3.2. Общий разведывательный отдел и его роль в борьбе с радикалами

Следствием «антирадикальных» слушаний в Конгрессе стала кардинальная реорганизация в США системы внутренней разведки. До 1919 года в США отсутствовала самостоятельная государственная структура, специализирующаяся на политическом сыске. Во второй половине 1919 года, по результатам слушаний в юридическом комитете Сената, было принято решение создать в Бюро расследований новое мощное подразделения, исключительной задачей которого должна был стать борьба с радикализмом – Радикальный отдел (Radical Section)[190], переименованный в 1920 году в Общий разведывательный отдел (General Intelligence Unit)[191].

Как и в случае с созданием самого Бюро, Общий разведывательный отдел создавался без предварительного согласия Конгресса. Следствием этого стали определенные трудности с финансированием нового подразделения, так как в бюджете министерства юстиции Конгрессом специально оговариваются цели, на которые выделяются бюджетные ассигнования[192]. Впрочем, эти трудности были непродолжительными: уже на следующий финансовый год в бюджете министерства юстиции отдельно были предусмотрены ассигнования на нужды вновь созданного отдела.

Главным вдохновителем и инициатором создания специализированного подразделения по борьбе с радикалами был исполнявший на тот момент обязанности Генерального Атторнея США Митчелл Палмер. Трудно однозначно утверждать, что побудило руководителя министерства юстиции столь поспешно, даже не дождавшись согласия Конгресса, создавать специализированное подразделение по борьбе с радикалами. Мотивов у него было достаточно много. Возможно, мотивом была внутренняя ненависть Палмера к идеям социализма, которая была весьма заметна еще во время его работы в Сенате, задолго до того как он был назначен на должность Генерального Атторнея. Возможно, более значимыми были личные причины: в апреле 1919 года на жизнь Палмера дважды покушались, причем второй раз он и его семья лишь чудом не погибли при взрыве бомбы. В том же, что на его жизнь могли покушаться именно радикалы, Палмер никогда и не сомневался.

Поспешность Палмера с созданием Общего разведывательного отдела совершенно не разозлила Конгресс. Американские законодатели, на волне антисоветской истерии, захлестнувшей страну в начале 1919 года не стали бы возражать против такого предложения. Эта поспешность была расценена конгрессменами исключительно как желание руководителя министерства юстиции побыстрее навести порядок в стране и спасти Америку от радикалов.

Руководителем вновь созданного Общего разведывательного отдела был назначен молодой и амбициозный Джон Эдгар Гувер, до поступления в 1917 году на работу в Бюро расследований работавший в Библиотеке Конгресса США[193]. Профессиональные навыки, усвоенные Гувером на прежнем месте работы, помогли ему весьма успешно решить во вновь созданном отделе проблему сбора информации. По распоряжению Гувера местные подразделения должны были отсылать информацию любого рода, полученную из самых разнообразных источников, в головное подразделение Бюро в Вашингтоне. Среди рекомендаций детективам из территориальных отделений особо подчеркивалась необходимость сбора не только информации, имеющей отношения к противоправной деятельности радикалов, но и информации личного характера обо всех попадавших в их поле зрения лицах[194].

Другой глобальной идеей Гувера была идея составления общефедерального списка лиц, в той или иной степени связанных с радикалами. В период своей работы в Библиотеке Конгресса, Гувер хорошо изучил принципы организации именных каталогов в библиотеке. Эти знания были им успешно использованы при организации системы учета радикальных организаций и отдельных лиц, как в последствии оказалось далеко не всегда имевших отношение к радикалам. Каталог Гувера содержал также информацию обо всех выявленных агентами Общего разведывательного отдела печатных материалах радикального толка, издательствах, выпустивших тот или иной материал, авторах публикаций. В течении первых двух с половиной лет существования отдела было собрано различного рода информации на более чем полмиллиона американцев[195].

Мероприятия по борьбе с радикалами, которые осуществлял Общий разведывательный отдел с ноября 1919 по январь 1920 года получили название по имени своего вдохновителя: «рейды Палмера». Входе таких рейдов федеральные агенты, при поддержке местных полицейских сил, проводили облавы на лиц, подозреваемых в радикализме. Большинство подозреваемых в радикализме из числа лиц, не являющихся гражданами США, высылали после облав за пределы США на основании достаточно вольной трактовки Закона об иммигрантах 1918 года.

К январю 1920 года борьба с радикализмом становиться основной задачей Бюро расследований министерства юстиции. Подавляющая часть личного состава региональных отделений Бюро расследований вскоре была переориентирована на решение задач в сфере политического сыска. Например, в составе головного подразделения Бюро в Вашингтоне две трети личного состава было задействовано на этом направлении[196].

Но, чрезмерная активность министерства юстиции и Общего разведывательного отдела в борьбе с радикалами вызвала недовольство определенной части общественности. Нашлись противники «рейдов Палмера» и в федеральном правительстве. Одним из наиболее непримиримых противников таких рейдов был помощник министра труда Льюис Пост (Louis F. Post), принципиальную позицию которого поддерживала американская пресса. В итоге, было признано, что «рейды Палмера» не принесли положительных результатов. От них решено было отказаться.

С начала 1920 года, после сворачивания активной рейдовой деятельности, постепенно начали меняться задачи, которые должен был решать Общий разведывательный отдел. Они уже отнюдь не сводились лишь к выявлению радикальных общественных организаций. Если в начале предполагалось, что в сферу интересов отдела будут попадать только ультрарадикальные элементы, то уже в 1920 году заявлялось, что отдел должен заниматься всеми вопросами государственной важности, а также проявлениями социальной нестабильности в экономике и индустриальном секторе. Среди функциональных задач сотрудников отдела были обозначены такие задачи как оценка ситуации в стране в целом и оценка общих экономических и социальных условий[197].

Серьезное внимание Общий разведывательный отдел уделял изучению радикальной литературы. Наряду с работой по выявлению подпольных типографий и пресечению их деятельности отдел стремился изучать и систематизировать содержащиеся в различного рода изданиях призывы с тем, чтобы более точно определить принадлежность конкретного издания к тому или иному радикальному течению, а также выявить связи между радикальными изданиями по всей стране. Подвергалась изучению также и иностранная радикальная литература, главным образом с целью ее сопоставления с литературой, печатавшейся в США[198].

Среди радикальных организаций, которые по мнению руководителей Бюро расследований должны были находиться в поле интересов ведомства, руководители Бюро, и в первую очередь молодой начальник Общего разведывательного отдела, выделяли три основных направления:

К первому направлению были отнесены различного рода анархистские организации, к ним в Бюро относили семь организаций со сравнительно небольшим числом членов, состоящих в основном из испано-говорящих американцев (El Arieto в Буффало и другие).

Второе направление было представлено лишь одной организацией – Индустриальными рабочими мира. Организация была создана в 1905 году в Чикаго и насчитывала более шестидесяти тысяч членов – больше чем в любой другой радикальной организации в США. В отличии от коммунистических и анархистских организаций представляла из себя чисто американское явление и не имело устойчивых связей с подобными образованьями за пределами Соединенных Штатов.

К третьему направлению были отнесены две коммунистические партии – Коммунистическая партия США и Коммунистическая рабочая партия[199].

В начале двадцатых годов наибольшее внимание Бюро расследований уделяло борьбе с Индустриальными рабочими мира, как наиболее влиятельным и многочисленным объединением. Коммунистические и анархистские партии намного реже попадали в поле зрения Бюро. Так всего несколько отчетов Общего разведывательного отдела были посвящены коммунистическим организациям, но примечательно то, что почти все они написаны лично Гувером. По мнению будущего руководителя ФБР идеи, выдвигаемые коммунистическим движением несут в себе большую опасность для США, так как “…коммунисты стремятся к разрушению политического государства и осуществлять свою цель они собираются отнюдь не мирными средствами”. Коммунистическая идеология по мнению Гувера есть “…квинтэссенция принципов аморальности и беззакония, подобных которым не найти ни в одном из предшествующих периодов истории”[200]. Однако призывы Гувера перейти к более активным действиям против коммунистов не нашли поддержки со стороны администрации президента Вильсона и Общему разведывательному отделу было рекомендовано рассматривать коммунистические партии как не самые опасные радикальные организации.

Вскоре произошла смена руководства в министерстве юстиции. 4 марта 1921 года президент Хардинг назначил Гарри М. Даугерти Генеральным Атторнеем Соединенных Штатов. Не заставили себя долго ждать и кадровые перестановки в Бюро расследований – 22 апреля 1921 года новым руководителем Бюро был назначен Вильям Дж. Бернс, его заместителем – глава Общего разведывательного отдела Дж. Эдгар Гувер[201]. Однако, смена руководства никак не повлияла на приоритеты в работе Бюро расследований. Бюро расследований при Даугерти продолжало заниматься тем же спектром проблем, который находился в сфере ведения Бюро при прежнем директоре в период с 1919 по 1921 год, по-прежнему акцентируя основное внимание на борьбе с радикалами.

Новым аспектом в работе с радикалами стал лишь несколько иной подход в понимании самого радикального движения. По настоянию Гувера в Бюро расследований стали рассматривать американский радикализм не как обособленное явление, а как составной элемент общемировых, в первую очередь европейских течений. В связи с этим в Бюро более активно стали искать связи национальных радикалов с зарубежными, в первую очередь коммунистическими организациями, в особенности в России. В марте 1922 года в отчете перед Конгрессом директор Бюро расследований заявил, что в наибольшей степени ответственность за подъем радикализма в Америки несет правительство Советской России[202].

Несмотря на то, что расследование деятельности радикалов к началу двадцатых годов стало одной из приоритетных задач Бюро расследований, правовая база, необходимая ведомству для осуществления подобной деятельности развивалась достаточно медленными темпами. Возложив на Бюро обязанности по борьбе с радикализмом в Соединенных Штатах, Конгресс не предоставил ведомству никаких внятных разъяснений по поводу того, какие организации следует считать радикальными. Подобное разъяснение было дано лишь в середине 1919 года в принятой Конгрессом резолюции Пойндекстера (Poindexter Resolution). По мнению Конгресса радикалом должно считаться лицо, которое ”…пытается насильственным путем свергнуть Правительство США, призывает к анархии и бунту, невыполнению законов и неподчинению власти”[203].

Еще более серьезной проблемой было полное отсутствие каких-либо законодательных актов, позволяющих осуществлять уголовное или административное преследование членов радикальных организаций. Одним из первых шагов Конгресса, направленных на формирование законодательной базы, необходимой Бюро расследований для борьбы с радикальными движениями в Соединенных Штатах стал пересмотр иммиграционного законодательства в 1919-1921 годах. Внесенные в иммиграционные законы поправки предоставили Бюро расследований и Иммиграционной службе США практически неограниченные полномочия по высылке не имеющих американского гражданства лиц не только в военное, но и в мирное время. На основании новых иммиграционных законов Бюро расследований высылало из страны иностранных рабочих, которые составляли значительный процент членов различных радикальных группировок.

Однако рамки применимости иммиграционных законов были достаточно узки. Их сфера действия распространялась только на лиц, не имеющих американского гражданства[204]. Среди членов же радикальных группировок было значительное количество американских граждан.

Ввиду отсутствия специализированного законодательства, для борьбы с радикалами Бюро расследований пытается использовать Закон о мятежном заговоре, принятый в годы Гражданской войны[205]. Однако на судебных слушаниях по делу об анархистской организации El Ariele Бюро расследований было указано на недопустимость его применения по отношению к подавляющему числу радикальных организаций. Поскольку данный закон предполагает преступным фактическое применение силы, а не пропаганду свержения Правительства или совершения каких-либо иных акций, применения данного закона к радикальным организациям, призывающим к антиправительственным действиям, но не уличенным в попытках насильственным путем свергнуть Правительство Соединенных Штатов[206].

Еще в большей степени ограничилась возможность использования иммиграционного законодательства для борьбы с радикалами в результате вынесения Верховным Судом в июне 1920 года по делу Колгера (Colger vs. United States )[207] частного определения, что “… ни Коммунистическая партия, ни Коммунистическая Рабочая партия, точнее их иностранные члены, не должны подлежать депортации”.[208] Допустимым критерием применения иммиграционного законодательства Верховным Судом было признано лишь совершение, либо намерение совершить иностранцами конкретных действий, причиняющих ущерб интересам Соединенных Штатов.

Ни резолюция Конгресса от 17 октября, ни действовавшие к 1919 году законы не решали вопроса об уголовном преследовании членов радикальных группировок. Для приобретения действенной законодательной базы Департамент юстиции еще в 1918 году начал разработку проекта Закона о мятеже[209].

В качестве субъекта преступления по проекту рассматривалось “ …любое лицо, которое намеривалось развязать войну против Соединенных Штатов, содействовать свержению, замене или уничтожению Правительства Соединенных Штатов, либо лишению любого из установленных законодательством США полномочий Правительства, либо неконституционным путем изменить законодательную систему США, воспрепятствовать исполнению, либо задерживать исполнение любого закона США, равно как воспрепятствовать функционированию Правительства США или любого из его должностных лиц при исполнении ими своего служебного долга … “[210].

Для того чтобы еще более расширить рамки действия подготавливаемого закона, Департамент юстиции разрабатывает вторую часть законопроекта – пособничество мятежу.[211] Пособником предлагалось считать того, кто “… выставляет, издает, пишет, сочиняет, обосновывает какой-либо знак, периодическое издание, картину, статью, аргумент или подстрекает к совершению акта государственной измены, либо способствует возникновению намерения к совершению такого акта, либо своими действиями окажет помощь в совершении мятежа, или присоединится к организации, вынашивающей намерения совершить мятеж, станет, либо останется ее членом, вне зависимости от наличия формальной организационной структуры в этой организации…”[212]

Как следует из определения субъекта преступления, в случае принятия, данный закон позволил бы Бюро расследований привлекать к уголовной ответственности практически любое лицо, которое принимало какое-либо участие в политической деятельности с лозунгами, признаваемыми радикальными.

Предложенный Департаментом юстиции законопроект успешно прошел слушания и был одобрен Сенатом, но до голосования в Палате Представителей дело не дошло, так как были вскрыты серьезные злоупотребления в Бюро расследований и обе палаты Конгресса приняли решение не рассматривать какие-либо законопроекты, которые бы имели отношение к изменению компетенции Бюро расследований[213].

Вполне возможно пик антикоммунистической и антисоветской истерии накрыл бы Соединенные Штаты существенно раньше, чем это произошло на самом деле По крайней мере, ряд политических деятелей в США, руководство министерства юстиции и лично Джон Эдгар Гувер прикладывали к этому максимум усилий. И весьма сложно оценивать, как бы это могло повлиять на мировую историю. Насколько сложнее могло бы оказаться налаживание союзнических отношений между СССР и США в годы Второй мировой войны, если бы накануне войны США захлестывала антикоммунистическая истерия подобная той, что захлестнет страну в 50-е годы XX века, в эпоху маккартизма и пресловутой «охоты на ведьм».

В данном случае, к счастью, история не знает сослагательного наклонения. Чрезмерное усердие Бюро расследований в преследовании радикалов и не совсем радикалов возымело обратный эффект. В начале 1924 года в США разразился серьезный скандал после того, как выяснилось, что в разворачивая широкомасштабную кампанию по борьбе с радикалами, Бюро расследований не обошло своим вниманием и ряд политических деятелей США. В числе «нелояльных» лиц, за которыми велась слежка и прослушивались их телефонные переговоры оказались даже действующие конгрессмены. Оказавшись в шкуре «нелояльных» граждан, конгрессмены подняли скандал. В парламенте началось расследование деятельности Бюро расследований и всего министерства юстиции[214].

В марте 1924 года Президент Кулидж отправил Генерального Атторнея Даугерти в отставку[215]. Свое решение Президент мотивировал тем, что Даугерти не может исполнять свои обязанности в тот период, пока в Конгрессе проходят слушания по вопросу деятельности подчиненного ему ведомства. Новым Генеральным Атторнеем был назначен Харлан Ф. Стоун[216].

После смены руководителя в министерстве юстиции были существенно пересмотрены воззрения о сфере деятельности и стандартах в работе Бюро расследований. По распоряжению Стоуна была приостановлена реализация программы по борьбе с радикализмом, запрещено прослушивание телефонных переговоров, широко практиковавшееся сотрудниками Бюро, запрещено привлечение к негласному сотрудничеству членов радикальных организаций и групп, а также внедрение людей Бюро в эти организации и группы[217]. Стоун заявил, что Бюро расследований, непомерно расширившее сферу своей деятельности, должно быть ограничено теми задачами, которые ставились перед службой на момент ее создания[218].

Бюро расследований, по мнению Стоуна, не должно заниматься политическими или какими-либо иными воззрениями американских граждан, его должны интересовать лишь поступки граждан, которые выходят за рамки, определенные федеральными законами. Когда полицейская система выходит за рамки этих требований, отметил Стоун, она создает угрозу правосудию и свободе личности[219]. Фактически, Стоун предложил отказаться от внутренней разведки и контрразведки, предполагая, что функционирования государства вполне достаточным будет сохранение лишь полицейской деятельности.

Идеи Стоуна вполне соответствовали концепции американской государственности XIX века, когда абсолютизировалась роль рыночной экономики и свободной конкуренции, способных, по мнению либеральных политиков, решить все проблемы экономического и социального развития страны. Роль же государства ими сводилась во внутренней политике к полицейским функциям (доктрина «ночного сторожа»), а во внешней к вытеснению с североамериканского континента влиятельных европейских держав (доктрина Монро, успешно реализованная еще в первой половине XIX века). Для XX века, когда США уже всерьез начали претендовать на мировое геополитическое лидерство, такие идеи были по меньшей мере абсурдны. Тем не менее, целое десятилетие, вплоть до избрания в 1932 году на пост президента Франклина Д. Рузвельта в США практически отсутствовала контрразведывательная деятельность и политический сыск. Да и внешняя разведывательная деятельность велась в большей степени номинально, что со всей очевидностью проявилось накануне Второй мировой войны.