Забыть Буданова…

Он признался в совершённом убийстве и отсидел за это почти девять лет из назначенных ему десяти. Его не оправдывали — его жалели. И уж точно никто не хотел разделить его судьбу, ставшую, возможно, предупреждением для других. Вообще, о нём старались не вспоминать. А если вспоминали, то скорее как о жертве стечения обстоятельств времени, места и образа действий. Времени — до конца не пережитого, поэтому требующего оценочной осторожности. Места — где страна особо варварски испытывалась на излом. Образа действий двух сторон — противостоявших по принципу кто кого. В таких сшибках люди проявляют и лучшие намерения, и всякие качества. Но чтобы оценивать чужую боль, обиду, стыд, отчаянье, озверение, кураж, эйфорию нужно всё это пережить наяву… Те, кто считают, что Кавказ нужно было отпустить, дальше могут не читать. Те, кто думают, что побеждать следовало иначе, экономили свои таланты вдали от Аргунского ущелья.

Это не оправдывает убийства, совершённого Будановым 26 марта 2000 г. Была ли Эльза Кунгаева из села Танги-Чу невинной жертвой или неразоблачённым снайпером, установит теперь даже не Верховный суд, а Высший. До убийства Буданов был советским-русским офицером безо всяких но. Выведенный со своей частью из Венгрии, он отказался присягать во второй раз и предпочёл благополучной Белоруссии забытое богом Забайкалье. Там и стал командиром полка. В 1999 г. вместе с полком его направили в Чечню. Танкист, награжденный орденом Мужества, умел воевать на победу. В отличие от предшественников, оставивших Чечню в 96- м. Ибо тот, кто убивал меньше, чем убивали его подчинённых, не победил бы и собственный страх. Незадолго до убийства чеченки 40 его подчинённых в течение 8 часов отстреливались от 250 боевиков. А потом 18 однополчан полковника сняли снайперы. Отпусти его командование на недельную побывку домой — воистину от греха подальше, — может, другая у него была бы судьба…

Из Танги-Чу ещё с «первой чечни» боевики действительно забирали «бесшкольную» молодёжь в школу снайперов. Дальше — смотри 46 томов дела Буданова, в которых 90 процентов он отмерил политической целесообразности. Но и сам он перешёл черту между военной целесообразностью и по крайней мере человеческим сомнением. Ещё хуже, что этих сомнений он не испытал — перед ним-то оказалась 18-летняя девчонка, а не бородатый ваххабит с синяком на плече! Только насчёт изнасилования — это вряд ли. Он мог напиться, мог пришибить подчинённого лейтенанта, за сутки потерявшего почти взвод, но — не это. Потому что…

Сослуживцы вспоминают его по-разному, не забывая те качества, которые не позволили ему, командиру части, ощутить наметившийся в войне перелом. Перелом, обеспеченный в том числе лично Будановым, но к весне 2000 г. требовавший не столько боевого ожесточения, сколько осознанной осмотрительности. К тому времени от победивших федералов требовали наглядного соблюдения законов — во избежание новой волны повстанчества. Тем более что на нашей стороне появился муфтий Кадыров. Дело Буданова от противного стало знаком забрезжившего политического примирения и гражданского контроля над Чечнёй. Воображения полковника на это не хватило. Его ли только в этом вина? Может, советский партком остудил бы его страсти раньше, чем он задушил чеченку? Он виновен прежде всего в том, что стал всечеченским символом жестокости федералов. Даже если жестокость, повторим, приблизила на этой земле какой-никакой мир.

Но командир полка обязан не только уничтожать противника и реанимировать заглохший на перевале тягач МТЛБ. Про себя он мог как угодно относиться к начальству, но должен был погонами чувствовать, за что его командиров берут за глотку. Тем более что лорд Джадд уже подоспел с афоризмом: «Права человека важнее, чем то, кто победит». Пусть Буданову «по жизни» важнее была победа. Только с 26 марта он стал жупелом-символом российского воинства — не только лорда пугающего своей материально-правовой немотивируемостью. В экспозиции стокгольмского военного музея полковник со всех мониторов отдаёт команду «Огонь» — прежде чем поздравить «горы, лес и дол» с Рождеством–2000. Но списки его бойцов, даже посмертно представленных к наградам, завернули назад. Это несправедливо. Поэтому генерал «Шаман», его тогдашний командир, подошёл к клетке с «зачумлённым» полковником и пожал ему руку.

Стране и сегодня нужно примириться с той Чечнёй, которая не стреляет. Без воодушевления личностью Рамзана. Но с пониманием того, что лучше Рамзана — нет. Убийство Буданова может ожесточить стреляющих. Моджахеды-сепаратисты заявят о торжестве мести и наметят новые жертвы. Националисты в ответ сделают свои зарубки. Добавит ли это мира всем нам? Вместо ответа — откровение, которое в другом случае лучше было бы опустить: с зачистки, стоившей жизни десятку вэвэшников-сосунков, привезли пять-семь уже обезображенных тел боевиков. С арабскими и немецкими паспортами, неизменно турецкими или грузинскими визами: «Товарищ замкомандующего, что с ними делать?» — «Похороните вон там» — «Это приказ или?..» Вэвэшный генерал оглушил меня с порога: «Товарищ полковник, вы отвечаете за своё. Я — за своё. Тех уродов нужно было раскатать траками — без панихид. Полроты — молодые! Пусть к войне привыкают»… Я не знаю, как было правильнее поступить…

О нём лучше бы забыть с момента освобождения по УДО в 2009- м. Увы, не забыли — его тогдашняя вина обернулась трагедией не только для семьи Кунгаевых. И дай бог, чтобы не им начатая, но им символизируемая вендетта завершилась 10 июня 2011-го!

Но оружейный залп над своей могилой он своей судьбой заслужил. Пусть этот залп станет предтечей салюта по случаю полного окончания северокавказского лихолетья. В своих лучших помыслах полковник Буданов стремился в конечном счёте к тому же.