «почтенного» сословия, была 12000 тетри. С крепостными же обращались круто: бывший хозяин даже через тридцать лет мог вернуть себе беглого крестьянина, а крепостной, уходя к новому хозяину, мог взять с собой не больше одного вола.

Вне Самцхе, однако, Грузинское государство так ослабло, что уже не могло обеспечивать правовой порядок. Судя по архиву монастыря и церкви Самтависи, за соблюдением закона надзирали епископы и игумены, которые вели себя произвольно и корыстно: например, в Картли XV века убийца платил пять волов, и из этой платы одну треть брала церковь «за душу жертвы»; за прелюбодеяние платили четыре коровы, а незаконнорожденного ребенка передавали церкви; тот, кто выдавал дочь за армянина, платил штраф в три коровы[113]. Церковь была больше озабочена рангом епископов и рассаживанием их по чину, чем благополучием мирян. Правосудие было вообще продажное: в 1432 году азнаури Гуралидзе, феодал, судя по всему, нервного склада, попросил царя назначить ему за любое оскорбление — от изнасилования жены до поджога или покушения на жизнь — астрономическую «кровную цену» в полмиллиона серебряных монет[114].

Александрэ занимался реконструкцией разрушенных церквей, стратегически важных крепостей и заграничной собственности, в особенности монастырей в Иерусалиме. С 1425 по 1440 год взимали особый поголовный налог в 40 тетри с каждого дома: этот налог являлся чуть ли не единственным источником государственных доходов и оплачивал реставрацию по всей Грузии. Многие феодалы и члены царской семьи, например «бабушка Руса», оплачивали строительство из собственного кармана. Даже после смерти Александрэ в Кахетии, которая меньше пострадала от Тамерлана и народ был лучше настроен, процесс реконструкции продолжался с энтузиазмом. Недоставало только денег да рабочей силы, так как монголы вывезли все серебро из страны, а лучшие ремесленники либо были рабами в Самарканде, либо умерли по пути туда. Крестьян осталось так мало, что некому было кормить работников, а те крестьяне, которые вернулись из горных укрытий, нашли фруктовые сады и виноградники опустошенными. Многие крестьяне и феодалы тонули в долгах, выкупив своих родственников из монгольского плена. Голодающие крестьяне продавали свою землю церкви. По документам XV века видно, как земля и виноградники перепродавались три раза за три года, оказываясь в конце концов в руках то ли брата католикоса, то ли мцхетской церкви. Крепостные убегали от хозяев, которые были не в силах кормить их, в поисках более состоятельных феодалов, потом их ловили и насильно водворяли на старое место жительства.

Александрэ предпринимал посильные попытки поправить дело: он назначал надежных людей, например Автандила Зевдгинидзе, губернатора (моурави) Гори, и жаловал им земли в наследственное владение, если они служили верно; переселял горцев в обезлюдевшие долины и заставлял церковь, накопившую богатство обнищавших землевладельцев, строить новые деревни. Имеретинцы переезжали в Кахетию (как доказывает топонимика Кахетии); даже татарам дарили волов и зерно для посева, чтобы сделать их оседлыми. Армянские беженцы от мусульманской власти оживляли торговлю. Сам царь раздавал земли, которые раньше конфисковывал. В 1434 году Александрэ выкупил у азнаури бывшие мцхетские владения и отдал их в аренду потомкам этого азнаури. Хотя церковь сохранила за собой огромную территорию, она сильно обеднела по сравнению с XIV веком. Еще в 1440 году из сорока пяти поселков, принадлежавших церкви в Мцхете, пять были пустынными.

К концу царствования Александрэ Великого, впервые за двести лет, Грузия участвовала в политических и церковных делах Западной Европы. В 1438 году обеспокоенный оттоманской угрозой папа Евгений IV решил попытаться объединить под своей властью католическую и православную церкви и созвал экуменический епископальный собор сначала в Ферраре, а потом, когда в Ферраре вспыхнула чума, во Флоренции. Царь Александрэ послал в Феррару трех представителей — своего брата Гиорги как мирянина, Иоанэ, тбилисского епископа (который привез с собой всю семью — расходы его оплатил папа золотом), и уполномоченного епископа Григола, который приехал с опозданием. На соборе присутствовали и представители трех сыновей-царевичей и уже соправителей, Вахтанга, Деметрэ и Гиорги, вероятно, для того, чтобы не дать ни атабагу Самцхе, ни мингрельскому Дадиани искать у папы римского поддержки или автономии. Одетые в украшенные драгоценными камнями халаты, грузинские представители считались по чину выше даже русских епископов, и Гиорги, как племянник царя, удостоился папской аудиенции.

Акты Феррарско-Флорентийского собора утверждают, что четыре главных грузинских представителя будто бы подписали Декрет об унии с Римско-католической церковью. Все неитальянские очевидцы, однако, указывают, что грузины отказались подписывать. Епископ Григол оказался одним из всего лишь трех православных митрополитов, которые настояли на консервативной позиции Марка Эфесского и антиохийского патриарха, отказавшихся даже от уступок в доктрине filioque (вставка «и Сына» в Символ веры) и от обсуждения независимости православной патриархии. Князь Гиорги отказался от переговоров с папой и уехал в Рим в тот день, когда собирались подписать Декрет об унии. Другой грузин, по-видимому епископ Григол, подвергшийся моральному, если не физическому давлению со стороны Ватикана, раздал свои ризы и деньги и исчез: он сошел с ума, и его нашли три месяца спустя в Модене. Епископ Трново спас Григола и отправил его в Венецию, откуда он добрался домой. Согласно суздальскому епископу Семену, киевскому митрополиту Исидору (греку по происхождению) и греку Сильвестру Сиропулосу, папские чиновники старались запугать греков, русских и грузин, не захотевших подписать Декрет об унии[115].

Конец царствования Александрэ был полон тревоги. В 1439 году он заболел и так страдал, что врачи уже не надеялись. В следующем году ему стало лучше, но к нему пришел посланник кара-коюнлу, требовавший подчинения и дани. Как некоторые предыдущие захватчики, кара-коюнлу вторглись на Пасху и перебили людей, собравшихся в церквах. Вождь кара-коюнлу Джехан-шах взял Самшвилде, воздвиг башню из 1664 отрубленных голов и увез с собой 9000 пленников и так много добычи, что населению нечем было платить выкуп. Когда Джехан-шах направился к Тбилиси, двор не мог решить, оказать ему сопротивление или сдаться. Александрэ больше терпеть не мог: в 1442 году он отрекся от престола и стал монахом. Под именем Атанаси он построил себе скромную обитель в Мцхете у молельни архангелов, умер не позже 1449 года.

Из завещания Александрэ было неясно, кто должен унаследовать престол. Старший сын Вахтанг IV вступил на трон в 1442 году, но царевичи Деметрэ и Гиорги остались соправителями. Вахтангу оставалось жить всего четыре года; его жена Ситихатун Панаскертели умерла за два года до него, и наследника не было. Единственным известным достижением Вахтанга IV является отчаянная, но ничего не решившая битва под Ахалцихе с Джехан-шахом. Вахтанг IV был так слаб, что не мог даже арестовать мятежников: от бунтующего Таки Панаскертели он откупился, назначив его моурави.

Неизвестно, почему после смерти Вахтанга IV пришел к власти третий сын Александрэ, Гиорги VIII. Может быть, Вахтанг хотел, чтобы второй сын, Деметрэ, управлял Имеретией, а Гиорги — Картли и Кахетией. Но в 1446 году Гиорги насильно добивался власти над всей Грузией. В Имеретии, Картли и Кахетии признали царя, но остальные провинции уже образовали мозаику из мелких княжеств со своеобразными наследственными правителями, армиями и иностранной политикой. Тбилиси уже не был в состоянии влиять ни насилием, ни покровительством на политику приграничных княжеств.

Самцхе пошла по этому пути дальше всех. Но в 1447 году атабаг Агабуга был свергнут братом, Кваркварэ II, и нашел убежище у Гиорги VIII. Началась гражданская война, в результате которой Агабуга восстановил свою власть. В 1451 году Агабуга умер, и Кваркварэ II стал законным правителем Самцхе. У него оказался макиавеллиевский талант: сорок семь лет он властвовал абсолютным монархом над Самцхе. Кваркварэ, как и его отец Иванэ, отделил церковь от Мцхеты, которая уже не совершала помазания епископов Самцхе. Опять ни царя, ни католикоса не упоминали в молитвах; митрополит-грек присылал священников, беженцев из Антиохии и Иерусалима[116].

Давит III Гобеладзе, новый католикос-патриарх в Мцхете, принял строгие меры: он сам поехал в Самцхе, подверг епископа Ацкури анафеме и расстриг помазанных им священников. Прихожане, боясь согрешить, не позволяли местным священникам крестить, венчать или хоронить себя: обнищавшие священники заставили епископов съездить в Мцхету, поклясться в верности царю Гиорги и мцхетскому патриарху и порвать с греческой церковью. Кваркварэ II проиграл конфликт с царем.

К 1451 году Гиорги понял, что без союза с Западом Грузия не выживет. Византийский император Константин X уже овдовел во второй раз и послал в Трабзон и в Грузию секретаря Гиорги Сфрандзи в поисках невесты. Сфрандзи вернулся с портретами; Константин выбрал дочь Гиорги VIII и начал торговаться насчет приданого. Гиорги объяснил, что в Грузии приданого не дают; наоборот, родители невесты получают плату за невесту и во время царского венчания камергер, обнажив меч, зачитывает список всех деревень, подаренных невесте. Но в конце концов Гиорги VIII договорился, что заплатит 56000 дукатов, вместе с драгоценными камнями, изысканной мебелью и роскошной одеждой, и будет платить ежегодно 3000 дукатов. Такие условия обанкротили бы грузинскую казну, если бы брак состоялся. Но Константин X погиб в последнем бою против турок на стенах Константинополя. (Несчастной невестой, может быть, была та дочь, которая тринадцать лет спустя вышла за великого князя Вашика Шабурисдзе.) Разочарование этим несостоявшимся браком, по-видимому, затмило ужас перед гибелью Византии, последнего крупного союзника Грузии (Трапезундская империя еще восемь лет влачила свое существование). Грузия была теперь окружена мусульманскими государствами.

Падение Константинополя подтолкнуло грузинских правителей к подобию единогласия. Даже в 1452 году, когда Деметрэ, последний брат царя, упал с лошади и погиб, Кваркварэ II не воспользовался случаем захватить власть. В 1456 году в Грузию приехал папский нунций Лудовико да Болонья: ему поручили узнать о способности царства и церкви сопротивляться оттоманам. По возвращении в Рим Лудовико доложил папе, что, хотя грузинская церковь осталась верной католицизму, грузины его не обнадеживают. «Они поссорились с великой взаимной ненавистью и воюют друг с другом»[117]. Папа Каликст затем попросил грузин выбрать старшего епископа, который мог бы привезти в Рим делегацию. В сентябре 1459 года, после того как собор 1458 года в Мантуе решил не принимать никаких мер, папа Пий II призвал христиан к новому крестовому походу против оттоманов. К ноябрю на адрес Пия II, покойного Каликста III, Пасквале Малпиеро (венецианского дожа) и бургундского короля Филиппа III пришли пламенные ответы от царя Гиорги VIII и атабага Кваркварэ II. Последний горел желанием освободить Иерусалим и писал венецианскому дожу: «Осведомляем ваше высочество, что мы предлагаем следующее: Я, Кваркварэ, выведу 20000 человек, в основном конницу, царь Георгий обещает 40000 воинов, включая гурийцев и абхазов, его подданных, которые решили выступить с царем против неверных; Бедиани, правитель Мегрелии и кутаисский царь Баграт обещают вывести столько же воинов, сколько и царь Георгий. Император Трапезунда, его зять Узун-Гасан и Бердебек Армениели породнились и обещали открыть нам путь к морю и на суше и всеми силами вместе с нами выступить в поход против османов». Письмо Гиорги VIII уверяло: «Ваш нунций повелел мириться, и мы сейчас готовы начать войну с Османской империей, как только Вы прикажете. 120000 воинов готовы воевать с императором Мохаммедом в Азии…» Он обещал завоевать всю Анатолию до конца лета, предоставляя европейцам завоевание Греции, и советовал западным королям не упускать случая, а то грузины ничего не предпримут и весь договор и союз отменятся.

Людовик Болонский повторно приехал в Грузию, чтобы сопровождать грузинское посольство по Черному морю и вверх по Дунаю в Вену: в делегацию входили тбилисский епископ Николоз, мингрел Касадан Карчихан, люди из Трапезундской империи и Армении и Махмед, посол Узуна Хасана из Ирана. В 1460 году они встретились в Вене с императором Фридрихом, потом поехали в Венецию и во Флоренцию, где грузины на экуменическом соборе обратились с речью на латинском языке. Папа римский перепутал имена и компетенции своих гостей: ему показалось, что Гиорги VIII — «король персов», а имеретинский князь Баграт (двоюродный брат Гиорги) — «Панкрат, король иберийцев». Когда он оказался лицом к лицу с грузинами, папа извинился, что не смог добиться согласия европейцев на крестовый поход. Папа послал своих гостей в бессмысленную погоню, галопом по Европам: к 1461 году они очутились в Париже, где воинственный Карл X Победоносный умирал, а новый король Людовик XI Осторожный опасался войны; в Сант-Омере грузины встретили Филиппа III Бургундского, который боялся потерять престол, если уйдет в поход. В Генте знать устроила грузинам прием, после чего совершенно разочарованные делегаты вернулись в Париж к 15 августа на коронование Людовика XI и затем отправились на родину.

Проявление единогласия кончилось ничем: возобновилась междоусобица. В 1462 году Кваркварэ II объявил войну Гиорги VIII и с поддержкой Узуна Хасана выиграл битву. Люди Узуна Хасана, судя по сирийскому источнику, сразу начали убивать священников и разрушать церкви Самцхе. В следующем году, вдохновленный примером Кваркварэ II, имеретинский Баграт решил, что, как князь кутаисского мокалако (окраина Кутаиси), он занимает место, недостойное двоюродного брата царя: Баграт разгромил Гиорги VIII в Чихори (в Имеретии) и провозгласил себя Багратом II царем Имеретии; он завербовал сторонников, освободив мингрельского Дадиани и других феодалов от налогообложения.

Затем Кваркварэ II подарил гурийскому князю Кахаберу всю Аджарию и часть Лазистана, так как Кахабер помогал ему убивать и изгонять мятежных феодалов Самцхе. Кваркварэ отметил независимый статус Самцхе, отчеканив серебряные монеты в Ахалцихе. Монеты были грубые: сначала на решке была изображена рыба, позже прибавили имя «Кваркварэ» случайно вывернутыми буквами и, наконец, стали чеканить монеты с факсимиле подписи Кваркварэ.

В 1465 году Гиорги VIII вторгся в Самцхе, но картлийская армия попала в засаду у озера Паравани: Гиорги VIII захватили в плен. Племянник Гиорги, будущий Константинэ II, обвинил Кваркварэ в предательстве и бежал в Гори, куда Кваркварэ повел свою армию. Вырвавшись из осажденного Гори, Константинэ добрался до Кутаиси. Летописец утверждает, что, когда Гиорги был пленником, его уговорили жениться на Тамар, дочери Кваркварэ, несмотря на то что у Гиорги уже была царица и вторая жена Нестан-Дареджан: Тамар родила Гиорги сына и двух дочерей (Вахтанга, Кетеван и Эленэ), не оставивших в истории никакого следа.

Вся политика Кваркварэ II заключалась в том, чтобы в Грузии не доминировала ни Имеретия, ни Картли. В 1466 году имеретинский царь Баграт II воспользовался тем, что картлийского царя Гиорги VIII заточили в Самцхе, выехал из Кутаиси в Картли и, подкупив католикоса-патриарха Давита IV двумя крестьянскими семействами вместе с собственностью, провозгласил себя всегрузинским царем Багратом VI. Наконец Баграт стал тем, кем его представлял папа римский, — «Панкратием иберийцев, теперь именующихся грузинами». Испугавшись внезапного возвышения Баграта, Кваркварэ II освободил Гиорги VIII, чтобы восстановленный в правах царь выгнал самозванца. Добравшись до Тбилиси, однако, Гиорги узнал, что больше никто его не поддерживает: он поехал дальше, в Кахетию, и там начал с нуля как кахетинский царь Гиорги I.

Грузия разбилась на три царства — Имеретию и Картли под Багратом VI, Кахетию под Гиорги I, Самцхе под Кваркварэ II (уже принявшим титул мепе) — и три княжества — уже с 1470 года: дадиановскую Мингрелию (или Сабедиано), от Батума до Абхазии, Абхазию под Шервашидзе-Анчбой, и Сванетию, где непокорные племена признавали вождями князей Геловани. (Имеретия и Картли вскоре отделятся, и часть Мингрелии станет гурийским княжеством.) Власть церкви ослабла: никто не отвечал за заграничные монастыри; Имеретия и Картли опять разъединились, когда Баграт VI отнял имеретинскую церковь у мцхетского патриарха и передал ее иерусалимскому и антиохийскому патриарху Михаилу, который помазал Иовакимэ бедийским епископом. Царь еще правил Имеретией, мцхетский патриарх же — нет. В 1468 году Баграт расколол Имеретию и Картли и политически, назначив Константинэ, сына двоюродного брата, будущим царем Картли, а Александрэ, своего единственного выжившего сына, наследником имеретинского престола.

Два венецианских посланника, Джосафат Барбаро и Амброджо Контарини, оставили уникальное описание Грузии 1470-х годов[118]. Находящаяся под угрозой Оттоманской империи, Венеция в отличие от других европейских государств активно искала в Закавказье и в Иране антиоттоманских союзников. Барбаро и Контарини, вместе с третьим посланником Джован-Марией Анджолелло, пересекли Грузию по пути в Тебриз, где они надеялись договориться с Узуном Хасаном. Судя по их записям, венецианской миссии не повезло. Узун Хасан не захотел сотрудничать: он винил грузин за свои тяжелые потери, когда в 1473 году он боролся с оттоманами, а грузины не захотели участвовать; поэтому Узун напал на Самцхе и Картли в двух кампаниях 1473 и 1474 годов и вторгся в Лоре, землю Бараташвили. В 1477 году Узун сделал вид, что собирается напасть на турок, но повернул на север: 500 солдат-следопытов буквально проложили путь через имеретинские дебри для 3000 солдат и их семейств и начали осаду Тбилиси. В 1475 году тбилисское население сильно поредело от эпидемии чумы: теперь те, кто остался в городе, разбежались, и Узун Хасан взял город без сопротивления. И Баграт VI, и Кваркварэ II просили у Узуна мирного договора, но 16000 дукатов, которые Узун назначил ценой мира, были им не по карману. Цари предложили вместо денег четыре бадахшанских рубина высшего качества. Сначала Узун хотел отказаться от рубинов и ограбить Самцхе, но раздумал и передал рубины Джосафату Барбаро на экспертизу. Барбаро подтвердил, что рубины стоят 16000 дукатов, на что Узун посетовал: «Венеция переоценивает бадахшанские рубины» — и украл из Ацкурского собора самую драгоценную икону. Тогда Баграт и Кваркварэ как-то собрали деньги и выкупили икону, пообещав платить ежегодную дань. Узун Хасан ушел, уведя огромное количество пленных и оставив персидские гарнизоны в Тбилиси и Лоре. Узун умер в 1478 году; его наследники поссорились между собой. Но другая тюркско-персидская армия напала на Тбилиси, и Бараташвили не смогли отвоевать Лоре.

Такая разбитая, обессиленная Грузия не могла воодушевить венецианцев. Картли и Имеретия, как показал их собственный опыт, могли кормить путешественников только вином, фруктами, хлебом и плохим мясом. Кахетия, которая не подвергалась нашествиям Узуна Хассана, была спокойнее, и ее царь Александрэ (который считал себя царем всей Грузии) «был стройным, красивым, милосердным, мягким и скромным». Но по всей Мингрелии, Имеретии и Картли венецианцев обирал всякий кому не лень — от крестьян до сестры Дадиани. Путешественники рисковали жизнью: Людовика, патриарха Антиохийского, убили в Абхазии (потому, пишут венецианцы, что он собирался доносить в Иерусалим на злоупотребления абхазского митрополита). Картлийцы были «хороши собой», но жили очень бедно. «Город Тифлис славился прежде своею обширностью; но теперь очень разорен». Кроме метехского замка, все было в развалинах; даже царский дворец никого не принимал. Города — Гори, Сухум, Батум — превратились в цитадели; Кутаиси, столица Имеретии, — в «городок». Поти, главный порт, зарос лесом. От Дманиси и Самшвилде остались только замки феодалов. Хуже всего было в Мингрелии и в Гурии: «Это дикие люди; они выбривают себе тонзуры наподобие братьев-миноритов. Они выращивают просо, а также немного пшеницы, делают вино, но неважное. Они питаются кашей, которую приготавливают в твердом виде, вроде поленты; это жалкая пища, у женщин еда еще хуже. Они вывозят некоторое количество парусины и воска, но в общем мало. Если бы они были людьми прилежными и трудолюбивыми, то в реке могли бы ловить рыбу сколько пожелают». Контарини «горел нетерпением скорее выбраться из этой проклятой страны, где вытерпел столько страха и неприятностей, во все время странствования нашего по этой проклятой стране вынуждены были ехать беспрерывно чрез леса и ужасные горы, останавливаясь для ночлега в норе, возле какого-либо ручейка, и разводя каждый раз огонь по причине сильной ночной стужи». Когда в 1475 году венецианцы вернулись в Гурию после смерти «Бедиани», конные и пехота царя Баграта уже возводили Липарита Дадиани на мингрельский престол, а Шамандавлэ — на абхазский. Кваркварэ II и его жена Дедисимеди, еще горюющие по сыну Бахадуру, произвели хорошее впечатление на венецианцев. «Все соседи с уважением относились к Гогоре», — пишут о Кваркварэ. Баграт же, с которым они повстречались в июле 1474 года и о котором пишут: «Он высок ростом, смугл, у него склад лица татарский; но со всем тем красивый мужчина», — им сильно не понравился. Он обошелся с ними грубо и вытянул у них сто червонцев. К тому же «писцы, делавшие опись небольшому моему имуществу, отобрав те предметы, которые им понравились, требовали настоятельно, дабы я подарил оные их Государю».

Доклад Барбаро и Контарини подтверждают местные факты. Тот факт, что Баграт и Кваркварэ в 1477 году с трудом собрали 16000 дукатов, а Гиорги VIII двадцатью пятью годами раньше смог пообещать в приданое дочери 56000 дукатов, свидетельствует, что царство разорилось. Баграт VI и в Грузии прославился своим стяжательством: его звали Багратом Скупым. Он вымогал у феодалов деньги или вино, прежде чем подтвердить их права на поместье или должность; он отменил наследственность уделов, таким образом обложив феодалов налогом на наследство. Вообще в Грузии, где правили несколько царей, крестьянство обеднело, крепостное право стало суровее, налоги — круче, города — безлюднее. Плохое качество строительства к концу XV века свидетельствует, что в стране уже не было ни ремесленников, ни денег; даже заграничные монастыри зависели от частных подаяний. Монеты еще чеканились, но в обращении их было очень мало, и то только в некоторых городах.

Однако культура еще не вымерла: в 1480-х годах, в молельне, которую он сам построил у собора Кинцвиси, Заза Панаскертели-Цицишвили, царский чиновник в отставке, составил карабадин, медицинское руководство, сочетающее галеническую и шумерскую медицину с грузинскими народными лечебными средствами. Заза отредактировал и перевод доктрин Иоанна Златоуста.

Когда в 1478 году Баграт умер, страна стала еще более расколотой и деморализованной. Сын Баграта Александрэ попытался венчаться на царство в Имеретии, но на коронование никто не пришел. Константинэ II, сын двоюродного брата Баграта и также внук Александрэ Великого, вступил на престол и Имеретии, и Картли: в 1479 году он приехал в Имеретию, добился поддержки мингрельского Дадиани и разжаловал сына Баграта Александрэ в князья (Александрэ стал князем горной западной провинции Рачи и Лечхуми, но сохранил право жить в кутаисском замке.) Константинэ II, однако, не удалось включить Кахетию в свое царство: этот престол в 1476 году унаследовал другой Александрэ, сын кахетинского царя Гиорги I (бывшего всегрузинского царя Гиорги VIII).

Два-три года спустя произошло восстание против Константинэ: в 1483 году Кваркварэ объявил войну и в Ардети, на реке Пронэ, одержал победу над царской армией. Предлогом для войны было картлийское дурное обращение с торговцем шелком из Самцхе, а действительной причиной была ненависть Кваркварэ не к царю Константинэ II, а к некоторым феодалам, Цицишвили, Шаликашвили и Мачабели. Этот конфликт помог разжалованному наследнику имеретинского престола, Александрэ Рачинскому, в 1484 году захватить Кутаиси: в этот раз ему удалось короновать себя царем Имеретии. Константинэ II повел армию против имеретинского узурпатора, но ему пришлось прекратить кампанию, когда в 1486 году туркменский воевода Якуб-Хан напал на Самцхе. У Якуба были пушки, а у грузин до этих пор не было огнестрельного оружия: туркмены взяли Ацкури без боя, захватили и обезлюдили Ахалцихе. Манучар, сын атабага Кваркварэ, отказался защищать Ахалцихе, ацкурский епископ сдал свой собор. Разгневанный государственной изменой Кваркварэ II приговорил Манучара и других к смерти, но затем смягчил приговор: изменников сослали и отлучили от церкви. Укрепляя свою позицию, Кваркварэ связался со старым другом, трапезундским епископом Свимоном, который в 1475 году совершил паломничество на Афон, чтобы помолиться за упокой души сына Кваркварэ Бахадура. Свимон стал католикосом Самцхе и епископом Ацкури.

Из-за туркменов у Кваркварэ II и Константинэ II появились общие проблемы, но они все еще не могли действовать сообща. Константинэ принял приглашение Липарита Дадиани привести армию в Мингрелию, чтобы совместно свергнуть имеретинского царя Александрэ. Александрэ спасался бегством, когда Константинэ вдруг узнал, что туркмен Халил-бег уже вторгся в Картли, в нижней части которой он успел построить себе два замка. Воинственные Бараташвили оказали сопротивление, и, ограбив крепость Коджори, из которой гарнизон ночью улизнул в Тбилиси, туркмены отступили. Но после них приходили новые волны туркменских кочевников в поисках территории, которую они могли бы заселить: в конце февраля 1489 года туркмены захватили Тбилиси. Кваркварэ II перешел на сторону кахетинского царя Александрэ, и оба сидели сложа руки, пока Константинэ II боролся с туркменами, а Александрэ из Рачи провозгласил себя царем Имеретии. В конце концов войска Джавахишвили и Бараташвили изгнали туркмено-персидских захватчиков из Тбилиси.

От такого наглого взаимного предательства, продолжавшегося пятнадцать лет, даже корыстным грузинским феодалам становилось тошно. Наконец они поняли, что страна на грани уничтожения, и в 1490 году миряне и духовные лица собрались на дарбази, созванном царем Константинэ II. Дарбази заключил, что мирное объединение пока неосуществимо, а вооруженная сила только всех погубит, но что каждая провинция уже привыкла к своему правителю и обычаям. Дарбази отложил объединение Грузии под властью Картли до такого времени, «когда Бог соизволит». Дарбази согласился, однако, составить договор о ненападении и разграничении территории грузинских царств. В 1490 году мирный договор подписали три царя и один князь — картлийский царь Константинэ II, имеретинский царь Александрэ, кахетинский царь Александрэ и также атабаг Самцхе Кваркварэ II: отныне Грузия должна состоять из царств Картли, Имеретии (со Сванетией) и Кахетии и из княжества Самцхе; к тому же под имеретинским суверенитетом должны существовать Мингрельское княжество (с Абхазией) и Гурийское княжество. (Границы у всех этих государств совпадали с сегодняшними региональными границами, за исключением Кахетии, которая тогда простиралась дальше, от Кавказского хребта к востоку от долины Арагви (сегодняшние Пшавия, Хевсурети и Тушети) вплоть до сегодняшнего Азербайджана, и Самцхе, в то время образовавшей большой треугольник, доходящий до окраин Эрзурума и Карса.) Если не объединение, все-таки осуществилось какое-то единство, поскольку всеми тремя главными царствами управляли члены той же Багратидской династии, и Гурийское и Мингрельское княжества, хоть и ненадолго, признали суверенитет имеретинского царя Александрэ. Самым губительным последствием этого раздела, однако, было то, что грузинская армия раскололась. С тех пор как Давит Строитель создал постоянную армию, она состояла из четырех «знамен»: войска Самцхе составляли авангард, Картли — центр, Имеретия — правое крыло и Кахетия-Эрети — левое. Теперь у каждого царства были свои собственные четыре «знамени»: в Имеретии знаменами командовали феодалы, владеющие равниной, Аргвети, Рачой и Лечхуми; в Картли таким же образом царь Давит X, наследник Константинэ II, отдал армию на попечение феодалам. Только Кахетия, благодаря царю Гиорги I, сохранила царскую армию, где знаменами командовали четыре епископа, назначенные царем.

Достигши политического согласия, грузинские цари решили, что настало время, как раньше в 1459 году, искать поддержки у других христианских государств. В 1491 году кахетинский царь Александрэ I отправил российскому царю Ивану III письмо и тайное устное сообщение, но ответа не получил, так как тюркские племена закрыли все пути от России на Кавказ или к Каспийскому морю. Константинэ II же повезло: в 1492 году Нилос, царский посол в Египте, встретил в Иерусалиме испанского посла Мартина Диаса де Ауссе, который рассказал ему о том, как Фердинанд и Изабелла захватили Гранаду и изгнали мавров. Нилос уговорил Диаса поехать с ним в Тбилиси. Там Константинэ, несмотря на то что его жена, царица Тамар, только что умерла, с энтузиазмом мечтал вслух об одновременном нашествии из Марокко и Грузии, чтобы избавить Ближний Восток и весь средиземный мир от мусульманства. Константинэ отправил в Испанию Нилоса и Диаса вместе со своим уполномоченным Закарэ и двумя слугами: они поехали через Черное море и Польшу, чтобы не попасть в руки оттоманов. Делегация везла с собой письма (жалобы на мусульманский гнет) к папе Александру VI и к Фердинанду и Изабелле. Константинэ намекал, что он уже думает, не пора ли обратиться в католическую веру, и просил папу Александра прислать орос Ферраро-Флорентийского собора 1439 г. («Флорентийскую унию»), в котором признавалось главенство папы и добавление филиокве (filioque) «и Сына» в Символ веры. Испанцы радушно приняли грузинских посланников, заплатили за гостиницы и совещались с ними, но откладывали решение вопросов. Ответное письмо Фердинанда и Изабеллы добралось до Тбилиси в 1495 году: западные король и королева объяснили, что им понадобилось восемьсот лет, чтобы изгнать мусульман из Испании, что намерены когда-нибудь вторгнуться в Северную Африку, но пока могут предложить грузинам только молитвы и нравственную поддержку. В следующем году Константинэ получил ответ и от папы Александра: «Мы работаем не покладая рук, чтобы христианские правители жили в мире; таким образом мы обеспечим завоевание Константинополя и Иерусалима; Ты прислал посла, чтобы он Тебе принес определение веры, постановленное Флорентийским собором. Сегодня мы его присылаем с Нашей печатью». Четыре года спустя римские миссионеры пришли в Тбилиси, а через короткое время оттоманы закрыли границы.

После таких трусливых ответов погасли те искры оптимизма, которые в 1490-х годах вспыхнули в Грузии.