Антонио Сальери

Антонио Сальери

И в землю бьет молва, как молот,

А он в земле из-под плиты,

Лишь правды, а не доброты

У каждого столетья молит.

Леонид Болеславский. Сальери

Историческая справка

САЛЬЕРИ АНТОНИО. Родился 18 августа 1750 года в Леньяго, близ Вероны. Итальянский композитор, дирижер и педагог. С 1766 года жил в Вене, придворный композитор (с 1774 года) и капельмейстер (с 1788 года). Руководил итальянской оперной труппой (до 1790 года) и придворной певческой капеллой (до 1824 года). Автор многих опер. Среди его учеников – Л. Бетховен, Ф. Шуберт, Ф. Лист и др. Скончался 7 мая 1825 года в Вене.

С легкой руки Александра Сергеевича Пушкина, использовавшего легенду об отравлении Антонио Сальери гениального Моцарта в маленькой трагедии «Моцарт и Сальери», большинство наших соотечественников уверены в том, что все так и было. Что же касается соотечественников не наших, то у них есть свои популярные источники этой легенды: созданная под влиянием все того же Пушкина пьеса Петера Шеффера «Амадеус» и одноименный фильм Милоша Формана по этой пьесе.

Однако серьезные исследователи давно уже считают, что Пушкина в большей степени интересовала не историческая правда, а возможность поставить вопрос: совместимы ли гений и злодейство? К тому же частенько он использовал источники, которые трудно назвать достоверными.

Так, в одной из своих заметок Александр Сергеевич пишет: «Сальери умер лет восемь тому назад. Некоторые немецкие журналы говорили, что на одре смерти признался он будто бы в ужасном преступлении – в отравлении великого Моцарта».

И действительно, в некоторых газетах и журналах того времени появлялись заметки о том, что Сальери, находившийся в больнице для умалишенных, будто сам кому-то признался в этом. Правда, до сих пор так и не удалось установить, кому же конкретно он сделал это признание. Но, скорее всего, такого признания вовсе не было. Об этом свидетельствуют санитары больницы, где находился Сальери и его лечащий врач:

«Мы, нижеподписавшиеся… санитары заявляем перед лицом Бога и перед всем человечеством, что… с начала длительной болезни [кавалера Сальери]… ни разу его не оставляли наедине… Мы также свидетельствуем, что, в связи в его слабым здоровьем, никому, даже членам его семьи, не разрешалось навещать его… В связи с этим на поставленный вопрос, соответствует ли действительности, что вышеупомянутый кавалер Сальери говорил во время болезни, что он отравил знаменитого композитора… Моцарта, клянемся честью, что никогда не услышали от Сальери таких слов…

Доктор Рерик, лечащий врач Сальери, подтверждает свидетельство двух… санитаров».

К тому же сам Сальери перед смертью говорил прямо противоположное якобы сделанному им признанию. В октябре 1823 года, получив специальное разрешение от властей, его посетил в госпитале один из учеников, известный пианист и композитор Мошелес. Впоследствии он вспоминал: «Это была печальная встреча. Он выглядел призраком и говорил незаконченными фразами о своей быстро приближающейся смерти. В конце он сказал: «Хотя я смертельно болен, я хочу заверить вас честным словом, что нет совершенно никаких оснований для этих абсурдных слухов. Вы знаете, о чем я: Моцарт, что я якобы отравил его. Но нет. Это – злобная клевета, одна только злобная клевета. Скажите миру, дорогой Мошелес, что старый Сальери на краю смерти сам вам это сказал».

А немногим позже в защиту Сальери выступили два его друга – поэт Джузеппе Карпани и пианист и композитор Сигизмунд фон Нейком.

Карпани в одном из итальянских изданий опубликовал обширную работу, в которой не только отмечал высокие моральные качества Сальери и указывал на взаимное уважение, которое испытывали друг к другу Моцарт и Сальери, но и привел свидетельство доктора Гюльденера фон Лобеса, старшего медицинского инспектора Нижней Австрии. Фон Лобес, находившийся ранее в постоянном контакте с двумя докторами, лечившими умиравшего Моцарта, писал: «Он (Моцарт. – С. М.) заболел ревматической и воспалительной лихорадкой поздней осенью. Эти заболевания были в то время широко распространены и поразили многих. Я узнал о случившемся только через несколько дней, когда его состояние уже значительно ухудшилось. По ряду причин я не посещал его, но постоянно справлялся о его состоянии у доктора Клоссета, с которым я был в контакте почти ежедневно. Последний рассматривал заболевание Моцарта как серьезное и с самого начала опасался фатального исхода, в особенности осложнений на мозг (deposit on the brain). Однажды он встретил доктора Саллаба и сказал ему вполне определенно: «Моцарта не спасти. Уже невозможно сдержать осложнение». Саллаб тотчас же передал это мнение мне. И действительно, Моцарт скончался через несколько дней с обычными симптомами осложнений на мозг.

Его смерть привлекла всеобщее внимание, но и малейшее подозрение в отравлении никому в голову не пришло. Так много людей видело его во время болезни, столь многие справлялись о нем, семья его ухаживала за ним с такой заботой, его доктор, всеми высоко почитаемый, талантливый и опытный Клоссет, лечил его со всей тщательностью скрупулезного врача. В этой ситуации даже малейший след отравления не избег бы их внимания. Болезнь приняла свой обычный оборот и имела свою обычную продолжительность… Подобное заболевание атаковало в это время большое количество жителей Вены и для многих из них имело столь же фатальный исход и при тех же симптомах, что и в случае Моцарта. Официальное обследование тела не выявило абсолютно ничего необычного».

Это свидетельство Лобеса Сигизмунд фон Нейком опубликовал как довод в защиту Сальери. В своей публикации Нейк так же, как и Карпани, чрезвычайно высоко оценивает человеческие и профессиональные качества Сальери и не допускает даже мысли, что он мог быть причастен к смерти Моцарта.

К настоящему времени медицинскому анализу болезни и причин смерти Моцарта посвящено огромное количество работ. Есть несколько наиболее распространенных версий. Так, согласно версии врача Карла Бэра, Моцарт умер от ревматической лихорадки, возможно осложненной острой сердечной недостаточностью и усугубленной прямо-таки убийственным лечением (так, по некоторым данным, Моцарт потерял в результате кровопусканий не менее двух литров крови).

По другой версии, изложенной в 1984 году врачом Питером Девисом, Моцарт еще в шесть лет заразился стрептококковой инфекцией дыхательных путей. Затем он переболел тифом, ветрянкой, бронхитом, гепатитом А. Инфекция сказалась через годы суставным ревматизмом. Кроме того, присутствовали и почечная недостаточность, а также кровоизлияние в мозг и смертельная бронхопневмония.

А совсем недавно профессор Фейт Фитцджеральд из Калифорнийского университета заявила, что Моцарт стал жертвой ревматической лихорадки. Это заболевание иммунной системы, которое может развиться после стрептококковой инфекции.

Как бы там ни было, но подавляющее большинство современных исследователей уверены, что ни Антонио Сальери, ни кто-либо другой (а в качестве возможных отравителей в разных источниках упоминаются и собратья Моцарта по масонской ложе[81]) к смерти Моцарта непричастны.

Увы, факты далеко не всегда бывают сильнее клеветы, основанной на слухах. Тем более если под ней подписываются великие авторитеты. Остается только надеяться, что со временем правда о Моцарте и Сальери станет так же широко известна, как и ложь, поддержанная известными именами.

В противопоставлении «гения и злодея» конечно же гений идеализируется. В полной мере это происходит и с реальным Моцартом. А ведь он был человеком, мягко говоря, далеко не идеальным. Так, биограф Моцарта Альфред Эйнштейн отмечает: «Моцарт не был хорошим товарищем по цеху. Каждый раз поражает и огорчает, когда в его письмах наталкиваешься на самые беспощадные суждения о современных ему музыкантах. Моцарт скуп на похвалы даже в отношении тех, кому он многим обязан». А великий дирижер Бруно Вальтер писал, что «ничто из того, что мы знаем о Моцарте-человеке, не может быть отнесено к Моцарту-творцу. Какой контраст между личностью и художественным величием…».

Представления о Моцарте как о великом романтике также далеки от реальности. Современники отмечали, что Моцарт постоянно говорил о заработках, о положении, о постоянном месте при дворе, которого он всю жизнь упорно добивался. И неудивительно, что к занимавшему эту место Сальери он относился не всегда корректно.

Вот несколько высказываний Моцарта о Сальери из его писем:

«Сальери не в состоянии преподавать фортепиано».

«Да Понте обещал написать новое либретто для меня. …Но сдержит ли он слово… Господа итальянцы ведь очень милы лицом к лицу, а за спиной! …Мы-то их хорошо знаем. Если Да Понте сговорился с Сальери, либретто я никогда в жизни не получу, а я так хотел бы показать свое умение в области итальянской оперы».

«…Моя любовь к труду и сознание своего умения позволяют мне обратиться к Вам с просьбой о предоставлении мне положения капельмейстера, тем более что Сальери, хотя и опытнейший капельмейстер, никогда не занимался церковной музыкой…»

«Кто знает, как выйдет с постановкой «Свадьбы Фигаро» – у меня есть сведения, что готовится большая интрига. Сальери и его сообщники из кожи вон лезут».

Стоит отметить, что повод для зависти Сальери подавал Моцарту неоднократно. Так, в марте 1871 года в Вене при дворе решался вопрос о музыкальном образовании пятнадцатилетней княгини Елизаветы Вюртембергской. Главных претендентов на пост преподавателя было два – Моцарт и Сальери. Выбрали же Сальери, по той простой причине, что у Моцарта была репутация легкомысленного и даже разнузданного молодого человека, и августейшие особы опасались за честь и достоинство молодой княгини. Разочарованный Моцарт писал о происшедшем своему отцу: «Император все испортил, для него существует только Сальери».

Однако интриганом Антонио Сальери был, похоже, только в представлении Моцарта (развитом впоследствии Пушкиным и Форманом). Современники никогда не говорили о Сальери как об интригане, напротив, судя по их воспоминаниям, это был человек доброжелательный, прекрасный учитель, всегда готовый делиться своими знаниями с учениками. Один из современников композитора писал о нем: «Человек в высшей степени приятный. Радушный и любезный, доброжелательный, жизнерадостный, остроумный, неиссякаемый источник анекдотов… Это хрупкого телосложения маленький человек с пылающим взором, смуглой кожей, чистоплотного, опрятного вида, живой темперамент, вспыльчив, но сразу готов к примирению».

Добавим, что Антонио Сальери был учителем целого поколения музыкантов. Его учениками были такие знаменитости, как Шуберт, Бетховен, Джакомо Майербер и Франц Лист. Причем уроки Сальери давал бесплатно. Бетховен, учившийся у мастера десять лет, с гордостью повторял: «Я – ученик Сальери».

К Моцарту Сальери, опять же по воспоминаниям современников, относился уважительно, признавая его гений. Уже после смерти Моцарта Сальери выдает следующее свидетельство его сыну:

«Я, нижеподписавшийся, свидетельствую, что юноша господин Вольфганг Амадей [Franz Xaver] Моцарт, уже умелый исполнитель фортепиано, обладает редким талантом для музыки; что, после изучения правил контрапункта в школе господина Альбрехтсбергера, перешел ко мне для усовершенствования, и что я ему предсказываю успех не меньший, чем его знаменитого отца. Вена, 30 марта 1807 года. Антонио Сальери. Первый капельмейстер Императорского двора в Вене».

И еще свидетельство одного из учеников Сальери, относящееся к июню 1822 года: «…Когда мы достигли наивысшей точки парка, мы спели трио во хвалу величия сотворенного мира. Наш добрый Мастер был глубоко тронут и, глядя на облака над садившимся солнцем, сказал: «Я чувствую, что дни мои подходят к концу; чувства мои изменяют мне, моя сила и радость в сочинении песен ушли, тот, кого когда-то осыпала почестями половина Европы, забыт. Другие пришли и стали предметом восторгов. Один должен уступать место другому. Мне остается только верить в Бога и надеяться на безоблачное существование в Стране Вечного Мира».

Нам же остается надеяться, что «на безоблачное существование в Стране Вечного Мира» никак не влияет та клевета о Сальери, которая вот уже двести лет внедряется в доверчивые умы.

И еще об одном мифе о Сальери. Бытует мнение, что он – посредственный композитор. Подобная точка зрения не соответствует действительности. По всей видимости, она стала преобладающей в массовом сознании под влиянием «черной легенды» об отравителе Сальери. Разве мог злодей быть хорошим композитором? Конечно же нет. Примерно так Антонио Сальери и был низвергнут с пьедестала. И совершенно напрасно. Возможно, он и не дотягивает до уровня Моцарта (судить об этом конечно же не мне), но, по оценкам музыковедов, является великим композитором.

Вот что пишет об этом Леопольд Кантнер: «Повсюду можно прочесть: Моцарт намного более велик, чем Сальери. Но у меня есть любимое выражение: я не знаю композиторов, я знаю только произведения. Если говорить о так называемом качестве, то, конечно, у Моцарта есть сочинения, которые превосходят все, что написано его современниками. Однако качество – понятие растяжимое. У Моцарта есть и такие произведения – что хорошо знают те, кто этим занимается профессионально, – которые не исполнялись бы никогда, если б не были сочинены Моцартом. Если говорить конкретно: чем «Свадьба Фигаро» и «Дон Жуан» – где Моцарт так часто и, можно сказать, бесстыдно тематически ссылается на Паизиелло и Сальери – в чем они лучше? Думаю, что это можно формулировать очень просто – Моцарт демонстрирует более высокое мастерство в инструментовке и в развитии тем, чем те композиторы, которым он подражал. Вот в этом он выше. Что же касается его идей… не могу утверждать, что они настолько уж оригинальны. Ибо, чем больше мы узнаем о прообразах, тем яснее становится, откуда идеи происходят…

…У всех композиторов, даже у самых великих, есть несовершенные произведения. Некоторые писали яркую музыку, многие писали хорошую. Сальери в любом случае относится к великим композиторам, к самым значительным, и ему дали бы совсем другую оценку, если бы романтическое представление о Моцарте не требовало противостоящего образа – образа врага… Сальери в своих шедеврах – притом что есть у него и другие, менее значительные сочинения – один из самых великих творцов, как в области оперного творчества, так и в церковной музыке. Что касается музыки инструментальной, я бы, вне всякого сомнения, отдал предпочтение Моцарту».

Американский музыковед Джон Платов, сопоставляя творчество Сальери и Моцарта, отмечает: «Вот что я обнаружил, работая с моими студентами. Я им играю музыку Сальери и задаю вопрос: Моцарт это или нет? Ввести студентов в заблуждение легко. Музыка Сальери и музыка Моцарта стилистически настолько похожи, что только эксперт способен их различить. Чем чаще вы слушаете музыку Сальери и чем глубже вы знакомитесь с творчеством Моцарта, тем яснее становится разница между ними. Но она не столь очевидна. Я бы поставил вопрос так: музыка Сальери очень хорошо сконструирована. Чего в ней нет, так это того волшебного воображения, которое Моцарт иногда проявляет. Сальери, по-моему, не достигает уровня лучшей музыки Моцарта. Но большая часть музыки Сальери настолько же хороша, как и часть музыки Моцарта».

Не исключено, что Моцарт завидовал не только положению Сальери, но и его успеху как оперного композитора. В период с 1783 по 1791 год в Вене было дано 70 представлений Моцарта и 168 – Сальери. Для всей Европы разрыв между ними был еще большим.

Чешский музыковед Камила Халова отмечает: «Сальери сочинил более 45 опер. Он с юных лет находился на службе в Венском театре и при дворе императора. Опера в XVIII веке была ведущим видом искусства и модным развлечением. Вполне естественно, что человек, которому было поручено сочинять оперы для императорского двора и который отвечал за представления в императорском театре, пользовался большим уважением и доверием высших представителей монархии. Сальери было двадцать лет, когда его оперу Le donne letterate поставили в придворном театре. Говорят, будто на исполнении присутствовал сам Христоф Виллибальд Глюк и что это раннее произведение Сальери весьма расположило уважаемого мастера к юному композитору.

Тот факт, что сразу после венской премьеры эту оперу поставили в Праге и что два года спустя Венский императорский театр поставил сразу три его новые оперы, говорит об огромном успехе, которым Сальери пользовался с самого начала своей карьеры. Его оперу 1772 года – La Fiera di Venezia – ставят и в других театрах империи, затем в Италии, в Дании, а вслед за этим и в России – в Петербурге.

Наиболее успешное произведение Сальери – это, вероятно, La Scuola dei gelosi – «Школа ревнивых». Это комическая опера на либретто Де Гамэрра, основанном на одной из ранних комедий Гольдони. Впервые оперу ставят в 1778 году в Вене. За этим следует более сорока премьер в разных театрах Европы – в Дрездене, Праге, Варшаве, Лондоне, Задаре, Париже, Неаполе и Лисcабоне. Успех опер Сальери сравним с успехом крупнейших «хитов» оперного искусства того времени, произведений наиболее популярных и любимых оперных композиторов вроде Бальдассаре Галуппи или Пичинни».