3.1. Трансформация ОУН после ІІІ Чрезвычайного Съезда

В августе 1943 г. должна была состояться ІV Конференция ОУН, однако Р. Шухевич, чтобы закрепить свой статус главы ОУН, в обход организационного порядка (на созванном съезде не было представителей всех территориальных краевых и областных проводов, которые в соответствии с уставом присутствовать на съезде) вместо конференции созвал внеочередной съезд[1199].

Третий съезд ОУН-Б рассматривается многими исследователями как отправной пункт демократизации ОУН. По программным вопросам на съезде выступил политреферент ПУЗ (Пiвденних українських земель – южных украинских земель) ОУН Е. Логуш-«Иванив»[1200]. Он предложил изменения в программе, которые после небольших поправок были приняты[1201]. Как показал М. Степаняк, изменения в программе ОУН-Б были сделаны, чтобы «приспособить ее [программу ОУН – А.Б.] к условиям советской действительности» и «привлечь на сторону ОУН украинское население»[1202].

В постановлениях съезда провозглашалось, что ОУН борется против империй, против «эксплуатации нации нацией», а поэтому он борется против Германии и СССР и одинаково выступает против «интернационалистических и фашистско-национал-социалистических программ»[1203].

Советский Союз назывался в программных документах «московским» и рассматривался как продолжение московского империализма. Согласно документам съезда целью «московского империализма» было «под ширмой так называемой защиты отечества, отыгранного славянофильства и псевдореволюционной фразеологии осуществить цели московского империализма, а именно: установить господство в Европе, а в следующую очередь – во всем мире»[1204].

Мессианский мотив продолжал присутствовать в идеологии ОУН. Так, утверждалось, что «возрождение Украинского Самостийного Соборного Государства обеспечит возникновение и длительное существование национальных государств других народов Восточной, юго-Восточной и Северной Европы и порабощенных народов Азии»[1205].

В отличие от ІІІ Конференции ОУН-Б на ІІІ Съезде ОУН поляки как политическая сила получили подробную характеристику: «Польская империалистическая верхушка является прислужником чужих империализмов и врагом свободных народов. Она старается подключить польские меньшинства на украинских землях и польские народные массы к борьбе с украинским народом и помогает немецкому и московскому империализмам уничтожать украинский народ». ОУН собиралось не просто воевать за УССД, но и связать свою борьбу с антиимпериалистической борьбой народов Прибалтики, Востока и Балкан[1206].

С особой гордостью отмечалось (хотя это не совсем соответствовало действительности), что «национальные меньшинства Украины, осознающие общую судьбу с украинским народом, борются вместе с ним за Украинское Государство»[1207].

В постановлениях ІІІ Съезда ОУН появились пункты (п. 10, 12) о гражданских правах, включая права национальных меньшинств – положения, ранее полностью отсутствовавшие в программе ОУН[1208].

Нельзя согласиться с той точкой зрения, согласно которой изменения в идеологии ОУН, произошедшие на съезде, объясняются сугубо прагматическими соображениями, стремлением понравиться союзникам[1209]. В таком случае совершенно непонятными остается произошедший после войны в 1954 г. раскол ОУН бандеровцев на две группы, одна из которых, возглавляемая С. Бандерой, в национально-политическом вопросе стояла на позициях, идеях царивших в ОУН-Б до ІІІ Чрезвычайного Съезда[1210], а вторая, ведомая Л. Ребетом и З. Матлой, – на более демократических позициях, принятых в 1943 году[1211].

Но не все лидеры ОУН довольствовались изменением программы ОУН. Так, М. Степаняк полагал, что одной смены программы не достаточно. Он выступил на съезде с критикой ОУН как организации, скомпрометировавшей себя связями с немцами. Он считал, что на базе ОУН надо создать новую организацию и делать упор на Восток Украины, но, по его словам, это «предложение было полностью провалено»[1212].

Одновременно было принято решение увеличить численность УПА путем мобилизации населения, выждать продвижение фронта за границы УССР, поэтому следовало готовиться к приходу «советов» и готовить «схроны». Лишь после прихода советских войск следовало выступить против Советского Союза. В этом деле ОУН-Б рассчитывала на восстание народа Украины и других народов. Для этих целей планировалось выслать походные группы вплоть до Кавказа. Не все члены Провода ОУН поддержали эту идею. Степаняк и Лебедь расценили ее как самоубийство украинского народа[1213].

Примечательно, что после ІІІ Съезда ОУН-Б появилась листовка «Граждане Украины!»» на русском языке. В ней отсутствовало упоминание каких-либо национальностей. Она призывала всех граждан Украины поддержать ОУН и УПА в борьбе против немцев и большевиков[1214].

К моменту проведения ІІІ Съезда ОУН изменилось отношение ОУН-Б к расизму. Так, в программной работе И. Гриньоха («И. М. Коваленко») расовая теория решительным образом осуждалась[1215].

Несмотря на то, что украинские националисты в 1943 г. признали права национальных меньшинств, многопартийность, гражданские права, в обиходе продолжала использоваться вовсе не демократическая литература. И в 1944 г. на образовательных курсах старшин УПА «Лесные черты» украинский национализм противопоставлялся демократии. В качестве идеала общественного устройства на курсах приводилась все та же нациократия. Все так же продолжала проповедоваться аморальность по отношению к врагам Украины[1216], когда моральным признавалось лишь то, что служит построению независимого украинского государства. Труды идеолога «действенного национализма» Д. Донцова по-прежнему продолжали использоваться в обучении кадров. В январе 1945 г. в воспитательно-политической работе УПА предписывалось использовать книгу Д. Донцова «Где искать исторические традиции» («Де шукати iсторичних традiцiй»)[1217]. Эта работа Донцова была посвящена историческим традициям Украины, которые он вполне в своем духе видел не в денационализировавшихся XIX или XX веке, а в эпохе Древней Руси и казацкой традиции. Помимо прочего, работа Донцова содержала следующие утверждения: «Есть народы-господа, и есть народы-плебеи или, как последних зовет Шпенглер, феллахи. (..) Это деление на «рыцарей» и «свинопасов» среди народов, на аристократов, господ и плебеев не является делением классовым, социальным, только психологичным, типологичным»[1218]. Это деление для Донцова не носит национального характера, и один и тот же народ в разные периоды истории может являть собой образец как «народа-господина», так и «народа плебея». В этой книге, написанной в 1938 г., Донцов неоднократно выражал презрение к украинской и мировой демократии и представлял Гитлера и Японию как образцы борьбы с социализмом[1219]. В пример истинным сынам Украины Донцов ставил тех украинцев, которые выступали не просто против российского политического режима, но и против русского народа[1220]. Таким образом, и в 1945 г. в обучении кадров в УПА использовалась литература, весьма далекая от демократической. Стоит отметить, что, возможно, выбор подобной литературы определялся не столько идеологическими, сколько практическими мотивами – в условиях подполья использовалась любая националистическая литература, независимо от того, выражала ли она старые принципы украинского национализма или была более «демократической».

Либерализация идеологии ОУН в 1943 г. не означала, что слово «вождь» ушло из лексикона организации и УПА. Так, в заметке, опубликованной в органе УПА «Повстанец», находим: «Когда народ теряет своего вождя – это наибольшая цена, которую платит он на своем освободительном пути. Нам империалистическая Москва убила на протяжении одного периода аж двух»[1221]. Изменение идеологии ОУН не означало, что она отказывалась от своего прошлого и публично признавала свои ошибки – ОУН-Б отрицала какое-либо сотрудничество с немцами в настоящем и прошлом, называя это «большевицкой пропагандой».

После ІІІ Съезда ОУН были отвергнуты такие составные части украинского национализма, как «национализм как мировоззрение» и «национализм как этика» (то есть философские вопросы соотношения материализма и идеализма, волюнтаризма, националистичной этики), которые ранее рассматривались националистами как непременные атрибуты националистического учения[1222]. Однако национализм как, собственно, национальное движение за независимость сохранился.

Еще до ІІІ Съезда ОУН-Б М. Степаняком высказывалась идеи о необходимости создания более представительной, чем ОУН, организации, способной привлечь к себе более широкие слои населения[1223]. Вскоре начались практические шаги по воплощению в жизнь этой идеи.

Осенью 1943 г. была проведена І Конференция ОУН после ІІІ Съезда. На конференции Р. Шухевич предложил выступить против немцев, чтобы дать возможность бойцам УПА закалить себя в бою, а уже потом начать выступление против Красной Армии[1224]. На конференции также было принято принципиальное решение создать надпартийный орган, поскольку только с таким органом союзники согласились бы на переговоры[1225]. На практике такая организация была создана значительно позже, летом 1944 г.

В июле 1944 г. идея М. Степаняка о создании новой, отличной от ОУН организации, была реализована в созданной по его инициативе НВРО (Народно-визвольна революцiйна органiзацiя – Народно-освободительная революционная организация). Согласно свидетельствам М. Степаняка на допросе, он рассматривал НВРО как своего рода замену ОУН, организацию, которая, в отличие от ОУН, должна была быть открыта не только для украинских националистов, но и для всех сторонников независимой Украины[1226]. Как свидетельствуют советские документы, иным должен был быть поход и к вопросу членства в НВРО – его членами могли стать не только украинцы, но и люди другой национальности[1227]. Степаняку удалось добиться согласия на создание новой организации у части оуновского руководства, в том числе Я. Бусела-«Галину» и В. Кука-«Лемиша», П. Олийника-«Энея»[1228]. В вопросе устройства организации М. Степаняк выступал за большую самостоятельность местных проводов в принятии решений[1229].

В своей Резолюции в национальном вопросе НВРО продолжала политику ОУН после ІІІ Съезда. НВРО также ратовала за полное право наций на самоопределение и отделение, выступала за построение в Европе государств в их этнографических территориях. Страны Запада критиковались за империалистические стремления и непоследовательность в отстаивании права наций на самоопределение, критиковался империализм как принцип международной политики. При этом в социальном вопросе НВРО шла дальше ОУН. НВРО по сравнению с ОУН сдвинулась еще дальше влево. В тексте резолюции фигурировали такие определения, как «социальный гнет» и «трудящиеся массы». НВРО выступала против всех существовавших на тот момент общественно-политических систем: против «буржуазно-демократической», где вся власть лишь номинально в руках народа, а на деле в руках капиталистов и помещиков; против «буржуазно-фашистской», где народ лишен всякой возможности влиять на управление государством, и где продолжается эксплуатация «трудящихся господствующими классами»; «большевистской», где вся власть принадлежит большевистской партии, «устанавливающей диктатуру господствующего класса большевистских вельмож над народами»[1230]. Все эти системы (фашизм, большевизм) критиковались за отсутствие демократических свобод (свободы слова, собраний, организаций и т. д.) или их ограничений (буржуазная демократия).

НВРО провозглашала обычный набор демократических прав: свободу слова, собраний, вероисповедания и т. д. Гарантировалось полное право национальных меньшинств развивать свою по смыслу и содержанию культуру, равенство всех независимо от национальности, класса и партийности[1231].

Применительно к экономике выражалось стремление устранить большевистскую эксплуататорскую систему. Земля признавалась собственностью народа. Признавалось право индивидуального или коллективного пользования землей в зависимости от желаний крестьянина. Примечательно, что в отличие, например, от заявлений ОУН времен начала войны, не делалось никаких оговорок, что собственниками земли в Украине могут быть только украинцы. Крупная промышленность, торговля и банки по планам лидеров НВРО должны были стать государственными, в то время как мелкая торговля и мелкая промышленность должны были находиться в частных руках. Предусматривалось участие работников в управлении производством, свобода профсоюзов, гарантировался 8-ми часовой рабочий день[1232].

Социальная программа НВРО была еще одним шагом от фашистского прошлого ОУН к демократии. В отличие от ІІІ Съезда ОУН это был еще один шаг влево. Очевидно, что подобная социальная программа даже при отсутствии национального компонента могла быть весьма привлекательной для части населения, недовольного советским строем.

Однако НВРО не было суждено просуществовать долго. М. Степаняк был захвачен с частью сподвижников советскими органами во время корректировки материалов НВРО. Вскоре по инициативе Р. Шухевича была создана «Українська Головна Визвольна Рада»[1233] (УГВР), и в существовании НВРО необходимость отпала. Тем не менее, даже в январе 1945 г. встречаются документы отдельных подразделений УПА, в которых заявлялось, что УПА действует от имени НВРО[1234]. Это соответствовало решению Р. Шухевича, по которому, хотя НВРО как отдельная организация прекратила свое существование, ее имя должно было использоваться в целях пропаганды[1235].

Очевидно, что создатели НВРО вкладывали в свое детище разный смысл. Можно предположить, что в то время как для одних (прежде всего М. Степаняка, а также Я. Бусела) НВРО была попыткой создания более демократической, чем ОУН, организации, то для других ее сторонников новая организация была всего лишь тактическим ходом, призванным расширить социальную базу ОУН. НВРО поддержали и те члены ОУН и УПА, которые ранее, в отличие от М. Степаняка, в демократических «уклонах» замечены не были. Известно, что если Степаняк выступал за низовую демократию в новой организации, то Клячкивский выступал резко против этого. После ареста М. Степаняка В. Кук на заседании Провода ОУН-Б осенью пытался представить НВРО всего лишь как попытку слегка обновить ОУН. На этом же заседании провода было принято решение об использовании НВРО только в пропагандистских целях[1236].

Вместо НВРО была реализована идея УГВР. Весной 1944 г. на ІІІ Конференции ОУН-Б (после ІІІ Съезда) было принято решение о создании широкой организации, которой подчинялась бы УПА[1237]. 11-15 июля 1944 г. состоялся І Съезд УГВР. УГВР взяла на себя право быть единственным политическим представителем украинского народа, законной украинской властью[1238]. УПА официально теперь подчинялась УГВР. От имени УГВР выдавались боевые награды и т. д. Свою основную задачу УГВР видела в объединении руководства украинского народа в борьбе за УССД на всех украинских этнических территориях, одновременно подтверждались провозглашенные на ІІІ Съезде ОУН-Б права и свободы граждан, включая демократические права всех национальных меньшинств[1239].

Между УГВР и НВРО имелись существенные различия. Если НВРО планировалась Степаняком как замена скомпрометировавшей себя ОУН, то в случае УГВР речь шла о новой политической организации, которая выступала бы за рубежом надпартийным органом, предпарламентом, своего рода легитимной украинской властью, с которой союзники могли бы вести переговоры. При этом эта организация должна была находиться под контролем ОУН. В этом плане показательно, что кандидатура президента УГВР К. Осьмака была выдвинута ЦП ОУН. Сам К. Осьмак был членом ОУН-Б и осуществлял активную деятельность в Киеве[1240]. Пост генерального секретаря – другой наиболее важный пост в УГВР – занял сам глава ОУН и командующий УПА Р. Шухевич. Как показывает сравнительное изучение полномочий президента (К. Осьмака) УГВР и генерального секретаря (Р. Шухевича), реальные политические полномочия были сосредоточены в руках генерального секретаря, а не президента. Пост президента УГВР скорее соответствовал посту президента в современных парламентских республиках, а пост генерального секретаря больше соответствует посту премьер-министра, наделенного большей практической властью[1241].

Даже сами националисты признавались, что, создавая УГВР, ОУН стремилась закрепить за оуновцами как можно больше мест[1242]. Как отмечает польский историк Г. Мотыка, в самой ОУН было два мнения относительно УГВР. Сторонники первого считали, что к УГВР надо привлекать все украинские самостийницкие политические силы, согласно второй точки зрения – только те, которые были так или иначе связаны с бандеровцами. Эта точка зрения и возобладала[1243]. Как справедливо замечает Мотыка, создание УГВР было продиктовано, в том числе, и внутриполитическими целями ОУН-Б. Созданием этой организации она привлекала на свою сторону часть непартийного украинского общества. Более того, УГВР явилась той политической структурой, репрезентирующей УПА, которая должна была представлять на Западе интересы украинского национального движения[1244].

Создание УГВР нисколько не изменило влияние ОУН в УПА. Это нашло свое отражение даже в песнях УПА. В одной из них встречаются такие строчки: «Нас Степан Бандера[1245] у бою провадить, а у УГВР полiтику веде»[1246].

Очевидно, что УГВР была не просто развитием идеи НВРО, а планировалась руководством ОУН, и прежде всего Р. Шухевичем, как организация другого рода. По свидетельству куренного УПА Я. Белинского областной проводник Тернопольской области «Максим» объяснил ему: главная причина неприятия НВРО заключалась в том, что «программа НВРО ориентирует членов «ОУН» на свержение советского строя путем консолидации и борьбы всех враждебных сил и к-р [контрреволюционных] организаций в СССР за изменение Советского строя, в то время как Галицийский Краевой провод считает, что созданию[1247] «Самостоятельной Украинской Соборной Державы» будет способствовать вооруженный конфликт между союзниками и СССР после победы над фашистской Германией, что такой конфликт возможен весной 1945 г., и что [для] этого нужно готовить и сохранять кадры «УПА» с тем, чтобы в необходимый момент выступить и вооруженным путем захватить власть в свои руки на территории УССР, что борьба за свержение Советского строя на территории УССР должна проходить под руководством «ОУН», и поэтому никаких гарантий представителям других партий, не принадлежащим к украинским националистам, давать не следует»[1248].

Другим отличием УГВР от НВРО были взаимоотношения между надпартийной организацией и ОУН. Если по крайней мере часть лидеров НВРО (Степаняк) рассматривала свою организацию как замену ОУН, то УГВР Организации украинских националистов совершенно не противопоставлялась, и ОУН продолжала существовать и после создания УГВР без каких-либо изменений.

Несмотря на то, что формально руководство УПА осуществлялась теперь УГВР, в УПА и далее продолжали изучаться история ОУН, «Декалог украинского националиста», «12 черт», «44 правила»[1249] и, естественно, материалы ІІІ Съезда ОУН-Б – все материалы, касающиеся организации украинских националистов[1250].

Несмотря на либерализацию, руководство ОУН бдительно следило за тем, чтобы не возникла какая-либо новая оппозиция. Так, в октябре 1944 г. референт пропаганды ОУН на ЗУЗ П. Дужий приказал уничтожить весь тираж сотого номера газеты «Ежедневные вести» («Щоденнi вiстi») за критику Провода[1251].

В ноябре 1943 г. было создано Главное командование («Головне командування» – ГК УПА). Главой («головним командиром») УПА стал Р. Шухевич. Одновременно был создан Главный Военный Штаб («Головний Вiйськовий Штаб») УПА во главе с Д. Грицаем. Клим Савур возглавил УПА-Север. Были также созданы генеральные округа УПА-юг и УПА-Запад. Начальником тыла стал Р. Волошин-«Павленко», начальником политического отдела – И. Позычанюк[1252].

До ІІІ Чрезвычайного Съезда на Волыни УПА фактически подмяла под себя ОУН. Зачастую один и тот же человек мог иметь противоположные указания от руководителей УПА и ОУН[1253]. Одновременно происходило организационное слияние ОУН и УПА на Волыни, областной проводник ОУН со всеми своими референтурами включался в состав военного округа УПА. Командир военного округа являлся в то же время и краевым проводником ОУН[1254]. После создания ГК УПА и ГВШ УПА и подчинения Д. Клячкивского Р. Шухевичу ОУН фактически окончательно прибрало руководство УПА в свои руки.

К началу 1944 г. УПА достигла своего могущества. Численность УПА на тот момент является предметом исторических дискуссий, выдвигаются самые разные соображения относительно численности УПА: от 40 до 300 тысяч[1255]. По польским данным численность УПА весной 1944 г. в Галиции достигала 45-50 тысяч человек[1256]. Поскольку большая часть численного состава УПА приходилось на УПА-Запад, то, таким образом, общая численность УПА в период ее расцвета в 1944 г., вероятно, не превышала 40-80 тысяч.

УПА продолжала расширяться территориально. В июле 1944 г. была создана Буковинская Украинская Армия Самообороны (БУСА), которая на тот момент насчитывала 800 человек[1257]. Вскоре БУСА была реорганизована, став частью УПА.

В самом начале 1944 г. УПА выступала за то, чтобы часть украинцев не уклонялась от мобилизации в Красную армию, а вступала бы в неё с целью разложить изнутри. Однако уже в марте 1944 г. УПА призывала молодежь уклоняться от призыва в ряды РККА[1258].

Большое значение для деятельности украинского подполья имела Служба Безопасности (СБ) ОУН. Ей принадлежала особая роль в уничтожении врагов ОУН и украинской государственности. Начиная с октября 1943 г. СБ на Волыни подчинялась Военному штабу Главного командования УПА. Главной единицей СБ был район. Районный руководитель СБ сам решал, кто является врагом. При этом его действия были практически никому не подконтрольны[1259]. Члены СБ часто совмещали свои посты по линии СБ с постами в ОУН и УПА[1260].

После ІІІ Чрезвычайного Великого Съезда ОУН УПА продолжала вести бои с немцами. Однако, несмотря на поражения Германии на Восточном фронте, осенью немецкое командование решило «навести порядок» у себя в тылу. В ходе осенних операций 1943 г. были ликвидированы повстанческие «республики» на Волыни. Для разгрома Колковской «республики» даже была проведена операция с участием авиации и артиллерии. Иногда на местах отряды УПА и партизаны даже договаривались о взаимном нейтралитете ради более успешной борьбы с немцами. Такое соглашение было, например, заключено группой «Саблюка» с местными партизанами в конце 1943 г. около с. Яцькивци[1261].

К 1944 г. ситуация резко изменилась, отряды и руководство УПА, предвидя поражение Германии, искали контакты с немцами для того, чтобы использовать их в борьбе против более грозного для них врага – «Советов».

В начале января 1944 г. между местными отрядами УПА и начальником немецкого гарнизона в Каменец-Каширском районе было достигнуто соглашение, по которому УПА в обмен на постройку моста и защиту города от советской армии получала боеприпасы, фураж и, наконец, сам город[1262].

20-21 января 1944 г. состоялись переговоры между офицером немецкой боевой группы Прюцмана и представителем одного отряда УПА. Украинцы согласились передавать немцам разведывательные данные (но отказались воевать совместно с немцами). Немцы согласились в ограниченном количестве поставлять ОУН боеприпасы. При этом руководство ОУН оставляло инициативу переговоров с немцами только за собой, так как боялось, что переговоры с немцами, стань они достоянием гласности, полностью скомпрометируют украинское движение. Узнав о переговорах командиров УПА немцами на местах, главнокомандование УПА запретило вести переговоры с немцами. 8 февраля один из куренных УПА-Север П. Антонюк-«Сосенко», который вел переговоры с немцами, в соответствии с решением воинского трибунала был расстрелян[1263].

Но переговоры с немцами на местах, тем не менее, продолжались. Иногда они приводили к совместным действиям отрядов УПА на местах и сил вермахта против Красной Армии. По данным НКВД 25 февраля 1944 г. отряды УПА вместе с немцами произвели наступление на город Домбровица[1264] Ровенской области[1265]. Немецкой стороной были переданы УПА города Камень-Каширский, Любешев, Ратно[1266]. Органы НКВД даже отмечали случаи, когда после переговоров на местах в УПА вливались отряды немецких солдат с вооружением[1267].

10 апреля 1944 г. ГК УПА издало распоряжение, под угрозой смерти запрещавшее местным организациям сотрудничество с немцами. Угроза была приведена в исполнение по отношению к некоторым командирам отрядов. Однако именно в это время самим ГК УПА велись переговоры с немцами (проводимые И. Гриньохом под псевдонимом “Герасимовский”), которые полностью закончились только летом 1944 г[1268].

Но по отношению к низовому составу распоряжение проводилось в жизнь. В апреле 1944 г. был казнен ещё один офицер УПА за заключение договора с немцами о совместной борьбе против поляков[1269]. Одновременно с переговорами руководства УПА с германским командованием на низовом уровне происходили бои УПА с силами вермахта по инициативе немцев[1270].

18 августа 1944 года начальник штаба «Северная Украина» генерал фон Ксиландер в документе, адресованном штабам армий и ОКВ, предписывал немцам не атаковать отряды УПА, если те не будут атаковать первыми. УПА, в свою очередь, соглашалась помогать вермахту разведданными и выводить немецких солдат за линию фронта. Это соглашение рассматривалось УПА как «тактическое средство, а не настоящее сотрудничество»[1271]. Тем не менее, стычки между отрядами УПА и немцами продолжались[1272]. Последнее столкновение произошло 1 сентября 1944 года[1273]. К концу месяца фронт уже вышел за пределы большей части Западной Украины.

В целом взаимоотношения УПА и немцев в этот период можно охарактеризовать как «вооруженный нейтралитет» – УПА обязывалась первой не нападать на немецкие силы, предоставлять немецкой стороне разведывательные данные, получая в обмен оружие и ответный нейтралитет. В случае нападения немцев на отряды УПА или украинские села формирования УПА должны были давать[1274] решительный отпор. Однако такой была политика ГК УПА. На местах отдельные командиры часто без санкции сверху вступали в переговоры ради совместных действий против Красной Армии с немцами.

Важным аспектом взаимоотношений ОУН и Германии является деятельность дивизии Ваффен-СС «Галичина». Еще в начале войны некоторые лидеры мельниковского движения выступали за создание украинской армии в составе немецких вооруженных сил[1275]. Но на первом этапе войны помощь славянских народов гитлеровцам была не нужна. Ситуация изменилась после поражения немцев под Сталинградом. Тогда было принято решение привлекать расово «неполноценные» народы в немецкую армию. Стали создаваться национальные дивизии «Ваффен-СС». Немецкие власти не решились на создание «украинской» дивизии «СС», но было принято решение создать «галицкую» дивизию «СС» из украинцев Галичины. В апреле 1943 г. был объявлен набор в дивизию[1276].

В Галичине после объявления набора в дивизию «Галичина» добровольцами записалось 62 тысячи человек (согласно другим данным 84 тысячи). По мнению украинского диаспорного историка В. Косика, ОУН-Б выступала против создания дивизии и вела агитацию против нее[1277]. Однако, как показывают более пристальные исследования и воспоминания самих членов дивизии, дело обстояло сложнее. В ОУН были разные мнения относительно дивизии. Часть лидеров во главе с Р. Шухевичем выступала за то, чтобы националисты шли служить в дивизию для получения военной подготовки. Другие, включая проводы ПЗУЗ (Северо-западные украинские земли) и ПУЗ (южные украинские земли), выступали против. В результате было принято компромиссное решение: публично ОУН осуждала дивизию, но для получения военной подготовки и влияния в дивизии проводила туда свои кадры[1278]. Позднее УПА формировала свои ряды из бывших членов дивизии[1279].

Украинские националисты вели переговоры не только с представителями германского командования. В переговорах с венграми украинские националисты добились наибольших успехов.

Первые переговоры между ОУН и венгерскими силами состоялись на Волыни и носили локальный характер. Они были заключены между формирующимися отрядами УПА и местными венгерскими войсками в январе 1943 г. Стороны договорились о взаимном нейтралитете. Украинские националисты в обмен на продовольствие и скот получили некоторое количество оружия[1280]. На более высоком уровне переговоры между венграми и УПА начались в августе 1943 г., а 9 октября 1943 г. между УПА и венграми было заключено предварительное соглашение. В ноябре 1943 г. в Будапеште между представителями главного командования венгерских вооруженных сил и представителями руководства УПА было заключено окончательное соглашение о нейтралитете – венгерские войска отказывались от действий против УПА и карательных действий против местного украинского населения, УПА отказывалась от вооруженной борьбы против венгерской армии. Кроме этого соглашение предусматривало передачу венгерскими войсками в распоряжение УПА вооружения, медикаментов, различного рода оборудования[1281]. На местах соглашение порой нарушалось венгерской стороной, солдаты которой продолжали собирать продовольствие с местного украинского населения[1282]. Одновременно украинские националисты адресовали свои листовки-обращения солдатам венгерской армии. Например, в листовке, адресованной венгерским солдатам и изданной в январе 1944 г., УПА призывала венгерских солдат не выступать против УПА, а помогать ей, поскольку «помощь революционным движениям – этот удар по большевизму». Поэтому венгров призывали: «входите в контакт с Украинской Повстанческой Армией, завязывайте с ней тесные отношения, помогайте оружием и амуницией»[1283].

По словам М. Степаняка, националисты изменили свое отношение к Венгрии, поскольку венгерские войска изменили свое отношение к украинскому населению. Кроме этого, сотрудничество с Венгрией, считали они, не повлечет таких негативных политических последствий, как сотрудничество с Германией, поскольку в тот момент Венгрия искала возможности для заключения сепаратного мира с союзниками[1284].

Заключение соглашения о нейтралитете с Венгрией несколько противоречило духу национальной политики ОУН-Б по отношению к венграм, антивенгерским призывам Климова-«Легенды» в начале войны, но полностью было в русле логики развития событий, диктовавшей необходимость искать союзников, и соответствовало решениям ІІІ Конференции ОУН о ликвидации второстепенных фронтов борьбы[1285].

Неизвестно, обсуждались ли во время переговоров с венграми территориальные вопросы (которые стали камнем преткновения на переговорах между ОУН и Румынией), однако официально ОУН, видимо, никогда не отказывалась от своих претензий на украинские земли Закарпатья[1286].

Между ОУН и румынскими силами также велись переговоры. 9 декабря 1943 г. состоялись предварительные переговоры между краевым проводником ОУН в Транснистрии Т. Семчишиным и румынскими военными. ОУН отказывалась от антирумынской работы, а румынская сторона обязалась освободить всех украинцев Транснистрии, задержанных за националистическую деятельность. Помимо прочего оно включало пункт о предоставлении УПА помощи со стороны Румынии оружием и амуницией[1287]. 17-18 марта 1944 г. в Кишиневе состоялись окончательные переговоры между Румынией и украинскими националистами. С украинской стороны переговоры вели член Референтуры внешних связей Провода ОУН-Б И. Гриньох, глава инициативного комитета по созданию УГВР Л. Шанковский и краевой проводник Транснистрии Т. Семчишин[1288]. С румынской стороны от имени «румынского правительства» выступали представители румынской армии и спецслужб. Сторонам удалось договориться по многим вопросам: о взаимном нейтралитете, об освобождении украинских политических заключенных, о помощи УПА оружием и обмундированием со стороны Румынии. При этом не был решен территориальный вопрос: Румыния отказывалась от своих прав на Транснистрию, но не на Бессарабию и Буковину. Украинские националисты в свою очередь, придерживаясь идеи Соборной Украины на всех ее этнографических территориях, настаивали на том, что эти земли должны принадлежать будущей независимой Украине. Из-за территориальных разногласий политическое соглашение между ОУН и Румынией так и не было заключено. Тем не менее, в военной сфере было достигнуто соглашение о сотрудничестве[1289]. Переговоры ОУН демонстрируют, что оуновская идея этнографической территории была не просто пропагандистским приемом, а идеей, которой организация руководствовалась в своей политической практике, включая переговоры. Идеи же исторического права, на которые во время переговоров о принадлежности спорных территорий опирались румыны, украинскими националистами полностью игнорировались: «про исторические права лучше не будем говорить, поскольку историю люди часто привлекают для своих потребностей»[1290].

Таким образом, украинские националисты в конце 1943 – начале 1944 г. в преддверии наступления РККА стремились свести к минимуму конфликты с армиями стран гитлеровской коалиции (при условии, что войска этих армий не проводят недопустимых с точки зрения ОУН действий против местного украинского населения) и по возможности использовать их средства и ресурсы (включая прохождение украинцами военного обучения в немецких вооруженных формированиях) для борьбы за независимость Украины с наступающей Красной Армией. Что, однако, не исключало вооруженные столкновения между отрядами УПА и войсками стран гитлеровской коалиции.

На состоявшемся в августе 1943 г. ІІІ Чрезвычайном Съезде ОУН-Б на программном уровне произошла частичная либерализация идеологии ОУН. Были гарантированы права национальным меньшинствам, гражданские и социальные права. Руководством ОУН была создана общеукраинская непартийная организация, которая представляла интересы украинского народа, и в которой большим влиянием пользовались члены ОУН – УГВР. Попытка создания альтернативной ОУН организации, которая была призвана заменить ОУН, – НВРО в силу противодействия руководства ОУН и деятельности советских органов потерпела провал. Частичная либерализация идеологии ОУН имела далеко идущие последствия для развития организации после окончания Второй мировой войны. После разгрома повстанческих республик и коренного перелома на фронте руководство ОУН стремилось к тем или иным видам военного сотрудничества между вермахтом и союзными ему войсками, что, благодаря усилиям советской пропаганды, предопределило сложившийся после окончания Второй мировой войны образ УПА как творения немецких военно-политических сил.