4

Авторы «Серого волка» сходу огорошивают читателя (разумеется, не очень подготовленного), причём не один раз. Во-первых, они уверенно утверждают: «…в конце Второй мировой войны Адольф Гитлер, величайший злодей в истории, сбежал из Германии и остаток жизни провёл в Аргентине; его заместитель по партии рейхсляйтер Мартин Борман, и Генрих «гестапо»-Мюллер, ключевая фигура в разработке плана “окончательного решения еврейского вопроса”, также избежали наказания и присоединились к нему в Аргентине. Не менее вопиющий факт: Америка и Британия способствовали побегу сотен бывших нацистов, таких как учёный-ракетчик Вернер фон Браун и садист-эсэсовец Клаус Барбье, известный как Лионский Мясник. В послевоенные годы оба они работали на правительственные службы США, остальным же просто позволили избежать судебного преследования и поселиться в разных отдалённых уголках планеты»[116].

Во-вторых, авторы фиксируют тот факт, что, несмотря на все разговоры о том, что Гитлер покончил самоубийством, однозначных (в юридическом смысле) доказательств нет. ДНК-экспертиза фрагмента «черепа Гитлера» показала, что он принадлежал женщине 30–40 лет (но не Еве Браун). Уже доказано, что «труп Евы Браун» не имеет никакого отношения к Еве Браун; «фото ещё несожженного “трупа” Гитлера с пулевой раной на лбу широко распространялась после войны. Ныне считается, что это скорее всего повар из бункера, отдалённо напоминающий Адольфа Гитлера. Это было одно из, по крайней мере шести, тел «Гитлера», переданных советским представителям, причём ни одно из них не имело следов огня»[117].

ДНК-тест скелета Бормана, обнаруженного близ рейхстага, показал (об этом сообщили официальные власти), что он принадлежит кому-то из его старших родственников; а «кости Мюллера», эксгумированные в 1963 г., принадлежат вообще трём разным людям. В то же время есть немало свидетельств лиц, видевших фюрера и Еву Браун после войны. Но, похоже, это мало кого интересует, как и тот факт, на который указывают авторы: «В ФБР во времена директора Джона Эдгара Гувера хранились данные о каждом случае появления Гитлера вплоть до 1960-х годов»[118].

А вот свидетельств о том, что он вовсе не собирался кончать самоубийством и готовился к бегству, хватает. Например, Леон Дегрель после окончания войны рассказывал, что посещал Гитлера за день до того, как в Берлин вошли русские и что фюрер активно готовился к побегу. Леон Дегрель — человек весьма информированный. Несмотря на звание всего лишь штандартенфюрера СС, этот бельгиец был последним, 12-м рыцарем внутреннего (руководящего) круга СС («Орден Чёрного Солнца») и «по совместительству» возглавлял партию рексистов. Незадолго до своей смерти (1975 г.) Отто Скорцени именно Дегрелю и капитану I ранга ВМС Италии «чёрному князю» Валерио Боргезе делегировал свои полномочия по руководству тайными структурами «невидимого рейха»[119].

Оба эти персонажа не только колоритны, но и (особенно Боргезе) хорошо иллюстрируют смычку между послевоенным фашизмом и англо-американскими элитами, а потому об этих личностях, сделав небольшое отступление, надо сказать несколько слов. Дегрель после войны неоднократно говорил, что, вторгнувшись в СССР, вермахт вопреки ожиданиям столкнулся не с азиатами, а с самыми настоящими арийцами. Рассказывают, что в кабинете Дегреля после войны висели картины, изображающие немца и русского — двух блондинов с голубыми глазами, сошедшимися в смертельной схватке. Дегрель выражал сожаление, что два «братских северных народа» уничтожали друг друга — не в первый раз, добавлю я, и вина на этом лежит на не вполне «северных» по генетике и даже по внешности руководителях Третьего рейха и подталкивавших их к агрессии против СССР англосаксам. Которым после окончания войны служил Дегрель.

«Чёрный князь» Юнио Валерио Боргезе — значительно более зловещий персонаж, одна из важнейших фигур в фашистской системе Италии. В 1945 г. американский разведчик Дж. Энглтон спас Боргезе как минимум от тюрьмы, и организатор морского спецназа (X MAS) муссолиниевской Италии, офицерский состав которого практически полностью был представлен выходцами из знатных итальянских семей, начал верно служить США и возглавлявшимся американцами наднациональным структурам мирового управления[120]. Сам Боргезе — представитель одного из знатнейших итальянских родов, тесно связанного с аристократическими фамилиями Паллавичини, Колонна, Орсини, профашистскими элементами Ватикана и военно-религиозным Мальтийским орденом. Именно Боргезе играл активную роль в «натовском бюро убийц» — созданной официально в 1956 г. структуре «Гладио» («Gladio» — «Меч»), специализировавшейся на политических убийствах и инкогнито направлявшей деятельность правых и левых (включая «Красные бригады») террористов. После неудавшейся попытки правого переворота в Италии в 1970 г. бежал в Испанию, где установил тесный контакт со Скорцени. Таким образом, выстраивается линия: Ален Даллес (ЦРУ, США) — Боргезе (Италия, НАТО, европейские католическая и финансовые корпорации) — Четвёртый рейх, т. е. нацисты. Именно младший Даллес играл одну из главных ролей во включении бывших нацистов в американские и натовские разведывательные структуры. Но вернемся к «самоубийству» фюрера.

Со временем стало выявляться, что показания «свидетелей» самоубийства Гитлера мало что стоят. Опираясь на свои исследования, а также на работы Е.М. Ржевской, А. Иоахимстиллера, В. Мазера, В.А. Брюханов писал: «Понятно, что Гитлер имел совершенно законное право побеспокоиться о своей жизни и здоровье чуть больше, чем это делали непосредственные руководители государств антигитлеровской коалиции вместе со всеми их многочисленными советниками и профессиональными убийцами, столь трогательно заботившимися о Гитлере вплоть до самого конца войны!

Гитлер и побеспокоился — об этом свидетельствовал известный персонаж, прославившийся своими запутанными и противоречивыми признаниями и показаниями, зубной техник Фриц Эхтман.

В мае-июне 1945 года он “опознал” “труп Гитлера” по якобы изготовленным им самим зубным протезам, которых он на самом деле не мог изготавливать — они были сделаны и установлены за несколько лет до его появления в окружении Гитлера.

Затем к лету 1947 года Эхтману уже основательно надоело сидеть в советской тюрьме, и он начал осторожно, но очень прозрачно намекать на то, что ещё в январе 1945 года получил чёткое задание на изготовление дубликатов искусственных зубов Гитлера для последующей их установки его двойнику.

Но политическая конъюнктура складывалась так, что никто в этих откровениях Эхтмана тогда не нуждался, и пришлось ему посидеть ещё немало лет, а потом, позднее, возник спрос на совсем другие его показания — и уж он постарался не подкачать, снова доказывая, что в 1945 году опознал труп подлинного Гитлера, а потом вновь стал сеять в этом сомнения! Что сделаешь, если жизнь прирождённых или воспитанных лжесвидетелей обычно далека от безмятежности, покоя и комфорта и, главное, от последовательности!..»[121].

Зададимся вопросом: если Гитлер действительно уцелел, то могли ли об этом не знать лидеры держав — членов антигитлеровской коалиции? Не могли. Кстати, они никогда не утверждали, что у них есть доказательства смерти «Алоизыча». Сталин в Потсдаме (17 июля 1945 г.) настаивал, что Гитлеру удалось скрыться; Жуков (6 августа 1945 г.): «Опознанного трупа Гитлера мы не нашли»; Эйзенхауэр (12 октября 1945 г.): «Есть все основания утверждать, что Гитлер мёртв, но нет ни малейшего прямого доказательства этого факта».

В-третьих, С. Данстен и Дж. Уильямс подчёркивают (и убедительно доказывают этот тезис содержанием своей книги), что «побег Гитлера из Берлина… на удивление хорошо задокументирован»[122].

Думаю, если предположить, что мировые лидеры знали, что Гитлер жив (они ни разу не позволили себе прямо сказать, что он мёртв) и при этом не предприняли мер к его поимке, значит, речь должна идти о молчаливом согласии или просто о сговоре или, если угодно, о договорённости. Гитлеру могли позволить уйти в будто бы небытие — в обмен на что-то, на какие-то козыри, которые фюрер выложил на стол.

«Козыри» эти были представлены как «кнутом», так и «пряником». «Кнут» — угроза подвергнуть бомбардировке новым оружием восточное побережье США, и есть сведения, что демонстрация была проведена (американские власти представили её как взрыв снаряда или снарядов неподалеку от Нью-Йорка). Но «пряники» были значительно мощнее. Речь идет о трёх вещах.

Первое. Часть награбленных богатств; американцы захватили только «золото рейха» (около 20 % общих «запасов»), которым профинансировали план Маршалла, но не нашли «золото партии», которым ведал обергруппенфюрер СС Франц Шварц, и «золото СС». Ограбление Европы было одной из составляющих гитлеровской политики в частности и Второй мировой войны вообще. Впрочем, по некоторым сведениям, военно-морская (sic!) разведка Германии ещё в 1931 г. составила список крупнейших государственных и частных коллекций произведений искусств, антиквариата и нумизматики в Европе. После оккупации нужно было только подгонять грузовики по означенным адресам. «История Второй мировой войны, — пишет А. Мосякин, — это не только вполне изученная картина военных действий, но и ещё не вспаханная целина бесконечных перемещений, насильственных изъятий и гибели культурного и исторического наследия целых народов. Под грохот пушек творился вселенский “круговорот сокровищ”. Эшелонами из одних мест в другие вывозились произведения искусства, ценности дворцов, музеев, церквей, и библиотек, частные и государственные архивы, имущество граждан. Сначала народы большинства европейских стран ограбили гитлеровцы и их приспешники, а потом награбленное ими “прихватизировали” победители. И здесь надо отчётливо понимать, что за этим стояло не примитивное воровство (хотя и оно имело место), а нечто гораздо большее. Ещё Гитлер хотел использовать награбленные им ценности как инструмент в будущих мирных переговорах. Об этом пишет в своих мемуарах Альберт Шпеер, о том же есть документы в архиве Г. Штайна»[123]. В данном контексте важно, что Гитлер исходно собирался использовать награбленное в качестве «гирьки» на весах мирных переговоров. А грабили немцы систематически и в огромных масштабах. Этим занимался Оперативный штаб рейхсляйтера Розенберга (Einsatzstab Reichsleiter Rosenberg fur die Besetzen Gebiete — ERR[124]') под руководством Альфреда Розенберга. Это не говоря о том, что нацисты опустошили центральные банки всех захваченных стран.

Второе, и это очень важно, козырем мог быть убойный компромат на мировую верхушку, нарытый немецкой разведкой и агентурой влияния в 1920-е — первой половине 1940-х годов.

Третье — часть технических достижений рейха (патенты, технологии), который по ряду направлений обогнал СССР и США на десятилетия. По мнению К.П. Хидрика, одним из объектов технического отступного, переданного Борманом американцам, мог быть уран и взрыватели для атомных бомб, сброшенных в августе 1945 г. на Хиросиму и Нагасаки. В истории с Манхэттенским проектом есть одна загадка: американцам ещё в начале 1945 г. катастрофически не хватало урана, и они никак не могли произвести хорошие взрыватели — а в августе они уже сбрасывали атомные бомбы на японские города. В работе «Критическая масса: как нацистская Германия отдала обогащённый уран для создания американской атомной бомбы» К.П. Хидрик[125] пишет, что бомба «Little boy», сброшенная на Хиросиму, содержала 64,15 кг обогащённого урана — это практически всё, что было произведено с середины 1944 г. в США (в Оук Ридж, Теннеси), для второй бомбы урана не было, но бомба появилась.

Загадка разрешается, если предположить, что уран и взрыватели были переданы американцам в обмен на отказ от преследования после войны. Есть ли свидетельства в пользу такого предположения? Целый ряд исследователей, включая К.П. Хидрика (его работа основана на документах Национального Архива США), Дж. Фаррелла, Дж. Марса, X. Стивенса и других считают, что есть. Главную роль в истории с передачей урана играла подводная лодка U-234. Она отплыла из Киля в марте 1945 г. На борту находился изобретатель взрывателя для атомной бомбы доктор Хайнц Шлике, два японских офицера — полковник ВВС Гэндзо Сёси и капитан ВМС Хидео Томокага, а также 240 метрических тонн груза, включая два разобранных истребителя МЕ-262, взрыватели и десять позолоченных цилиндров с 560 кг окиси урана (этого хватило бы для восьми таких бомб, типа той, что была сброшена на Хиросиму; у самих американцев едва хватило на одну).

Использование позолоченных цилиндров свидетельствует о том, что речь идёт о высокообогащённом уране-235: золото — эффективная защита от радиации. Члены команды посмеивались над японцами, под руководством которых вносили груз, замаркированный «U-235», полагая, что те перепутали номер подводной лодки (U-234). Но путаницы не было: маркировка U-235 означала уран, который предназначался для японцев и их бомбы. Однако 14 мая 1945 г. U-234 получила из Берлина приказ (реально его в это время мог отдать только Борман) сдаться американцам; узнав о сдаче, японцы покончили самоубийством и были похоронены в море. Когда американцы официально предъявили захваченный груз морскому ведомству, в нём отсутствовали оба истребителя и 70 т. груза[126].

Уран-235 — далеко не единственный научно-технический «объект» для обмена, который могли предложить нацисты, были и другие, не говоря уже о «ненаучно-технических» (в том числе сведения о том, где спрятаны бесценные предметы искусства).

Размен части активов, техники и компромата на жизнь и послевоенное функционирование верхушки рейха в заранее созданных структурах, разумеется, аморален, но политически мог выглядеть весьма целесообразно в глазах всех участников сделки, особенно если учесть интерес американцев к использованию нацистов против СССР. Не надо забывать и тот факт, что Третий рейх был брутальным экспериментом по созданию нового мирового порядка, в котором была заинтересована западная элита в целом (отработка управления большими массами оболваненного населения, двухконтурная система власти — партия и неоорден СС, жёсткий социальный контроль и т. д.), и одновременно бизнес-проектом этой элиты. Достаточно взглянуть на связи американских и немецких финансистов и промышленников, на «ИГ Фарбениндустри». Если сделка, о которой идёт речь, состоялась — а, похоже, так оно и было — журналисты и учёные всех стран, обслуживающие свои верхушки, должны были «убедительно доказывать», что Гитлер мёртв, выполняя установку тех, кто знал правду и условия её рождения. Если бы люди узнали, что победители Зла пошли с ним на сделку, разрешив тому, кого заклеймили как «преступника № 1 всех времён и народов», жить спокойно и в комфорте, в то время как его ближайшее окружение (а по сути и его заочно) судили в Нюрнберге, то обнажившаяся правда вызвала бы грандиозный скандал и оборвала бы многие карьеры. Ведь сказал же как-то А.А. Громыко, что если бы мир узнал правду о реальности, то он взорвался бы. Поэтому фюрер должен был считаться мёртвым: «Следствие окончено, забудьте». И наука, а также журналистика — продажные или просто недалёкие — работали на эту «забывчивость».

Однако, как ни прячь, следы всегда остаются, их нужно уметь найти. Как говорил герой романа «Вся королевская рать» губернатор Вилли Старк: «Всегда что-то есть. Человек зачат в грехе и рождён в мерзости, путь его — от пелёнки зловонной до смердящего савана. Всегда что-то есть. Нужно только копнуть». Или: «Кто не слеп, тот видит», как говорил уже не литературный, а реальный герой Лаврентий Берия.

Вот как увидели бегство Гитлера С. Данстен и Дж. Уильямс, которые, используя воспоминания участников и некоторые документы, прошли по следам фюрера. Готовили бегство в течение нескольких месяцев Борман и шеф гестапо Мюллер. Корни этого «тандема», не принадлежавшего в когорте «Alter Kampfer» (Борман вступил в НСДАП в 1926 г., а Мюллер уже в 1930-е гг.), уходят в 1930 г., когда Мюллер помогал Борману запутывать следствие по делу Гели Раубаль — племянницы и, по-видимому, любовницы Гитлера, не то покончившей самоубийством, не то убитой самим Гитлером в припадке гнева (причины выдвигаются разные — здесь и ссора, и беременность Гели от Гитлера, и беременность от какого-то еврея-виолончелиста).