12. Недальновидиный разгром ракетостроения в СССР

1937 год вошел в историю советской реактивной техники, как год ее погребения. В то время, когда в Германии Дорнбергер и фон Браун шаг за шагом приближались к тому, чтобы их ракетный проект обретал зримые черты, детище М.Н. Тухачевского Реактивный Научно-Исследовательский Институт практически был обезглавлен. Первой жертвой в РНИИ был его начальник И.Т. Клейменов. Он был арестован 2 ноября 1937 года. Иван Терентьвич не знал, что в тот же день арестовали главного инженера РНИИ Г.Э. Лангемака.

Ивану Терентьевичу было предъявлено обвинение в шпионаже в пользу Германии.

– Какая глупость! – воскликнул Клейменов. – Где доказательства?

Следователь предъявил ему показания арестованного 2 октября 1937 года бывшего наркома внешней торговли СССР, а на момент ареста заместителя председателя Станкоимпорта Наркомвнешторга СССР Аркадия Павловича Розенгольца: во время работы в Берлине Клейменов неоднократно встречался с иностранцем Германом Обертом и передавал ему секретные сведения о военном потенциале СССР.

На листке с показаниями Клейменов увидел бурое пятно. Мелькнула мысль: «Не выдержал истязаний Аркадий Павлович!». И тут же на Ивана Терентьевича обрушились кровавые удары следователя…

– Будешь отпираться? Вот тебе еще доказательства! – удары в ухо, в челюсть…

Так ли это было или было еще страшнее? Узнать подробности допросов нынче можно с превеликим трудом, так как многие арестанты оставались верными членами партии и признавались в наветах, если следователь говорил, что так нужно партии. Как рассказывал позже Ворошилов на заседании Президиума ЦК ВКП(б), перед расстрелом Тухачевский воскликнул «Да здравствует Сталин!».

В это же время истязали Г.Э. Лангемака.

14 ноября 1937 Георгий Эрикович не выдержал побоев и подал заявление Н. И. Ежову о том, что «решил отказаться от своего никчемного запирательства» и назвал участниками «антисоветской организации» в РНИИ его директора И. Т. Клеймёнова и инженеров – реактивщиков С. П. Королёва и В. П. Глушко.

И.Т. Клейменов был расстрелян 10 января 1938 года. Г.Э. Лангемак – 11 января 1938 года. Расстрел санкционировали Жданов, Молотов, Каганович, Ворошилов.

Главари оппозиции против Ворошилова были уничтожены. Но остались в застенках ее «рядовые бойцы».

Кто они? Как они вели себя на допросах? Вытерпели ли побои и увечья? Не сломлен ли был их дух? Не иссякло ли их мужество после истязаний?

Меня, как ракетостроителя и журналиста, интересовало следующее – как проявили себя арестованные творцы ракет в застенках Лубянки? Почему именно это заставляло меня вести поиски? Слишком много кривотолков о главных конструкторах мне пришлось услышать за всю мою трудовую деятельность на поприще создания ракет.

Об арестах и о лагерях опубликовано много книг, очерков, воспоминаний Ответ на этот вопрос я нашел в очерке Клары Павловны Скопиной «Загадочный Петрович». Он был опубликован в девятом номере журнала «Смена» за 1995 год. То, что другие обходили стороной, она выложила на страницах журнала: письма заключенных из застенок НКВД в разные правительственные инстанции с требованием их освободить, потому что они оболганы своими же коллегами. Поэтому арестованные отказываются от своих признательных показаний и требуют дать возможность трудиться на благо Родины.

Именно эти письма раскрывают неприспособленческую человеческую натуру их авторов. Но именно это заставило их родственников принять в штыки публикации Клары Скопиной. Например, сын Валентина Петровича Глушко Александр заявил, что К. Скопина проникла незаконно в Центральный Архив Федеральной службы безопасности Российской Федерации без согласия родственников В.П. Глушко, И.Т. Клейменова и Г.Э Лангемака, незаконно ознакомилась с их архивно-следственными делами, заполучила копии документов.

У меня сразу же возник вопрос: что, следственные дела выдающихся ракетостроителей – собственность их родственников? И никто другой не может ими воспользоваться? Может быть, по этому публикации о них такие однобокие, не отражающие все жизненные коллизии, которые ими претерпевались?