§ 2. Авантюристы «регионального масштаба»

Некоторые самозванцы изначально ставили перед собой более скромные цели, даже не задумываясь о власти над государством в целом. Пользуясь разрушением аппарата центральной власти и управления, распадом единого государства, они старались закрепиться в каком-либо уделе, делая его самостоятельным, независимым от власти других правителей.

Так, первый (в хронологическом отношении) из упомянутых нами самозванцев, лже-Тимур-Таш, самозваный сын эмира Чопана, уже в силу происхождения не мог претендовать на власть в государстве в целом. Кроме того, не имея собственных войск, вынужденный опираться на могущественных покровителей – сначала своего «сына» Хасана Кучака, затем ойратских эмиров в Ираке, – он фактически был «привязан» к тем регионам, которые в соответствующий период находились под их контролем. А сами эмиры, собственно, даже номинально не предназначали его в правители, держа при себе лишь как представителя знатного рода, пользующегося некоторым авторитетом среди знати [Хафиз Абру, 2011, с. 158–162].

Наибольшее же число примеров «региональных» самозванцев можно наблюдать в Бухарском ханстве второй половины XVI – начала XVII в.: власть «сайид-заде», мнимого сына Шах-Бурхан-хана, ограничивалась областью Чарджуй; «чудесно спасшиеся» Шайхим-султан и потомки Баба-хана – сыновья Абд ас-Саттар-султана и Абд ал-Гаффар-султан – претендовали, соответственно, на Ташкент, принадлежавший именно семейству Баба-хана (настоящего!), и ряд прилегающих регионов [Юдин, 1988, с. 208–212]. Исфанд-султан (Абд ал-Амин-султан), вымышленный сын балхского правителя Ибадаллах-султана, в течение трех лет правил Балхом, не претендуя на расширение своих владений, хотя и был объявлен ханом [Ахмедов, 1982, с. 97–98; 1994, с. 163–164].

Точно так же вел себя и правитель Мерва в Хивинском ханстве – Нур-Мухаммад-хан, легитимированный своим предполагаемым отцом Абу-л-Мухаммад-ханом: он предпочитал отсиживаться в доставшемся ему уделе, отражая посягательства других членов хивинского ханского семейства, вовсе не думая принять участие в междоусобицах, чтобы расширить свои владения [Абуль-Гази, 1996, с. 135].

Аналогичным образом самозваные ханы Башкирии XVIII в. (Султан-Мурад и Карасакал – Султан-Гирей) также не преследовали цели распространить свою власть на соседние регионы, хотя и старались заручиться поддержкой их населения, чтобы увеличить число противников российского владычества [Акманов, 1993, с. 146–147; Садалова, 2006, с. 26–28]. В большинстве случаев такие «региональные» самозванцы, фактически были не более чем областными правителями, довольствовавшиеся формальным принятием ханского титула, хотя некоторые (как вышеупомянутые лже-Шайбаниды) обходились даже и без него.

Подобные скромные амбиции объяснялись, вероятно, тем, что чем меньше был объект притязаний того или иного самозванца, тем меньше внимания привлекали они со стороны могущественных конкурентов по борьбе за власть, включая и потомков Чингис-хана, и других представителей знати, которые и сами были готовы захватить трон, принадлежавший по закону Чингисидам – как это сделали Джалаиры, Тимуриды, Дуглаты и т. д. А кроме посягательств со стороны прямых конкурентов, была велика и опасность, что деятельностью того или иного самозваного правителя могли заинтересоваться те, кто знал настоящих членов правящих семейств, за которых выдавали себя эти самозванцы. В таком случае вероятность разоблачения, свержения и гибели была более чем вероятной.

Тем не менее некоторые из авантюристов, как было показано выше, укрепившись в каком-то одном регионе, решались увеличить свои притязания – вплоть до претензий на ханский трон. Однако чаще всего они не успевали их реализовать, поскольку тут же бывали вынуждены вступить в жесткое противостояние с конкурентами, не имевшими такой уязвимой черты как фальшивая генеалогия. Так, например, лже-Абд ал-Гаффар в течение двух лет признавался каракалпаками в ханском достоинстве, но как только завоевал Ташкент и прилегавшие к нему области, тут же был убит в борьбе со своими конкурентами – казахскими султанами [Юдин, 1988, с. 213–214].

Зато некоторые из самозванцев, ограничивая свои властные амбиции рамками одного региона, не только закреплялись в нем при поддержке своих покровителей и военной силы, но даже в редких случаях могли получать признание от законных ханов. Например, Исфанд-султана, лже-правителя Балха, признал бухарский хан Пир-Мухаммад II, который пришел к власти в очень сложной обстановке и для сохранения пусть даже призрачного единства государства Шайбанидов был вынужден признавать фактическую самостоятельность удельных правителей – даже такого явного самозванца и узурпатора власти [Ахмедов, 1994, с. 164].

Таким образом, ограничивая свои претензии масштабами одного региона, самозванцы в значительной степени увеличивали свои шансы удержать эту власть и закрепить положение.